Фрилансер или Игра с_love

      От заказчика он получил довольно гневное послание с весьма прозрачным намеком на бессмысленность дальнейшего сотрудничества. Лешины оправдания положения не изменили. Кто сможет выручить деньгами? Кто ЗАХОЧЕТ выручить? Мысль позвонить eidgenossen отпала сразу же – эти нищеброды смогут дать максимум вполовину меньше имеющейся у него на данный момент суммы. Звонить матери? Писать отцу? Магоев даже на секунду подумал, что перед десантированием через окно стоило бы обчистить карманы «колобка». Впрочем, до подобного он никогда не опускался, даже чтобы восполнить пущенные на охмурение затраты. Да и как знать, вдруг он ей представился вчера, по имени и фамилии найти проще простого!       Виктор! Вот это уже шанс! Написать ему, назначить встречу на вечер и между делом посетовать, что за заказ еще не пришли деньги, а до стипендии еще жить да жить – и решены проблемы! Никогда Магоев не просил денег напрямую. Исключение составляли лишь родители, обязанностью которых он по-прежнему считал его содержание. Виктор был online, поэтому предложение встретиться вечером довольно быстро обрело ответ, положительный ответ. Вечер понедельника обещал быть скоротечным – Алексей надеялся, что разговор с Кононовым не затянется надолго, а цель будет достигнута уже к середине встречи.       Встретиться они договорились в одном из самых старых на тот момент существовавших и одном из самых утомивших большинство горожан кабаке – «Версале», который кроме названия с великолепной резиденцией всевозможных Людовиков роднил разве что царящий по ночам в его клозетах разврат. И если коренные жители, особенно старше тридцати, «Версаль» уже тихо ненавидели, то молодежь, особенно среди «понаехавших» считали его посещение атрибутом жизни «богемы». Не были исключением и Магоев с Кононовым, периодически встречавшиеся друг с другом именно здесь: тут можно было и наиграться в уже описанную игру, и поговорить, и просто почувствовать себя серьезными, состоявшимися (как им казалось) людьми.       Встретиться они договорились в 22:30 (днем и вечером у Витьки были какие-то неотложные дела, в которые он предпочитал не посвящать окружающих). Магоев, по причине большей в этой самой встрече заинтересованности, уже в двадцать минут одиннадцатого прибыл на место и позвонил «долгожданному», чтобы заботливым и почти услужливым голосом спросить, что бы он хотел сегодня заказать. Официант, невысокого роста, темноволосый и кареглазый мальчик, внимательно выслушал Лешу, задал целую массу полагающихся, но, как правило, опускаемых, вопросов, поблагодарил за сделанный заказ и удалился.Магоев закурил и стал разглядывать постепенно собирающихся в зале гостей – осторожно, чтобы не вызвать со стороны пришедших агрессии (ala «Чё смотришь?»), но успеть понять, кто чем живет. К приходу Кононова, учащегося, кстати, на том же факультете, что и Магвай, но курсом старше, он бы уже был готов предоставить «отчет» по комплексам и фобиям каждого сидящего. И за прошедшие до появления Виктора десять минут Магвай точно подметил, что у одного из быкообразных мужиков за столиком напротив в интимной жизни явный разлад: то ли жена не дает, то ли он сам ее не шибко-то хочет. У одной из барышень за угловым столиком этой самой интимной жизни не было, возможно, со времен августовского путча. Если бы папаша Фрейд присутствовал при этой сцене, он бы прослезился от умиления и гордости за своих последышей. Магоеву тоже сегодня предстояло расплакиваться (если Витёк не даст денег) или расплачиваться (в обратном случае) – на выбор – на выбор Кононова. А выбор его имел обыкновение быть таким же непредсказуемым, как погода в мае. Посему Магоев всеми фибрами своей душонки чаял уйти из «Версаля» с непустым карманом, но все же испытывал где-то в животе неприятное и необъяснимое ощущение – какое-то мелкое-мелкое подрагивание едва развитых мышц. Испытывал это и курил чаще обычного – буквально одну за другой, чем даже вызвал