***
Тсуна серьезен в своем намерении прекратить терроризировать отца. Конечно, он всё ещё винит того в смерти матери, и это никогда не изменится, но… Емитсу любил маму. Он искрил счастьем каждый раз, когда приезжал домой. Постоянно говорил ей комплименты, дарил цветы, обнимал, целовал. И пусть Нана умерла уже давно и все эмоции отец выказывал марионетке, созданной собственным сыном, это не отменяет того факта, что он любил её. Да, Советник мог быть менее беспечным и выделить охрану. Да, мог приезжать чаще. Да, мог и вовсе перевезти их в Италию и поселить на территории Вонголы. Но он берёг свою жену, как хрупкий цветок. Отец не хотел, чтобы такая добрая и нежная женщина была в окружении мафии, пропитанной болью, кровью и отчаянием. Советник был уверен, что его семья в безопасности. Ну кто будет искать жену и сына Емитсу в тихом городке Японии? А если бы он выделил кого-то из своих людей, то их могли обнаружить. Люди достаточно продажные твари и честному слову-обещанию в мафии не верят. А то, что враги Семьи всё же нашли её — это всего лишь оплошность. Огромный такой «Упс!» с кровью, слезами и мольбами. Тем не менее, Емитсу хоть и виноват, но не совсем. Он пытался защитить их, думая, что поступает правильно, отдалившись так сильно от жены и сына. Но жизнь такая штука, что не всегда выходит так, как того хочешь.Тем не менее, былого уже не воротишь. Прошлое навсегда останется неизменным, но будущее в их с отцом руках. Они могут заново научиться общаться, избегая некоторых тем. Что-то вроде запрета, где слово «мафия» и всё, что с этим связано, просто не упоминается. Да, Тсуне кажется, что так будет правильно. В конечном итоге, ему уже давно не семнадцать. У него стабильная карьера, прекрасный партнер и обычная жизнь, наполненная своими маленькими приключениями. После «похорон мамы» Емитсу действительно свёл все контакты с мафией для Тсунаеши к минимуму. Да, за ним следили доверенные Советнику люди. Да, этот козёл взламывал его компьютер, почту и университетский аккаунт. Да, пытался влиять на его жизнь. Но всё это было сделано не со злого умысла. Просто папа переживал и пытался хоть как-то протиснуться в мир своего замкнувшегося чада. Он делал это так, как умел, со всей отдачей и искренностью. И если это всё равно раздражало Тсуну, это не значит, что он должен снова начать вести себя как подросток-максималист. Заново. Они начнут все заново, ну или не совсем. Савада ещё не знает, как начать этот разговор и что конкретно сказать папе, но уверен, что мужчина его поймёт. По крайней мере, так думал Тсунаеши, пока они подъезжали к летнему поместью Вонголы. Сэм вслух восхищался красотой всего, что было на территории, а парень согласно поддакивал. Действительно красиво. Мощные деревья вдоль длинной дороги. Фонтан посреди подъезда к поместью. Брусчатка, что забавно шуршит под подошвами. Элегантное, не лишённой величия и мощи, здание. Огромные окна и двери — всё как в фильмах. Только поднимаясь по ступеням, сделанными из какого-то необычного камня, Тсуна всё равно может уловить запах крови и присутвия Воли. Всё вокруг пропиталось этим. Но чего еще ожидать от мафии, не правда ли? — Тсуна, Сэм! Я рад вас видеть, — отец, весь такой красивый и искрящийся энтузиазмом выскакивает из дверей поместья, когда молодые люди не прошли и половины ступенек. Не то чтобы их было так много. Он ждал. Он переживал. Он боялся, что не приедут. И сердце сжимается от щемящего чувства благодарности. Что бы Тсуна не натворил, как бы себя не вёл, папа всё равно продолжает его любить. Всё это время он просто выжидал, когда боль от потери матери утихнет. Ждал и надеялся, страдал, винил себя, но никогда не сдавался и верил, что однажды сын перестанет вести себя как придурок. И Тсунаеши с уверенностью теперь может сказать, что у них двоих получится снова быть семьей. — Привет, пап, — ни секунды не медля, молодой человек обнимает отца в ответ. Емитсу ощутимо вздрагивает, но тут же прижимает к себе сына сильнее. Простил. — Рад тебя видеть, сын, — снова повторяет Емитсу, и Сэм тактично умалчивает о том, что всё это превращается в какую-то драму. Это не его дело и он не знает всех подробностей, но он рад, что его любимый человек решился таки исправить семейные связи. — Привет, Сэм, — Емитсу отрывается от Тсуны и крепко жмёт руку молодому человеку. Советник всё ещё не в восторге, что второй половинкой его отпрыска стал мужчина, но поделать с этим ничего не может. Именно поэтому Емитсу фокусируется на положительных аспектах этих отношений: Тсуна прекратил употреблять, шляться где попало и блядствовать направо и налево. Уже за это Сэмуэль заслуживал искреннюю благодарность со стороны главы ЦЕДЕФ. — Пойдёмте