Истории Чунтао

      Студенты кружили туда сюда, перетаскивая подносы с едой и весело разговаривая обо всем на свете. Тан невольно вспоминала пчелиный ульи, при виде галдящей молодежи. Так раздражающе жужжали, что хоть дихлофосом потрави, этот гул будет отдаваться эхом в голове еще пару часов точно. Девушка дорисовывала заказанный портрет; уже третий за прошедшие несколько дней, появившийся благодаря объявлению в интернете. «Отличный способ заработать на карманные» — подумывала Чунтао, но не могла не признать одной маленькой, в то же время жутко досаждающей вещи — она чудовищно устала от рисования. Просто до тошноты.       Последние дни китаянка чуть ли не ночевала в альма-матре: то на парах, то на съемке, то с домашним заданием возилась в библиотеке, рисовала манхву на конкурс и портреты на перерывах. Девушка выходила из дома рано утром и возвращалась поздно вечером. Несколько дней слежки за Луханом, которая, впрочем, не состоялась, из-за отсутствия юноши на парах, не помогли хоть на шажок сдвинуться с места. Возможно, если бы сию манхву рисовала бы не Тан Чунтао, а совершенно другой художник, то все закончилось бы гораздо быстрее. Однако, в случае китаянки: каждая страница набрасывалась сперва в карандаше, потом перерисовывалась на фотошопе и завершалась после долгих часов проработки. Стиль у Тан был близким к реализму, но с нотками волшебства, и безукоризненно подавался в цвете. Несомненно, от законченной работы невозможно было глаз оторвать, поскольку каждая страница — шедевр. Вот только месяца для двух работ чрезвычайно мало.       С больной матерью непокорная дочь так и не поговорила. Ни разу не позвонила с приезда в Сеул. Упрямство и гордость, спевшиеся в дуэте, не позволяли набрать заученный номер и услышать наконец-таки родной голос матери. «Я всегда буду жалеть, что у меня родилась такая дочь, как ты, Тан Чунтао» — сказанная Ким Юсул фраза тревожно звенела в голове, стоило совести жалобно попросить о звонке. Девочка безумно переживала за родственницу, часто видела в двухчасовых снах, но перешагнуть через себя не могла. А жаль. Мать, скорее всего, ежедневно глядела на смартфон в ожидании пусть и не звонка, но хотя бы сообщения.       Чунтао откинулась на спинку и устало взглянула на дверной проем. До начала пар оставался час, а в университете она обитала с утра: снимала дебаты и искала Ханя. Того в кафетерии и на парах не было, зато в голове брюнетки созрел гениальный план.       О Сехун важно зашел в помещение. Светлый костюм отлично сидел на молодом человеке, подчеркивая его стройную фигуру и слегка нахмуренные темные брови. О шел неторопливо, окидывал безразличным взглядом студентов, на что они отвечали жадным разглядыванием красавца, и уселся напротив знакомой Чунтао.       — Добрый день, — спокойно произнес Сэ, опираясь локтями на гладкую поверхность.       — Здравствуй, — кивнула китаянка.       Заметить усталость юного организма девочки можно невооруженным взглядом. О видел, что знакомая держится только на силе воле и, не дай бог, ослабит хватку, вмиг разольется по полу бесформенной лужей.       — Что с тобой? Ты нездорова? — Сехун приблизился поближе, разглядывая темные синяки под глазами.       — Нет, — Чунтао помассировала виски, в надежде избавиться от сверлящей боли. — Спасибо, со мной все хорошо.       — Ты врешь, — ровно вставил О. — Я уверен у тебя серьезные проблемы, но ты старательно скрываешь это.       — Ха, — Тан усмехнулась, складывая портрет в рюкзак. — Было бы от кого скрывать. И с каких пор тебя волнует моя жизнь? Мне кажется, всем известный О Сехун просто окинул бы меня презрительным взглядом и на этом все его огромное внимание закончилось бы.       — Знаю, ты воспринимаешь нас как врагов, — улыбнулся юноша, от чего его собеседница удивленно вскинула брови — «Что с ним?», — но давай на чистоту. Я не сделал тебе ничего плохого за все это время. Ты, конечно, воспринимаешь меня, как истинное зло в невинном обличье, поскольку общаешься с Ли Хе Рин.       — Смешно, — холодно изрекла брюнетка.       — На самом деле, никто из нас троих, ты знаешь, о ком я говорю, не желает тебе зла. Лу ведет себя, как ледяной придурок, хотя является горячей натурой с масштабными планами на жизнь. Крис для всех несерьезен, и только мы знаем, что это полный блеф. Что же насчет меня…       — Сехун, — перебила Чунтао, — я не нуждаюсь в пояснениях. Ты же прекрасно знаешь, если не учитывать конкурс, мне до вас нет никакого дела. Я просто дорисую и кану для вас в небытие, чтобы лишний раз не отвлекаться от учебы. Скажи мне лучше, когда твой горячий дружок соизволит прийти на пары?       — Я в тебе не сомневался, — самодовольно кивнул шатен. — А Лу завтра появится в университете, обещаю.       — В смысле? — поинтересовалась Тан, но в это время к ним подошла безмерно радостная Ли Хе Рин. Не считая широкой улыбки во все тридцать два зуба, девушка выглядела очень ярко в ядовито-желтой футболке с черным принтом.       — У меня такие новости! Такие новости! Вы упадете! А-ах, — резко взмахнув маленькой сумочкой, кореянка уселась рядом с изумленным О.       — Ну? — он моментально взял себя в руки, стоило Ли радостно откинуться на спинку стула.       — Подожди-подожди, — хитро ухмыльнулась. — Сперва, попробуйте отгадать! Уверена, вы ни за что на свете не догадаетесь!       — Эм, — начала было Чунтао, как О Сехун издеваясь, засмеялся и важно провел рукой по волосам.       — Тебе признались в любви и предложили встречаться? — Он говорил так, словно это никогда не могло произойти. Сехун был твердо убежден в своей правоте. Видимо общение с непредсказуемой Ли с раннего детства давало свои плоды. Однако Рин вмиг расстроилась, потускнела.       — Вот же, гад, — обиженно буркнула химик. — Я же говорила, что он истинное зло?! Сразу догадался, надо же…       — Что? — теперь-то потускнел О. За долю секунды на его лице сменился целый шквал эмоции, и кроме молчаливой Чунтао этой заминки никто не заметил. Сехун шустро натянул привычную маску безразличного анализа окружающей среды. — Я думал, что ты всю жизнь будешь томиться в одиночестве. Если не секрет, кому же понравилась такая безумная особа?       — А вот и не секрет, — отрада снова заиграла на её лице. — Его величать Ким Чунмен, четвертый курс, факультет экономики. Красивый, представь себе, умный и богатый парень.       — Где вы познакомились и с чего так неожиданно? — в разговор вступила Тан Чунтао.       — Мы знакомы еще с прошлого года. В субботу он признался мне в любви, а сегодня я ответила ему моим драгоценнейшим согласием! — радостно хмыкнула Хе Рин.       — Познакомишь нас? — Чунтао отнеслась к новому парню подруги с огромным недоверием. «Что-то здесь не чисто».       — Обязательно! — театрально вздохнула Ли. — Я все думала, кто же украдет мой бесценный первый поцелуй? От Лухана, к счастью, меня спасла ты, Чунтао! Этот наглец собирался терроризировать меня всю оставшуюся жизнь.       — Стоп, когда это было? — недоумевала китаянка. Кажется, ежедневные два часа сна сказываются на продуктивности мозга.       — Ты что?! Мы познакомились на улице, после того как ты вытащила меня из лап Господина «Отвалите с вами скучно»! — перед глазами сразу мелькнул неприятный инцидент в первый учебный день.       — А вспомнила.       О Сехун молча встал на ноги, попрощался с барышнями и скрылся в толпе студентов. Внешне он ничем не отличался от привычного, всем известного красавчика О, вот только чересчур проницательная Тан успела заметить что-то неладное.       Когда Ли Хе Рин накупила гору сладостей и добродушно поделилась со своей подругой, которая вот-вот отключится от нехватки энергии, к столу подошел симпатичный юноша. Он был одет в футболку, джинсы и плотный темный пиджак, в руках держал сумку от ноутбука, и, в принципе, создавал впечатление серьезного молодого человека, не лишенного притягательной простоты, одновременно не являясь простаком. Студент после короткого кивка сел рядом с Ли Хе Рин, чьи глаза оценивающе пробежались вверх и вниз.       — Ким Чунмен, — представился достаточно приятным голосом. Приветливо улыбнулся.       — А это моя подруга, Тан Чунтао! Она талантливейший художник, а еще фотограф нашей университетской газеты, так же, госпожа Метеор? — счастливо повествовала Рин.       — Так и есть, приятно познакомиться, — натянуто улыбнулась китаянка. Не то, чтобы он ей не понравился, судить было еще рано, просто силы убегали от неё, как от мерзкого монстра.       — Взаимно, — кивнул, повернулся к соседке. Тан рассматривала незнакомца особо пристально, ведь его подозрительно возникшие из ниоткуда чувства казались не более чем игрой.       Ким Чунмен обладал приятной внешностью. Все в его лице имело мягкость, черты отлично гармонировали, а пелену юношеской вздорности привносили растрепанные волосы, соломенные и светло-каштановые. «Крашенные» — заключила художница, примечая черные средней толщины брови. Ким не имел каких-то отличительных черт, кроме умения сочетать в себе несовместимое, например, мятую футболку и прекрасный пиджак из качественной ткани, или всю внешнюю сдержанность с неуместными шутками. Смеялась только Ли Хе Рин, а этого Чунмену было вполне достаточно.       — В общем, ты придешь в пятницу на вечеринку? — самодовольно улыбнулся парень подруги.       — Я не знаю, — ответила химик, нервно поглядывая на брюнетку.       — А ты? — Чунмен неожиданно обратился к задумчивой Тан. Та от удивления спросила в чем дело и выглядела очень потерянной. — На вечеринку, говорю, придешь? В пятницу, в семь вечера. Будут все «тусеры» универа, может заявится звездная троица, — хитро ухмыльнулся, — я слышал, вы хорошо общаетесь.       — Подумаю, — равнодушно объявила китаянка. Ким пожал плечами.       — И пожалуйста, дорогая, не общайся с ненужными людьми, — в его голосе слышалась строгость и презрение. Парень не дождался ответа и, поднявшись, удалился.       — Мне не нравится твой Ким Чунмен, — прямолинейность Тан дала о себе знать. — Он слишком подозрителен, еще в его глазах не пылает любовь к твоей персоне, да и запрет на общение с людьми — жуткий эгоизм. Я лишь об одном тебя попрошу — не подпускай его к себе, пока не проверишь истинность его намерений, хорошо?       — А как по-другому? Даже прикосновение к моей нежной руке нужно заслужить, а уж о поцелуях и объятиях говорить не стоит. Думаю, я превзойду О Сехуна и сама стану сущим дьяволом, а пока, посмотрим, что он за овощ такой.

***

      Пары преподавателя Кана проходили оживленно. Студенты беседовали, делились музыкой, выполняя данное мужчиной задание. Чунтао и Цзы Тао сидели рядом и для них это стало чем-то вроде традиции или самой обыкновенной привычкой. Некоторые сокурсники прозвали эту пару «ТаоТао», а другие весело выкрикивали «ДаблТао» или «ТуТао» в конце концов; варианты были самые разные, но значение одно. Друзьям же прозвища пришлись по вкусу, выделяя самое изумительное сходство в двух столь разных людях. Хуан и Чунтао напоминали инь и ян во многих планах, но они горячо любили искусство, музыку и свободу, а остальное как-то просто срасталось благодаря трем опорам.       Заданием этой недели оказался очередной набросок персонажа, коим на сей раз был сосед или одногруппник. Впрочем, удивительно добрый преподаватель Кан разделил выполнение на две недели: на первой занимались построением и общей рисовкой, а на второй детализацией и, собственно, историей написанного героя.       Чунтао поражалась таланту своего светловолосого друга. В его набросках царила таинственность, жизнь; мягкие штрихи придавали общности и легкости, которой всегда не хватало резкой китаянке. А еще творения Тао вызывали приятную улыбку. И в творчестве Тан с Хуаном работали противоположено, однако, именно это создавало замечательную гармонию образов. Цзы Тао рисовал брюнетку улыбчивой и счастливой, когда она, наоборот, показывала грустную сторону скрытного друга. Хотя в последнее время девушка была настолько мрачной, что её хороший друг умудрился заразиться душевной хандрой подруги.       — Тан Чунтао, как обстоят дела с конкурсом? — поинтересовался Кан. Чунтао с самого начала занятий терпеливо ожидала этот вопрос.       — Ох, мне нужна ваша помощь, — загадочно проговорила художница, выбираясь из объятий мольберта.