Стальная дева

*** Эмми поспешно вышла вперед, вскинула руки: — Король, они со мной! Мы просто шли к выходу. Эйн едва удержался — как услышал идиотское прозвище, чуть не рассмеялся. Каждая подзаборная тварь почему-то стремилась выбрать кличку помасштабнее. — Детка, здесь личная территория, — «Король» обвел свой обшарпанный контейнер рукой. — Демоническое царство, тут принято платить за проход. — Да брось, я же из своих, — она неловко улыбнулась. — Ты столько лет меня знаешь. Он перестал улыбаться, а Эйн вдруг почувствовал себя так, словно угодил в самый эпицентр семейной драмы. Если бы семейные драмы снимали про отбитых наркоманов с оружием. — Ты была из свои, малышка Эмми. А теперь спуталась со всяким дерьмом. Он осклабился в лицо Зайну: — Что, ты теперь даже под серых ложишься. Ай-яй-яй, это новое дно даже для такой потаскухи. Она поежилась, попросила: — Просто пропусти нас. Там снаружи чокнутые роботы людей на куски рвут. Если вдруг какая-то заваруха, они ведь заметят и к тебе нагрянут. А мы тихо уйдем. И всем хорошо. Он резко подался вперед, схватил ее за волосы и подтянул к себе. — Нет, детка. Не хорошо. Ты очень нехорошо с нами поступаешь. Пришла без подарка. Эйн не вмешивался. Тщательно следил за остальными. Не сомневался, что вдвоем с Зайном смог бы выбраться живым, отстрелялись бы. Но не был уверен, что сможет вытащить Эмми и Дейка. Гражданские всегда усложняли дело. — Я приведу, — быстро пообещала она. — Король, ты же меня знаешь. Я всегда держу слово. Приведу тебе пяток… нет, десять подарков! Мне бы только выбраться. Я не обманываю! Зайн вдруг спокойно, неторопливо поставил Дейка на пол, сделал шаг вперед, словно случайно загораживая его телом, и спросил: — Какие подарки ты ему приводила? Голос звучал абсолютно бесстрастно, и в наступившей вдруг тишине стали заметнее нечеловеческие нотки — имплант трансформировал герианскую речь в земную. Но звучало все равно немного иначе. — Зайн, заткнись, — сквозь зубы процедил Эйн. Хотя толку теперь говорить. Уже в тот момент, как герианский идиот отпустил мальчишку, все стало ясно. — А чего его затыкать? — «Король» рассмеялся визгливым смехом, и остальные вместе с ним. Видимо, их обдолбанным мозгам все это казалось веселым. — Нам, демонам, стыдиться нечего. Это Эйну было за них стыдно. И не нужно ему было никакого объяснения. Он и так догадывался. На нижних ярусах хватало отбросов вроде этих. Работы у них, конечно, никогда не было, а вот на наркоту и оружие нужны были деньги. И промышляли они, как обычно промышляют отбросы и моральные уроды — грабежами, воровством. Какой-нибудь богатый и не слишком умный мальчик спутывался в баре с красивой девчонкой. Она звала его с собой. «Хочешь повеселиться в дикой компании? Настоящие острые ощущения!» И очередной идиот навсегда пропадал на нижних ярусах — деньги со счетов сняты, тело не нашли. Все всё понимают, но соваться на нижние ярусы не торопятся — все равно ничего не найдут и не докажут. А Эмми, если присмотреться, была довольно красивой девчонкой. Интересно, сколько идиотов она привела на смерть. — Малышка Эмми хорошо нас кормила, — сказал «Король». — С ней Демоны никогда не оставались голодными. Она резко повернулась к Эйну, смотрела с мольбой: — Это в прошлом! После Дейка я никогда… Она не договорила. «Король» резко дернул ее за волосы, шепнул ей на ухо, но все слышали: — Именно, сучка. Кинула старых друзей из-за своего отродья, а теперь приползла, лишь бы жопу свою спасти. Бесплатно пройти захотела? У нас так дела не делаются. Он вдруг отпустил