во внутрь, ребята. Я попросил поваров приготовить полноценный Итальянский ужин. Знаю, что вам, может, уже поднадоела наша кухня, но когда вы ещё сюда приедете? — Емитсу ведёт их в огромную залу, где усаживает на удобные диванчики. — Может, зимой? — предлагает Сэм, принимая бокал красного вина. — Летом тут слишком жарко. Да и Рождество мы всегда справляли только в Англии. — Боюсь, милый, Рождество мы никогда не встретим нигде, кроме родного острова, — фыркает Тсуна. — Твоя мать убьёт нас, если мы не ответим на её приглашение и не приедем на ужин. — Это точно, — страдальчески вздыхает Брайт, и тут же отвечает улыбкой на недоуменный взгляд Емитсу. — Моя мама очень… энергичная женщина. И она до ужаса любит справлять все праздники в кругу семьи. Если на Пасху мы с Тсуной отнекиваемся тем, что до ужаса заняты на работе и ну никак не можем приехать, то с Рождеством такое не прокатывает. Так что ровно в шесть вечера мы должны стоять на пороге её дома в праздничных свитерах и с бутылкой шампанского. — Женщина с характером, — понимающе кивает Советник, читая между строчек. — Женщина-дьявол, — фыркает Тсуна, спокойно перенося укоризненный взгляд партнера. — Что? Не смотри на меня так. Твоя мать — Сатана. Я до сих пор не могу понять, как она мне так сильно мозги запудрила, что я провёл с ней три часа, создавая список гостей. Она дьявол во плоти. Ужасающая леди. — Список гостей? — переспрашивает Емитсу. — Мама решила, что мы с Тсуной вместе слишком долго и пора уже нам узаконить отношения, — страдальчески выдыхает молодой человек. — Видите ли, ну не можем мы просто жить вместе. Нужна свадьба. Нужен торт и куча гостей. Нужно платье белое и всё такое. — Я не буду надевать платье, — рычит Савада. — Она может меня хоть пытать где-нибудь в погребе, но я не буду облачаться во всё белое, пышное и с фатой. И хрена с два это сделаешь ты. И никакой кучи гостей. И торт шоколадный. И никаких бальных залов. И… — Ты же понимаешь, что сейчас планируешь свадьбу, правда? — спокойно уточняет Брайт, и Тсуна чертыхается. — Твою же мать! Эта женщина точно нихрена не человек. Она пробралась в мою голову. Я слышу её шепот у себя в левом ухе. Это просто ужасно. Не хочу свадьбу! — Совсем? — тут же уточняет партнер и Тсунаёши сдувается на глазах у Емитсу. От его былой энергии не остается и крупинки, а вместо чертыханий теперь лишь один тихий бубнёж. Мило. Сын вскоре женится… Выйдет замуж… Соединит себя узами брака, в общем, а Советник ни сном ни духом. — Ребята, это, конечно, замечательно, но стол уже должны были накрыть, — тактичности в голосе мужчины не занимать. Они обсудят эту тему позже. С Сэмом. Такой весь из себя порядочный и правильный малец просто не посмеет пойти в обход Советнику. По этикету сначала просить разрешения нужно у родителя, а уже потом кольцевать предмет любви и страсти. Но пока что Емитсу не грозит вопрос о благословении брака: Брайт парень умный и прекрасно понимает, что ответ мужчины — категоричное нет. Но это пока что. Может, лет так через тридцать он и согласится.***
Ужин проходит в весьма дружественной атмосфере. Вино и отвлеченные темы для разговора этому способствуют. Они обсуждают университет и забавные случаи из жизни. Емитсу в ответ травит свои байки о работе и жизни. Никакой мафии и другого криминала — Советник обладает достаточно подвешенным языком и врёт так заливисто и складно, что в какой-то момент Тсуна начинает сомневаться, а правда ли его папа мафиози. Но потом во взгляде или движении мужчины проскальзывает что-то такое, что напоминает молодому человеку, что их семейное дерево преимущественно состоит из одних преступных элементов. — О Боже, я не могу больше есть, — стонет Сэм, глядя на только что поданный десерт. — Как это вообще возможно: поглощать такое количество еды и не толстеть? — Завидуешь? — хмыкает Тсуна. Брайт не посвящен в тайну пламени Посмертной Воли, которым владеет Савада. Молодой человек просто не хочет, чтобы его партнер вообще знал о мафии. Поэтому Тсунаёши живёт в относительной лжи. Он в идеале говорит на итальянском, потому что отец часто брал с собой в эту страну, а не потому что он, как наследник Вонголы, обязан был говорить на этом языке. Он не попадает ни в какие передряги, потому что просто везуч, а не из-за гиперинтуиции. Он ест, как бегемот, и не заплывает жиром из-за быстрого обмена веществ, а не пламени Посмертной Воли, которое буквально пожирает его изнутри. — Немного, — честно сознается молодой человек, лениво ковыряя ложкой в десерте. — И ты, и Емитсу выглядите так, будто бы живёте в спортзале. И если я понимаю, почему у твоего отца такая фигура — работа, то ты, ленивая задница, для меня загадка. Ты ешь в два раза