***
Конечно поступок Саске они оценили, но, к сожалению, в этом семейном уединение никто из них не нашел нужных слов. Они не перекинулись даже взглядом. Им всем было неловко. Однако Ясу понимала, что это общение отца и сына, возможно, единственное и больше таковых никогда не предоставится. Перед тем как воззвать к их сердцам, женщина долго думала, что же все-таки сказать. Как правильно подобрать слова. Как достучаться. Но в голову ничего не лезло. Поэтому решила просто импровизировать. Ангел остановился. Вслед за ней, чуть дальше, почти бок о бок, остановились отец и сын. Они ожидали этого. Потому что прекрасно знали характер некогда любимой женщины и родной матери. — Я понимаю, что вам неловко. — Она разорвала долгую тишину своим ангельским голосом, — Мне тоже неловко. И даже... Страшно. Ясу смотрела на могучие спины двух любимых мужчин, честно признаваясь им в своих страхах. — Но поймите, такого шанса больше никогда не будет. Женщина перепрыгнула с ветви на веть, чтобы оказаться ближе к сыну: — Я понимаю, что ты взрослый и, может думаешь, что это все ни к чему. — она нервно облизнула губы, — И, возможно, ты прав, тебе взрослому это не надо, — она подошла вплотную, ткнула пальцем в его грудь и зашептала, будто в детстве. Она часто шептала ему, когда приносила лакомства или подарки, говоря ему об этом шепотом, якобы по секрету. Он же восторженно несся к пакетам доставая оттуда сюрприз. — Но маленькому мальчику внутри тебя, — продолжал ангел, — нужен отец. Парень опустил голову не в силах смотреть матери в глаза, но женщина аккуратно касаясь пальчиками его подбородока заставила сына посмотреть в ее изумрудные очи: — Макото, — она взяла ладонь сына в свою, крепко сжимая, — позволь этому мальчику поговорить с отцом... И... Позволь этому мужчине, — она бросила короткий взгляд в сторону Итачи, — Побыть тебе отцом. На тот короткий срок, что ему уготован. Итачи неуверенно положил руку на плечо сына. Он пытался этим жестом выказать ему поддержку, сказать, что все хорошо, что он примет любое его решение. И, кажется... Маленький мальчик внутри взрослого сына дрогнул. Парень скинул пленного на землю и повернулся к отцу. — Я не хочу ничего тебе говорить. Итачи посчитал это законченным предложением и коротко кивнул, мол понимает его, но его сын продолжил: — Но в тоже время я хочу рассказать тебе кучу всего... Хочу рассказать как меня обижало отсутствие отца, как вводило в бешенство незнание себя и своего клана... — он замолчал, а в глазах его непростительно защипало. Смотря на двух любимых мужчин и их попытку узнать друг друга, Ясу приняла мудрое и единственно верное решение — уйти. Она знала, что оставить их двоих это лучшее, что она могла сделать для их общения, ведь тогда они оба будут наиболее честны друг перед другом. Макото старался держать лицо, но эмоции мальчика внутри него били через край. — Я... Я хочу рассказать тебе, как я пришел к этой жизни. Кем являюсь сейчас. И... В голове его все мысли смешались. Он не знал что рассказывать ведь за двадцать с лишним лет произошло много всего... — Просто знай, я никогда не ненавидел тебя. - выдохнул на одном дыхание, — Может я и обижался в детстве за твое отсутствие, но все равно искренне любил тебя. — Он улыбнулся отцу, хотя по щеке его прокатилась скупая мужская слеза, — Я все знаю... И я... Очень горд, что ты мой отец.***
