Стальная дева

*** В первый миг все казалось ненастоящим. Эйн понимал, где находится, видел — илирианца и медицинскую пилу, слышал стрекот, и все равно не мог поверить. Что это взаправду. Что это происходит с ним. Что пила сейчас опустится и начнет его резать. Лаури помедлил, повернул голову, и Эйн проследил за его взглядом. Галлара стоял поодаль, наблюдал с равнодушным интересом, сказал, и именно эти слова заставили понять — все по-настоящему. Это происходит с ним, с Эйном. — Продолжай, и будь очень осторожен. Пила опустилась. Эйн смотрел, как она касается кожи — на груди уже было несколько срезов, где не хватало небольших кусков, словно кто-то начал Эйна есть. Понемногу. Медленно. Боль расцвела внутри, вгрызлась вместе с пилой в мышцы и кости, стирая мысли. Эйн закричал, потянулся сквозь метку. Позвать Мару, позвать хоть кого-нибудь. Но было слишком далеко, не дотянуться, и ничего кроме намека на присутствие, даже не отголоска, он не чувствовал. Расстояние стало непреодолимой стеной, о которую Эйн бился, срывая ногти. Пока его разбирали на куски. Лаури убрал пилу. Эйн тяжело дышал, горло саднило от крика, и было больно-больно-больно… Бляста, как же больно! Слова Галлары доносились словно сквозь толщу воды: — Человек, останови его. Используй эмпатию. Или он убьет тебя. Мысли путались, разлетались на обрывки от боли. Эйн замотал головой и не сразу понял, что это делает. Эмпатии не осталось, да и что он мог — боль использовали, чтобы ограничить дев, удержать их. Нет. Нет, невозможно… Я не смогу… Эйн не сразу понял, что хрипит это вслух, хрипит сорванным от боли горлом. Даже стыда не осталось. Только боль. — Еще раз, — сказал Галлара. Снова опустилась пила. Эйн заорал, перешел на хрип, задергался, но не мог освободиться. Лаури срезал с него полоску кожи, мышц. Эйн видел, как расходятся ткани, как проступает кровь, как пила вгрызается в кости. Следом накатил ужас. Не перед смертью — Эйн в тот момент едва соображал. Хотел бы умереть. Нет, то был ужас живого существа, которое смотрит, как его разбирают на части. Он тянулся к метке, к эмпатии — сделал бы что угодно — лишь бы это остановить. «Мара! Мара, помоги мне!» И какая-то его равнодушная часть — которая всегда оставалась в стороне и во время пыток у Рьярры, и теперь — шептала, что так даже лучше. Хорошо, что Мара не слышит. Как убого и отчаянно Эйн ее зовет. Эмпатия не отзывалась, не получалось создать даже самый слабый импульс. И Лаури не останавливался. В какой-то момент он принялся отрезать Эйну пальцы. Человеческая рука превратилась в обрубок. — Когда видишь это в первый раз, — голос Галлары был как метроном. Отсчитывал время в этом аду. — Это вызывает ужас. Потом привыкаешь. Ничего страшного не случилось, человек. Потом я положу тебя в медкапсулу. Эйн стиснул зубы, наконец, начал осознавать себя достаточно, чтобы стыдиться — своей беспомощности, животного воя, который не мог сдержать. — Наши медкапсулы могут восстановить что угодно. Лучше, чем герианские. Разумеется. Эйн задергался, когда Лаури занес пилу над его ногой. Захрипел сквозь зубы, когда увидел, как лезвие вгрызается в ступню. — После, — сказал ему Галлара, — я соберу тебя обратно. Сделаю тебя целым. И мы начнем снова. *** Ей снилось, что ее разбирают на части, режут медицинской пилой. Боль вгрызалась в кости, и Мара тянулась к Эйну. Не могла его найти, и от того изнутри поднимался страх. Метка молчала — оставался только едва уловимый отголосок. Что-то изнутри шептало: просыпайся. Просыпайся. Ты нужна ему. Темнота утягивала на дно, убаюкивала — спать, восстанавливаться. Дать себе передышку. Мара боролась. Уже не помнила почему, но чувствовала, что должна очнуться. Она стиснула зубы, прикусила щеку. Помогло. Боль — далекая, словно чужая — все же отрезвила. Мара открыла глаза. — Телура. Первым, что она увидела, была