Полуночное радио

Когда Куинн заходит в хоровую, все новенькие замирают от восторга. Она улыбается уголками губ и слегка приподнимает бровь, когда к ней обращаются, никогда не отказывается поболтать со школьниками, рассказывает интересные истории про Йель. К Китти, которая везде следует за ней хвостом, она относится немного пренебрежительно, но в целом дружелюбно. Марли смотрит на Фабрей и видит идеал, само доказательство существования Бога. От волос Куинн на всю комнату пахнет жимолостью, она надевает платья до колена, выглядя при этом соблазнительнее черлидерш в своих коротких юбочках, в каждом ее движении сквозит спокойное достоинство. А вот «старички» относятся к ней с опаской и недоверием. Все сразу понимают – это новая Куинн Фабрей. Не та девочка, с которой они учились вместе в школе. У этой Куинн больше уверенности в себе, она ощутимо сильнее, она смотрит прямо в глаза, и под ее взглядом хочется съежиться, стать как можно незаметнее, чтобы больше не смотрела так. Китти сходит с ума от восторга и привстает на носочки, чтобы заискивающе посмотреть Фабрей в глаза. Она постоянно что-то шепчет ей, и Куинн дольше задерживается взглядом на молодых хористах, будто выискивая что-то. Роуз очень хочется любоваться изящной блондинкой подольше, понять, как можно стать похожей на нее, хоть на полшажка приблизиться к недостижимому идеалу, но ей становится совсем не до нее. – Это Джейк, Марли, – речь Райдера сбивается, он опирается на колени, тяжело дыша после бега. – Он попал в аварию. Они говорят, что обгорело шестьдесят процентов тела... Мир разбивается серыми осколками. Марли рыдает, Райдер гладит ее по волосам, пытается успокоить. Весь хоровой кружок едет в больницу, но их даже не пускают к нему – Джейк находится в реанимации, в тяжелом состоянии. Марли пять дней не выходит из дома, а потом ее начинает тошнить от собственных стен, и она заставляет себя прийти в школу. Ее жутко злят все сочувственные взгляды, все нелепые слова утешения, все эти вздохи и шепотки. Она с трудом досиживает последний урок и уже идет к выходу из школы со страстным желанием забраться под одеяло в своей комнате и выплакаться как следует, когда слышит в коридоре рядом с хоровой эхо знакомых голосов. Сантана с Куинн кричат друг на друга что есть сил, и Марли прижимается к стене рядом с дверью, чтобы лучше расслышать, о чем они говорят. Она даже отсюда чувствует запах Куинн – чистая кожа и сладкая жимолость. – …с такой психопаткой, как ты! – голос Сантаны разносится на добрый десять метров вокруг. – Следи за своими словами, – цедит Куинн сквозь зубы. – Могу сказать то же самое, – наклоняет голову Лопез. – Убирайся обратно в свой захолустный колледж, Сантана. Я тебе как старый друг советую. – А то что? Со мной тоже что-нибудь случится, как с этим парнишкой, Джейком? Марли закрывает рот ладонью. – Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, – ледяным тоном произносит Куинн. – Я о твоих чудесных мешочках, которые ты рассовываешь по сумкам тех, кто тебе не нравится, – Сантана, кажется, совсем не испугана. Она звучит дерзко, как и всегда. – Сейчас мне не нравишься ты, Лопез, – почти шипит Куинн. – Только давай без угроз! Я тебе не братишка Пакермана, понятно? Даже приближаться ко мне не смей, – обе девушки синхронно поворачивают головы, когда в дверях появляется Марли. – При чем здесь Джейк? – в голосе Марли звучит вызов, и Куинн хмыкает, приподнимая бровь. – Марли, не лезь в наш разговор, – ее интонации снова теплые и дружелюбные, и Сантана смотрит на Куинн, не скрывая своего удивления. – Вот это ты влипла, подруга, – издевающимся тоном произносит она и поворачивается к Марли, – а на твоем месте я бы бежала к канадской границе со всех ног, пока не поздно. – Язык свой откуси, Сантана. Марли, не загружай себе голову. Лучше радуйся, что так легко отделалась, – произносит Куинн. – Да чему ей радоваться? Что это мини-подобие тебя в лице крошки-черлидерши запудрило тебе мозги? Господи, Фабрей, я думала, ты умнее, – закатывает