— Я поверить не могу, что ты скрыл это от меня! — Саске прижал Орочимару к стене, хватая того за горло. — Саске-кун, — прокряхтел Санин, в тщетных попытках убрать его руку. — Сукин ты сын... — разъяренно шептал Учиха. — Я бы не посмел... Только не сейчас... Я бы... — Саске, – в лабораторию влетел Наруто. — Отпусти его! — Какой отпусти?! — Саске кинул безумный взгляд на друга. — Какой отпусти?! — взревел он. — Ты даже не представляешь, как я хочу свернуть ему шею! — Папа? — голос ребенка привлек внимание шиноби, но накал страстей никак не убавил. В лабораторию вошел Мицуки. Чунин выглядел непринужденно, но только его отец понял, что сын напряжён и оценивает ситуацию. — Мицуки... Выйди, — попросил его отец. Но мальчик не спешил с уходом: — Все... нормально... — прокряхтел Орочимару, коротко кивая мальчику, чтобы тот вышел. Учиха кинул разгневанный взгляд на подростка, но все же решил отпустить Орочимару. — Мы с тобой не закончили. — Учиха зло ткнул в грудь некогда учителю, — Не закончили, понял?! — Саске-кун, уверяю тебя... — начал было санин, но движением руки был прерван. — Слышать даже не хочу, мудак старый.***
Она очень переживала, как проходит их беседа, поэтому абсолютно не смотрела куда ведут ее ноги. Ангел думала нашли ли они те слова, которые нужны их сердцам? И как проходит вообще эта беседа? Проходит ли? Вдруг они разругались в пух и прах? Хотя нет, оба, отец и сын никогда не были импульсивны. Но материнское сердце все равно переживало, подкидывая Ясу разный исход разговора: начиная дракой, руганью, упреками, обвинениями и заканчивая двумя плачущими Учихами. Хотя, последнее, конечно, из разряда фантастики. Ясу добралась до Конохи первая, что естественно. Первоначально, она не собиралась быть здесь. Но ноги сами принесли ее в эту деревню. Она никогда не была здесь. И особо сюда не стремилась. Но всегда спрашивала себя, что в Конохе такого, что люди так фанатично защищают ее? Ставя на кон семью. Клан. Жизнь. Она не понимала их. Возможно, потому что слово и понятие "Родина" ей чуждо. У нее не было своего дома, но были люди, которыми она дорожила. И она не могла представить, как можно убить родного человека во благо чего-то большего. Однако она часто слышала подобное в рассказах старика-соседа. Да и после войны таких историй, когда люди жертвовали собой или родными, было тьма. Но она все равно не понимала их. Она размышляла о том, что это эгоистично с ее стороны, ведь одна, две, десять жизней против миллионов. Но все же рискнула бы жизнью только во благо своих любимых. Она много раз прокручивала в голове этот вопрос: сможет ли так поступить, как те герои? Ответ всегда был нет. Умереть или убить кого-то только ради близкого. Защищая его. Можно ли это считать трусостью? Или эгоизмом? Она размышляла об этом рассматривая торговые улочки Конохи. Ангел особо не слышала шумный народ Конохи, просто потому что ее личный, внутренний хаос захватил ее в свой плен. Нужных и не нужных мыслей. Поток ее мышления переходил от важной темы, к другой, незначительной и так по кругу. Она думала, зачем ее ноги привели ее сюда? Ей не интересны эти распри. Эти битвы. Это «во благо деревни, нации» Понимание о том, какие же они черт возьми с Итачи разные, ударило ей в голову. Но она из раза в раз задавала себе вопрос: как он мог быть с человеком чьи идеалы были абсолютно противоположны его? Ответом были теории и предположения, одни безумней других. Но лишь одна нравилась ей. Ангелу хотелось верить, что, возможно, где-то далеко, на уровне подсознания Итачи хотел быть таким же как она. Без его широких взглядов, без мыслей о глобальном, без мира во всем мире. Только семья. Она вертит головой рассматривая здания, улицы, фонари, людей и не находит здесь ничего прекрасного. Она хочет уйти, хочет, чтобы все это уже закончилось и перестало бередить ее душу. Хотя причина ее «быть здесь» благородна. Дать отцу и сыну, пусть и за короткое время насладиться общением друг друга. Узнать друг друга. Она хотела, чтобы сын излечил свою детскую рану. Ведь она была, несмотря на его отрицание. Ясу подумалось, а что будет после всего этого, когда Итачи вернется в мир мертвых? О ее сыне узнают? Если соображать чисто из безопасности, то она бы не хотела этого. Но с другой стороны, разве ее сына не осчастливит то, что он наконец-то будет признан? Он