Салея. Та стояла напротив в полной боевой экипировке, держала ладонь на рукояти кнута. Резко пахло медицинским гелем — его использовали в капсулах. Голос не слушался, хрипел — словно Мара сорвала его, когда кричала. Но она не кричала, и знала об этом: — Габриэль… Надо найти… Габриэля. Салея усмехнулась, но взгляд у нее оставался острым. Тревожным: — Да, Телура. Поэтому я здесь. *** Тело не слушалось. Медицинская капсула не завершила цикл работы, не успела залечить все повреждения. Мара заставила себя идти вперед. Раны не имели значения. Ей нужно было только найти Габриэля. Предоставить бой другим. Она знала, что Рьярра согласится помочь. Слишком много задолжала Габриэлю, и Мара готова была напомнить про этот долг. — Милая, ты так решительно ковыляешь. Даже я впечатлился, — Ойлер был в коридоре перед медицинским боксом. Стоял, небрежно привалившись к стене, и выглядел плохо. Мара равнодушно отметила несколько ран. Попыталась определить, насколько они серьезны. Он был нужен ей, чтобы спасти Эйна. — Я знаю, о чем ты думаешь, — нараспев произнес он. — Приятель Эйн где-то в лапах врага, и мы просто обязаны помочь и спасти. Это почти забавно. Он пытается спасти тебя, ты его. Интересно, вы так и будете летать друг за другом на бесконечные спасательные операции? — Рано или поздно мы героически умрем вместе, — прохладно отозвалась Мара. Дернула уголками губ, показывая, что говорит не всерьез. — И оставите меня совсем одного, — Ойлер картинно выдохнул. Подался к ней, и поддержал. Мара не позволила помогать Салее, и та молчаливо застыла в нескольких шагах за спиной. Помощь от Ойлера приняла. Салее нужно было беречь силы. У Ойлера их и так хватало. Он подхватил Мару, и она спокойно закинула руку ему на плечо — удобнее и ему, и ей. — Вы с приятелем Эйном, похоже, полюбили на мне ездить. Я почти оскорблен. — Отведи меня к Рьярре. — «Отнеси», — с усмешкой поправил он. — Правильно говорить «отнеси». Что поделать, вы с приятелем Эйном все время меня используете. Он сказал это небрежно. Легко, но Мара чувствовала, что за этим стоит нечто большее. Решила разобраться с этим сразу: — Ойлер, вспомни, с чего все началось. И осознай, как далеко ты зашел. Габриэль научился… не доверять, но полагаться на тебя. Перестал хотеть тебя убить. Осознай, что это очень много. Он рассмеялся, и смех был безрадостный: — Милая, если это знаменитое утешение от девы, то я предпочту просто секс. — Нет, — холодно отозвалась она. — Это просто факт. Мы с Габриэлем многого требуем. Но и получил ты немало. И если тебя похитят, спасать тебя мы тоже придем. Он фыркнул, и она почувствовала, как расслабились мышцы у нее под рукой: — Какая ужасная перспектива. Нет, серьезно, я действительно предпочту взять сексом. С тобой, или с приятелем Эйном, честно, я не очень разборчив. — Габриэль никогда не согласится, — прямо ответила ему Мара. — Ты ничего не сказала про себя. — Иди. Молча. Она спиной ощущала неодобрение идущей за ними Салеи. *** — Это шанс, Картер. — Это глупый риск. Абсолютно безмозглый. Я думал о вас лучше. Голоса Мара услышала еще у входа в кабинет Рьярры. Дверь была закрыта, но звукоизоляцию не включили, и звуки просачивались наружу. В коридоре равнодушно застыли Леннер и Зайн. Непривычно было видеть их вместе. И в глубине души Мара ждала конфликта — после всего, что случилось. — О, мы, похоже, вовремя, — лениво протянул Ойлер. — Ругань в самом разгаре. — Рьярра не ругается, — спокойно поправила его Мара. — Она отдает приказы. — Похоже, на этот раз приказ не работает. Господа, и чего мы ждем? Почему не заходим присоединиться? — Ойлер улыбнулся, двинулся к двери. Леннер кривовато усмехнулся: — Ну, зайди. Рискни здоровьем. Мара собиралась сделать именно это, потянулась спуститься на пол, но Ойлер удержал. И новый голос за пределами двери заставил вздрогнуть: — Рьярра