Стальная дева

*** В первое мгновение Эйн подумал: война. Но ошибся. Это была бойня. Даже не для армейских — для мирного населения — внизу по ярусам и переходам бежали люди, на них падали обломки зданий, вокруг взрывались заряды, в окно одного из небоскребов влетел флаер, прорывая корпусом этажи. Бой шел прямо в городе. Почему? Как? Рьярра и Картер с самого начала планировали уводить илирианцев к разрушенным окраинам, в нежилые зоны. Да и что Галлара забыл в городе с гражданскими? Обычная улица, не промышленный центр, не центр связи. Это из-за Врат? Эйн судорожно соображал, оглядываясь по сторонам. Ойлер взмыл вверх, уходя из-под обстрела, пытаясь держаться в стороне, но его заметили армейские. Приняли за илирианского бойца и дали залп. Он увернулся, прокрутившись в воздухе, сложил крылья на миг — под собственным весом и весом Эйна рухнул вниз, стрелой, набирая скорость. На Эйна накатила тошнота, он стиснул зубы, чтобы не заорать. С оглушительным хлопком раскрылись крылья, прерывая падение, и бросая Ойлера вперед, к одному из таких же крылатых илирианцев. Тот развернулся в воздухе, успел увидеть его, нахмуриться. Выстрел Эйна снес ему голову, кровавые ошметки брызнули в стороны. Илирианец начал заваливаться назад, и Ойлер ринулся за ним, скомандовал: — Держись. Эйн успел уцепиться за него в последний момент. Едва не забылся — мог раскрошить ларралом шею, но вовремя одернул себя. Сумел удержаться, когда Ойлер его отпустил — обеими руками ухватился за илирианца и вырвал что-то из его тела. Тут же ушел в резкое пике, потому что новые заряды уже мчались к нему. И стреляли теперь уже не только армейские, илирианцы тоже. — Надо увести их отсюда! — велел Эйн, перекрикивая ветер и грохот взрывов. — Не уйдут! — отозвался Ойлер. — Они не зря пришли. Эйн не понимал, о чем он. Зачем пришли илирианцы. И вариант с Вратами казался сомнительным. Они не пытались пробиться к ним, не пытались ничего сделать. Пролетали мимо, кружили, пробираясь ниже к улицам… словно, их целью были не армейские — обычные люди. Потом он увидел: крупный полетник принимал людей для эвакуации. Работники в медицинской форме помогали добравшимся жителям забраться внутрь — Эйн успел увидеть мать с крохотным ребенком на руках, парня с перемазанным в крови лицом. Почему-то зацепился за какую-то неправильность… сам не сразу понял, в чем дело. А потом осознал. Армейские пытались пробиться туда. И илирианцы — крылатые илирианцы, которые сеяли в городе хаос — защищали полетник. Словно невзначай, словно просто совпадение — перехватывали заряды, не позволяли армейским флаерам приблизиться. Холодок продрал до костей от понимания — полетник был илирианским. И он был не для эвакуации. — Вниз! — велел Эйн. — Давай к нему! Ойлер замер в воздухе, и это едва не стоило им обоим жизни, когда их едва не сбил обломок флаера. — Ты спятил, приятель Эйн? — Мы не можем их отдать. Не только из-за человечности. Не только потому, что Эйну было жаль ту мать с ребенком и перепуганного окровавленного парня. А потому что люди были для илирианцев ресурсом. Превращались в ходячие бомбы. Человечность Ойлер не понимал, она ничего для него не значила. Но бомбы — о, бомбы он понимал прекрасно. Он выругался сквозь зубы, метнулся вниз. Кто-то из илирианцев еще не успел понять, что он враг, еще не стрелял. И Ойлер этим воспользовался, пролетел мимо, чтобы развернуться и выстрелить в спину. Он стрелял чем-то, что вырвал из илирианца. И длинный луч плазмы прорезал пространство на сотню метров вперед, задел и еще одно илирианца поодаль. Эйн… никогда не видел ничего подобного. Такого оружия, такого заряда. Подозревал, что они если и есть, то на космических кораблях. Луч исчез, а Ойлер отбросил оружие и метнулся прочь, в последний момент уткнул Эйна лицом в свое плечо — сдал так, что голова взорвалась болью. А потом взорвалось что-то еще, и все утонуло в белом. Свет затопил пространство, загрохотали, сбиваясь с курса, флаеры, врезаясь в здания. Закричали где-то внизу люди. Эйн видел свет, даже несмотря на то, что Ойлер уткнул его в себя, закрыл и уберег от