больше не будет "неизвестным" и безродным. Даже больше... У него появится семья. Семья где есть дядя, тетя, сестра. Хотя... разве все это ей решать? — Сарада! — шумная женщина громко кричала, возле магазина на свою дочь. Настолько громко, что это выдернуло Ясу из ее мысленного плена. Девочку ангел признал сразу. Она ни секунды не сомневалась, что перед ней стоит истинная Учиха. Наследница клана. И нет, не потому что она видела дочь Саске раньше. Нет. Просто у Учих особая энергия, общие черты, и это она не только про внешность. Женщина не знала как выглядит жена Саске, но предположила, что это она и есть. И, кажется, не прогадала. Перед тем как пересечься с Харуно Ясу подумала: «Какого было бы, будь у меня такая же судьба как у нее? То есть муж... сын... Хах» — женщина улыбнулась своим мыслям — «Давно не было подобных мыслей в моей голове» Но в голове все равно заиграли картинки. Вот она беременная с округлившемся животом, встречает любимого мужа, он аккуратно гладит ее по животу, целуя в щеку. Вот она впервые держит своего сына на руках, а рядом с ней стоит ее муж. Ясу представляла эти картинки не просто так. А потому что в моменты, когда она была беременна, или когда рожала ей его не хватало. Не хватало сильных рук и уверенности в завтра. Жизнь ее нещадно била под дых, особенно в дни, когда стоял на улице мороз, а единственным местом ночлега был подвал. Это потом уже она сможет позволить себе снять хилую хату. В дни полного отчаяния она рыдала. Ее било в страхе, что их найдут. Било в ужасе, от людей, что ей попадались и в моменты полного бессилия она кляла Итачи и ненавидела. Зато что погиб. Оставил ее. Но еще больше она ненавидела себя. Потому что не сказала ему. Наконец-то Ясу и Сакура встретились взглядом. Две женщины Учих. Харуно задержала на ней взгляд. Ясу грустно улыбнулась ей, тряхнула золотистыми волосами и зашагала дальше, не останавливаясь. Будто нимфа. — Мам! — Сарада схватила Сакуру за руку, отвлекая ее от мимо проходившей девушки... Или женщины? Сакура не смогла определить ее возраст по внешности. — Ты видела? — прошептала та дочери. — Видела что? — наследница клана стала махать головой туда-сюда, но ничего не заметила. — Такая... Красивая... — Что? — Сарада ничего не поняла и продолжила дальше искать «красивую» взглядом. Ясу привыкла к подобным словам и вниманию. Но это не ее такая совершенная красота, просто... Сила в ее волосах. Они привлекали людей к ней. Для некоторых были подобному афродизиаку, наркотику. Они манили... А когда человек попадался, то ловушка захлопывалась. Потому что... ... Насколько эти волосы прекрасны настолько и опасны. Ее мать была экспериментом второго Хокаге. Как и многие другие из под вида клана Узумаки. Под вид отличался не только способностями к техникам, быстрой регенерации, но и нискончаемый запас жизненой силы. Благодаря этому эта ветвь клана подвергалась многим испытаниям и эксперементам. Которые в итоге привили к полному исчезновению ни только ветви, но и в целом клана. Второй был гением. Гением не только в создании техник, таких как воскрешающая, но и биогенетике. Он скрещивал разные виды, опаивал разным и в итоге каждый из клана так или иначе умирал. Или его убивали. Мать Ясу была единственной, кто смог выносить ребенка. Скрещенного черт пойми с кем. Неизвестно как она умудрилась убежать. И как до семи лет растить малютку. Проблемой большей было то, что эти кровожадные и безумные локоны когда-то не продавались никакому контролю и подчинению. В детстве, когда она не могла их контролировать, она доставила много хлопот не только матери, но и целому селению, где они прятались. Малышка убивала многих невинных, и, к сожалению, оправдание в виде: «это же было не по твоей воле» утешения Ясу не приносили. Когда деревня вся всполошилась. Ворвалась к ним в дом и... Забрали ее. Она не беспокоилась, наивно полагая, что если мама сказала, что все хорошо, значит так и есть. Это потом она уже вспомнит бледное ее лицо, и нервно дергающиеся губы, когда малышку запрут. Ее не кормили. Не поили. Просто молились, чтобы она тихо-молча умерла. Но не умерла. В конце концов сбежала. Чтобы после обнаружить труп матери. Стоит ли говорить, что жителей той деревни больше не существовало?***