права. Мы можем найти еще одни Врата. Или базу противника. Льенна. Льенна прилетела на Землю, была прямо за дверью. Гулко стукнуло в груди. Льенна все-таки прилетела. Радость смешивалась с тревогой. — Мара может отыскать Габриэля Эйна. Использовать метку. Его забрали для допроса и, вероятно, на базу. Это шанс атаковать первым. — И перебить кучу солдат ради одной жизни, — отозвался Картер. — Я начинаю думать, что Эйн вас чем-то опаивает. Или же это феромоны? — Не ради Габриэля Эйна, ради победы, — холодно отозвалась Льенна. — И так вышло, что ради победы надо спасти одного единственного человека. Который… как оно у вас называется? «Меченый» вашей личной помощницы? Занятно складывается. Мара активировала замок. Он принял ее коды доступа сразу, и дверь скользнула в сторону. Ойлеру пришлось пригнуться, чтобы зайти внутрь. — Эффектное появление, — холодно прокомментировал Картер. — Я могу найти его, — сказала Мара. — Я смогу найти Габриэля. Ждал ли он ее? Понимал ли, что она придет? Он был человеком. Мужчиной. Многое понимал неправильно, даже когда читал сознание Мары с помощью метки. И один раз за ним уже не пришли. Мара знала каждый шрам, который на нем оставила Рьярра. Была готова потребовать плату за каждый из них. — Телура, — Рьярра это понимала, спокойно кивнула. Она тоже была в боевой экипировке. Такую использовали только для боевых действий. — Вычисли, где он. И отправляйся малой группой за Эйном. Основные силы нападут на базу, мы отвлечем противника. Картер покачал головой: — Я не буду в этом участвовать. Как только я получу координаты базы, мы ударим ракетами. И это будет наилучший выход. Напряжение звенело в воздухе, и Маре хотелось ударить эмпатией, поставить зарвавшегося человека на место. Напомнить ему, кто на самом деле решал. Но у Картера была реальная власть, он представлял Землю наравне с Эйном, и Мара не могла себе этого позволить. — Полчаса, — сказала вдруг Рьярра. — Дай мне солдат и выжди полчаса. Потом взорвешь все ракетами. Нужно вытащить Габриэля Эйна. Я лично возглавлю атаку. Картер издал хриплый презрительный смешок, отозвался резко, и за один тон на Герии он мог бы получить кнутом: — Никуда ты не пойдешь. У тебя долг и долг здесь. — Папаша, — Ойлер вдруг вмешался, безмятежно улыбнулся, когда все взгляды устремились на него, — а Сопротивление будет тебя вообще слушать? Без приятеля Эйна. — С Сопротивлением я разберусь. — А не слишком ли ты самоуверен? Да, все строили планы, даже приятель Эйн — передать все тебе, пусть ты будешь главный альфа. Но вот получилось ли? А вдруг без приятеля Эйна все развалится. Стоит ли рисковать? — Риск, — ледяным тоном отозвался тот, — это лезть за ним. И угробить главу всех герианцев на планете, — он мотнул головой в сторону Рьярры. — Я должна Габриэлю Эйну, — холодно сказала Рьярра, растянула губы в усмешке. Про нее часто говорили, что она ведет себя неподобающе. Статусу девы, статусу принцессы. Но Рьярре нравилось нарушать устои. — И я полечу. — Ты должна Земле, — отрезал Картер. Мара знала, что случится. Чувствовала, и могла остановить, вмешаться. Но она хотела спасти Габриэля. И промолчала. — Полечу я, — сказала Льенна. — У меня есть личные войска, и я могу распоряжаться ими, как хочу. И повежливее, человек. Иначе ты не получишь даже координаты вражеской базы, — потом она спокойно кивнула Рьярре. — Полчаса. Мы заберем человека, и атакуйте. Взорвите там все. Льенна всегда приходила ей на помощь. Мара знала, что не стоит этого. Что жизнь принцессы намного важнее, и намного дороже. Но Льенна делала собственный выбор. Делала его раз за разом и не просила за него прощения. Научила этому и Мару. «Ты должна бороться за жизнь, Мара». «Бороться изо всех сил». «И жизнь станет такой, что ее захочется прожить». Мара только надеялась, что Льенне не придется платить за эту жизнь своей.