ее, ласково улыбнулся: — Эмми, Эмми, а ведь мы с тобой делили все. Кайф, еду, — остальные уроды вокруг мерзко захихикали. — Людей вместе жрали, и что теперь? Кого ты из себя строишь? «Под кайфом чего только не придумаешь». Так Эмми сказала. И Эйн про себя переиначил: под кайфом чего только не сделаешь. И самым поганым было, что из-за развлечения этой гнили, реальные люди умерли страшной смертью в этих сраных тайных переходах. Из-за того, что кучка шпаны, мелкие банды подловили и поиздевались. Ради отбитого своего кайфа. Видимо, Эмми что-то прочла по его лицу, Эйн и сам не знал что — только хотел здесь все сжечь к чертям. Спалить дотла, вместе с каждой тварью, которая попадется на пути. — Дейки не виноват, — шепнула Эмми. — Он не виноват. И Эйна отпустило. Она не искала себе оправданий. Она просто пыталась спасти сына. И с самого начала, главным для нее был он. Эйн решил их спасти. И спасал. — Сколько за проход? — спокойно спросил он. Не верил, на самом деле, что все закончится мирно, но обязан был попытаться. «Король» заржал и остальные вместе с ним. Словно Эйн отлично пошутил. Что-то мелькнуло справа, так быстро, что Эйн не успел увидеть, но отреагировал инстинктивно — дернул Эмми в сторону, за нагромождение небольших контейнеров — хоть какое-то укрытие. «Король» замер и несколько человек рядом с ним тоже. Смех оборвался, члены банды уже держали оружие в руках, им нужно было только выстрелить, но они не успели. Светящаяся линия вспорола воздух, рассекая оружие и тех, кто его держал. Эйн вскинул игольник, снял двоих уродов на втором ярусе. Зайн проскочил мимо него — оставалось еще двое. Заряды оружия вспороли воздух. — Мама! — Дейк закричал тонко и отчаянно, Эйн резко обернулся к ним. Осознал, что ребенок оказался беззащитным, на линии огня. Эмми бросилась к нему, закрыла собой. Заряд пробил ее правое плечо — брызнули в сторону обломки костей и кровь. И стало неестественно тихо. Зайн разобрался с остальными «демонами». Эйн выпрямился, медленно подошел к Эмми. Дейк выбрался из-под ее тела, тряс ее за здоровое плечо: — Мам, мам, вставай! Мам, все хорошо, их больше нет! Плазмозаряд попал ей в плечо, разворотил лопатку и часть груди. Обугленная рана еще дымилась, Эйн увидел обломки костей. Зайн легко спрыгнул с верхнего яруса, приземлился рядом с ним. — Мам, — шептал Дейк. — Ну, пожалуйста! Ты должна встать. Она умерла мгновенно. Ее убил тот единственный плазмозаряд. Она даже не успела понять, что спасла сына. Эйн почувствовал, как внутри поднимается волной злоба. Раскаленная, всепоглощающая. Зайн помедлил, а потом подошел к Дейку, опустил мальчику руку на плечо: — Она мертва. Идем. — Нет! — тот сбросил его ладонь, замотал головой и вдруг уставился на Эйна отчаянными, полными слез глазами. Некоторые взгляды били больнее, чем выстрелы. — Она просто спит! Она проснется и пойдет с нами, я не вру… Мам! Мам, просыпайся! Зайн вздернул его на ноги, и Дейк извернулся, попытался вырваться: — Я не пойду! Она жива, она проснется! Эйн не знал, не нагрянут ли еще «демоны», не привлек ли шум химер. Оставаться на месте было нельзя. Эйн бросил на Зайна злой взгляд. Лицо у того было непроницаемым. И действовал он привычно и умело. Молниеносно дернул Дейка к себе, пережал сонную артерию. Мальчишка вырубился мгновенно. Зайн подхватил его на руки, сказал равнодушно: — Я его понесу. На тело Эмми он даже не смотрел. Эйн понимал, что злиться не время. Только потому сдерживался, быстро кивнул. — Здесь должен быть путь на верхние ярусы. Зайн забрал у мертвого «Короля» личный