Now or never

До Гарри только сейчас дошли слова, сказанные судьей в зале номер десять относительно Драко Малфоя. Он был слишком зол на работников, чтобы что-то понять. Его волновали только судьбы людей, прикованных к стульям железными цепями, а не его собственная. — Как же я раньше об этом не подумала! — хлопнув себя по лбу, вскрикнула Гермиона, — ну конечно, мы ведь даже Ж.А.Б.А не сдали, — Гарри и Рон обменялись пораженными взглядами, — ну как я могла забыть? — её это поражало не меньше друзей. — Знаешь, мы были заняты другими делами. Спасением мира от одного красноглазого ублюдка, например, — разведя руками, произнес рыжеволосый парень, ловя улыбки на лицах друзей, — но меня больше интересует другое, — Рон с задумчивой физиономией уставился на Гарри. — Я была бы удивлена, если бы тебя волновало образование, Рональд Уизли, — Гермиона шутливо толкнула его в бок, стараясь выглядеть рассерженной. — Ты что, только что спас семейство хорьковых? — он, казалось, совсем недоумевал, — мы ради этого ушли с обеда? — и Гарри почему-то глупо засмеялся, в то время, как Гермиона подтолкнула их за угол, откуда они могли аппарировать. — Во-первых, Рон, хорьки относятся к семейству куньих, — Рон закатил глаза, драматично вздыхая, — а во-вторых, твой эмоциональный диапазон размером с зубочистку включает в себя только еду, тогда как у Гарри он значительно шире, — Гермиона автоматически переключилась на лекционный тон, делая все еще смешнее. Трио вернулось в Нору в довольно хорошем настроении. Гарри улыбался, а его друзьям этого было достаточно. Но ему все еще предстояло рассказать то, о чем раньше он не говорил. Поначалу его спрашивали о том, что произошло в запретном лесу, но он умело (на самом деле у его друзей хватало такта не расспрашивать) отговаривался, а позже они и вовсе перестали, надеясь, что позже он расскажет им сам. Теперь Гарри понимал, что не отвертится. Он осознал, что ужасно вляпался, ведь завтра в Нору придет новый выпуск Пророка и все Уизли узнают. В гостиной их уже ждали чета Уизли вместе с мистером и миссис Грейнджер. Справа от родителей сидела Джинни, гладя рыжего полукота-полужмыра Гермионы — Живоглота, а на кресле в обнимку расположились приехавшие Билл и Флер. Миссис Уизли явно нервничала, потому что спицы недалеко от нее вязали с дикой скоростью, а как только Трио появилось на пороге, они резко замерли на месте. — О, мы вас уже заждались, — улыбнулся им Билл. Единственное, что Гарри мог сказать, что за пару месяцев его огненно-рыжие волосы отросли чуть сильнее, а шрамы на лице стали лишь ненамного светлее. Миссис Уизли явно уговаривала его отстричь волосы, пока их не было. Все взгляды были направлены на них, и Флер, которая не первый раз пыталась спасти ситуацию каким-нибудь повседневным вопросом, не знала за что ей ухватиться. Она озадачено переводила взгляд с одной на другую вещь в комнате, выглядя при этом немного напуганной. Гарри очень ценил её попытки сгладить напряжение в неловких ситуациях, а когда Флер так и не нашлась о чем спросить, он опустился на диван вместе с друзьями, собираясь с мыслями. Ему бы пришлось объясниться перед друзьями и взрослыми в любом случае, поэтому было легче сделать это сейчас, когда все находились в одной комнате, и все их внимание было приковано к нему. — Мы были в министерстве, — начала Гермиона, но новость не вызвала никакого удивления. Поведение за обедом было слишком предсказуемо, — на слушании Малфоев, — осторожно добавила она, — и Гарри им помог, — по тону Гермионы, Гарри догадался, что она совсем не против того, что произошло. Гермиона всегда оказывалась такой понимающей, даже тогда, когда никто вокруг не хотел его слушать. Именно это каждый раз давало ему сил. Родители Гермионы некоторое время обменивались взглядами, пытаясь вспомнить, кто же такие Малфои, и спустя мгновение они, видимо, вспомнили что-то из рассказов других и с некоторым непониманием повернулись к Золотому Трио. — Я просто не хотел, чтобы наше министерство работало как раньше. Чтобы было, как с Сириусом, — он опустил голову, и на вид ему попался шрам на руке с ненавистной надписью. «Я не должен лгать.» Он снова поднял глаза, и поймал гордый взгляд миссис Уизли. — Ты не должен за это извиняться. Ты сделал то, что считал правильным, дорогой, — она ласково ему улыбнулась, и Гарри в ответ не смог не улыбнуться ей, женщине, что стала для него родной. Гарри чуть заметно кивнул, а Гермиона крепко сжала его руку. — Рассказать о том, что случилось в Запретном Лесу? — он все еще надеялся, что кто-то не захочет знать правды, но все кивнули. Гарри набрал побольше воздуха в легкие и начал рассказывать все, начиная с воспоминаний Северуса Снейпа. Хоть друзья знали, что