вспышки. Перед глазами все равно мелькали разноцветные пятна. Эйн еще не пришел в себя, а Ойлер уже кинулся вперед. Он метнулся стрелой, вспарывая илирианцев на пути, завис над полетником и рухнул вниз, набирая скорость. С оглушительным грохотом металл ларралов впился в крышу при приземлении — за несколько мгновений до того распахнулись крылья, смягчая его. Эйна тряхнуло. Ойлер со скрежетом вспорол когтями крышу, рванул ее вверх, вырывая кусок обшивки. Сквозь прореху Эйн успел увидеть перепуганные лица жителей. А через мгновение Ойлер затащил его внутрь. Люди в медицинских робах кинулись к ним — без колебаний, неестественно быстро. Они не стреляли — на мгновение это показалось странным, а потом Эйн понял. Они волновались за полетник. Им нужно было доставить этих людей илирианцам. Ойлер убивал — быстро, равнодушно. Он мог двигаться намного быстрее, когда хотел, но в этот раз расправлялся с нападавшими почти лениво. Эйн был уверен, что тот и без помощи справится. Сам рванул к рубке управления — на крупных полетниках она была отдельно. На гражданских транспортниках — по крайней мере, таких огромных — Эйн летал только несколько раз. И никогда в боевых условиях. У армейских были немного другие модели, а после войны Сопротивление предпочитало транспорт поменьше. По понятным причинам. Но система управления была в целом привычная. Пилот не успел ее деактивировать прежде, чем Эйн вырвал ему горло ларралом. Агент илирианцев осел на пол, захлебываясь кровью. Глаза остекленели. Эйн устроился в кресле, отжал несколько опций на виртуальном экране, и почувствовал, как транспортник дернулся, медленно начал разворачиваться. Бездумно Эйн вызвал интерфейс связи личного компьютера, нажал контакты Картера и Рьярры одновременно, и, стиснув зубы, ждал, слушая сигналы коннекта. Отвечай, бляста тебя побери, ну же! Лицо Рьярры появилось первым: — Мальчик… — Мы захватили полетник с жителями. Нужен безопасный проход, — перебил он. — Отдай приказ сопровождать. Он уже поднимался, в полетник врезалось несколько зарядов — тряхнуло раз, другой. Рьярра коротко кивнула: — Я пришлю координаты базы. Лети туда. Вас поддержат с воздуха. — Пусть поторопятся, — скомандовал он. Он ударил по кнопке сообщения, отправил свое местоположение. Уловил краем глаза, как Рьярра рявкнула что-то — в сторону, кому-то еще. И тут же увидел, как несколько армейских флаеров оказались сбоку — несколько камер полетника отображали пространство вокруг. — Ойлер! — крикнул Эйн. — Это друзья, приятель Эйн, — тут же отозвался тот, заглянул в кабину. С трудом верилось, что армейские так быстро перестроились, но флаеры действительно стреляли не по ним — по илирианцам. Не могли убить, но могли отвлечь, выиграть время. Эйн выдохнул сквозь стиснутые зубы: — Что это была за пушка? Которую ты вырвал из вашего. И почему я ее раньше ни у кого не видел? Даже другие илирианцы ее не использовали. — Потому что это не пушка, милый, глупый приятель Эйн. Это генератор. Когда игрушек становится слишком много, им нужен дополнительный источник энергии. И довольно мощный. Жаль только одноразовый, и не всем подходит. Ойлер походя накрыл руку Эйна своей, металлической, дернул в сторону, заставляя полетник резко развернуться. Тряхнуло снова — обломок врезался в корпус. А мог бы в крыло, и тогда транспортник уже никуда бы не полетел. Несколько крылатых илирианцев кружили вокруг армейских флаеров, старались прорваться к нему ближе — сбили один из военных аппаратов. И двое агентов скользнули вслед за ним, когда он начал падать, прикрылись им как щитом чтобы подобраться ближе. — Займись ими, — скомандовал Эйн, а Ойлер протяжно выдохнул. Преувеличенно устало: — Ты отдаешь мне самые скучные убийства, — фыркнул он. — Которые хотят и могут сопротивляться. Терпеть таких не могу. Он говорил что-то еще, но Эйн не расслышал, едва избежал столкновения с тонким мостом-переходом между зданиями. На мосту еще были люди, смотрели неверящими, перепуганными глазами, указывали на него. Эти люди видели в транспортнике надежду на выживание, но он улетал и оставлял их позади. Эйн