Стальная дева

*** Эйн еще подумал — почему не ожидал раньше. Логично же, что Зайн с Леннером решат сцепиться. Зайн — чтобы отплатить за глаз, а Леннер просто из общей паскудности. Но Эйн не ожидал. Допускал, что они могут сцепиться при встрече — спонтанно, слово за слово, но что пойдут выяснять отношения нож на нож — такого не предвидел, хотя стоило. Наверное, просто считал их умнее. — Меня позвать в свой тройничок идиотов не хотите? — небрежно спросил Эйн, с намеком вытащил игольник, перевел в парализующий режим. Зайн и Леннер напряглись одновременно, сработал вбитый за годы тренировок рефлекс — отслеживать противника с оружием, повернулись к нему в полоборота, совершенно идентичным движением. Эйн об этом никогда не задумывался, но было у Зайна и Леннера нечто общее, вот эта уверенная, взрывная готовность действовать. А потом Зайн нахмурился и склонил голову набок: — Человек, это ошибка переводчика, или ты назвал себя идиотом и предложил нам секс? Обоим? Леннер заржал, даже не рассмеялся, ублюдок, а согнулся пополам, хлопая себя по колену. Еще немного и напоролся бы на собственный нож. Салея рядом с Эйном раздраженно фыркнула: — Он меченый Телуры. Он не может предложить вам секс. Она что думала, Эйна только это останавливало? — Люди не такие как мы, — ледяным тоном, не глядя на нее отозвался Зайн. Он всегда рядом с ней становился неуловимо другим. И почему-то именно рядом с Салеей Эйну хотелось просто встать между ними, и закрыть Зайна собой. Может, потому что рядом с тем, Салея тоже менялась. В худшую сторону. — Такие или нет, человек принадлежит Телуре, мальчик, — и улыбка у нее становилась отвратительной. Такой, что даже Эйну хотелось помыться. — Ты ведь помнишь, что такое принадлежать? Зайн смолчал, сжал пальцы на рукояти ножа так сильно, что костяшки побелели и вздулись вены под серой кожей. — Хватит, — вмешался Эйн. — Все мы здесь абсолютно свободные. А у вас просто паршиво работают переводчики. Леннер разогнулся, усмехнулся широко ему в лицо: — Жаль, малыш. Я уже хотел согласиться. Тройничок с тобой — просто мечта. Эйн, кажется, в жизни не слышал ничего тревожнее. Но по крайней мере, эти два дебила с ножами уже не рвались зарезать друг друга. — Вот только я не большой любитель ножей, Леннер, — хмуро отозвался Эйн. — Так что давай-ка вы, два идиота, отложите свой «тренировочный поединок» на потом. У нас война скоро, успеете еще сдохнуть. Похоже, зря он им это сказал, Зайн и Леннер посмотрели друг на друга, внутренне подобрались, как перед прыжком. И Леннер усмехнулся снова, еще поганее, хотя куда уж еще, казалось бы: — Как скажешь, малыш. Мы будем вести себя хорошо. Оставим тебя с твоей… очередной герианкой, и пойдем прогуляемся куда-нибудь еще. Мирно поболтаем, обсудим порнушную эстетику прошлого века. Нам будет, чем себя занять. — Я ничего не знаю о вашей эстетике, человек, — равнодушно и холодно сказал ему Зайн. Леннера это не смутило, он только подмигнул, и появилось в выражении что-то хищное: — Ничего. Я тоже. Но мы найдем, что обсудить. Самое отвратное было в том, что Леннер ведь понимал — он уже победил. Что Эйн не запрет его снова в тюремном боксе, хотя хотелось бы. И что Зайна тоже изолировать не сможет. А значит, и остановить их. — Значит, вы, два дебила, решили поубивать друг друга и обязательно сегодня, — Эйн подошел к одному из тренировочных снарядов, демонстративно уселся, подался вперед, глядя на них как на парочку жуков — необычных, но отвратных. — А подождать не можете? — А надо? — лениво спросил Леннер. — Подумай сам, малыш. Нам ведь с герианским солдатиком сражаться вместе. Стоит расставить точки над буквами, верно? — Эллер Зайн, — бесстрастно поправил его тот. — Я это на тебе вырежу, человек. Чтобы ты не забыл. Леннер беззлобно фыркнул: — Забавные у вас, серых, фантазии. Но я вроде как разделяю, — он перевел взгляд на Эйна, и появилось в глазах что-то, от чего продирало холодком опасности. — Так что скажешь, малыш? Дай нам выпустить пар. И мы станем совсем ручные. — А с Кирой что? — спросил Эйн, знал, что бьет по больному. И не стеснялся. И это Леннер почувствовал, перестал улыбаться: — Грязно играешь, Гэйб. Не втягивай ее в это. Это только между мной и серым. — Нет уж, — разочаровал его Эйн. — Ты слишком всем нужен. Так что это много кого касается. — Я не собираюсь его убивать, — спокойно вмешался Зайн. — Я помню, что он нужен. — Взаимно, — с усмешкой добавил Леннер. — Видишь, мы взрослые и сознательные мальчики. Мы выживем. Эйн даже рассмеялся, потому что звучало, конечно, убедительно, но это потому что Зайн с Леннером со стороны друг друга не видели. — Разреши им, человек, — внезапно сказала Салея. — Пусть дерутся сейчас. Она подошла к нему, села рядом. И Эйн нахмурился, попытался понять, что у нее на уме. Он был уверен, что она не даст Зайну подраться. Салея вела себя с ним отвратно, била по больному, но и дорожила тоже. Эйн еще помнил, что с ней было, когда Зайн едва не погиб от рук Галлары. — А если они и убьются сейчас тоже? — спросил Эйн. — Что ты тогда будешь делать? Она едва заметно напряглась — если бы он не привык наблюдать за ней на уроках, не заметил бы разницы — а потом отозвалась: — Здесь две девы. Рядом медицинские капсулы. Безопаснее условия не станут. — Условия станут намного безопаснее, как только два этих ублюдка уберут ножи, — устало сказал ей Эйн. Хотя кого он обманывал, Леннер и Зайн были не готовы отложить ножи. — И дева тут только одна. Он помолчал, прикидывая, что делать, потом кивнул: — Ладно. Хотите «дружеский спарринг», начинайте. Леннер рассмеялся: — Малыш, это даже символично. Ты был рядом, когда я впервые прошелся по нему, — он кивнул на Зайна, улыбнулся тому широко и довольно, и закончил, — ножом. И вот история повторяется. Как глаз? Не болит? Эйн был уверен, что Зайн поддастся на провокацию, что кинется вперед первым. Но тот остался на месте, фиксировал мельчайшие движения Леннера, впитывал, как тот движется, как дышит. — Болит, человек. Голос был бесстрастным. Когда-то, когда Зайн признавался в слабости Маре — в том, что было больно, в том, что опасался стать бесполезным — Эйн не мог этого понять. И она объяснила: а чего ему было бояться? Зайн был сильным. Да, она была права. Достаточно сильным, чтобы держать себя в руках. Леннер неуловимым движением перетек к Зайну ближе, подначил снова: — Ты же хотел потренироваться. Так чего стоишь? Он еще говорил, а Зайн метнулся вперед. Не смотрел бы Эйн со стороны, не успел бы увидеть. И даже со стороны уловил только размытую движением тень. Знал, что сам бы не успел среагировать. Леннер успел. Качнулся вбок, совсем немного, ровно настолько, чтобы блокировать удар, лезвия ножей лязгнули друг об друга. Зайн выпустил рукоять, молниеносно перехватил другой рукой, ударил снизу. Леннер отбил удар в сторону, ударил локтем другой руки и сразу после ножом. Это было похоже на постановочный бой