***
Смерть с тихим, раздражённым рыком перемахнул ограду и бросился бежать дальше. Хоумленд душил его маленькими уединёнными домиками, огромными общежитиями, где друг друга было слышно через стенку. Слишком много запахов людей, что толпились у ворот. Даже сейчас он слышал их крики и ощущал вонь. Это разжигало в нём желание вырваться, наброситься и разорвать их, как тех что мучили на протяжении стольких лет. Он ненавидел людей и не скрывал этого, потому Джастис собирался переправить его в Резервацию, к таким же диким. Но возникла проблема из-за недавно найденных самок и отправку пришлось отложить. Самец раздражённо рыкнул, вспоминая маленьких, дрожащих самок, что шарахнулись от него, стоило выйти навстречу. Несколько залились плачем, другие забились за крепких самок, а одна даже шлёпнулась в обморок. Смерть мог бы одним движением переломить их шеи и даже хотел это сделать, но его остановили, отвели в сторону и Фьюри яростно рявкнул, что женщин-подарков они не трогают. Собственно, самцу было плевать, но воевать с собратом не хотелось. Выскочив на дорогу рядом с больничным центром Смерть наконец остановился и смахнул длинные тёмные волосы назад. Он слегка вспотел под палящим солнцем, потому сразу же стянул майку. Одежда раздражала, но выслушивать наставления остальных по поводу внешнего вида он не хотел, потому старался одеваться. По крайней мере в джинсы и майку. Обувь Смерть совсем не признавал, как и нижнее бельё. Взглянув на здание, самец хмыкнул. Многие виды были обеспокоены состоянием самки, что нашли в подвале. Говорили, что она была в клетке размером с коробку из-под телевизора. Её морили голодом, держали на цепи. Одно это выводило из себя самца. Он неоднократно говорил Джастису и другим, что нужно было запихнуть тех учёных в такие же коробки, но их всего лишь посадили в камеры и заперли. На взгляд Смерти виды были слишком гуманны. Он покачал головой и тут же напрягся, услышав голоса и шаги. Мужчина тут же шагнул в тень деревьев, стараясь слиться с окружающей средой. Сощурил алые глаза, которые всех так пугали, и принялся ждать. Сначала появилась Бриз. Высокая и крепкая — она вызывала уважение, но совершенно не интересовала Смерть. Как и другие самки она была для него безликой. Её запах не вызывал желания. За ней появился Слейд. Он выглядел слегка нервно и раздражённо, что не укрылось от внимания Смерти. Бриз только усмехалась на ворчание самца. Последним был Даркнесс, который постоянно оглядывался по сторонам, будто ожидал нападения. Самец сразу же понял причину такого поведения, потому что сразу за ним появилась тоненькая, поразительно низкая самочка, что в тоже мгновение завладела всем его вниманием. Она была обнажена и совершенно не стеснялась этого, как люди и некоторые самки видов. Девушка ступала осторожно, прощупывая дорогу подушечками пальцев ног и только потом наступая. Копна тёмный кудрей окружало маленькое личико с удивительно светлой кожей и огромными глазами, под которыми всё ещё были чёрные тени. Что ещё больше взбудоражило воображение Смерти — хвост. Пушистый и мягкий даже на вид. Он раскачивался из стороны в сторону, задевая чёрной кисточкой землю. Девушка вышла за пределы здания и остановилась как вкопанная. Она подставила лицо солнечным лучам, запрокинула голову и по пухлым губам расползлась улыбка. Непроизвольная, чуть кривоватая, что говорило о том, что улыбалась она редко. Свет струился по её обнажённому телу и дыхание самца участилось. Нежно-розовые горошины сосков подрагивали при дыхании, развилка меж бёдер была обнажена, что он мог видеть её промежность. Эта самка была сущим искушением, что потрясло Смерть. Он никогда не реагировал так на женщин. — Пойдём, Соул, — произнесла с улыбкой Бриз. Самка открыла глаза и потянулась, соблазнительно выгнувшись. У больницы стоял джип, на котором и должны были доставить девушку в общежитие. Однако, Соул настороженно обошла его стороной и приблизилась к траве. Она застыла перед ней, таращась с недоумением. Присела на корточки, принюхалась и громко чихнула. Всё внимание Смерти сосредоточилось на миниатюрной самке видов с упругими кудряшками, отливавшими рыжиной на свету и пушистым лисьим хвостом. Он был очарован