По прибытию в деревню они сразу же направились в тайное убежище Хокаге, где собрались многие важные лица деревни, начиная от действующего Седьмого, заканчивая его доверенными советниками. Итачи и Макото, немного потрепанные, но все же довольные, вместе с пленным, шагали по длинному извилистому коридору. Саске стоял в противоположной стороне от Санина и молча, зло косился на него. Орочимару стоял в самом углу обиженный тем, что его обвиняют в том, чего он не делал. — Да не я это! — в сотый раз повторил санин, не выдержав такого взгляда. Потом резко смолк и стал принюхиваться. Какаши прислонившись о стену читал интересную книгу и он даже не пытался отвлечься. Шикамару сидел на полу сложив руки в свой особый знак — знак мозгового штурма. Мужчине и правда нужно было выстроить много стратегий в своей голове. Ведь проблемы сыпались и сыплются на его голову, начиная с нападок других стран из-за воскрешенного Итачи и заканчивая известием о реальном существовании ещё одного Учихи. — Вы чувствуете? — Санин не останавливаясь принюхивался к стенам, будто что-то учуял. — Я слышу. — Саске повернул голову к двери. — Они здесь. — У этой чакры особый запах... Даже вкус. — Ты что наркоту стал в своей лаборатории готовить? — поинтересовался Шестой, резко закрывая книгу. — Какой запах? Какой вкус? Орочимару подозрительно прищурился. — Ты что не чувствуешь? — поинтересовался он, но Какаши лишь закатил глаза не желая даже спорить. Войдя в кабинет отец и сын повергли присутствующих в шок своей идентичностью. Будто две копии. Один в один. Черноволосые, чернобровые; статные; гордые; мощные; величественные. Они вошли в комнату будто фениксы возродившиеся из пепла. — Что с вами случилось? — поинтересовался Саске находя их вид слегка потрепанным. Макото скинул пленника на пол. — За ним приходили, пришлось защищаться. — пояснил Итачи. Наруто вышел вперёд: — А кто это вообще? — Этот человек знает кое-что о новой организации. — вымолвил неизвестный Учиха уверенно встречая недоверчивый взгляд Хокаге. — О новой... — Наруто посмотрел вниз, на пленного, потом на Итачи, потом на его сына, — Что? Сказать, что Шикамару в ужасе ничего не сказать. Никому неизвестный шиноби вдруг скидывают на его голову бомбу сродни бомбе Хвостатого. Ведь удивительно как все складывается: создается новая, опасная организация и вот: «здрасте я принес вам пленного, который поведает вам о ней». Нара не был дураком. Не доверял. Чуял опасность там, где ее не хотел видеть Наруто. Да, Узумаки, конечно, насторожен, но не относится к нему как-то отрицательно, скорее в Макото видит того же Саске, хотя скорее Итачи. Орочимару крайне «незаметно» приблизился к Макото, он стал странно принюхиваться к нему, нарушая все видимые и невидимые границы дозволенного: — Что вы делаете? — спросил Макото не выдержав. — Изумительно... Этот запах... — Итачи загородил Макото собой. — Отойди от моего сына. Что-то приятное заколола в груди неизвестного Учихи. — Итачи-кун, ты не понимаешь... — Я сказал — отойди. — жёстко и бескомпромиссно заявил Итачи, но Макото вышел из-за спины отца, показывая, что это действо Итачи было лишним. Несмотря на приятность, что колола сердце парня, это было слегка не правильно. Ибо он считал себя уже взрослым и сильным мужчиной. — Итак, — Какаши склонился над пленным, тем самым привлекая к себе внимание. — Что мы имеем? Макото вышел вперёд: — Он знает несколько убежищ новой организации... Он что-то типа