соответствующий удивленный вопрос пришедшего позже и севшего сбоку от него (а не напротив, как обычно) Виктора (который всегда внимательно подмечал мельчайшие детали в поведении людей, но по причине зашкаливающего равнодушия никогда не справлялся о душевном и физическом состоянии окружающих). Курил и нервно мял окурки в пепельнице, наполняющейся с такой скоростью, что официант, на чьём бейджике было написано «Валентн» (именно так!), не успевал вовремя менять ее, за что периодически получал нагоняи то от самих гостей, то от нескладной администраторши с безобразной родинкой на щеке. Нервно мял окурки и сам мялся при всякой попытке заговорить о деньгах.       Кононов не резал, а буквально рвал вынесенное ему мясо, сок стекал по его губам на подбородок, который он периодически небрежно и размашисто вытирал ладонью. Магоев ел подчеркнуто аккуратно, но при этом (то от волнения, то от недостатка практики) временами брался за нож левой рукой или неловко ронял его на стол и даже под него на радость Витьки. Рот он часто промакивал салфеткой, стараясь не использовать одну салфетку дважды. Разговоры из разряда «как дела?» свелись к обмену сообщениями о прошедших полутора суток. Не прибавляя ни словечка и не преувеличивая своих «побед» (историю с «колобком» он описал более чем лаконично), Алексей поведал, как прошел его вчерашний день с момента их расставания в «Эспрессо». Кононова сей рассказ ничуть не тронул: попойка с гопотой и поход с ней же в самый паршивый клуб города, окончившийся блудом со страшной бабой, едва ли могли его воодушевить. Вряд ли Витёк внимательно слушал Магвая, лишь изредка поглядывая на него. В этот момент окружающий шум и голос Леши совершенно заглушились звуками из его воспоминаний о прошлом июле, проведенном с теперь уже бывшей любимой девушкой в Турции.       Его собственное повествование было сдержанным, нокудаболее интересным, чем услышанное только что, а главное – вызывало у Лехи с трудом сдерживаемую зависть. Зависть такую, чтов своих мечтах он уже всадил Кононову в глаз вилку, вспомнив при этом, что держать ее принято в левой руке и тут же переложив ее в «правильную» руку. Стараясь запомнить малейшие детали, сказанного им, Магоев даже на несколько минут забыл о цели своего визита в «Версаль». Речь шла о кампании, направленной на подготовку выборов в городской совет, которые были назначены на май. Времени еще – вагон, но занимать доходные местечки нужно заранее.       Пока шел диалог, собеседники и не заметили, во что превратилась «почтенная публика»: гости были уже безобразно пьяны, громко матерились, хохотали, стучали кружками и кулаками по столам, роняли на пол столовые приборы. Больше всех доставалось бедному «Валентну», который обслуживал зал в одиночку и изнемогал от беготни и бесконечного хамства, то и дело обрушивающегося именно на него. Что бы ни становилось причиной «диспута» за столиками, крайним оказывался Валя, который мечтал уже не о чаевых, а о скорейшем опустошении зала (которого дождаться можно в круглосуточном заведении разве что в случае террористической угрозы). Дрожащими от нервного напряжения руками он ронял подносы, не успевал выносить и путал блюда (за что выслушивал очередную порцию оскорблений) и старался при возможности ни с кем не сталкиваться взглядом.       - Что там с отчетом о турэкспедиции на Алтай? – точно так же «между прочим», как хотел завести разговор на интересующую его тему сам Магоев, спросил Виктор. Вопрос он задавать начал, глядя перед собой, а последнее слово произнес, уже уставившись Магваю прямо в «плывущие» от выпитого глаза.       