Фрилансер или Игра с_love

      Отчаяние и страх властвовали Алексеем Магоевым: выход на улицу ему казался равноценным выглядыванию из окопа во время генерального сражения, посещение учебных занятий – пустой (и вдобавок, рискованной) тратой времени, а свое участие в предвыборной работе он расценивал уже не иначе как попытку сделать искусственное дыхание «рот в рот» обезглавленному. Связываться с Савинковым он не хотел, опасаясь услышать на другом конце «Абонент временно недоступен», а с Ермолаем – чтобы не выслушивать очередную порцию ругательств по поводу их задержки в Иваново. О том, чтобы сказать про свои проблемы родителям и речи не шло.       И все же раз в два-три дня опустошение холодильника вынуждало шакала высунуться из своей норы. Купив немного самой примитивной еды, дешевого алкоголя и сигарет, Алексей спешно возвращался в квартиру, где практически не вылезал с дивана – он казался ему самым безопасным местом на планете как материнская утроба. Так и закончился апрель. Пока те, кто считали себя трудящимися, рвали глотки на бесполезных праздничных митингах (щедро окрашенных всевозможной предвыборной канителью), а те, кто к таковым примазывались – заливали глотки водкой, Магвай сидел как пес на цепи. На телефонные звонки он не отвечал, в Интернет не выходил, а во время редких путешествий из квартиры в магазин старался не встретиться взглядом даже с хорошими знакомыми.       Временами от страха и бесконечного пребывания в четырех стенах у него случались приступы паники, помимо постоянной дерготни из-за чьих-то разговоров в подъезде. Он так и не мог понять, чей же визит для него менее страшен – ментов или участников другой «команды по вольной борьбе». И когда первомайские праздники уже прошли, и на город опустился первый вечер рабочего дня, отчаяние нашего героя почему-то обернулось совершенно неожиданным шагом.       «К черту! Всё к черту! Будь, что будет, я так больше не могу! Пусть все закончится сегодня же, завтра, но я больше не буду здесь прятаться! Может быть, это все неслучайно произошло… Может быть, это мой единственный шанс!» - с такими мыслями Магоев вскочил с дивана и направился в ванную. Пока в его голове выстраивался новый план действий, он тщательно готовил себя к судьбоносной встрече – мылся, брился, гладил одежду и подсчитывал деньги. Примерно через час он вышел из дома и направился в почти забытом направлении – туда, где он хотел бывать каждый день и где так давно не был. Купив по пути дорогой и красивый букет цветов и неоднократно убедившись в качестве бритья и свежести дыхания, Алексей дошел до двора Ткаченко – он знал, что она должна вернуться с работы с минуты на минуту. Ждать, однако, пришлось до темноты – он даже позвонил в дверь, чтобы узнать пришла ли она. Получив отрицательный ответ, Лёха занял позицию у входа в подъезд. На протяжении полутора часов, несмотря на нервозность последних недель в целом и часов в частности, он ни разу не курил. На улице стемнело, он озяб, но так и не видел желанного силуэта. И вот когда он уже был готов уходить, во дворе раздалось цоканье каблуков – то, которое Магвай не мог спутать ни с чьим еще. Сердце его наполнилось радостью, он готов был тут же выскочить из «укрытия», но желание довести сюрприз до конца возобладало над стремлением как можно скорее увидеть любимую женщину.       Вика почему-то разговаривала. Поскольку сумасшедшей она не могла показаться, Магвай решил, что она говорит по телефону. Но вдруг он услышал и ответы – давались они низким мужским голосом. Лёха выглянул из-за угла, и оловянное сердце разбилось – девушку, о которой мечтал Магоев, вел под руку другой мужчина. И не провожал, а шел вместе с ней домой – знакомиться с родителями, не иначе. Писк домофона, скрип двери, цокот шпилек, разговоры и смех в подъезде – это были последние аккорды«оперы о несчастной любви». Постояв с минуту в полнейшей растерянности, Магоев отошел от подъезда. Кого