Полуночное радио

Это происходит абсолютно случайно. "Новые направления" в полном составе собираются дома у Рейчел, чтобы отметить победу на Национальных, – "как будто твоему подвалу прошлого раза не хватило", бормочет Финн, – и абсолютно ничего не предвещает беды. Хористы веселятся, пьют притащенный Паком и Сэмом алкоголь, поют дуэты, – Курт полчаса дуется на Блейна за шутку про выступление с Рейчел "как в старые добрые времена", – играют в алкогольные игры и так далее. А потом Сантана, излишне нервная весь день, кричит что-то Куинн, какую-то оскорбительную чушь, но внезапно Куинн с шипением стрелой бросается вперед, демонстрируя всем окружающим обнажавшиеся из-под розовых губ длинные клыки. Неожиданно для всех ей наперерез через всю комнату бросается Курт, врезаясь в нее всем телом и буквально протаскивая через всю комнату к дальней стене, а на них обоих несется… нечто. Точнее, это Сантана, но она выглядит, как огромный зверь с черной шерстью и капающей с клыков пеной, и когда она уже прыгает на стоящего спиной Курта, ее на лету сбивает в прыжке кто-то такой же большой с шерстью на несколько тонов светлее. Сантана – настоящая Сантана, человеческая – скулит на полу, а рядом тяжело дышит Блейн, зажимая скулу ладонью. – Это все полнолуние, – выдыхает он, поднимая глаза на шокированного разглядывающего его Курта. – Ты что, шавка, совсем спятила? – визжит Куинн, вырываясь наконец из хватки Хаммела. Сантана тоже вскакивает на ноги, порываясь броситься вперед. – Куинн, не надо! – кричит Мерседес. – Сантана, нет! – раздается голос Рейчел. – А ну хватит! – крик Арти волной расходится по комнате, отбрасывая всех на полметра от центра. В подвале повисает зловещая тишина. – Так, – хрипло произносит Сантана, откидывая назад свои волосы, – а можно спросить, почему никто не шокирован произошедшим и не валяется в обмороке? Все молчат, опустив взгляды. – Твою мать, – стонет Сантана, вставая и опускаясь на диван. * – Так, начнём с наших сладких геев, – произносит Сантана, когда все более-менее успокаиваются и рассаживаются вокруг. – Ну, то, что хоббит на самом деле оборотень я, конечно, знала. Блейн пожимает плечами. У него на щеке длинная глубокая царапина, и сидящий рядом Курт аккуратно прижимает к ней пропитанную водкой ватку, заставляя Блейна рычать. Нет, не просто ворчать сквозь зубы – рычать по-настоящему, оглушая сидящего рядом Пака. – А я вот почему-то не знал, – Курт прижимает ватку сильнее, за что получает обиженный взгляд, и, закатив глаза, целует скулу рядом с порезом. – Ну знаешь ли, ты тоже как-то забыл упомянуть за полтора года, что ты клыкастый, – Блейн по-звериному взвизгивает, когда Курт со всей силы щиплет его за бок. – Еще раз назовешь меня «клыкастым», я найду что тебе откусить, – Курт клацает зубами рядом с ухом Блейна, заставив того покраснеть. – Курт, пожалуйста, – сидящий напротив Финн зажмуривается. Хаммел фыркает и отворачивается. – Теперь, когда мы все поняли, чем наши Фродо с зубастым Леголасом займутся сегодня ночью, основной вопрос: вы кого-нибудь убивали в Лайме? Курт отрицательно мотает головой. Сантана обводит взглядом всех присутствующих. – Ну, в прошлом году я был в шаге от того, чтобы забить на правила и выгрызть Карофски печень, – смущенно пожимает плечами Блейн. – Но как-то обошлось. Курт ничего не говорит, просто придвигается ближе и обнимает парня за талию, укладывая свою голову на его плечо. – Ладно, с вами все понятно, едем дальше. Франкенфинн и гоблин... – Немного уважения, Сантана, гоблин здесь я, – поднимает руку Пак. Сантана стонет: – Кто? Пакерман, не говори мне, что у меня был секс с гоблином! – Сантана, ты жрешь людей, я бы на твоем месте помолчала, – хмыкает Мерседес. – Прости, дорогая, – Пак ухмыляется, – и