Стальная дева

От автора: огромное спасибо за донат и приятного чтения) *** Эйн отпрянул еще до того, как она ударила. Интуитивно понял — опасность, нужно защитить себя — и когти Салеи вспороли воздух у него перед лицом, Эйн перехватил ее руку своей, механической, вывернул. Салея дернулась, вырываясь — игнорируя, что вот-вот сломаются кости, и он рявкнул: — Хватит! Его слова стало приказом и импульсом эмпатии — сила была на поверхности, ощущалась совсем близко, и Эйн вложил ее инстинктивно, не задумываясь. В ушах зашумело, на мгновение потемнело перед глазами, но он не упал, зашипел сквозь зубы пережидая приступ слабости. Салея обмякла тяжело дыша, только прохрипела сквозь зубы: — Человек. У нее это звучало как ругательство. — Хватит, — уже нормально повторил Эйн, протяжно выдохнул и отпустил ее. — Я извиняюсь. Зря это сказал. Уймись. Он смотрел на нее — как она поднималась, медленно, будто больная, как смотрела на него, пытаясь скрыть страх. И все равно его видел. Он не сомневался, что прав — да, она на самом деле была девой любви и переиначила, переделала себя в стальную. Он только не понимал, почему это заставляло ее бояться. И что заставило ее стать стальной. Девы любви на Герии были выше по статусу — Эйн это знал, это читалось в том, как к ним относилась Мара, в том, как вела себя Императрица. Так почему Салея не захотела стать одной из них? Ей же нравилось показывать свое превосходство. — Ты ничего не знаешь, ни о нашей культуре, ни о девах любви, ни о нашей силе, — сказала она.- То, что Телура тебя трахает, не дает тебе права нас судить. — Вы напали на мою планету, я могу сколько угодно вас судить. И Мара меня не трахает, это я трахаю ее. Салея поморщилась раздраженно, отступила на шаг, а потом отошла к стене, прислонилась спиной: — Мне не интересны подробности. Он почти ждал, что она уйдет, и потому сказал: — Никто не узнает. Она вздрогнула, напряглась всем телом, будто готова была снова напасть. Но осталась на месте. — Не от меня, — продолжил Эйн. — Я вижу, что ты боишься. Что с тобой сделают, если узнают? Она могла не ответить, молчала долго, и он видел — колебалась, принимая решение. И когда наконец Салея заговорила, сказала совсем не то, что он ожидал: — Я не знаю. Никто не делал так раньше. Или же об этом не говорят. Иногда обучение дает сбой. И те, кто должны были стать девами любви, не справляются. Сила меняется, и им приходится стать стальными. Она говорила «шепот» и «крик», и о том, что сила стальных дев не воздействует глубоко. И, похоже, «шептать», действовать глубже было намного сложнее. — Почему сила меняется? — спросил Эйн. Салея пожала плечами: — Особенности развития. Внутренний сбой. Способности дев любви превосходят стальных, воздействие глубже. Иногда с возрастом часть этих способностей отмирает. — Но с тобой случилось иначе, — сказал Эйн. Не стал превращать это в вопрос. — Не было у тебя никакого сбоя. И если бы захотела, ты бы смогла стать девой любви. Он видел по глазам, по настороженному напряжению — она взвешивала свои слова, пыталась понять, может ли довериться. И наконец сказала: — Я бы не захотела. Эйн фыркнул: — Даже ради власти? — Даже ради жизни, — веско сказала она. — Если узнают на Герии… меня могут убить, меня могут изгнать. Но хуже всего… меня могут сделать девой любви. Эйн вспомнил их Императрицу — уверенную, красивую, жуткую. И то, как она сразу нравилась, как ее сила действовала, проникала внутрь отравой, намного опаснее, чем просто боль или просто страх. Салея по сравнению с ней казалась слишком… обычной, человечной. — А стать девой любви хуже смерти? — спросил Эйн. — Да, — просто сказала Салея. — Хуже. Их тела им не принадлежат, вокруг них нет ничего настоящего. Иногда Эйну казалось, он уже узнал о герианцах все, научился принимать герианские обычаи как чужую культуру — которую часто считал отвратной, но у которой были свои достоинства, как у любой другой культуры. А иногда она просто ставила его в тупик. Он потер лицо ладонями, почувствовал, что вымотался в конец: — Человек, помнишь? Я ничего не понимаю. Давай ты объяснишь по порядку. Желательно так, чтобы я понял. Она усмехнулась уголками губ — криво, но хотя бы искренне: — Мы застрянем здесь на годы. Вот же высокомерная тварь, но этим она ему почти нравилась: — Не застрянем. И мне нужно знать, раз уж я такой же как ты. С силой девы любви и пытаюсь использовать ее как стальные. Салея кивнула, потом подошла к креслу, и опустилась — с идеально прямой спиной, положив руки на подлокотники: — Девы любви и стальные обычно занимают разные посты в Империи. Работа дев любви связана с влиянием. Они становятся учителями, судьями. И они помогают мужчинам, которые страдают без женщины. Эйн нахмурился: — В смысле страдают без женщины? Они что спят с ними? Он считал герианское общество извращенным, но не настолько. — В том числе, — спокойно сказала Салея. — Но дело не в этом. Они занимаются теми, кто… запутался. Мужчинами, которые недовольны своей жизнью, и своими правами. Которые хотят бороться с Империей. — Как Зайн? — спросил он. Судя по тому, что он слышал от Мары, тот был для остальных чем-то вроде символа. Надежды на то, что мужчины получат больше прав. — Нет, — резко отозвалась Салея. — Не как Зайн. Он хочет большего, но он хочет в рамках наших законов. Он не мечтает стереть Империю и построить ее заново. Он все еще