На секунду весь грохот, царящий в кабаке, превратился в сознании Алексея в гнетущую гробовую тишину: он начал судорожно вспоминать, что поручал ему член редколлегии студенческой газеты Кононов и к какому сроку. При этом он так испуганно вытаращил глаза в хитро прищуренные и без того маленькие «очи черные» Витьки, что тот сразу обо всем догадался. Но Магоев еще не догадался!! Потребовалось еще мгновение, чтобы вспомнить, о том, что три недели назад в этом же самом зале Виктор дал заказ на отчет о большой туристической экспедиции студентов и сотрудников вуза по чарующему Алтаю… Магоев даже ни с кем еще не встречался, а сроки выходят ровно через сутки! В этот самый момент державшая равновесие на краю пепельницы сигарета Леши, протлев, символично упала на стол.       - Все отлично! Точнее, почти все. Интервью провел, нужно все скомпоновать… До завтрашнего вечера как раз сделаю! – веселым и максимально убедительным тоном ответил Магвай, но доверия это Кононову не прибавило.       - Ну-ну! – скептически сказал Витька и отложил вилку.       Будучи уверенным, что Витёк поверил ему, Леха с облегчением выдохнул и огляделся по сторонам. Голова его вновь стала свободна для важных и не очень мыслей. Он вдруг вспомнил, что сегодня понедельник, и сильно удивился обилию безбожно пьяных людей, битком набивших тесный зал «Версаля».       - Ты посмотри! Понедельник, на работу завтра всем (а кому-то и за руль даже!), а они синячат, сволочи! Вот из-за таких, как они, в этой стране все и развалилось.       - С чего ты взял, что им на работу? – не поворачиваясь и тщетно пытаясь прикуриться, отреагировал Кононов, - Наверняка работают «два через два» по двенадцать часов… Считай, половину недели в пьянке и проводят.       Магвай с быстротой адъютанта царской армии щелкнул своей зажигалкой перед сигаретой собеседника.       - А-а, вот оно что! Тогда все ясно. Каждый второй день недели у них – либо пятница, либо воскресенье. Поработают, а потом нажираются в сопли.       Кононов не отреагировал, производя долгожданные затяжки. И тут же они стали свидетелями трагикомедийной сцены: «Валентн» вышел в служебный коридор (даже не закрыв за собой дверь) и отчаянно заорал.       - А-а-а-а-а, блядь, заебали суки!!!!!!!!!       Погруженный в гоготание и звон посуды зал резко повернул голову в сторону вопля и на мгновение замер. Официант, не отходя далеко от двери, натурально бился головой о стену. То ли усталость, то ли выпитое, то ли тень сочувствия помешала Кононову и Магоеву сострить по этому поводу. Зато это с удовольствием сделали другие.       - Льда для виски наколоть решил головой! Или орехов!       - Не, это он на кухню стучится, спрашивает, скоро ли горячее отдадут!       - Через стену сбежать с работы хочет!       На шум из подсобки явилась администраторша и бросилась к «Валентну».       - Вот суки… Доведут же рабочего человека до безумия! – отрезал Магоев «спейшл фор Кононофф» и тут же пренебрежительным капризным гнусавым голосом окликнул:       - Официант! Официант!! Эй! – в конце он даже присвистнул и сам удивился громкости, с которой это было сделано, - Вынесите счет!       Валя появился с изможденным лицом, едва сдерживая подкатывавшие слезы, и отрапортовал: «Сию минуту!». Публика вновь погрузилась в гвалт, а Магвай решил воспользоваться моментом и, для виду порывшись в кошельке, словно не зная, сколько там, громко пробормотал:       - Зараза… Сейчас рассчитаться и сидеть без копейки до хер знает, какого… Витёк, не выручишь до конца следующей недели?       Кононов дал волю своей вредности. Смерив Лешу как незнакомца презрительным, «оценивающим» взглядом, Витька выдавил:       - Сколько?       - Тысячи четыре… - Леха решил идти от большего.       - Наглеешь…       - Ну правда, нет денег! А нужны позарез!       - Всем нужны… Трёха – максимум.       - Идёт!!!! – радостно воскликнул Магоев, - Спасибо, Витя!!!       - Не за что спасибовать – пошли до банкомата, у меня налика – рассчитаться впритык.       «Валентн» вынес счет, и Магоев, не отпуская официанта, быстро положил имеющуюся у него наличность в папку, то же самое проделал и Кононов.       - Сдачи не надо! – сказал Магвай, не буду даже уверенным, хватает ли там денег, чтобы вообще рассчитаться.       - Спасибо большое! – трогательно ответил Валя, не зная, какое горькое разочарование его ждет.