ею. Соул робко вытянула руку, но тут же отпрянула так и не прикоснувшись к траве. Тёмные бровки нахмурились, она зажевала пухлую нижнюю губу, а потом снова вытянула ручку. Кончики пальцев коснулись травинок, и самка с тихим писком тут же отскочила. Рыжий хвост встал трубой, вздыбившись. Позади девушки раздался смех Слейда, на которого тут же шикнула Бриз. Но самка игнорировала всё вокруг. Она была полностью захваченная познанием нового, вновь приблизилась к траве. Теперь вытянула ногу и осторожно наступила. Удивление сменилось восторгом на её лице. А потом она встала на траву двумя ногами и побежала. Она металась туда-сюда, радостно повизгивая. В какой-то момент и вовсе растянулась на траве и принялась кататься, тереться о зелень, заливисто хохоча. Это зрелище окончательно очаровало Смерть. Он не мог отвести от неё глаз, поражаясь тому восторгу, что испытывала самка. В это мгновение она была такой красивой не смотря на страшный шрам на шее, синяки под глазами и тонкость тела. Самец ревниво взглянул в сторону других видов, отметив их заворожённые взгляды. Это заставило его глухо зарычать и выйти из тени деревьев. Слейд и Даркнесс тут же напряглись, готовясь к атаке. Бриз хотела было броситься к Соул, но очередной глухой рёв заставил застыть в страхе. Даже она пасовала перед этим огромным, безжалостным самцом. Соул же не замечала ничего, упиваясь ощущениями тепла солнца, покалываниями на коже травы и лёгкими прикосновениями ветерка. Перекатившись в очередной раз она наткнулась на чьи-то ноги и это заставило развалиться на спине и задрать голову. Из-за солнца она не могла разглядеть лица, но была абсолютно уверена, что это самец. Он медленно склонился, присел на корточки рядом и глубоко втянул аромат, после чего мягко зарокотал. Этот звук буквально насквозь прошиб Соул, заставив трепетать. Она судорожно вздохнула и запах самца окутал её, словно кокон. Тяжёлый, терпкий. Это был запах силы и свободы, ярости зверя. Того, чего так не хватало самой девушке. Она потянулась к нему, интуитивно зная, что этот огромный, пугающий самец не сделает ей ничего плохого. Его голодный, жаркий взгляд совершено не пугал, как и габариты. Широкая мозолистая ладонь с когтями поразительно мягко для такого жестокого самца коснулась щеки, бережно поглаживая светлую кожу. Соул прикрыла глаза и ткнулась носом в ладонь, издав мяукающее ворчание. Над головой раздался рокот — глухой, такой громкий, что тело самки задрожало. Вид сгрёб её в охапку и ткнулся носом за ухо, лизнул шею медленным, влажным движением. Соул зажмурилась и вцепилась пальцами в широкие плечи, ощущая всем телом литые мышцы. — Смерть, — настороженно произнёс Даркнесс, сделав шаг к ним. Самец тут же ощерился, издал оглушающий яростный рёв, заставив всех отпрянуть. — Попытаешь забрать — убью, — рычание сильно искажало слова, но виды поняли, потому поспешно сделали ещё несколько шагов назад. Соул что-то нежно мявкнула и потёрлась о его плечо, боднув головой. Её рыжий хвост игриво покачивался, и вся она словно оплела тело мужчины. — Только не говорите мне, что это то о чём я думаю, — заворчал Слейд. Бриз скрипнула зубами и лишь Даркнесс сохранял спокойствие. Он даже позволил себе усмехнуться, наблюдая за тем как собственнически прижал к себе самку Смерть. Похоже даже безумный убийца был слаб перед женскими чарами, особенно если оказывалось что это единственная подходящая ему женщина. — Думаю, это оно. Нужно сказать Джастису, — хмыкнул Даркнесс, представляя, как отреагирую все остальные. Они считали Смерть нестабильным и жестоким. А Соул, именно такое имя она взяла, когда случайно наткнулась на изображение света в библии, которую хранил один из врачей, была слишком хрупкой и ранимой. Она была женщиной-подарком и Джастис собирался изолировать её, как и других таких самочек. Бьюти была скорее исключением, чем нормой. А теперь появилась Соул и она явно не желала быть изолированной от самого жестокого самца, какого только встречал Даркнесс. — Дерьмо, — с чувством выругался Слейд, но сделать уже ничего не мог, потому что Смерть ещё крепче обнял тоненькое тельце и огласил округу предупреждающим рёвом. Едва ли его не слышали на другом конце Хоумленда.Глава 2.
