Приручение бешеного пса

Истинная ностальгия — эфемерный состав

бессвязных воспоминаний.

Florence King

***

      Лорд Бейлиш лгал. Это не дом. Он сказал ей, что она будет дома, и он соврал. Дом — это тепло. Дом — это мир, смех и лимонные пирожные. Дом — это Робб и её лорд отец. Дом — это Арья не желающая расчёсывать свои волосы. Арья, которая не была симпатичной. Арья Лошадка, она раньше так называла её, она и её лучшая подруга Джейни. Дом- это играющие во дворе Бранн и Рикон. Дом — это мать, расчёсывающая и заплетающая её волосы около камина. Дом — это то место, в котором мейстер Лювин медленно спускается по лестнице в одеянии, с широкими рукавами, которое она раньше представляла волшебным мешком. Он мог всё вытащить из этих рукавов: пергамент, перо, медицинские принадлежности. Дом — это старая Нэн сидящая на краю её кровати, когда она заболела лихорадкой, и рассказывающая ей её любимые истории: о рыцарях и леди, о принцах и принцессах. Дом — это Ходор помогающий по хозяйству. Дом — это даже Джон Сноу, её сводный брат. Его симпатичные чёрные волосы, которые он всё время сдувал с лица во время еды. Он всегда был чужим, бедняжка.       Все они. Ничто. Ничто здесь не напоминает о доме. Даже кирпичи на стенах когда-то серые и сверкающие, теперь были покрыты лаком прямо поверх сажи. Дом должен пахнуть блинами и бараньими отбивными, а не отвратительными мужчинами и рвотой. Санса вытерла края глаз, всхлипнула, и опустила голову. Нет никакого смысла цепляться за эти воспоминания. Больше никаких красивых платьев. Больше никаких лимонных пирожных. Больше никакого волнения от бракосочетания с принцем или рыцарем из богатого рода.       Она шла дальше, медленно и уверенно, вдоль сужающейся дороги, которая вела к Богороще. Или куда-то дальше. Ей было всё равно, она всего лишь хотела спрятаться от взглядов, которые мужчины кидали на неё, незнакомые и неприятные. Мужчины с потресканными губами и желтеющими зубами улыбались ей, заставляя её внутренне сжиматься, в её памяти всплывали картинки, как такие же мужчины в Королевской Гавани готовы были разорвать её на части.       Снег прекратился, и выглянуло солнце. Она наслаждалась этой частью дня, когда было тепло, однако погода это длилась только время обеда. Почти всегда. Её сердце напевало при мыслях о том, что совсем скоро она окажется в Богороще. Наконец она вышла на открытую площадку. Вокруг замка стеной стоял мрачный лес. Эта часть Винтерфелла пострадала меньше всего.       Когда-то она ненавидела это место за сходство с остальными брошенными королевствами в сказках Старой Нэн. Но это было давно, ещё до того как она попала в ад под названием Королевская Гавань, и встретила там монстров в человечьем обличии — Джоффри, Серсею, и тех насильников, которые ей до сих пор являются в кошмарах. Теперь это место для неё самое родное, несмотря на запах сырой земли. Она никогда не приходила сюда одна, она была здесь с отцом, Роббом, или Джоном, даже с Ходором и младшими братьями.       Листья, соприкасаясь с ветром, издавали ни с чем не сравнимый шум. Санса никогда не видела ничего красивее. Это место оглушало своей тишиной. Мир казалось, сузился под силой Неведомого. Её лорд отец обычно именно здесь погружался в раздумья.       — Это очень красиво, не так ли?       Санса повернула голову и увидела худую бледную девушку, её возраста или даже моложе, облокотившуюся на стену около входа в лес. У неё были шоколадные волосы, которые спускались каскадом вниз по её талии, у неё было маленькое детское лицо. Она носила тёмную кожаную одежду, но это не делало её Леди.       Санса не отвечала, пытаясь понять, кем является эта незнакомка. Первой мыслью пришедшей ей в голову было то, что это Джейни, но она тут же отбросила эту идею, так как этой девушке явно недоставало манер.        — Должно быть не так давно это место было ещё прекраснее, — продолжила девушка.        — Нет, не было, — Санса слышала себя, но не думала останавливаться. Она ещё раз внимательнее взглянула на лес, — по крайней мере, для меня. Но вещи меняются, когда ты видишь их спустя время. В конце концов, то, что когда-то было для тебя ужасно, становится самой красивой вещью.       Девушка выдала то, что едва ли можно было назвать смехом, и Санса не была удивлена. Она посчитала его неприятным, особенно сейчас, когда она в одиночестве пыталась подготовить себя к первой брачной ночи.        — Или возможно это место всё так же ужасно, — продолжила девушка, — только теперь Вы думаете, что здесь красиво потому, что видели места и похуже.       Санса стояла прямо перед ней, голова её склонилась, а пальцы сжались в замок. — Простите. Я должна была узнать Ваше имя…       Девушка покраснела и опустила голову вниз, — Я Миранда. Я… дочь хозяина псарни.       Санса не могла вспомнить хозяина псарни, у которого были дети, тем более дочка — её ровесница.       Тишина спала, но Санса всё ещё чувствовала напряжённость между ними. Ей не нравится то, как Миранда смотрит на неё. Её изумрудные глаза лучились добродушием, словно улыбались ей, однако в глубине её глаз притаился холод. Санса могла поклясться, что видела плотно сжатые челюсти Миранды. Ненависть. Презрение. Ревность? Девушка Старков сглотнула.       Миранда щёлкнула языком, разрушая тишину. — Хорошо. Тогда я … пойду, — Она медленно повернулась спиной к рыжей девушке и остановилась, её рука застыла на кирпичах около выхода. — Ох, чуть не забыла.       Санса ждала. Она чувствовала сомнение Миранды в тех словах, которые она хотела сообщить. Миранда подняла глаза и со скромной улыбкой произнесла, — Вы так красивы… Миледи.       Санса смотрела как всё дальше удаляется девушка, время, проведённое с ней не было особо приятным. На кирпичах где раньше лежала рука девушки виднелись следы её ногтей. Санса, казалось, даже слышала этот ужасный звук, когда девушка договаривала свои последние слова.       Не долго думая она решила забыть эту удручающую встречу. Санса не хотела здесь ни с кем дружить, тем более с этой девушкой. Эта девушка была на стороне чужаков. Да и сама Санса собиралась стать частью этой семьи на политической свадьбе.       Она шагнула вперёд к дереву, которое знал каждый житель Винтерфелла. Его ствол был всё ещё белым, а в некоторых местах можно было заметить серый и синий цвета, его листья были цвета огня. В центре этого дерева было вырезано печальное лицо, лицо бога, имя которого Санса не знала. Недалеко от дерева она заметила фигуру отца, его спину, он вытирал лёд со своего Валирийского меча. От этого воспоминания губы её задрожали, душа её наполнилась печалью, и в уголках глаз заблестели слёзы. Она закрыла глаза, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить поток рвущихся наружу слёз.       Она открыла глаза, чтобы не видеть больше спину отца его широкие плечи и Лёд. Санса двинулась к тому месту, где обычно сидел её отец. Перед ней вырисовывался почти чёрный водоём. Рябь играла на его поверхности, пахло сырым мхом. Около водоёма была огромная скала почти настолько же высокая, как и Богороща. Они плавали в этом водоёме, Арья и её младшие братья. И Робб с Джоном тоже иногда присоединялись к ним, прыгая прямо с вершины скалы. Но они оба ушли, как только на их лице стали пробиваться первые волосы, когда отец стал брать их на охоту и на казни. Она почти видела, как Бран, удивлялся, когда у неё и у раздетой Арьи не мог найти ту штуку, которая должна висеть между ног. Она почти слышала радостные крики Рикона, когда они все вместе плескались в воде.       