глаза Сантана. – Что? – взгляд у Куинн цепкий и пугающий. Марли смотрит на них растерянно и не понимает ровным счетом ничего. – Надо фильтровать поступающую к тебе информацию. Ты что, не видишь, как сильно эта Китти ненавидит Марли? Куинн, ты что, в старшей школе не училась? – Куинн щурится и сжимает челюсти. Марли выскакивает из хоровой. Роуз вообще не понимает, что ей двигает, но через полчаса она уже стучит в дверь квартиры Джейка. Его мама, всхлипывая, пускает ее в комнату под предлогом поиска какого-то учебного пособия, а сама Марли бросается к его школьной сумке и начинает рыться внутри. В боковом кармане, где Джейк обычно хранит сигареты, Марли находит странный маленький мешочек. Она трясущимися пальцами развязывает тесемки и обнаруживает внутри какие-то сушеные травы, маленький камешек, что-то похожее на прядь волос, ржавую иголку и какие-то семена, покрытые чем-то липким. Это выглядит, как полнейший бред, но Марли отбрасывает находку подальше от себя и выходит на улицу, чувствуя, как у нее начинает дергаться веко. Роуз не может найти ответы на свои вопросы, потому что все ее мысли – полная чушь, несвязная, нелогичная. Джейк не справился с управлением. Как это может зависеть от куска тряпки и кучки сушеной травы? Марли приходит на поле, где они с Джейком так много времени проводили вместе, и забирается на самые верхние трибуны. Футбольная команда внизу отрабатывает какие-то элементы игры, и Марли с тоской думает, что Джейк никогда больше не выйдет на поле. Рядом с парнями тренируются чирлидеры, бодро выкрикивая свои кричалки и строясь в пирамиду. Вдруг кто-то из стоящих снизу ошибается, и вся пирамида рушится, чирлидеры с визгом падают друг на друга, и только Китти приземляется на зелёный газон с оглушающим хрустом. И не двигается. Всё вокруг сначала замирает, а потом резко приходит в движение. Кто-то оглушительно кричит, тренер Сильвестр, бледная, как смерть, бежит за врачом, вокруг собирается толпа народа. Марли соскакивает с трибун и подбегает одной из первых, и ее чуть не выворачивает на траву. У Китти темно-бордовая кровь льётся из носа и из ушей, пустые глаза смотрят в небо, а шея и правая рука вывернуты под неестественным углом. Но самое страшное – Марли в нос тут же бьет приторный запах жимолости. * Марли устало опускается на кровать, стаскивая с себя черный кардиган. На похороны Китти собралась вся Лайма. Мистер Шустер, Сью, Финн и три каких-то мужчины, которых Марли не знает, несли открытый гроб. Когда Роуз кидала горсть земли на крышку, она была в шаге от того, чтобы самой прыгнуть в разверзшуюся в земле могилу – потому что липкий страх парализовал все ее нутро, пробираясь холодом до самых костей. Пока все сходили с ума на поле, Марли на негнущихся ногах побежала в женскую раздевалку, в которой не осталось ни души. Она с трудом нашла сумку Китти среди кучи одинаковых рюкзаков с эмблемой МакКинли, и вытряхнула все содержимое на холодный кафельный пол. Последним из сумки выпал маленьких холщовый мешочек, завязанный шнурком. Марли не помнит, как добралась тогда до дома, разделась до нижнего белья и забралась в душевую кабинку, включив холодную воду и опустившись на пол. Она громко рыдала, обхватив острые коленки, пока не выдохлась окончательно. Марли со вздохом снимает черную повязку, распускает собранные в пучок русые волосы, глядя на себя в зеркало. Почему она? Что в ней такого? Марли вспоминает идеальное, будто высеченное из мрамора лицо Куинн, зажмуривается до боли в глазах, мотает головой. Она же самая обычная. Серая. Незаметная. Почему она? За окном темнеет, когда Марли проваливается в глубокий сон. Просыпается Роуз посреди ночи, хлопковая футболка прилипла к хрупкой спине, влажные волосы рассыпаны по плечам. Марли жизненно нужно бежать, падать, подниматься, снова бежать, падать, ползти, лишь бы оказаться ближе к Куинн, притронуться к её светлым волосам, коснуться молочной кожи. Марли сама не замечает, как по измученному лицу начинают бежать слезы. В комнате пахнет жимолостью.