Гарри был крестражем, они все равно внимательно слушали, и никто не перебивал Гарри. Каждого рассказ задел по своему. Миссис Уизли прикрыла рукой рот, чтобы не сбить вздохами Гарри, мистер Уизли вникал в рассказ, успокаивая свою жену. Джинни уткнулась носом в Живоглота, а тот, вроде, не возражал. Билл сильнее прижал к себе Флер, перебирая её волосы. А Рон и Гермиона, что сидели по разные стороны от Гарри, сжали его в объятиях, а он чувствовал себя живым впервые за долгое время, когда, казалось, его ребра трещат от крепкой хватки друзей. — И Драко, и Нарцисса Малфой спасли мне жизнь, да и в целом я не считаю, что они заслужили пять лет Азкабана, — мрачно закончил Гарри, и первым не выдержал мистер Уизли, буквально срываясь со своего места. — Пять лет? — Трио одновременно кивнуло, а Артур Уизли пустился мерить комнату шагами, — это возмутительно, — Гарри поражало, что он, кто часто попадал под нападки Люциуса Малфоя за их финансовое состояния, так переживал за них, хотя он быстро вспомнил, что только сегодня помог своему бывшему школьному врагу и его родителям. — А что насчет Хогвартса? — спросил Билл, и Гарри был ему благодарен. Все в комнате так и норовили засыпать его неудобными вопросами о Нарциссе, его решении и всем остальном. Гермиона чуть выпрямилась и решила ухватиться за эту тему, не давая шанса другим. — Я думаю, МакГонагалл решила реорганизовать седьмой курс, — неуверенно произнесла она, — или может реорганизовать весь прошлый год. Я сомневаюсь, что кто-то вообще получил новые знания в прошлом году, помимо того, как защищаться. — Кэрроу просто милашки, — мрачно кинула Джинни, не обращая внимания на шипение Живоглота, который теперь вырывался из её рук. — Но почему нам ничего не сказали до сих пор? — изумился Рон. — Я думаю, у МакГонагалл руки еще не дошли. Вы сами видели, насколько замок разрушен, — предположил Билл, и Флер согласно кивнула, — поэтому, ждите писем по расписанию, — весело закончил он, поднимаясь с кресла, — может, поужинаем уже, если со всем разобрались? — Да, конечно, — миссис Уизли поднялась следом, направляясь на кухню и попутно глядя на часы. За окном уже было темно, а звезды начинали появляться на небе. — Мы, наверное, пойдем спать, — сказала Гермиона, увидев, как зевает Гарри. Он плохо спал и она, скорее всего, это знала. Трио направилось в сторону лестницы, когда Молли возразила, что им нужно поесть. — Мы не голодны, — заверил её Рон, что было довольно странно, как для Гарри, так и для всех вокруг. Только выходя из министерства, он пожаловался на то, что они ушли с обеда, а сейчас добровольно отказывался от ужина. Трио, пожелав всем спокойной ночи, поднялось в комнату Рона и Гарри. Гермиона последнее время часто оставалась у них в комнате и ночевала с Роном. Гарри был рад наблюдать за этими двумя. Они перестали кусаться по поводу и без. Но в это же время он чувствовал себя немного одиноко. — Дружище, если ты когда-нибудь так же посмотришь на меня, как сегодня на судей, я сам себя зааважу, — сказал Рон, когда Гермиона ушла переодеться. Гарри недоуменно взглянул на него, не понимая о чем говорит Рон, чьи брови сдвинулись к переносице, а губы превратились в тонкую полоску, — сегодня это был тот Гарри, который говорил с Волан-де-Мортом, — он нервно засмеялся, — иногда я забываю, что ты можешь быть таким, — он замялся, не зная как это объяснить, и натянул старую пижаму, что уже была ему коротка, — властным. Даже Гермиона по сравнению с таким тобой просто ангелочек. — Я, конечно, польщена, что ты меня считаешь ангелочком, но о чем разговор? — в комнату вернулась Гермиона. Волосы её были убраны в неопрятную косу, а на щеке остался след от зубной пасты. Гарри и Рон засмеялись, а она внимательно оглядела парней, стараясь вникнуть в суть происходящего. — У тебя опять зубная паста тут, — сказал Рон, подходя к ней ближе и проводя большим пальцем по её порозовевшей щеке. Он был настолько выше её, что Гарри поражался, как у Гермионы еще не болит шея каждый раз поднимать голову. — Может завтра прогуляемся до Полумны? Она зовет нас в гости, — вдруг вспомнила она, когда все укладывались спать. Они с Роном согласно промычали в ответ, вспомнив сову Лавгудов с нахлобученной на голову диадемой ручной работы (творение Полумны, решил Гарри), что влетела на кухню пару дней назад. Рон щелкнул делюминатором и сферы света метнулись в его маленький сосуд, оставляя после себя тьму. После сегодняшних событий сон совсем не шел. Хотя, Гарри согласился сам с собой, что не шел он уже довольно давно. Он долго ворочался, и ему все время было то холодно, то жарко. Иногда лунный свет был слишком ярким, а иногда мысли в собственной голове слишком темными. Еще полчаса назад он безумно