Как оказалось, если Бог тебя не обделил талантами, то вполне может обделить в везении. Так что на следующий день после разговора с родительницей к нам пришли наши гости: широкоплечий мужчина с острыми чертами лица, коротко стриженными шоколадными волосами и в деловом костюме. А ещё его маленькая копия — наш Гоша!
После нескольких быстрых приветствий и рассаживания «дорогих» гостей за накрытый специально в зале стол (сестра потом жаловалась на маму, что не давала ей покоя, всё время крутясь то у плиты, то с тряпкой для уборки в зале) и полчаса для пробы маминых кулинарных изделий (мама превзошла саму себя!), мы начали потихоньку разговаривать.
— Так как Вы познакомились с нашей мамой? — после нескольких минут непринужденного разговора я начал прощупывать почву.
— Я являюсь гендиректором компании, в которой ваша мама пришла работать, и именно я принимал её заявку на работу, — спокойный и вежливый человек, что не говори! Гоша совсем не похож по характеру на папу. — А вы занимаетесь фигурным катанием с моим сыном, ведь так, Виктор? Я многое слышал от Гоши про вас, — с доброй улыбкой закончил он, а рядом сидящий Попович-младший тут же покраснел, вперив свой взгляд на свой колени. Ну что за милашка!
— Да! Виктор у нас совсем помешался на своем катке с малых лет! Почти не вылезает оттуда. Как будто одержимый! — легко посмеиваясь, непринужденно-весёлым тоном произнесла мама.
— О, понимаю! Гоша тоже помешался на катке с тех пор, как его покойная мать впервые привезла его туда, — с теплой и грустной улыбкой согласился он с мамой. Рядом сидящий мальчик тут же поник.
— О, не говорите! Иногда мне кажется, будь в Ледовом Дворце теплее и был бы там матрас, Виктор бы ночевал там каждый день! — посмеиваясь, сказала она, стараясь увести шуткой внимания от неприятной для гостей темы.
— Мама! Там, вообще-то, нельзя ночевать! — тут же возмущенно вспыхнул я, тоже стараясь развеселить стеснительного Гошу.
— О, так только эта причина до сих пор держит тебя дома?! — шутливо-укоризненно покачала мама головой. — Совсем не любишь свою семью! И это ещё мой сын!
— Мама! — уже по-настоящему начал я возмущаться. — Хоть я и люблю кататься, но вас люблю сильнее! — покраснев от сказанных слов, я «обиженно» отвернулся.
После непродолжительного молчания и моего тихого бурчания про неблагодарных родителей, «зал» взорвался смехом. Дальше разговор протекал легче и веселее. Смотря на счастливое лицо мамы, я думал, что не такая уж плоха идея свести её с Олегом.
Всё-таки она больше всех заслуживает счастья…
***
— Нет!
— Да!
— Нет!
— Да!!!
— Нет, Никифоров! Я не разрешаю тебе участвовать в юниорских соревнованиях в следующим сезоне! — всё упрямился Яков.
Дело в том, что только услышав, что Вася и Настя уже подали заявки на участия в юниорских соревнованиях в предстоящем сезоне, я тут же загорелся желанием тоже поучаствовать в них, тем более, что в следующем году мне исполнится тринадцать — как раз разрешенный возраст для состязаний в юниорских лигах.
— Но почему мне нельзя? — почему-то Яков противился моим желаниям.
— Потому что ты не готов, Никифоров! — буквально взорвался от негодования тренер, остановившись и повернувшись в мою сторону.
— Чушь! Я уже готов! У меня уже тройные прыжки получают лучше всех! Я хочу участвовать в юниорских соревнованиях в следующем сезоне! — не хуже Якова закричал я.
После непродолжительного молчания в коридоре и противостояния взглядами с тренером, Яков сдался.
— Черт с тобой, Витя! — обреченно вздохнул Фельцман. — Но, не смей потом жаловаться! — проговорив это, он, повернувшись, зашагал дальше.
— Да ни за что! — крикнул счастливый я ему вслед.
— Завтра занятия будут с четырех до девяти. Не смей опаздывать! — произнёс он напоследок.
Хоть это будет юниорские соревнования, но я собираюсь участвовать в мировом уровне! Ура! Воодушевленный этими мыслями, я даже не задумывался о причине, по которой тренер был против моего участия в данном состязании…
***
После согласия Фельцмана дни потонули в череде тренировок и разрабатывания коротких и произвольных программ. Даже Вася и Настя перестали меня доставать и сосредоточились на шлифовании своих программ.
Сложнее всего было подобрать программу мне. Если для Васи и Насти Якову и Лилии было легко найти музыку и составить программу, потому что они уже не первый год с ними работали, то со мной они мучились больше, периодически споря и ругаясь на тему музыки и элементов фигурного катания не только между собой, но и со мной тоже. Всё же это мой первый выход, и он должен быть незабываемым .
Прежде чем участвовать в соревнованиях мирового уровня мне нужно было выиграть в соревновании Всероссийского фигурного катания. Васе этого делать не нужно было, поскольку он в в девяносто девятом и двух тысячных годах уже участвовал в них и занимал места не ниже пятого, из-за чего его принимали сразу в мировую олимпиаду среди юниоров. А Настя вообще уже вошла во взрослую лигу.
К концу осени Настя и Вася уже были готовы к Гран-При, а мне только-только подобрали музыку и начали подбирать элементы. Но мне уделяли меньше времени, поскольку ребятам нужно было выступать в этом сезоне, а мне только в следующем. Поскольку время уже подошло, Яков с Васей улетели в Канаду на один из этапов соревнования среди юниоров, а Насте пришлось сменить тренера и улететь в Америку на Гран При среди девушек-одиночников. Перед тем как лететь, Яков наказал не ленится (очень смешно!) и тренироваться к следующему сезону. А ещё он сообщил, что Лилия будет контролировать мои действия, пока он не вернется. И дни снова потонули в тренировках, учёбе и строгом голосе жены Якова.
Впереди меня маячили мои долгожданные первые соревнования по фигурному катанию.
Это был ещё один шаг к моей мечте.
***
Подтаявший снег лежал тут и там, блестя на солнце, а рядом стоявшие деревья радовали глаз своими почками, обещающими превратиться в скором времени в зеленые листья.
Сейчас было начало апреля, и снег только-только подтаивал, являя миру закопанные на зиму зеленые травы, а в воздухе стоял запах холодной свежести вперемешку с ароматом трав и слабым флёром цветов.
Я люблю зиму с её сказочным видом и блестящими на свете снегом и льдом, но больше я люблю конец зимы и начало весны — этот промежуток времени с ещё неутраченной сказочностью зимы, но с ворвавшимся в эту умиротворяющую тишину атмосферы ожидания живого чуда весны.
В такие дни я даже с радостью выпрыгиваю с постели пораньше утром, хотя жутко люблю поспать и поесть, и с удовольствием бегаю по округе, в тишине любуясь этой красотой. После пробежки я возвращаюсь домой и, если мама ещё не встала или у нее выходной, готовлю завтрак семье и, собравшись, выбегаю в школу (или в Ледовый Дворец, если идут выходные дни), а после учёбы, забежав домой переодеться, бегу уже на
мучения тренировки с Барановской, а потом и на каток к Якову. И так до девяти-десяти каждый день с тех пор, как ребята приехали с соревнований.
Настя приехала с неизвестным мне тренером, — я всё ещё не удосужился запомнить имя сей особы — с которой она улетала вначале. Приехала с красными глазами из-за частого плача. Как оказалось, она хоть и прошла отборочные, но не прошла в финал, так и застряв в полуфинале. Как потом мне объяснил, Яков такое не удивительно и часто бывает с новичками, только-только перешедших во взрослую Лигу из-за стресса и давления. К тому времени, как я и Гоша успокоили её и придали ей чуть-чуть уверенности, сказав, что это не последнее её соревнование во взрослой категории, тем самым вытащив Настю из затяжной депрессии, уже подъехали Яков с недовольным Васей и бронзовой медалью с его последнего в жизни юниорского соревнования — в следующем году он уже будет соревноваться во взрослой категории.