из какого-нибудь супер-боевика, который хвалят в сети. Только вот за сценами боевика стоял целая команда постановщиков, которые придумали каждое движение. И многие из их движений были дурацкими. У Зайна и Леннера — нет. Ничего лишнего. И по-своему это было красиво. Они двигались быстро, уверено, ловили движения друг друга, угадывали, нападали и защищались. Такого Эйн в жизни не видел. И подумал: а ведь эти двое могли бы выйти против даже Галлары. Интересно, победили бы? — Это твой шанс, — сказала вдруг Салея. Напряженно, но спокойно. И Эйн отвлекся на мгновение от боя, посмотрел на нее: — Они пока не убивают. Шла бы речь о других бойцах, он бы первый сказал, что все всерьез, насмерть. Но он видел, на что они способны. И ни один из них не пытался убить. Больше даже напоминало… разговор. Ну, да. Если бы вместо слов кто-то решил пообщаться ударами. Хотя, наверное, только этот язык Зайн с Леннером и понимали. — Не важно, — сказала Салея. — Ты можешь показать им, у кого сила. Когда будешь готов, используй эмпатию. Среди всех дев он, пожалуй, еще не встречал высокомернее, чем Салея. Или кого-то настолько же помешанного на герианской иерархии. — Ты просто бесишься, что любой из них сильнее тебя, — сказал ей Эйн. Хотя знал, что это не правда. Не о силе, конечно, Салея и правда была слабее: и Леннера, и Зайна. Но контролировать она их хотела не поэтому. Не из-за того, что бесилась, и не из-за того, что боялась. Не за себя. — Им нужен контроль, — сказала она. — Потому что они мужчины. Они не смогут контролировать себя сами. Она действительно верила в это насквозь сексисткое говно. Зайн в тот момент увернулся от ножа Леннера в последний момент, лезвие вспороло рукав вместе с кожей и мышцами, брызнула черная кровь, но Зайн будто не заметил, метнулся вперед, избегая другой атаки, и ударил в ответ — впечатал ботинок Леннеру в живот, отбросил назад. — Я тоже мужик, помнишь? — спросил ее Эйн. — У тебя сила девы. А значит и долг девы тоже на тебе. Леннеру удалось сбить Зайна на землю, выбить из руки нож — лезвие мелькнуло серебром, и с глухим звуком упало на покрытие тренировочной арены. Казалось, что все кончено, и Леннер уже опускал нож. Зайн мог бы закрыться, успел бы — ценой руки. И Салея подалась вперед, готова была использовать собственную эмпатию. Эйн надавил на нее в ответ, собственным ментальным импульсом. Ему нужно было выиграть всего долю мгновения. Прежде, чем все закончилось. Долю мгновения — не больше. И Зайн успел — перекатился вбок и вперед, подножкой свалил Леннера на пол, чтобы одним красивым, едва различимым движением отобрать нож. И приставить Леннеру к горлу. И в тот момент, если бы Зайн захотел убить — никто бы его не остановил. Все они это понимали. Леннер тяжело дышал, улыбался широко, и раскинул вдруг руки, подчинился: — Не туда целишь, малыш Зайн. Глаз выше. Зайн вдохнул, выдохнул. Медленно убрал лезвие. Пальцы дрожали от напряжения. И отстранился, подал Леннеру руку: — Не сейчас, человек. Я еще подумаю. И, может, заберу этот глаз позже. Если ты еще раз назовешь меня «малыш». ------------------------------------------------ Я пишу этот текст по правилу 50 рублей: суть его в том, что, если хотя бы один человек пришлет мне хотя бы 50 рублей на Яндекс. Деньги: money.yandex.ru/to/410016407141638 я выложу новую главу «Стальной девы» через неделю (21.03.2021) +-10мин. Но даже если никто ничего не пришлет, я продолжу выкладываться, просто реже