Стальная дева

*** Лаури все же перенес его в медкамеру, и каждую секунду, каждое мгновение, Эйн напряженно ждал, что что-то пойдет не так. Что Лаури опять переклинит и тот полезет добывать себе любовь хирургическим путем, что их просто обнаружат и доложат Галларе. Привык, что обязательно хоть что-то шло не так. Мимо сновали химеры, но ни одного илирианца, и было неестественно тихо. Только Лаури трепался, довольно щурился и фантазировал, что сделает с Эйном. Эйн не слушал слова, слушал тембр голоса — довольно приятный даже, низкий и ласковый — и тоже фантазировал. О том, как использует эмпатию, и как выберется из этого тихого, стерильного ада. Мара больше не забирала боль — не было нужды, раз теперь Эйн оказался в медкамере — и понемногу приходила в себя. Иногда ее сотрясала дрожь, которую из-за метки Эйн ощущал как свою. Он улавливал отдельные слова и образы: Мара встретилась с остальными. Зайн сказал ей что-то, кажется, спросил, как она. И она огрызнулась: «Явно лучше, чем вы, эллар. Как минимум лучше летаю». Мара становилась человечнее, когда злилась. И когда уставала. «Со скайлера не свалитесь», — невозмутимо ответил ей Зайн, если задуматься довольно фамильярно. Совсем ее не боялся. «Не переживай», — прошелестел голос Ойлера. — «Я ведь всегда рядом, я подхвачу». «Вместе не свалитесь». Эйн до дрожи хотел бы оказаться рядом с ними, и оставить илирианскую базу и Лаури позади. В какой-то момент освещение начало меняться — стало тусклее, отливало в красный. Эйн заметил, как на напрягся Лаури, повернул голову в сторону выхода. — Что там? — Эйн понизил голос до шепота. Не хотел случайно привлечь лишнее внимание. Камера работала быстро — успели восстановиться кости, на них нарастала новая плоть, затянулись раны на груди, но в таком состоянии Эйн не смог бы идти сам. Лаури долго не отвечал, замер абсолютно неподвижно, а потом вдруг принялся отключать камеру и выдернул Эйна из восстанавливающего геля. — Мы уходим. Эйн не мог удержаться от злого смешка: — Только не говори, что ты стал слишком наглым, и нас засекли. Лаури по-птичьи склонил голову набок, словно переводчик не справлялся, превращал слова Эйна во что-то странное. — Нет. Химеры бы напали. Он прижал Эйна к себе очень бережно — и вот эта его вывернутая, извращенная нежность заставляла напрягаться больше, чем угроза боли. — Тогда, что происходит? — спросил Эйн. Коснулся сознанием Мары, чтобы она тоже услышала ответ. — Деактивируют части комплекса, — Лаури вышел из медкамеры, не останавливаясь, будто точно знал, что врагов снаружи нет. Хотя, наверняка знал — слышал или получал отклик от камер. — Но ведь не должны, верно? — предположил Эйн. — Ты на это не рассчитывал. Лаури вообще не рассчитывал ни на какие проблемы, и сложно было понять — из-за самоуверенности, или тот действительно так хорошо все контролировал. — Я устроил диверсию, — сказал он. — Это я уже понял, — тихо отозвался Эйн. — Чтобы мы улетели. — И вернулись. Но взрыв был в другой части. Незачем отключать медкамеры. Эйн медленно выдохнул, подумал: что еще могло случиться? Нападение герианских войск? Земной армии? Вряд ли, Маре бы сообщили. В конце коридора показались химеры. Перебирая механическими, похожими на лапы насекомых, манипуляторами, они приблизились. И застыли, перекрывая проход. Они не нападали, только следили линзами камер. Лаури резко развернулся и пошел в противоположную сторону. И Эйн понял, что все паршиво. Хуже не придумаешь. «Мара…» «Мы начинаем операцию, Габриэль». Он услышал, как она связалась с Льенной. И уловил — продержись. Продержись еще немного. И мы придем. *** Ближайший переход отгородило аварийной перегородкой. Она рухнула сверху, прямо перед Лаури, отсекая путь. Эйн вздрогнул, вывернул шею, оглядываясь на химер. Они не нападали, просто переместились ближе. Только наблюдали. Лаури метнулся обратно, туда, откуда пришел — одним прыжком перемахнул половину коридора. Эйн точно свалился бы, если бы не механические ларралы, которые надежно удерживали. Химеры фиксировали камерами. Другие аварийные перегородки отсекали оставшиеся пути отхода — закрывали и боксы с медицинскими