компьютер. Повезло, что система защиты оказалась простенькая, доступ к картам они получили без проблем. Дальний конец контейнера соединялся с чередой переходов, которые вели в полуразрушенную вентиляционную шахту. Круглый люк был закрыт — требовал отпечаток пальца. Эйн отрезал руку «Королю». Мимоходом подумал, как погано все получилось. Смерть у этого ублюдка получилась такая же, как у Эмми — мгновенная. Отпечаток пальца подошел, с шипением открылся люк, и Зайн первым полез вниз, удерживая Дейка на плечах. Мальчишка не приходил в себя и со стороны тоже казался мертвым. Вперед уходило несколько потрепанных коридоров. Кое-где пол провалился, снизу шел обжигающий воздух — генераторам явно становилось все хуже. И до взрыва оставалось недолго. Пробираться приходилось с осторожностью. Прорехи в полу кто-то закрыл кусками строительного пластика, они скрипели под подошвами, проминались. И Эйн каждый раз опасался, что просто бесславно свалится вниз. Через какое-то время они вышли к круглой платформе ремонтного лифта: эта часть уже была обозначена на официальных схемах, хоть и находилась в поврежденной зоне. Им повезло, лифт работал, плавно заскользил вверх, к следующему ярусу. Дейк заворочался, дернулся и распахнул глаза. Зайн удержал его, равнодушно поставил на ноги. Пацан тут же кинулся к ограждению, перевесился вниз, едва не свалился. Зайн удержал его в последний момент. И сказал равнодушно: — Твоя мать мертва, ты идешь с нами. Эйн пытался сдержаться, честно пытался — понимал, что не время и не место. И все же сорвался. Схватил Зайна за грудки и припечатал к ограждению сам, чуть не сбросил его к блястовой матери, и спросил, печатая каждое слово: — А из-за кого она мертва? — Я действовал… — Ты это сделал, сукин ты сын! Ты напал на этих уродов, не продумал риски, ты..! И теперь она мертва. Зайн молчал. Легко мог бы сбросить руки Эйна, мог бы ударить — обезоружить, чего уж. Но молчал и терпел. Это злило еще больше. Эйн резко развернул его к Дейку: — Он остался без матери. Из-за тебя. Что ты теперь будешь делать? Дейк притих, сжался — явно не знал, что делать, и боялся привлечь внимание. Знал, на личном опыте знал, что взрослые бывают опасными, могут причинить вред. Зайн повернул голову к Эйну, сказал бесстрастно: — Теперь я буду о нем заботиться. Эйн брезгливо оттолкнул его от себя, сказал с горечью: — Тебе совсем плевать, да? Как у тебя проблемы, так ты бежишь к деве, чтобы тебя пожалели. Чтобы тебя поняли. Но вот чужое горе, и тебе все равно. Зачем ты вообще полез их спасать? Если тебе все равно. Зайн стиснул челюсти, на лице заиграли желваки, но говорил герианский выродок почти спокойно: — Мне не все равно, человек. Но я поступил правильно. Эйн рассмеялся, ничего не мог с собой поделать. — Они не отпустили бы нас, — процедил Зайн сквозь стиснутые зубы. — И ты знаешь это сам. Эйн мотнул головой: — Мы могли действовать иначе. Могли! Надо было дождаться момента лучше. Надо было дать мне знак, прикрыть гражданских… ты… Его несло, их обоих. Площадка лифта наконец достигла нужного яруса, остановилась. — Ты знаешь, что я прав, — тихо, зло повторил Зайн. Он так редко показывал чувства, но сейчас Эйн видел. Да, видел то же, что чувствовал сам. И злость и беспомощность. И чувство вины. — Да, — признал Эйн. — Мы выберемся, я все сделаю, чтобы выбрались. И ты будешь жить с этой своей правотой. Каждый долбанный день. Он посмотрел на Дейка, глубоко вдохнул и сказал: — Мама умерла, чтобы спасти тебя. Ты должен жить. Идем. С Зайном ты будешь в безопасности.