хотел спать, но не сейчас. Двух месяцев сплошных раздумий было мало. Он все еще оценивал каждый из своих поступков, и все сводилось к тому, что Драко Малфой всегда был прав. Он просто придурок. Но разве у него вышло бы что-нибудь, не будь он просто придурком? Раздался щелчок, в комнате стало светло, и Гермиона подскочила с кровати, скидывая одеяло и подушки на пол. Она начала быстро размахивать своей волшебной палочкой, трансфигурируя все то, что минуту назад полетело на пол. Гарри недоуменно наблюдал за сценой, Рон же уже поднялся и пытался помочь девушке с подушкой, но вместо того, чтобы увеличить её, случайно уменьшил. Когда на полу растянулись прекрасные мягкие одеяла и огромные подушки, Гермиона повернулась к Гарри. — Идем спать, — она смотрела, как он удивленно хлопает глазами, а потом, скрестив руки на груди, принялась объяснять, — ты почти не спишь, и я знаю, что тебе опять снятся кошмары, — она потрясла головой, стягивая его с кровати, заставляя лечь на трасфигурированные одеяла. — Это не те кошмары, — попытался было возразить Гарри, ведь так оно и было. Логично, что он не видел мысли Волан-де-Морта, но иногда во снах всплывали воспоминания. Большинство же кошмаров были глупыми фантазиями из тех разрядов, где твои носки могут превратиться в пару акромантулов. — Конечно не те! Но ты не спишь, и это — факт, — она заботливо укрыла его, и поцеловала в лоб сначала его, потом Рона, что уже улегся рядом. — Не дергайся лучше, ты же не хочешь послушать лекцию о вреде здоровью при отсутствии полноценного сна, — он чуть слышно засмеялся, а позже пискнул. Его ущипнула Гермиона. На него снова нахлынула волна нежности. По сути, такое поведение для нее было вполне нормальным. Правда до того, как они с Роном начали встречаться, в лоб перед сном она целовала только Гарри, и, возможно, это было одной из причин, как он догадался о чувствах Гермионы к Рону. Сейчас же Гарри поражался, как только Рон, будучи ужасно ревнивым, терпит такое внимание своей девушки к своему лучшему другу. Он вспомнил, что когда-то это было для него одним из самых ужасных страхов . Гарри был прав, когда сказал Рону, что Гермиона для него как сестра. Как старшая и безумно умная сестра. Такая, о какой он мечтал, будучи запертым в пыльном тесном чулане. — Ты ведь не винишь себя? — тихо спросила она, решив не уточнять, в чем, — послушай меня, — чуть громче сказала она, но Гарри её перебил. — Из-за меня… — Никаких "из-за меня", Гарри Джеймс Поттер, а "за тебя". Это большая разница, не спорь. И если ты думаешь, что без тебя всем тут легче, ты просто идиот, какого еще надо поискать. Ты нужен нам всем, — чуть тише добавила Гермиона. — Да, Гарри, она права. Мама себе места не находит, а Джордж винит себя и думает, что ты не хочешь с ним общаться, — подтвердил Рон, — и мы тоже, — грустно добавил он. — Я… Простите, — Гарри правда не думал об этом в таком ключе и только сейчас понял, что возможно он делал всем только хуже. — Нет, Гарри, это нормально. Просто помни, что ты не сделал ничего плохого, и что все кончилось. Сегодня ты снова спас людей, которым никто кроме тебя не помог бы. И мы здесь, чтобы напомнить тебе, что ты важен для нас. Думать, когда рядом была Гермиона, у него не получалось, это всегда была её обязанность, и, прогнав последние лишние мысли, он заснул. Ему снился судебный зал номер десять. Он, как когда-то перед пятым курсом, сидел на стуле в центре зала, но на этот раз прикованный цепями, а на месте Визенгамота перед ним сидели все те, кто погиб из-за (он честно пытался исправить на "за") него. Стояла давящая тишина. Каждый из сидящих перед ним глядел на него с презрением и, казалось, не решался заговорить с ним, как будто он был заразным и болел обсыпным лишаем или драконьей оспой. На задних рядах он видел тех погибших в битве за Хогвартс, кого он толком не знал, а уже ближе к нему сидели Колин Криви, Лаванда Браун и Седрик Диггори, еще ближе Грюм, Фред, Тонкс, Ремус, Сириус и Джеймс, а на месте главного члена совета мудрейших его мама — Лили. Все их лица были перекошены от отвращения к нему. Разве лицо его мамы может быть таким грубым? Все до единого выглядели фальшивыми, словно сделанными из воска. Где-то ему послышалась пара ласковых голосов, и лица людей вокруг словно оттаяли. Теперь все улыбались ему чистейшей улыбкой, его больше не держали оковы, а зал не был похож на тот, в котором проводят заседания. Открыть глаза его заставили яркие лучи солнца, что пробивались сквозь занавески и попадали ему прямо на лицо. Пару минут у него заняло, чтобы понять, что он и двое его друзей (между прочим, все еще спящих с разных от него сторон) делают на полу. Он впервые так широко улыбнулся утром за эти пару месяцев.