было винить в том, что она шла не одна, если не самого себя? Сколько раз можно было проявить решительность, хоть и с гарантированным риском получить отказ? Ну и что, что откажет? Реки вспять поворачивают при желании, не то, что капризные и своенравные женские решения! Можно было завоевать ту, которую считал прекраснейшей и достойнейшей, можно. Но, увы, время и силы были растрачены на более доступные варианты…       Вся злоба, которая вскипела в этот момент в Магвае, обрушилась на злосчастный букет – резко размахнувшись, он влепил им по капоту стоящей рядом машины (принадлежавшей, кстати, Викиному отцу). Пронзительно завизжала сигнализация, разлетелся на части букет, ринулся быстрым шагом с поля проигранной битвы Магоев…       «Ну вот и все… Теперь у тебя нет любимой…» - впервые Алексей сам себе признался в том, что испытывал к Виктории. Очень вовремя, надо сказать! Пройдя метров пятьдесят от двора Ткаченко, Магвай вдруг остановился как вкопанный. Даже из этой ситуации нашелся альтернативный выход. Развернувшись, он направился обратно – к подъезду Вики. Если Вы думаете, что он позвонит в ее дверь, признается ей в своих чувствах или даже вызовет соперника на рыцарский турнир – извините, Вы глубоко ошибаетесь! Вы или слишком хорошо думаете о герое повествования, или читали его невнимательно (что не станет для меня большим сюрпризом).       Магвай наклонился над размочаленным букетом, отыскал в нем один уцелевший цветок (названия которого он, разумеется, не знал) и спрятал под полу куртки. Теперь путь его лежал в противоположном направлении. Постигшее его только что разочарование, как ни странно, придало ему такую силу и решимость, что Магоев пренебрег общественным транспортом и двигался исключительно пешком. По дороге, естественно, была опустошена не одна бутылка пива и выкурена не одна сигарета. Погода же стремительно менялась – некогда ясное небо становилось пасмурным, и на лицо Алексею уже даже стали падать капли дождя.       Он шел и пил, пил и шел. На протяжении второй половины пути он останавливался, чтобы отлить, чуть ли не у каждого куста. В очередной раз ныло сердце – не то от разочарования, не то от обилия выкуренных сигарет, в очередной раз тряслись руки. Кажется, я не сказал о самом главном: куда и к кому направился Магоев. А двигался он к той, которой постоянно пренебрегал, которой лгал и которую тешил напрасной надеждой – к Дарье Алфёровой. Разумеется, по дороге он ей даже не позвонил, не поинтересовался ее планами на остаток вечера. Полагаясь исключительно на знание ее образа жизни, он рассчитывал, что сейчас она может быть только в одном месте – на съёмной квартире, в ожидании его ответа на сообщения в социальной сети. Алексея не смутили ни отсутствие договоренности или хотя бы предупреждения, ни уже едва проступившая, но оттого особенно колючая щетина, ни отвратиельная смесь запахов перегара, табака и последствий кариеса (в этот раз он даже обошелся без обязательной еще недавно проверки свежести дыхания).       Морось мочила его голову, выпитое пиво грозило намочить его штаны, но он шел нетвердой походкой по влажному асфальту, придерживая под полой куртки хризантему без одного лепестка. Идя по одной из улиц, он начал слышать где-то вдалеке протяжный и жалобный собачий вой. С каждым шагом Магвая он становился все громче и громче. В конце концов, Лёха не выдержал и свернул на этот звук, и увиденное заставило его выругаться вслух: в кустах отчаянно выла от боли тощая дворняга, угодившая задней лапой в поставленный каким-то ублюдком капкан.       «И кому взбрело в голову капканы ставить? Зачем?» - размышлял Алексей, но ответ был очевиден – кто-то просто захотел причинить страдание другому существу.       Леша пытался подойти ближе и освободить несчастное животное, но, несмотря на явно читаемую в ее глазах мольбу о помощи, собака, очевидно не доверявшая теперь никому из двуногих, его к себе не подпустила, перемежая вой с рычанием и лаем.       «Ну и черт с тобой! Сиди до утра, если тебе нравится!» - буркнул Магвай и двинулся дальше.       Дойдя до дома Алфёровой, Магвай достал из кармана телефон и набрал ее номер. Вопреки тому, что звонил он девушке (а эти создания телефоны держат где угодно, только не под рукой), трубку та взяла практически моментально.       - Алло? – голос Даши не скрывал ее радости.       - Алё-малё! – изо всех сил изображая веселье, ответил Алексей.       - Привет! Ты куда пропал-то?       - Ошибаетесь, Дарья – я ближе, чем Вы можете подумать!       Вальяжная интонация, ироничное обращение «на Вы» произвели такой убедительный эффект, что Дарья стала вертеть головой в разные стороны, ожидая увидеть своего любимца в углах собственной комнаты.       - Выгляни в окошко – дам тебе горошка! – продолжал свое развлечение Магвай.       Даша отдёрнула занавеску и посмотрела на противоположную сторону улицы, где Лёша раскинул в разные стороны руки.       - Ты здесь?? – не веря своему счастью, спросила Алфёрова.       - Нет, я в Сан-Франциско, а это мой двойник – Петя Сарделькин, - хихикнул Алексей.       - Заходи ко мне! Второй подъезд, квартира 67, - тут же пригласила Дарья.       Алексей повесил трубку, и напускное веселье как рукой сняло. Он перебежал улицу и зашел во двор, быстро сориентировался в подъездах и зашел внутрь.       - Ну, здравствуй, Петя Сарделькин! – расплываясь в улыбке и открывая дверь, приветствовала Даша.       - Привет! – не сумев изобразить радость, выдавил Лёша и протянул вперед хризантему.       - Спасиииибо! Так приятно! – Дашина радость была самой искренней, но вид гостя её обеспокоил, - Что случилось? – на лице Алфёровой сразу же изобразилась тревога.       - Да все нормально. Просто немного загулял, - пытался соврать и успокоить Магвай.       - Ты в сети не появляешься, ребята тебя давно не видят… Употребляешь, наверное… Что с тобой? - Лёшино объяснение явно не убедило и не успокоило Дарью.       - Да куча всего навалилась сразу: и на работе, и на учебе… Думал, в праздники отдохну – не тут-то было.       - Проходи. Ужинать будешь? – хлопотала Дарья.       - Нет, спасибо.       - Может, хоть чаю?       - В меня сейчас жидкое не влезет – нахлебался я уже от души.       С трудом раздевшись, Магвай ввалился на кухню и сел за маленький стол, Даша селя рядом. По-домашнему одетая и не производящая впечатления «женщины-праздника», она была очень открыта и добродушная со всеми. С Магоевым – в особенности. Они несколько секунд молча смотрели друг другу в глаза, пока Алексей не отвел их в торону и не уставился отсутствующим взглядом в сахарницу.       - Ты очень устал, я же вижу. И расстроен, - с материнской нежностью и тревогой говорила Алфёрова, - Тут дело явно не только в учебе и работе. Что-то с родителями?       - Да нет, живы-здоровы, - на этих словах он задумался и поймал себя на мысли, что о жизни родителей, особенно отца, не справлялся он уже давненько.       - С девушкой? – напрямую спросила Даша: с одной стороны – чтобы узнать, в чем дело, с другой – есть ли таковая у Алексея.       Магоев помолчал несколько секунд, невольно изводя тем самым Дарью, и, наконец, ответил.       - Да нет у меня ее. Теперь, во всяком случае…       Алфёрова была в смешанных чувствах: в ней бушевала и радость от Лёшиной свободы, и непонимание истинной причины его тоски. Лёша, наконец, посмотрел в Дашины глаза. Она положила свою кисть на его, он перевернул ее и крепко сжал. Даша потянулась вперед и впилась в его губы жарким долгожданным поцелуем. Не закрывая глаз и не впадая в эйфорию, Алексей все же ответил взаимностью.       - Как же мы давно не виделись…, - прошептала, улыбаясь, Даша.       - Особенно так, - дополнил Лёша, как будто сегодняшняя встреча для него хоть что-то значила.       - Подожди, я выключу свет.       - Электричество экономишь? – иронизировал Магвай, при этом так и не расплывавшийся даже в самой ленивой улыбке.       - Обстановку создаю, - прямо ответила Алфёрова, после чего разговор на лишенной света кухне сменился продолжительными звуками поцелуев.       Через десять минут обозначенного выше занятия, Алексей вежливо попросился в туалет – отсутствие в квартире кустарников не отменяло последствий употребления древнейшего мочегонного средства. Когда он вышел, Даша мыла в раковине оставшуюся с ее ужина посуду и не слышала его появления.       «Зачем тебе это? Оставь все, как есть. И ее заодно…» - говорил в мыслях самому себе Магвай, но руки его потянулись к полному стану заботливой хозяйки и напористо стиснули в крепких объятьях ее грудь. Дарья отвлеклась от своего занятия на более приятное, пока не осознала, что водопроводный кран все же стоит перекрыть.       - Пойдем в комнату, я тебя положу – время позднее, - ласково прошептала она, но скрыть своего намерения лечь рядом не сумела.       Пока Магоев воевал с собственными носками, упорно не желавшими слезать с пяток, Алфёрова быстро разложила диван, расстелила бёлье и скомандовала ложиться. Сопротивляться Алексей не стал: вульгарно поцеловав «командира», он завалился под одеяло. Минут пятнадцать пробыв в душе и волнуясь, что нетрезвый гость провалится в сон до ее возвращения, благоухающая дешёвыми духами девушка вернулась в спальню, наклонилась над дремлющим Лёхой и нежно поцеловала его в бледные губы. Сняв халат и оставшись в нижнем белье, Даша легла рядом с ним и положила свою руку на плоскую грудь своего возлюбленного. Алексей открыл глаза, повернулся к Дарье, крепко обнял и стал покрывать ее лицо и шею страстными и бесстыдными поцелуями. Не избалованная мужским вниманием, а уж тем боле ласками Алфёрова млела от радости осознания происходящего. Магоев действовал механически, на автомате, по чётко отработанной, скучной и однообразной схеме: так же, как всегда долго возился с застёжкой бюстгальтера, так же резко и напористо одевал Дашу в костюм Евы, так же небрежно навалился на нее, даже не почувствовав и не оценив, что именно для него Дарья Алфёрова хранила себя, пускай и желающих-то было не слишком много. Несколько минут Даша тихо плакала от своего простого женского счастья, плакала и улыбалась, пока во вермя очередного поцелуя Алексей не почувствовал солоноватый привкус слёз.       - Ты чего?       - Все хорошо, Лёша!       Мгновенно успокоенный этим ответом Магвай продолжил любимое занятие. Но все его мысли сейчас были далеки от постели Алфёровой, думами своими он по-прежнему стоял у подъезда Ткаченко с красивым букетов в руках, да только вот шла она к нему навстречу одна. Фантазия – штука упрямая, но реальность всегда будет упрямее и жёстче: то и дело прекрасную картинку мечты сегодняшнего вечера разрушали так некстати сами собой вклинивавшиеся воспоминания о Викином «сопровождающем»…       Изрядно устав, а главное – потеряв всякий настрой, Алексей отвалился на спину как сытая пиявка и устремил пустующий взгляд в потолок. Дарья проявила инициативу, то нежно, то страстно покрывая Лёшино лицо и шею поцелуями. Она ритмично двигалась и, несморя на комплекцию, демонстрировала грацию и резвость профессионального жокея. Магоеву же это было глубоко безразлично – не слушая шёпот и стон своей немилой партнёрши, он бороздил глазами по окну в поисах не то какой-нибудь мало-мальски интересной детали, не то спасения. И если последнего совершенно не наблюдалось, то первое попалось на глаза довольно быстро – внимание доморощенного Казановы привлек незакрытый шпингалет, не влезавший в предназначенную для него петлю.       «Ну и кто ты сейчас? Ты такой же, как этот шпингалет – не пришей кобыле хвост: вроде ты и есть, вроде и на месте, а толку-то от тебя… Только мешаешь всем, а снять тебя и выкинуть жалко. Жалко… А почему жалко?» - чем больше вопросов сам себе задовал разочарованный юноша, тем ярче вырисовывалась мрачная безысходность и бессмысленность его существования…