После того, как ребята более-менее пришли в себя, мы продолжили тренироваться в том же темпе, даже немного больше по сравнению с тем, как это было до того, как ребята уехали на соревнования.
Васе и Насте вновь продумали музыку, а за их хореографию вплотную взялась Лилия, не отпуская их от себя по три-четыре часа в день (бедные дети!), а за мою заточку и прыжки взялся Яков, исправляя и уча четверным. Единственному, кому повезло в нашей группе так не надрываться — это Гоше, хотя и его тоже мучили по паре часов в день для российских детских соревнований по фигурному катанию.
Поскольку уходил я из дома на рассвете, пока все спали, а приходил почти мёртвым к десяти-одиннадцати, то не то, что бы расспросить про маминого «друга», но и просто поговорить с родней не было сил. Хоть расписание у меня было
удушающим плотным, но с помощью информаторов (сестренки и Гоши) я узнал, что отношения двух родителей семимильными шагами продвигаются к закономерному итогу.
Так и продолжалось бы день за днём, если бы не мой день рождения, который наступил пятнадцатого апреля.
В этот день друзья, а это я про Васю, Настю и Гошу, и тренеров, а не одноклассников, с которыми я уже перестал контактировать на какую-либо тему, помимо учёбы, поздравили меня тортом (какой же был сюрприз для меня, что забыл про свой же день рождения из-за такого графика) и отпустили пораньше с тренировок, и я побежал обрадовать семью собой, но в конечном счете обрадовали меня мама и сестра, выпрыгнув из недр квартиры с тортом и со свечей — я тогда жуть как испугался! Праздновали мы с семьей в компаний Олега и Гоши, до ночи распевая песни, играя и объедаясь таким запретным мне в последние годы сладким — мама и Олег молчали, не одёргивая, тем самым давая нам шанс наесться на год вперед. Я уже предчувствовал мои
страдания тренировки по сжиганию жира, и это несмотря на то, что у меня довольно хороший обмен веществ, и я не толстею из-за лишней пищи, как многие, но Яков сказал — мы сделали.
Но тогда не хотелось думать о проблемах, о завтрашнем дне и о будущих соревнованиях. Я просто веселился как мог, пока есть время. Как бы хорошо не было, но и этот чудесный день закончился, и мы попрощались с семьей Поповичей. Когда я уложил полусонную Аню в кровать, а сам пошел помогать матери с беспорядком, что мы устроили, то был подходящий момент чтобы немного поговорить с матерью.
— Маам?
— М? — споласкивая оставшиеся кухонные приборы не поворачиваясь, промычала мама.
— Как дела на работе? Не тяжело?
— С чего ты вдруг спрашиваешь? — помыв последние приборы, она вытерла руки полотенцем и присела за стол.
— Ну, так мы уже давно не общались из-за твоей работы и моего графика, так что сейчас и спрашиваю.
— Все хорошо, Витя, — тепло улыбнувшись, она потрепала мои длинные патлы.
— А как у тебя на личном фронте? — хитро блеснув глазами, улыбнулся я.
— Вииить! — угрожающе нахмурившись, начала она, но я не дал ей закончить явно гневную тираду.
— Ну, мааам! Я как будто не замечаю, как Олег Попович увивается за тобой, всячески стараясь задобрить тебя! — хитро-капризно протянул я.
Она тут же покраснела и отвела взгляд.
— Что ты говоришь, Витя! Я же уже замужняя женщина, пусть и вдова, и у меня есть дети, да и за Олегом на работе некоторые девушки бегают, так что вряд ли он посмотрит на меня, — сбивчиво начала она объяснять, в миг поникнув.