20 июля 2017 г. в 12:13
Триша поменяла капельницу и взглянула на девушку, лежавшую на больничной койке. Всякий раз, когда она смотрела на спасённую Даркнессом самку, сердце сжималось. На тонкой шее остался уродливый шрам от ошейника, который врос в кожу и который пришлось буквально вырезать. За прошедший месяц тело набрало немного веса, но самка оставалась по-прежнему слишком худой. Что ещё больше беспокоило доктора Тришу, так то что девушка не приходила в себя. Виды славились хорошей регенерацией и крепким здоровьем, но бывали случаи, когда они осознанно не желали исцеляться. Так было с несколькими мужчинами видов, чьи пары погибли во время чудовищных экспериментов «Мерсил». И Триша боялась, что самка осознанно не желала возвращаться в сознание.
— Ты опять здесь, — раздался недовольный голос Слейда со стороны входа. Женщина оглянулась и невольно улыбнулась своей паре. Он стоял сложив руки на груди, глядя на неё с неприкрытым вожделением и обожанием, хотя над этим всем правила насмешка. — Как состояние Бэйби? — кивнул в сторону кровати, на которой лежала самка. На лице Слейда сразу же отпечаталась скорбь, стоило только взглянуть на подключённую к приборам девушку. Многие виды навещали её, постоянно спрашивая Тришу о её состоянии. И при этом каждый умудрялся дать ей своё имя. Так Слейд называл её Бэйби из-за слишком миниатюрной комплекции и короткой стрижки, которую пришлось сделать из-за колтунов, правда за месяц они отросли чуть ниже плеч, цвета тёмного каштана с рыжеватым отливом. Даркнесс называл её Одуванчиком из-за буйства кудрей. Фьюри звал просто малышкой. Джастис называл Хоуп, а Бриз с теми немногими женщинами-подарками, что были способны жить среди видов — Лиса, за рыжий хвост. Триша ещё в первый осмотр отметила, что у девушки был самый настоящий лисий хвост с чёрным игривым кончиком. За месяц капельниц и внутривенных инъекций он стал пушистым и блестящим, не то что раньше — облезлый и тощий.
— Как и обычно, — вздохнула женщина, подойдя к супругу, который тут же заключил в крепкие объятия. — Организм практически восстановился, но она так и не пришла в себя.
— Дай ей время, — отозвался Слейд. — Она многое пережила. Честно говоря, мне до сих пор снятся кошмары после рассказов Даркнесса. Как представлю в каких условиях её держали и что могло случиться с тобой, если бы ты попала в их руки, — вид сокрушённо покачал головой и ткнулся носом в волосы пары, глубоко вдыхая аромат, успокаивая инстинкт защитника.
— Я понимаю. Но, — Триша покачала головой. — Я смотрю на неё каждый день и эта неподвижность меня пугает. Я так хочу, чтобы она очнулась и поняла, что теперь может быть счастлива.
— Едва ли она останется в Хоумленде. Думаю, захочет быть ближе к другим женщинам-подаркам в монастыре, подальше от шума и самцов.
— А может быть захочет, — горячо запротестовала женщина. — Откуда ты знаешь, может быть…
Приборы запищали, оповещая об ускоренном ритме сердца и Триша тут же бросилась к койке. Она склонилась над самкой, попутно отмечая что глаза двигаются под веками.
— О, боже, — выдохнула женщина. — Кажется она приходит в себя! Слейд, зови команду. Немедленно!
Повторять самцу не пришлось, он тут же выскочил из палаты. А Триша осторожно коснулась дрожащей руки.
— Милая, не бойся. Ты в безопасности, — заворковала женщина. — Тебя освободили. Ты теперь со своими. Больше никаких клеток, пыток и тёмных подвалов. Ты меня слышишь? Понимаешь?
Веки резко поднялись и Триша уставилась в тёмные глаза. Они были абсолютно чёрными, что зрачок сливался с радужкой, но стоило косому солнечному свету попасть в глаза как в радужке загорались коньячные вкрапления. Женщину всегда поражали виды своей необычностью, и эта малышка была не исключением.
— А-а, — сипло, испуганно взвизгнула самка, глядя широко раскрытыми глазами на доктора. Запах человека ударил по тонкому нюху, пробуждая болезненные, страшные воспоминания. Девушка слабо забилась, пытаясь отползти, но тело двигалось с неохотой, каждую мышцу ломило, а игла в руке больно кольнула.