посыльного. — При нем... — хотел было поинтересоваться Шикамару но был перебит: Макото быстро сложил печать призыва и в комнате появилась белая... Белоснежная ворона. Орочимару ахнул. Да многие ахнули — просто молча, показывая степень изумления только выражением лица, ибо белая ворона - огромная редкость. Даже в мифах белая ворона считалась редкостью. Таинством. Спасением. Хранителем. В одних легендах говорилось, что белая ворона охраняла покровителя, уберегая его от смерти. В других, что являлась хранителем тайн, предвестником жизни. В отличии от своих темных собратьев, которые из мифа в миф были лишь слугами смерти, храня в себе темное, смертельное. Макото вытянул руку вперёд, чтобы птица села на его предплечье. — Это... Это... — не смог скрыть восторга Орочимару. Макото его проигнорировал. Некогда неизвестный Учиха, активировал свой шаринган и использовал его на птице. Ворона открыла клюв и Макото спокойно достал свиток. — Эта ворона... — продолжал Санин не в силах остановиться. — Сейчас есть кое-что важнее этой птицы. — строго наказал Саске, хотя вопросов в его голове к племяннику была тьма. Не удивительно, ведь подписать договор о призыве с ней — это сделать что-то из ряда вон. — Как думаешь, что это? — поинтересовался Наруто, когда Шикамару раскрыл послание. — Чтобы не было это шифр... — Скорее всего это координаты. — вставил вновь Макото. — Но проще будет, его допросить. — Как быстро он расколется? — вновь спросил Наруто у Нары, но Макото вновь ответил вместо Шикамару: — После мира цукиеми, он заговорит очень быстро, ну, когда оклемается. — Господи! — неожиданно для всех взорвался санин, — этот запах! Эта ворона! Это все! Сводит! Меня! С ума! Какого черта?! — Да о каком запахе ты говоришь?! — взорвался Нара. Санин приблизился к Итачи хищно облизнул губы своим длинным языком: — Его мать из под ветви клана Узумаки, так? — Под ветвь? — не понял Наруто. Итачи сверлил взглядом Орочимару, но не собирался отвечать ему. — Бросьте! Я же просто спрашиваю! — нервно захохотал Орочимару, когда не услышал ответа. — Что ты сделал парень, чтобы эта святая ворона подписала с тобой договор? И как бы Саске не говорил, что не время, ответа на вопрос все же хотел. — Не стройте ужасных догадок. Мне хватило того, что я просто помог ей. — О, да брось, парень! — взорвался санин еще больше, — Такие птицы на дороге не валяются! Неизвестный Учиха пожал плечами: — Хотите верьте, хотите нет. На том тема и закрылась, возвращая их к насущной проблеме и Макото выложил на стол все карты, которые знал о организации. Но единственный вопрос, который беспокоил и крутился у всех на языке был: — На кого ты работаешь? — поинтересовался Наруто. — На деревню, — ни секунды не думая ответил Макото. — Если бы это было так, я бы знал о тебе. — Вы и знаете. Если бы не знали, я бы не стоял здесь. — Ты понял о чем говорит Хокаге, — Макото Шикамару не нравился. Он не внушал ему доверия. Сын Итачи выпрямился: — Мое дело донести до вас информацию. Верить мне или не верить право только ваше.***
— Что вы думаете насчёт него? — задал вопрос Какаши Седьмому и Шикамару, когда все остальные вернулись к своим делам. — Я ему не доверяю. — отрезал Нара. — Он... Странный... — выдал Наруто задумчиво — Странный? И все? — возмутился Шикамару. Наруто неожиданно захохотал, чем привел в замешательство своих собеседников: — Мы все с приветом. Дайте ему шанс. Пока по поступкам он делает только благо нам и миру. Какаши коротко кивнул, мол услышал его, но все равно предложил: — Думаю, что стоит проследить за ним. — Саске этим уже занялся. — кивнул Наруто. — Он тоже ему не доверяет? — удивился Шестой. Наруто вновь нахмурился: — Хоть он и сын его брата, мальчик рос один, неизвестно кто и как на него мог повлиять — Один? — удивился Нара, — разве у него нет матери? — О, она Саске не нравится ещё больше.