— Так! Во-первых, ты уже не можешь числиться в замужестве. Во-вторых, у Олега Поповича тоже есть сын, и он тоже был женат. В-третьих, я интересуюсь твоим мнением, а не куриц, увивающихся за большими деньгами!
— Виктор!
— Мама! Я прав! — припечатал я и тут же пожалел об этом, смотря на опущенные в расстройстве плечи и голову матери. — Мама, прости! Просто ты не можешь прини… — мне не дали договорить.
— Витя! — хоть это и было сказано шепотом, но я расслышал. — Какие отношения? Я же… Я же люблю вашего папу, — тут её плечи дрогнули, и я не выдержал такого отчаяния в маминых словах и, опустившись на колени крепко, обнял её, тут же почувствовав ответное теплое объятий.
— Мама, — проникновенно начал я, оторвав голову от её живота и посмотрев прямо в глаза женщины, что выносила, родила и с любовью воспитывает нас с сестрой. — Я очень, очень люблю папу, но вряд ли он одобрил бы, если бы ты в старости осталась одна и несчастной… Мама, я не говорю разлюбить папу, но Аня ведь подрастёт, влюбится, женится и не сможет находиться рядом с тобой постоянно, а я буду постоянно в разъездах из-за соревнований. И если не в разъездах, то буду всё время тренироваться и тоже не могу постоянно быть с тобой, — всё ещё сидя на коленях и смотря в красные от слёз глаза, я старался передать все свои чувства и переживания самому дорогому человеку. — Олег Попович хороший человек — я спрашивал у Гоши про него. Он может позаботиться о тебе, когда нас не будет рядом, и он тоже одинокий человек, хоть у него и есть ребенок. Я не заставляю принимать решение и влюбляться прямо сейчас, но дай шанс такому же несчастному и одинокому человеку, как ты, быть рядом… Мы тебя очень любим и не будем винить за это. Мы с Аней хотим, чтобы ты была счастлива до самого конца. Ведь мы
твои дети.
Она уже окончательно расплакалась и прижала меня к себе.
— Простите… — глухо сказала она. — Простите, что я такая плохая мать.
— Ну что ты говоришь? — по-доброму улыбнулся я такой глупости, поглаживая маму по голове, которая лежала на моём плече. — Ты для нас всегда будешь лучшей мамой на свете, — и замолк, дальше в тишине укачивая, как ребенка, между прочем совсем молодую (всего чуть больше тридцати лет) женщину, взявшую на себя почти непосильную ношу ради нас.
После этой эмоциональной встряски всё встало на круги своя, а мама и Олег с июня начали официально встречаться. Жизнь казалось безоблачной и ясной…
***
В конце июля Вася и Настя подали заявки на участие во взрослых соревнованиях по фигурному катанию, а я — в юниорских. К концу октября Вася уехал на отборочные с новым тренером. С ним хотела поехать и Лилия из-за его первого состязания во взрослой категории, но он отказался, послав Барановскую к Насте, за что с одобрением и укором получил от Якова и с негодованием от Лилии. Но в итоге все пришли к тому, что Вася предложил, а я задумался: что за странные отношения у этой парочки? В дебри мыслей о высоких чувствах меня не пустил Яков, отправив собираться на мои первые соревнования, а если точнее — то на отбор лучших фигуристов-юниоров России на мировые соревнования. Пожелав друг друга удачи, получив поцелуев от Гоши на удачу и последних
пенделей указаний от тренеров, мы разьехались по разным сторонам.
Всероссийские национальное соревнования по фигурному катанию, проще говоря, отбор, прошёл… нормально. Меня и ещё десяток ребят привезли на ВТБ Ледовый Дворец в Москве, и перед немногочисленной публикой и жюри я выступил отлично (- Тебе не хватает артистичности! — кричал как всегда Яков фоном), и, выиграв золотую медаль, мы возвратились в Питер на оставшееся до начало соревнований время. Мы тренировались.
А я, как оказалось, зря переживал.
Впереди ждали отборочные в Барселоне на соревнование Гран-При по фигурному катанию среди юниоров…