знал, что не сможет им помочь и не сможет их спасти. На войне, казалось, давно привык к такому, приучился не запоминать лиц. И все равно было паршиво — оставлять их. Паршиво понимать, что илирианцы их в покое не оставят. Он мог только попытаться увести их агентов из города. Те все еще преследовали транспортник, и на боковых камерах Эйн видел, как еще двое илирианцев пробились к обшивке. Ойлер был снаружи, защищал от них — Эйн успел увидеть, как тот оторвал одному из нападавших руку, швырнул в другого. Транспортник врезался в здание, смел несколько этажей, взвыли в кабине аварийные системы. Эйн мельком скользнул взглядом по экранам управления — успел увидеть на схеме поврежденные части. Системы транспортника автоматически активировали запасные. И Ойлера, и остальных при столкновении отбросило в сторону, но все они успели раскрыть крылья, даже тот, что остался без руки. Снова сцепились. Эйну хотелось верить, что Ойлер справится — пусть даже один против четверых. — Зайн и остальные будут у вас через четыре минуты, — голос Рьярры заставил Эйна вздрогнуть. Он успел забыть, что так и не выключил экран связи. Стиснул зубы и спросил: — Успеют? Хотя и сам понимал, раз они были так близко — или вылетали с какой-то другой военной базы, не той, где Эйн жил последнее время, или вылетели заранее. — Они и так направлялись к вам. Я велела поторопиться. Эйн коротко кивнул и переключился на пилотирование. Ему удалось поднять транспортник над линией домов, направить навстречу подкреплению. Оружие на борту было и довольно мощное — плазмопушки. Но толку от него против юрких илирианцев? Эйн не стал даже стрелять. Сосредоточился на том, чтобы убраться подальше от мирного населения. Транспортник оказался довольно быстрым — для своего размера скорость набирал приличную. Скоростные флаеры армейцев кружили вокруг него, поливая илирианцев огнем, но оттеснить не могли. Эйн бросил взгляд на камеры. Из двух противников у Ойлера остался один. Но сам Ойлер выглядел не лучшим образом. Одна из его механических рук висела плетью, на боку зияла рана, поперек груди шел длинный, почти хирургический разрез. Ойлер тяжело дышал и не улыбался. И последнее было самым тревожным звоночком. Впереди возникли темные точки транспортников — и в первый миг Эйн подумал, что это герианское подкрепление. Ошибся. Несколько илирианцев на скайлерах приближались стремительно, открыли огонь по армейским. Эйн дал несколько выстрелов в их сторону — по скайлерам был шанс попасть. И больше не нужно было волноваться о гражданских. Он заставил нападавших отклониться в сторону, и двоих армейские сумели сбить из собственных оружий. Взрывы в воздухе были как огненные цветы. Еще один армейский флаер сбили — их оставалось все меньше, и заряды у них заканчивались: залпы стали реже, стали прицельными. — Где там это подкрепление? — стиснув зубы, спросил Эйн. Спросил, не рассчитывая на ответ, просто потому, что бесился от собственного бессилия. От положения, в которое их загнали. Но Рьярра вдруг улыбнулась и сказала: — Здесь. Сверху рухнули черные герианские флаеры — и Эйн не мог понять, как они подошли незаметно, даже илирианцы не засекли. Около десяти стремительных механических птиц вспороли воздух жесткой, красивой формацией, взяли илирианцев в тиски. Герианцы не были быстрее, и не были маневреннее, но они знали, что делали. И по-своему это было красиво. Между герианскими флаерами попарно возникали лазерные струны — эта формация была не просто боевым маневром, она давала возможность использовать другое оружие. Струны рассекали илирианцев на части, возникали и пропадали. Армейские быстро сообразили, что происходит. Встроились в атаку — теснили илирианцев к герианским флаерам, подлавливали при попытке улететь. Эйн бросил взгляд на боковую камеру, но ни Ойлера, ни его противника больше не было рядом. Изнутри кольнуло неприятным беспокойством, но через мгновение послышались тяжелые шаги, и Ойлер плюхнулся рядом с Эйном в кресло. Зашипел сквозь зубы: — Знаешь, приятель Эйн, эта война — отвратное дело. Мне совсем не нравится. Запиши меня в пацифисты.