Люди и вещи

      После разлада с Сейгой Ёшика хотела по-настоящему побыть одной. Было бы даже стыдно показываться кому-то. Да ещё и страшно, что её обнаружат. Казалось, за ней следили — да хоть та же Сейга…       Впрочем, Ёшика всё ещё была бы рада познакомиться с каким-нибудь хорошеньким ёкаем.       И однажды такая объявилась. Сказала, что живёт здесь, но это совершенно неважно, потому что Ёшика её всё равно не заметит. И всё, больше ничего не объяснила. Ёшика была настолько сбита этим с толку, что успела разве только выяснить, как звали этого ёкая — Кёму.       Потом она попыталась найти, где же именно «здесь» жила Кёму, да не вышло. Может, плохо искала, не везде посмотрела? Ёкаев ведь где угодно можно обнаружить, хоть проходя через южные ворота главной улицы Столицы…       Разве что как-то раз она увидела Кёму уже дальше от своего дома. Та была вся в себе и на Ёшику не обратила внимания. И сама Ёшика лишь улыбнулась и обнаруживать себя не стала.       — Простите, а куда вы дели зонтик?       Это спросила Кёму, когда Ёшика почувствовала чьё-то присутствие и обернулась.       — Что? — воскликнула Ёшика от неожиданности, не задумываясь.       — У вас был такой зонтик, очень странный. Впервые такие вижу. Потеряли, Мияко-доно? — каким-то требовательным тоном произнесла Кёму.       Почему это её волновало?       — Действительно… Потеряла. Спасибо, что заметили. Как я могла быть такой рассеянной? — изобразила удивление Ёшика.       — Это, по-моему, плохо…       — Конечно. Но не переживайте, пожалуйста! Я могу обойтись без зонтика, так и быть.       — А зонтик без вас?       Этот вопрос поставил в тупик. А Кёму смотрела всё более осуждающе.       — Прошу прощения?..       — Вы подумали, что будет с этим зонтиком, когда он станет… ёкаем?       То, что говорила Кёму, было всё удивительнее и удивительнее.       — Подождите, Кёму-доно… вы хотите сказать, что?..       — Так и думала, что вы не знаете! Конечно! Конечно, те вещи, которые были выброшены, становятся ёкаями! — уже почти кричала она.       Ёшика была ошарашена. Может, не словами, но тоном, с которым говорила Кёму, бывшая до этого тихой и даже застенчивой. Как она разволновалась! Её бы успокоить. Ёшике тоже было не по себе. Становятся ёкаями — хорошо это или плохо?       — Кажется, я понимаю. Всё живое имеет свой характер, и всякая вещь — тоже… Не могли бы вы рассказать побольше? А я это запишу.       — Зачем это? — Может, Кёму действительно не просто спросила, но, скорее всего, ей не понравилась такая затея.       — Скажем так, люблю записывать за ёкаями.       Кёму промолчала, но было видно, что она не понимает: почему Ёшика говорит с такой радостью? Та и сама не знала, как ей воспринимать все эти новости. Но не впадать же в уныние перед Кёму? Да и вообще, Ёшика гордилась тем, о чём говорила.       — Ладно.       Только услышав это, Ёшика побежала за принадлежностями для письма. Они и так всегда были недалеко, но не терпелось наконец услышать рассказ Кёму.       Правда, она сама уже не очень хотела разговаривать. Смотрела с унылым, раздражённым лицом.       — Слушаю вас, — Ёшика ещё раз улыбнулась, но настроение Кёму это не улучшило.       — А что вообще ещё говорить? Будто ничто вам что-то скажет.       Вот она какая! Но это не страшно; надо только правильно попросить.       — Пожалуйста. Мне очень это нужно. Ведь вы много ещё знаете, правда? Что же это за ёкаи?       Кёму ещё будто сомневалась, говорить или нет.       — Ну, они обычно очень злятся из-за того, как с ними обошлись.       — Правда? — воскликнула Ёшика не своим голосом. Не хотелось ей показывать, как внутри всё оборвалось при этих словах.       — Да. Видала я одного… Как он обижался, что хозяин предпочёл игре на кото поэзию! И, похоже, хотел в отместку что-то сделать. А мне кажется, хорошо так: лежишь себе, и на тебе никто не бренчит… — Кёму наконец заговорила увлечённо, с удовольствием, не обращая внимание на нервно улыбающуюся Ёшику. — Это же ничего, что я рассказываю? А то вдруг вы захотите этому бедному инструменту как-то помешать…       — Не думаю, что хочу ещё связываться с этим человеком…       — Ведь вы не слушали? Я говорила не про человека, а про ёкая!       — Да-да, конечно. Извините. Пожалуйста, не обращайте внимания!       — Надеюсь, вы хотя бы поняли, как это нехорошо вы сделали. — Кёму немного помолчала, но не дождалась от Ёшики того, что, наверно, хотела услышать. — Я пойду?       — Только одна просьба. Вы же любите гулять неподалёку? Так не могли бы вы, если увидите кого-то… какого-нибудь ёкая, что идёт сюда, сказать об этом мне?       — Хорошо. Подождите, а откуда вы знаете? А, всё ясно. Мне нужно лучше прятаться.       Кёму сникла.       — У вас уже хорошо получается, Кёму-доно. Нужно лишь приложить ещё немного усилий. Только, пожалуйста, если хотите обратиться, то так, чтобы я заметила! — засмеялась Ёшика. Но только несколько раздражённая Кёму ушла, не оценив шутку, её весёлость как рукой сняло. Сначала она просмотрела написанное; где-то на фоне жужжала мысль, что всё это нужно переписать и надлежащим образом оформить, но, по правде говоря, было совсем не до этого. Могла бы ещё спросить у Кёму что-то про неё саму, да и это было сейчас не так важно.       Вот оно как. Разумеется, вещи очень обижались, когда от них отказывались. И Ёшика ведь не хотела никому причинять вреда, а, выходит, обрекла бедный зонтик на страдания…       Но, может, он ещё не успел превратиться в ёкая? Или его даже не слишком далеко унесло. Недолго думая, Ёшика отправилась его искать.       Ничего. Конечно же, ничего. Оставалось только надеяться, что зонтик кто-то подберёт. Кёму же сказала, что он необычный? И Сейга тоже… Она, помнится, хотела подобрать более величественный оттенок, а нашла только такой — но ведь неплохой же цвет?       Хотела забыть про Сейгу, а не получалось. Да как тут не вспомнить — нажила себе ещё одну.       А если не возьмёт его никто? Тогда этот зонтик, понятно, задумает Ёшике что-нибудь сделать. Кто знает, будет ли это что-то действительно неприятное. Но ведь самому зонтику уже очень больно оттого, что его бросили. Быть может, он вправе отомстить… Бедный, маленький! Почему-то казалось, что он уже сидел и плакал где-то, и хотелось несчастного утешить. Ни за что бы его Ёшика не отпустила, если б знала. Может, если она будет добра к зонтику, он не станет так сердиться?       Хоть бы ему не пришлось мстить, хоть бы зонтик нашёл нового хозяина, пока не поздно. Правда, Ёшика не будет знать наверняка, если это случится… Но хоть бы, хоть бы!       «Да что это со мной? Может, я и буду всегда молодой, — задумалась она, — но это же не значит, что я должна надеяться на чудо, как ребёнок?»