Её пальцы легко коснулись воды и сделали небольшую рябь. Как в былые времена она стала раздеваться около чёрного мыса, который как она думала, защитит её от голодных глаз. Её голые и немного веснушчатые руки окунулись в холодную воду. Она скинула ботинки и опустила ноги в воду. Этот холод почти удушал её, и она медленно подняла край своего чёрного платья и погрузила ноги ещё дальше и глубже. Когда уровень воды достиг внутренней части её бёдра, она сняла платье и бросила его на край берега.       Вода была волнующей. Её тело жемчужно-белое против воды, впитывало в себя силу, которую она не испытывала с самого своего рождения. Она медленно вытягивала руки, как будто молилась, и смотрела на небо, её глаза были полуоткрыты, губы немного приоткрылись, волосы обрамляли ореолом её лицо. Она была орлом над облаками. Она была драконом и бросала тень на равнины.       Если бы это озеро было мужчиной, она бы с огромной радостью занялась с ним любовью. От этой мысли по её коже прошлась тихая вибрация. Действительно ли она могла сделать это?       Все говорили, что это весело. Слишком приятно, раз мужчины готовы были платить любые деньги за «дырку» между ног женщины. Она никогда не исследовала своё тело. Она начала проклинать его, когда Джоффри отверг её ради Маргери.       Люди говорили, что она красива и умна: она была похожа на свою тетю Лианну. Но если бы она была так красива, её бы не отвергали.       Её лицо погрузилось под воду. Свадьба состоится через несколько дней после знакомства. В первую ночь, когда Лорд Бейлиш только сообщил ей о договоре, она плакала спокойно. Она оплакивала свою семью и Винтерфелл. Мать говорила ей, что обязанностью леди является хранить домашний очаг. А она собирается предать свой дом. И не важно, что Лорд Бейлиш уверял её в том, что она не предаёт свой дом, этот брак не будет предательством, а скорее заговором, чтобы свергнуть узурпаторов, однако она всё ещё считала себя шлюхой.       Она вспоминала Рамси Болтона. Его лицо не было королевским, она видела это, но у него были задатки рыцаря, идеального мужчины которого она вообразила, когда была глупой девочкой, с глупыми мечтами о любви. У этого человека голубые глаза, взгляд его был подозрительным, как огонь, который тщетно пытаются затушить. Сначала она подумала, что он простой парень, бастард Болтона. Он выглядел невинным и нежным, но она не позволит одурачить себя снова. Она помнила тот момент, когда его рука коснулась её руки, её внутренние демоны закричали. Она задрожала. Но не от холода.       Рамси Болтон. Рамси.       Это имя раздражало её. Она почти видела его силуэт, стоящий на краю скалы, откуда её братья, раньше ныряли. Это было похоже на тень среди белого ясного неба: его вьющиеся в беспорядке волосы, бледная кожа и пристальный взгляд. Это казалось слишком реальным. Её брови начали морщиться от страха, вдруг он и вправду настоящий.       РАМСИ!       Санса выскочила из воды словно молния. Её голова кружилась, пока она в панике пыталась собрать свои вещи, она поняла, что находится на краю водоёма. Никого. Не было никого и ничего. Скала была пуста.       Она могла слышать, как дышит, и видела, как пар выходит из её кожи. Холодный воздух сильно колол грудь, пока она шла к своей одежде. Безопасность, которую она чувствовала, когда только пришла сюда, испарилась. Она чувствовала внимательный взгляд на своём теле. И затем она увидела лицо, вырезанное в Богороще. Его пустые, безжизненные глаза, казалось, жили, следили за ней. Но это был не такой взгляд, было в Богороще что-то ещё. Быстро она оделась, нисколько не заботясь о том, правильно ли она завязала ленты на одежде.       Она сбежала из этого места, оставив в конце мыса круглую чёрную заколку. Страх преследовал её, даже когда она ушла, она ни разу не оглянулась назад, поскольку поняла, что Миранда была права: это место всё ещё ужасно. И оно никогда не было красивым.       Она стала опасаться худшего.