глуп, и пытается занять место женщины, но он… не подлежит работе с девой. И его защищает Рьярра. Эйн кивнул, принимая ее слова. — И что с ними происходит, с этими «не такими как Зайн»? Но он уже угадывал ответ. В обществе, где каждый был как живое оружие, был самостоятельной боевой единицей, имел доступ к оружию. Да, там следили за всеми недовольными жизнью и ценностями. — Им оказывают психологическую помощь, — отозвалась Салея. В сознании Мары Эйн читал: каждого герианца учили мыслить, принимать решение самостоятельно, действовать и нести ответственность за свои мысли. И эта система работала, потому что тех, кто в нее не вписывался, убивали заранее, выкашивали как сорняки. Все эти бойцы, которых учили мыслить и принимать решения, мыслили и решали по герианской системе ценностей, в герианской системе координат, которую считали правильной. И Эйн думал — но должны были появляться недовольные. И теперь получал ответ. — Им промывают мозги, — сказал он. И Салея нахмурилась, будто не понимала, склонила голову на бок. Мара так делала, когда ей казалось, что переводчик перевел что-то неправильно. — Им помогают принять реальность, — поправила она. — Герия поддерживает мужчин. У женщин есть власть и ответственность. Мужчины слабее женщин психически, им тяжелее сдерживать агрессию, они легче разочаровываются, не получив результат, тяжелее переживают поражения. Им нужна поддержка. Она ведь и правда в это верила, в это насквозь сексистское говно, которое Эйн и на Земле слышал, только уже про женщин. В какие-то вещи даже сам верил, пока жизнь не расставила все на свои места и не научила, что люди — мужчины, женщины — разные. И да, были особенности и у мужчин, и у женщин — в целом, у общности. Но каждая конкретная женщина, рядом с каким-то конкретным мужчиной могла оказаться какой угодно — сильнее, слабее, ответственнее, безалабернее, или даже конченой психопаткой. До войны Эйн считал женщин слабыми. А потом, уже в Сопротивлении понял, что был идиотом. Не из-за герианок. Из-за таких, как Саманта. Из-за всех, кто готов был и после поражения отстраивать свой дом. — Это полная херня, — сказал Эйн Салее. — Про бедных, слабых мужчин, которым нужна психологическая поддержка. Ты мне, конечно, не поверишь, но я должен это сказать. — Вы сильнее физически, — холодно отозвалась Салея. — Я могу признать это. И речь шла не о достоинствах мужчин, а о девах любви. Девы работают с теми, кто вызывает беспокойство. Кто сомневается в себе, кто чувствует себя несчастным и может представлять угрозу. Как Зайн обратился к Маре, тогда, после того, как потерял глаз, и считал это абсолютно нормальным. Рассчитывал на поддержку, потому что для него, и для нее это был естественный ход вещей. Если мужчине плохо, женщина обязана его поддержать. Но дева любви могла больше — могла вызвать любовь, такую сильную, чтобы вырвать сердце из груди и подарить его. — На Герии не бывает бунтов, — сказала Салея. — Я смотрела материалы о вашей захудалой планетке. Вы убиваете друг друга по малейшему поводу. На Герии другие методы. Мы реже прибегаем к убийству. Тех, кто просто высказывает недовольство, не поощряют, но и не наказывают. Их считают странными, их взгляды не разделяют окружающие. — А если они начинают объединяться? — спросил Эйн. — Получают назначения на новую работу, — спокойно пояснила она. — В разных концах Империи. То есть они насильно расформировывали группы, чтобы избежать организованных конфликтов. — А если кто-то продолжает упрямиться? — К нему приходит дева любви. Эйн сделал глубокий вдох, выдохнул, подумал, что совсем не хочет знать правду. И что после ему наверняка захочется смыть с себя силу дев и остаться обычным человеком, просто человеком. Хорошо, что Мара отдалилась и ее сознание почти не ощущалось. В тот момент Эйн не хотел чувствовать даже ее. — Дева любви уделяет время, — сказала Салея, и в ее голосе проскользнула злость, бессильная, застарелая злость. — Помогает и поддерживает. Становится кем-то важным, кем-то, кого любят. И ради этой любви отказываются от всего остального. Как Хэнк отказался от сердца? Подарил его? — Я ненавижу дев любви, — веско, будто оглашала приговор сказала Салея. — Ненавижу, потому что все вокруг них подделка. Никто не чувствует к ним ничего настоящего. Их сила просачивается и меняет окружающих. И не остается ничего кроме силы. Их любят, им доверяют, на них полагаются, потому что так они устроены. Никто не видит их, только их силу. Салея посмотрела ему в глаза, и он прочел в них то же отвращение, что чувствовал сам. И такой же страх — что с ним это тоже случится. — Знать, что все вокруг меня не настоящее, — сказала Салея. — Что любовь ко мне я создала сама, уважение, доверие — что все они ничего не стоят. Что я слепила из собственной силы — это страшнее всего. Мне не нужна такая любовь, и такая жизнь не нужна тоже. Пусть меня ненавидят, пусть злятся. Пусть выбирают кого-то еще. Но делают это сами. Я боюсь, человек. Боюсь, что стала бы девой любви, и не осталось ничего вокруг. Ничего настоящего. --------------------------------------------------------------------------------- Я пишу этот текст по правилу 50 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 50 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Стальной девы» через неделю (30.08.2020) Но даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже.