Грязь

Сегодня я хочу расслабиться в компании моей зверушки. Греееейнджеееер. Когда я, едва переступив порог ее камеры, достаю член из штанов и начинаю долбиться в ее плоть, она совершенно сухая — нам обоим это привычно. Аппетит приходит во время еды, а потому смазка появляется где-то на середине акта. С тех самых пор, как она оказалась в моей собственности, прошло три года. Восемнадцатилетнюю, после окончания войны, ее отдали мне на растерзание. Я мог убить её, но это было слишком скучно. Поначалу я приходил трахать ее каждый день. Даже позволял Гойлу поиграть с ее рабочим ртом, пока разрабатывал ее девственный анус. Мне нравилось знать, что ебаная грязнокровка не более, чем моя вещь. Нравится знать это до сих пор. Я могу использовать ее, могу сломать, могу одолжить другу. Я сам Мерлин для нее, и это изумительное чувство. С годами она привыкла к такому положению вещей. Ну... не совсем она. Лишь то, что от нее осталось. Ошметки личности. Давалка, которая привыкла к тому, что она моя вещь, которая заискивающе смотрит мне в глаза, если я позволю. Которая сама наслаждается тем, что она моя шлюха. Сука хорошо знает, что за непослушание она получит в лучшем случае круцио, а потому старается безропотно исполнять мои приказы. В первый год я в основном бездумно драл ее во все щели. Насухо. Я мог бить ее, мог наказывать. Почти все время она была под силенцио или с открытым кляпом во рту, чтобы не кусалась. Я до сих пор люблю этот кляп. Он делает грязный ротик послушным. С его помощью я долбил членом в самое ее горло, наслаждаясь тем, как слюни и смазка стекают ей на грудь. Я любил кончать ей в глаза и наблюдать за тем, как она забавно их терла, когда я развязывал ее руки. Сейчас же она благодарно принимает мою сперму в любое своё отверстие и готова слизывать ее капли с пола и моих ботинок. Я уже не тот, что был три года назад. Я больше не напиваюсь с друзьями и не пускаю Грейнджер по кругу, наблюдая за тем, как по несколько хуев моих друзей растягивают её дырки. Гойл обожал сопровождать горловой сильными ударами. От одного такого она однажды потеряла сознание и пришла в себя лишь от боли, когда Тео с Гойлом пытались войти ей в пизду одновременно. Но больше я не даю свою вещь им. Ее больше не нужно ломать, она уже сломана. Мои забавы стали изощрённее, и я знаю, что она любит их не меньше меня. Я больше не впускаю в наш с ней маленький мир посторонних мужчин. Никого, кроме Блейза. Когда у нас с Забини есть желание, то мы делим тело гриффиндорки на двоих. Блейз любит анальный секс, но только при условии двойного проникновения. После того как он всласть натрахает ее в самое горло, она садится на меня и отчаянно прижимается ко мне, зная, что сейчас его толстый черный член заполнит вторую ее дырку. Как ни странно, она почти всегда кончает от такого секса. А мы с Забини, в итоге, наполняем спермой ее рот, и она глотает, показывая после нам пустой ротик. Обычно Блейз харкает ей в рот, чтобы она глотнула все вместе со спермой. Недавно же он показал новый способ ее унижения. Когда мы вдоволь натрахались, и Грейнджер лежала у моих ног, Забини приказал ей отползти на середину комнаты. Когда я ей это позволил, то Блейз помочился на ее лицо. Черт, я настолько не ожидал подобного, что рассмеялся. Сейчас я понял прелесть этого. Казалось, ее больше ничем не унизить, но сейчас, когда я поливаю ее и брезгливо произношу очистительное, я вижу новые грани ее унижения. Конечно, скоро она привыкнет и научится наслаждаться и этим. Привыкнет открывать рот и подставлять сиськи под тёплую струю мочи. Как привыкла к тому, что я могу поиметь ее бутылкой или заставить вдыхать мою сперму носом, как кокаин. Как привыкла двигаться своей раздолбанной дыркой на мою ногу и кончать от этого. Мне чертовски нравится моя игрушка, и я надеюсь, что она не скоро мне надоест.