***
Ох, ну что за блаженство! Ради такой водицы совсем не жалко потраченных сил и времени. Нагретую воду я вылила в исток, и пустую бутылку подставила под струю кристально чистой воды, которая изящно выливалась из бамбуковой трубы в маленький бассейн из цельного камня с выгравированными на бортиках иероглифами. Вода легко глоталась, и после того, как я, утолив жажду, убрала горлышко бутылки от рта, довольная улыбка сама по себе расплылась по лицу. Вот это я понимаю, водичка! Все-таки было немного опрометчиво идти сюда без какого-либо освещения. Тьма еще не настолько сильно сгустилась, что обратно можно было бы направиться только ощупью, но определенные неудобства все-таки возникли. Например, еще только подходя к роднику, я уже успела запнуться за выступающий из земли корень дерева, который хорошо был замаскирован под покрывалом наступившего мрака. Поэтому, стоило бы поторопиться пойти по тропе обратно к спасительным уличным фонарям. Да и комары уже сожрали – чтоб вы все в аду горели. Исток уже был давно позади и сейчас я шла по узкой дорожке практически вдоль берега реки. Я любовалась на то, как на поверхности воды красиво танцевали блики от яркой луны, которая сейчас освещала мне путь лучше любого фонаря. И так, пока я не думала смотреть себе под ноги и продолжала созерцать ночной пейзаж, я вдруг поймала чей-то темный силуэт. Его обладатель сидел на маленькой пристани, как я поняла, спиной ко мне. Захотелось насытить свое любопытство и подойти поближе, что я немедленно и сделала.***
Саске Учиха в очередной раз тонул в собственных размышлениях о мысли убийства своего брата, которая не давала ему спать по ночам. Думал, идти к своей цели поэтапно или в определенный момент нагрянуть так, что никто опомниться бы не успел, и правдивые слухи о смерти предателя обсуждались бы во всех уголках света еще до официальных новостей. Саске думал о том, как он воспримет последние содрогание своего брата перед тем, как его навсегда покинет сознание – с глубоким удовлетворением бывалого воина или истерикой сумасшедшего убийцы, за сутулой спиной у которого текли реки крови тех, кому просто не повезло встать у него на пути. Мысли были черные, жестокие, кровавые, бесчеловечные. Но эти мысли определяли добрую половину его сущности. Другую же половину объяла мрачная пустота. Так или иначе, Саске Учиха, названный в честь отца Третьего Хокаге, не собирался оправдывать надежд покойной матери на то, что он вырастет шиноби, достойным сравнения с героизмом и величием своего тезки. Безусловно он станет великим шиноби. Но отнюдь не из добрых побуждений и патриотических чувств. И как же он до сих пор не свихнулся? Впрочем, он был к этому близок, но давно – еще в ту роковую ночь. Ту самую вспышку небывалого безумия, которая представляла серьезную опасность к формированию его мировоззрения (а Саске считал его правильным), ему удалось заглушить, но не факт, что навсегда. Поэтому младший Учиха торопился. Торопился и негативно поражался своему медленному прогрессу. Хоть он и был всего лишь выпускником, желторотым юнцом, который только пока еще мог мечтать о заветном начале поисков своего брата, но свирепая требовательность к самому себе мучила и терзала его. А чтобы избавиться от этих душевных мук, ему необходимо было добиваться новых и новых высот. Учиться в академии было для него так же просто, как дышать. Но скоро все изменится – годы обучения в академии окажутся позади и теперь придется искать всевозможные источники информации и силы. И Саске уже сейчас сильно сомневался в том, что Коноха даст ему все то, что необходимо для достижения жизненной цели. Вздрогнув от хруста, послышавшегося сзади, Учиха резко вскочил на ноги и метнул два сюрикена в незваного гостя. Раздался девичий вскрик, и в холодном, безжалостном, как стужа, взгляде зажглась искра.