камерами, и с операционными столами. И переходы. Лаури легко перескочил через химер, словно вовсе не боялся нападения, и Эйн подумал, что тот рванет дальше — искать выход, но Лаури извернулся в воздухе, оттолкнулся от потолка и приземлился среди химер. Для него словно вовсе не существовало силы притяжения, и каждое движение было молниеносным и точным. Эйн не разбирал отдельные удары, не успевал осознать или увидеть — мог только запоздало проследить взглядом: как разлетались на ошметки части химер. Лаури оторвал одной из них голову, раздавил механической лапой — воздух наполнил противный скрежет — а потом оскалился и вонзил в одну из аварийных перегородок когти, располосовал метал, оставляя в нем глубокие борозды. Сквозь дыру в перегородке Эйн успел увидеть отблеск заряда, а в следующий миг выстрел из плазмооружия оплавил металлические края. Лаури увернулся, кинулся прочь, закинул Эйна себе на плечо и велел: — Держись. Он подпрыгнул вверх, впился когтями в едва заметную панель на потолке и вырвал ее. Эйн успел разглядеть уходящую вверх узкую шахту, почувствовал мгновение невесомости, давление воздуха и осознал — Лаури швырнул его вверх. Доля секунды, и мимо него скользнула гибкая, нечеловеческая форма, и ларралы впились крючьями в плечи, рванули за собой. Не было ничего человеческого в том, как перемещался Лаури. Эйн уже не мог видеть в нем даже илирианца. Только невероятно сильную жуткую тварь, на которую по ошибке натянули человеческое лицо. В тот момент казалось, Лаури было все равно — бежать, карабкаться в шахте, перескакивать между ярусами. Для него не существовало ни ограничений, ни препятствий. И Эйн на мгновение подумал — Галлара их засек, но мог ли остановить? Было ли у него оружие, чтобы справиться с таким, как Лаури? Они выскочили в ремонтный коридор, Лаури пробежал по металлическому мосту над чередой ярусов. Снизу вылетела химера, застыла, фокусируя линзу камеры. «Он смотрит», — понял Эйн. Галлара смотрит, наблюдает, собирает данные. Он не засек их. Он знал обо всем заранее. И пока Лаури — наивный мелкий монстр — верил, что сумел обмануть всех, Галлара изучал его. Как лабораторную крысу в лабиринте. — Лаури… — начал Эйн. И тот склонил голову на бок, посмотрел честно и серьезно: — Я тебя не отдам. Ничего не бойся. Он был абсолютно отбитый. Эйн его боялся и ненавидел. Но все равно в голове мелькнуло: сколько ему вообще? Сколько он успел прожить? Лаури перекинул Эйна через ограждение, легко перемахнул следом — скользнул в воздухе вверх к химере, разорвал походя, словно пластиковую упаковку, и метнулся вниз, перехватил Эйна — словно подобрал на ходу. Мимо промелькнули перила яруса, еще один ремонтный переход и платформа. Механические пальцы Лаури заскрежетали по ограждению, высекая искры, взвыл, прогибаясь под ларралом металл, и в следующий миг Лаури уже оттолкнулся прочь, перескочил на подвесной переход напротив — понесся вперед, не сбавляя скорости. Эйн стиснул зубы, пережидая приступ головокружения. И старался не думать, что если на такой скорости заденет хоть что-то — кости разлетятся на мелкие ошметки. Лаури продвигался вниз — должно быть, где-то там был ремонтный выход, или другой способ выбраться с базы. Коридоры и переходы петляли, и на каждом повороте появлялись химеры — молчаливыми наблюдателями и издевкой. «Он не выберется», — подумал Эйн. — «Галлара слишком хорошо его знает, Лаури у него как на ладони». И каждый шаг предсказуем. — Не иди к выходу, — сказал Эйн, и Лаури на мгновение замер. Застыл на самом краю ближайшего перехода, и медленно повернул к Эйну голову. — Ты же не слепой, — добавил тот. — Галлара тебя уже ждет. Он все просчитал, он загоняет тебя, как зверя. Лаури скривился, на мгновение показался младше собственных лет, совсем сопляком. Эйн немного ненавидел себя, но все равно предложил: — Найди, где пробиться наружу. Не выход, просто любое уязвимое место. Нас подберут. Он надеялся, что Мара и остальные сработают слажено, что смогут вытащить. И если одновременно с тем нападут войска Льенны… будет шанс. «Мальчишка умрет», — резко отозвалась Мара в сознании Эйна. Ее