вообще, радовалась бы. Я здесь самый безобидный. Прячу в домах вещи. Делаю мелкие пакости. Ничего глобального. – Так, стоп, давайте по порядку, и без этого мозги кипят. Берри? Ты у нас кто? Рейчел изучает глазами носки своих лакированных туфель. – Не ломайся, ради Бога, – Курт вскидывает бровь на этой фразе, – да, комично вышло, извините. Ну же, а то я назову тебя троллем, а в результате окажется, что это Сэм. – Я перевертыш, – тихо произносит Рейчел, не поднимая взгляда. – Кто? – недоуменно переспрашивает Финн. Рейчел тяжело вздыхает, а потом вся плывет, как будто на ее изображение наложили мутное стекло, и через мгновение перед ними уже сидит зеркальное отражение Сантаны. – Какого хрена? – визжит в полный голос Лопез, подскакивая на ногах и тыча пальцем в сторону Берри, плавно возвращающей свой прежний облик. – Это что еще мать вашу такое? – Какая ты красивая была, Рейчел! – завороженно улыбается Бритт. – Берри, я тебе голову отгрызу, – рычит сквозь зубы Сантана. – Успокойся немного, Сантана, – кладет ей руку на плечо Блейн. Лопез будто просыпается от этого прикосновения – все-таки полнолуние по-прежнему в силе, и она по-прежнему чересчур вспыльчива. – Ладно, тогда вопрос на миллион – почему наша еврейская Селин Дион просто не прикинулась Фабрей, чтобы заполучить сердце запавшего ей в душу двухметрового не знаю пока кого? – Наверное, потому что хотела, чтобы Финн влюбился в меня, а не еще сильнее влюбился в Куинн? – огрызается Берри. – Ну господи, сделалась бы Куинн и отшила Хадсона. Или не знаю, убила бы щеночка на его глазах в ее облике, честное слово, с фантазией совсем слабенько? Могла бы со мной посоветоваться, – разочарованно качает головой девушка. – Ладно, а ты, Финн? Тоже можешь превратиться за две секунды в Хаммела? Курт и Блейн синхронно вздрагивают, и у второго на лице написано гораздо больше ужаса. – Нет, я, эм, оборотень, – Финн смущенно смотрит на Рейчел, которая ласково обхватывает его руку своими ладошками. – Да не может быть! – в голос вскрикивают Блейн и Сантана. – Мы бы заметили! – Я бы почуяла собрата! – Да чушь это! – Ребята! – примирительно вскидывает руки Финн, – я не совсем такой, как вы. Я, эм, медведь. – Много объясняет, – бормочет себе под нос Курт. Сидящий рядом Блейн маскирует смешок под кашель. Сантана звучно хлопает себя по лбу ладонью: – Ну конечно! Как я не догадалась! Твою мать, Хадсон! Так, давайте сразу решим, еще оборотни в комнате есть? – Нет, но в академии Далтон есть. Себастиан, – говорит Блейн. – Это я и без тебя знаю, – отвечает Сантана, а Курт шипит – громко, на всю комнату: – Кто-о-о-о?! Этот суррикат?! – Хаммел, уйми тестостерон, – примирительно говорит Пак, но Курт продолжает бесноваться. – Милый, – Блейну приходится обхватить Курта кольцом рук, – милый, успокойся. Я же с тобой, правильно? Курт вдруг резко замолкает и взволнованно закусывает губы. – То есть... – смущенно выдыхает он, – за тобой ухаживал твой сородич, или как там у вас это называется, а ты предпочел остаться со мной? Хоть и думал, что я всего лишь человек? Блейн робко кивает, на что получает горячий развязный поцелуй. Сразу раздается нестройный хор голосов: – Хаммел, не здесь! – О Боже, только не это! – Чувак, ну нет! – Опять! – Заткнитесь, – миролюбиво произносит Курт, отрываясь от губ Блейна, который улыбается абсолютно блаженной улыбкой дурачка и с трудом фокусирует взгляд. – Обсуждайте дальше своих оборотней, а от моего отстаньте. – Кстати, он прав, – встревает Сантана. – Ну что, все? Больше никого? – Вроде нет, – осторожно произносит Куинн, – но Майк тоже вампир. – Кто? – взвизгивает Тина, принимаясь колотить Майка по чему попало. – Ай… Тинь… Ну все… Ну прекрати… – никто не останавливает взбесившуюся Тину, все