— Слейд! — закричала Триша, отпрыгнув в сторону. Не в первый раз она видела этот взгляд — загнанный, испуганный, с ненавистью. Женщине совсем не хотелось пугать самку, потому она отошла как можно дальше.
Девушка таки смогла перевернуться и с тихим охом рухнула на пол. Триша хотела было приблизиться, но самка резко выдрала иглы капельниц из рук и забилась в угол, глядя оттуда на неё огромными от ужаса глазами, рыжий хвост обвился вокруг голых ног, укрывая словно покрывалом. Невольно Триша сравнила самку с испуганным оленёнком, выглядывающим из-за куста.
В палату влетела Бриз, а следом за ней появились врачи, что ещё больше испугало самку, и она зашипела из угла, клацнув белыми зубками с острыми клыками. Больничный халат съехал с её плеч, ленты развязались, и он просто скомкался между грудью и коленями.
— Выйдите, — рыкнула Бриз на окружающих, осторожно опускаясь на четвереньки, глядя на крохотную самку, отчаянно скалящуюся из своего сомнительного укрытия. Слейд тут же подхватил Тришу на руки и вытолкнул врачей в коридор, захлопнув за собой дверь.
— Спокойно. Я тебе не враг. Дыши, — произнесла Бриз, опускаясь ниже, склонив голову в покорном зверином жесте, обнажая шею, показывая, что она безобидна и нападать не собирается. Самка глубоко вдохнула, во все глаза, глядя на женщину. Её ноздри затрепетали, потом она подалась вперёд.
— Запах, — сипло выдохнула самка. — Знакомо.
— Я как ты. Мы называем себя видами. Ты сейчас в Хоумленде, это безопасное место, где мы можем жить спокойно. Здесь много таких, как мы, ты среди своих, — доверительно, мягко произнесла Бриз, тем не менее не делая резких движений и не придвигаясь к самке. Та склонила голову набок, молча глядя огромными глазами, как сова, осмысливая сказанное.
— Бабайка, — выдохнула наконец самка после затянувшегося молчания. Бриз удивлённо моргнула. За прошедшее время она неоднократно слышала сказки Элли, в которых фигурировал Бабайка. Но откуда о нём знала самка? И что для неё это значило?
— Что? — непонимающе отозвалась Бриз.
— Бабайка, — повторила девушка и качнула головой в сторону двери, за которой стояли врачи.
— Ты о людях? — вскинула брови самка. Девушка чуть нахмурилась, будто не понимая, а потом медленно, по слогам повторила:
— Лю-ди, — хмыкнула и серьёзно добавила: — Бабайка.
— Понятно, — рассеяно протянула Бриз, а потом вытянула руку. — Не бойся. Они не причинят тебе вреда. Эти люди, — заметив непонимающий взгляд и насупленные брови, тут же исправилась, — бабайки помогают нам. Заботятся. Они не сделают ничего против твоей воли.
Самка кивнула, но настороженность во взгляде не исчезла. Она заозиралась по сторонам и тогда её глаза распахнулись ещё шире. Казалось она была потрясена видом палаты, что заставило Бриз усмехнуться. Точно так же раньше она озиралась по сторонам. Вот только её никогда не держали в настолько маленькой клетке, как эту девушку.
— Это палата. Здесь тебя лечили, после того как освободили. Скоро тебя отпустят отсюда, и ты сможешь поселиться с нами в женском общежитии.
Самка склонила голову набок и моргнула, вновь неуловимо напоминая сову.
— Об-ще-жи-ти-ие? — то как она говорила немного настораживало Бриз, будто самка не знала слов и не понимала и половины о чём она говорит. Девушка повела носом и чихнула, укрыв лицо пушистым рыжим хвостом с чёрной кисточкой на кончике. Она уставилась на него, будто увидев впервые. Осторожно прикоснулась и вздрогнула, а потом зачарованно зарылась в него носом и издала что-то отдалённо похожее на кряхтящее ворчание. Настолько странный звук, что Бриз замерла. Кошачьи обычно рычали, собачьи подвывали, а приматы могли издавать высокие звуки. Эта же самка ворчала совсем по-другому. Но именно этот звук разрядил между ними обстановку.
— Место где мы живём называется общежитием. У нас свои комнаты, кровати. Ты тоже там будешь жить. Мы позаботимся о тебе, — произнесла Бриз, чуть приблизившись, больше не прижимаясь к полу, но и не нависая над самкой.