злость — красная, колючая — просачивалась в него через метку. «Он многое…» — Эйн не успел договорить. «Мне плевать, сколько он знает. Ты рядом с ним не сможешь. Значит, он умрет». — Найди, — вслух повторил Эйн для Лаури. Тот смотрел почти растерянно, казался ребенком, который хочет верить. Не знает, не обманут ли его. Не к месту вспомнилось, как Лаури расспрашивал про мать. «Габриэль…» — с нажимом сказала Мара, и он мысленно перебил ее: «Вытащи нас. И там разберемся». Смешно, но в тот момент он совсем Лаури не ненавидел. А ведь недавно совсем хотел убить, хотел до дрожи, представлял, как это сделает с каким-то вывернутым удовольствием. — Я боюсь тебе верить, — тихо сказал ему Лаури. — Очень хочу, но боюсь. Эйн с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы: — На это нет времени. Я хочу нас вытащить, нас обоих, — он потянулся и вложил в слова отголосок эмпатии. Поостерегся тратить больше. — Ты меня любишь. Так что верь. Лаури коротко коснулся лбом его лба и выдохнул: — Хорошо, — потом отстранился немного, заглянул в глаза и пообещал. — Ты никогда не умрешь. Никогда, я не позволю. Потому что я тебя люблю. Он шагнул с края перехода вниз, и Эйн почувствовал, как в ушах свистит ветер. И ни капли не боялся, что разобьется. Наверное, он и правда сошел с ума в той пыточной, раз доверялся абсолютно отбитому и переломанному мелкому илирианцу. *** В какой-то момент среди химер, которых уничтожал Лаури, начали появляться другие — мельче и проворнее. Эти новые химеры нападали на прежних, старались задержать, иногда Эйн успевал увидеть, как над металлическими корпусами возникали небольшие виртуальные экраны — появлялись и исчезали. — Твои? — спросил Эйн, и Лаури безразлично кивнул. Они оказались у входа в просторный круглый зал. В центре располагалось круглое отверстие как под гравитационный лифт. — Мои. Вокруг Лаури замелькали крохотные виртуальные экраны — открывались и исчезали быстрее, чем Эйн успевал что-то рассмотреть. Мелкие химеры хлынули в зал потоком, расположились в геометрической формации — прикрывая и хозяина, и друг друга. Эйн сглотнул: — Сейчас точно… случится какое-нибудь дерьмо. Лаури скользнул по нему безразличным взглядом и вдруг улыбнулся — и в улыбке Эйн увидел что-то от Ойлера. Предвкушение убийства, насилия и бойни. — Галлара прислал за нами солдат, — сказал Лаури. — С ними случусь я. Первая крупная химера взмыла откуда-то снизу, вылетела сквозь отверстие в полу. Ее манипуляторы ощетинились лазерами, тонкие лучи вспороли воздух — Лаури играючи ушел вверх и в бок, а его химеры дали залп в ответ. Отдельные манипуляторы разлетелись в стороны — это оказались автономные боты, и они все еще могли стрелять. Какие-то из мелких химер сумели сбить их собственными зарядами, от остальных Лаури избавился сам. Он скользил между ботами с обманчивой грацией, экономил движения — один удар на одного бота, но они разлетались на мелкие осколки металла, превращались в перекореженные, неузнаваемые фрагменты. Но одна часть напавшей химеры осталась целой. И Эйн понял, что произойдет, еще когда увидел, как в центре изувеченного корпуса разгорается свет. — Берегись! Лаури кинулся вперед в последний момент, схватил корпус и играючи вырвал из него реактор. Эйн почувствовал жар, почувствовал, как вибрировал воздух — и подумал, что это конец. Что Лаури не успеет. Но тот за долю секунды оказался возле отверстия в полу, увернулся от лазерных струн и сбросил реактор вниз. Громыхнуло, и показалось, что тряхнуло всю базу. Что-то обвалилось где-то внизу, пол начал накреняться. Эйн ошалело посмотрел по сторонам, увидел, как пошли трещинами стены. Внизу полыхало, из отверстия в полу повалил дым, и Эйн нервно сглотнул. Повернул к Лаури голову спросить — куда теперь? Что дальше? И потому увидел, как тот застыл и напрягся. А потом Лаури попятился назад. Оставшиеся целыми его химеры возникли перед хозяином, закрыли его и Эйна щитом. И Эйн сразу понял, что щит этот ничем не поможет. И что все паршиво. Сразу — как только в зале появились новые нападающие. Всего двое, но это были не химеры. Это были илирианцы. Точные копии Лаури.