лишь сдавленно хихикают над этой картиной. – Ну хватит! Ты сама же ничего мне не рассказывала! – Между прочим, да, – вступается за Майка Куинн. – Тина, кто ты? – Кумихо, – хмуро отвечает девушка, скрещивая руки на груди. – Ку-кто? Это роллы такие? – приподнимает брови Сантана. – Образованием своим займись. Я древний дух. – Да мы тут все немолоды, – ухмыляется Лопез. – Ну, мы живем тысячу лет. – Ско-о-олько? – Сантана качает головой из стороны в сторону, – и сколько тебе? – Сто двадцать восемь, – кисло отвечает Тина. – А тебе, Майк? – Двести четыре, – произносит Майк, осторожно обнимая все еще надувшуюся девушку за плечи. – Хм, а это можно считать педофилией? – задумчиво произносит Сантана, потирая пальцем подбородок. – Ха-ха, как смешно, – закатывает глаза Мерседес. – А что ты делаешь обычно, Тина? – Ну вообще должна охотиться на мужчин, но вот ради кое-кого, кто даже не удосужился рассказать мне правду, – Тина бросает на Майка уничижительный взгляд, – пришлось немного сбавить обороты. Вы лучше с этим поговорите, – Тина указывает на сидящего в уголке Арти, – вот там есть что послушать. Абрамс чувствует направленные на себя любопытные взгляды, и произносит, прокашлявшись: – Я полубог. – Ты кто? – хором произносят сидящие по бокам от него Куинн и Мерседес. – Бог. Полу, – Арти нервно снимает очки и протирает стекла краем рубашки. – Сэм, подай вискарь, будь другом, – шепчет Куинн громко, благодарно улыбаясь в ответ на протянутую бутылку. Все вокруг тоже начинают шевелиться, опомнившись и разбирая оставшийся алкоголь. – И что ты можешь? – завороженно спрашивает Финн. – Эм, все? – будто смущаясь, произносит Арти. – Я, типа, сын Зевса. Повисает тишина. – На том и остановимся, а то я немного это, боюсь тронутся умом, – все вокруг согласно трясут головами. – Едем дальше. Вы, шоколад с молоком? – кивает Сантана Мерседес и Сэму. – Ведьма. – Колдун. – О-о-о-оу, – умильно протягивает Сантана, наблюдая как порозовевшая парочка нежно переплетает руки. – Вот это я понимаю – счастливая история любви! Ладно, слава Богу здесь нет Джо. Он бы не пережил. – Сантана глубоко вздыхает. – Подведем итоги. Я спала с гоблином, с медведем-оборотнем, с колдуном… Пак, там выпивка осталась? – Ноа молча протягивает ей непочатую бутылку коньяка. – Вы только посмотрите, волк-алкоголичка, – закатывает глаза Фабрей. – Кью, ну не злись, – шепеляво произносит Сантана, выдергивая пробку зубами и делая щедрый глоток. – Это не я, это все полнолуние. Ты представь ПМС, мой характер и умножь все это великолепие на миллион. Любой бы сорвался. – Ладно, – уже гораздо дружелюбнее ворчит Куинн. Сантана обнимает Бриттани: – Милая, хоть ты меня порадуй. Ты же тоже не просто человек, правда? – Я не хотела тебя расстраивать, – хмурится Бриттани, но Сантана ласково целует ее в щеку, и на лице девушки тут же расцветает улыбка, – ладно, смотри! Бритт легко взмахивает руками, и из-под потолка начинает идти легкий снежок. Все хористы завороженно смотрят наверх, запрокинув голову, и наблюдают, как маленькие узорчатые снежинки бесследно тают, прикасаясь к чему-либо. – Бритт, – с придыханием говорит Мерседес, – это прекрасно. – Моя чудесная, – мурлычет Сантана, притягивая девушку ближе к себе. – Ну что, теперь, когда мы со всем разобрались, продолжим вечеринку? Берри, я не могу понять, где музыка? – встрепенувшаяся Рейчел быстро направляется к стоящему в углу музыкальному центру. – Кстати, если кто-то хоть раз еще посмеется над Бритт из-за ее веры во всякую волшебную чушь – лично вырву все зубы по одному, – и вроде Сантана и улыбается, но от греха подальше лучше ей не перечить. – Рори, кстати, действительно был лепреконом! – радостно произносит Бриттани, хлопая в ладони. – Мать твою, – стонет Курт.