— Клетки? — тут же спросила девушка. Бриз затрясла головой.
— Нет, — злость прорезалась в её голосе. — Никто больше не посадит тебя в клетку.
— Хорошо. Там узко.
От слов самки сердце Бриз защемило. Она подобралась поближе к самке, обняла за плечи. Та застыла, поражённо уставившись на женщину, что была куда больше, мускулистее и явно опаснее. Но от неё пахло так знакомо, почти породному, а ещё она была тёплой. Никто раньше не прикасался к ней так. В основном её били, ставили эксперименты, но никто не трогал её настолько осторожно. Не держал, будто успокаивая.
— Что это? — тихо спросила девушка, уставившись на Бриз пристальным, долгим взглядом.
— Это? — указала на руки. Самка кивнула с осторожностью, будто боясь потерять ощущение.
— Объятия. Так делают, когда хотят поддержать или приласкать. Я теперь твоя семья и я хочу защитить тебя.
— Объ-я-ти-я-я, — протянула девушка. — Семья. Семья?
— Я всё расскажу тебе. Тебе многому придётся научиться.
Девушка доверчиво кивнула, прижимаясь к Бриз теснее. Самка потёрлась о неё носом, показывая привязанность.
— Какой твой номер? Как тебя называли? Теперь ты можешь сменить его на другое имя, которое тебе понравится.
— Номер? Звали, — самка задумалась. — Бабайка называл меня Чудовище.
— Никакая ты не Чудовище, — возмутилась Бриз. — Ты очень красивая.
— Чудовище — это плохо? — растерянно спросила самка, пытаясь понять. — Красавица — хорошо?
— Да, — кивнула Бриз. — Вставай. Здесь холодно. Мы же не хотим, чтобы ты заболела. Доктор Триша психовать будет, если ты заболеешь.
— Она сделает тебе больно? — тут же всполошилась самка и оскалила клыки. — Тогда я укушу её. Я всегда так делала, если кому-то хотели сделать плохо. Я и её укушу.
— Не надо, — тут же запротестовала Бриз. — Триша хорошая. Она не сделает нам ничего плохого. Обещаю. Ты пообщаешься с ней, и сама поймёшь.
Самка задумчиво кивнула и поднялась на нетвёрдые ноги следом за Бриз. Сделала сначала один робкий шаг, потом второй с некоторой боязнью ступая по кафельному полу. Она пару раз хихикнула, когда холодок щекотал ступни, а пушистый хвост покачивался из стороны в сторону. Больничная рубашка окончательно спала, и самка перешагнула её, абсолютно не стесняясь собственной наготы.
Бриз отметила, что больше позвонки не выпирали, грудь стала чуть больше. Руки и ноги больше не были настолько худыми, но всё равно выглядели слишком хрупкими. Спустя несколько мгновений самка уже сама ходила по палате, тычась во все предметы носом, обнюхивая, запоминая, иногда спрашивая те или иные названия у Бриз, вызывая у неё умиление.
Рыжий хвост нервно трепетал из стороны в сторону, хлеща по воздуху. Самка едва не подпрыгивала на месте, изучая всё вокруг, трогая, повизгивая и кряхтя. Её поражало всё вокруг. Она удивлялась самым простым вещам, была очарована странными пикающими приборами и удивлялась как могла прожить столько времени в крохотной клетке. А потом она наткнулась на окно и мир за ним, что заставил замереть с широко распахнутым ртом и глазами. Она таращилась на дорожки и деревья не смея вымолвить и слова.
— Что это? Что это?! — сипло, но громко залепетала самка, тыча пальцем в пластиковое окно. Бриз встала рядом.
— Ты не видела деревья? — с грустной улыбкой спросила она, вспоминая как сама впервые вышла на улицу.
— Деревья, — очарованно произнесла самка. — Огро-о-омные. Деревья.
— А там, — Бриз ткнула в окно, — дорожки и трава. По ним можно гулять и бегать.
— Бегать? — восторженно произнесла самка. — И ходить?
— Конечно, — слёзы застыли в глазах женщины. Неужели она сама раньше была такой же? Не знала, что значит прогуливаться по территории Хоумленда?
— Хорошо, — тихо отозвалась самка, прилипнув к окну, позабыв обо всё на свете. Палата казалась ей такой огромной, но мир за её пределами был настолько обширен, что просто нельзя было передать словами. Поглощённая видом за окном она даже не заметила, как Бриз тихо выскользнула из палаты.