больше меня, можешь целый день вообще не слезать с дивана и играть в приставку, но весы всё равно показывают, что ты или похудел, или весишь столько же. — Это семейное, — хохочет Советник. — У нас в роду все мужчины такие. Знал бы ты, как Нана на меня обижалась, когда после её готовки я вес сбрасывал. Я говорил ей постоянно, что просто организм у меня такой. Могу лошадь съесть, а всё равно останусь при своём же весе. Она завидовала мне тогда страшно и клялась врезать сковородкой, если буду своей замечательной особенностью хвастаться. Говорила, мол, это низко, ужасно и вообще кошмарно. Против природы. — А Нана — это кто? — тут же интересуется парень. — Моя мама, — спокойно отвечает Тсуна и Сэм вздрагивает. — Её больше нет с нами. — Мне жаль, — а что ещё говорить в такой ситуации? Брайт не знал, потому был растерян. — Спасибо, — однако это чувство тут же проходит, стоит любимому человеку улыбнуться и сжать его руку под столом. Спустя несколько минут спокойного поедания десерта в тишине раздается звонок. — Вспомни про лошадь, а вот и она, — хмыкает Емитсу, глядя на экран телефона. — Прошу прощения, ребята, это по работе. — Да, конечно, — тут же говорит Сэм. — Передай Дино привет. Емитсу лишь согласно кивает и выходит из-за стола. Он немного удивлён и обескуражен. Передать Мустангу привет? Тсуна впервые изъявил желание связаться хоть с кем-то из… назовём это прошлой жизнью. Хотя босс Каваллоне нарёк Тсуну своим братом, да и общались они всегда достаточно тесно. Всё же из-за неуклюжести Дино тот мало походил на крутого и опасного Дона. Может, поэтому Тсуна просто хочет если не поддерживать прежние дружеские отношения, то просто обозначить, что больше не сгорает к мафии ненавистью, как прежде. — Лошадь? — интересуется Сэм, когда Емитсу выходит из обеденной залы. — Да, — фыркает Тсуна. — Его почему-то все называют Гарцующим Конем, хоть по мне он всегда больше походил на неуклюжего оленя. — Забавно, — смеётся парень, а потом быстро целует своего партнёра в щеку. — Это ещё за что? — тут же интересуется Савада. — Просто так, — пожимает плечами парень, продолжая лениво ковырять ложкой остатки десерта. — Ну или за то, что ты такой молодец. Ну и улыбка у тебя красивая. И глаза. — Эй, молодой человек, попридержите коней, я, между прочим, уже кое с кем встречаюсь. Мне ваши заигрывания тут ни к чему, — Тсуна возмущается настолько правдоподобно, что, кажется, ещё чуть-чуть и задохнётся от негодования. — А может, я тебя отбить у него хочу? — что ж, игра принята. Сэм тоже умеет притворяться. — Я вообще лучше этого твоего парня. Красивее и умнее. И на пианино играть могу. — Он тоже может. Удивите меня чем-нибудь ещё. — Ну, у меня ещё кошки есть дома. И целая коллекция игр, и телик огромный. А ещё я неплохо готовлю и танцую хорошо. Что это? По твоему лицу вижу, что не интересуют подобные вещи. — Прям в корень зрите, молодой человек, — Тсуна важно кивает головой и вообще делает такой независимый вид, что ещё немного, и всё вокруг него покроется корочкой льда. — Ну тогда вот тебе мой последний козырь, красавчик, — о да, пафоса хватит ещё на десятерых. — Я охрененно целуюсь! — Правда? — Савада сейчас выглядит настолько удивлённым, что Сэму всё сложнее и сложнее сдержать смех. — Докажи. — Я живу ради этих слов! Сэмуэль действительно целуется как Бог. Только он может прикусывать нижнюю губу так, что по всему телу проходит волна слабости. Только он может во время поцелуя прошептать имя любовника, вызывая тем самым дрожь и желание. Только он может срываться то в грубость, то в щемящую сердце нежность. Только он может смотреть в глаза так, что время вокруг застывает. — Э-кхем, — парни тут же отрываются друг от друга. Словно им пятнадцать и их застукали родители, думает Тсуна, пытаясь понять, почему он, такой взрослый и опытный уже давно мужчина, сейчас покрывается румянцем. — Дино просил поговорить с тобой, — Емитсу тактичен настолько, что показательно смотрит куда угодно, но только не на них. — Если хочешь, конечно же. — Хочу, — голос отчего-то подводит, поэтому приходится прокашляться. — Да не извиняйся, — перебивает Сэм, так и не дав Тсуне открыть рот. — Иди общайся со своим Бэмби. А мы с Емитсу футбол обсудим или теннис. — И это говорит человек, который удалил спортивный канал, — фыркает Савада. Он берёт телефон из рук отца и выходит в ту же дверь, откуда тот только что пришёл. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Всё хорошо, ты не возвращаешься в мафию и больше не претендент на роль Десятого. Ты просто обычный парень, который хочет начать новое будущее, где детским обидам больше нет места. Невозможно прожить всю жизнь в ненависти, как Рокудо. — Здравствуй, Дино.