***
2.05.1998, Битва за Хогвартс
Вокруг стоял гул, непрекращающиеся крики и возгласы, в воздухе летала пыль, а на полу валялись обломки и лежали раненые и мёртвые волшебники. Гермиона не хотела отпускать Гарри. Она хотела пойти с ним, вместо него, но только не отпускать одного на верную гибель. Она догадывалась о Воскрешающем камне, но не была полностью уверена в плане Гарри и Дамблдора. А точнее, не была уверена вовсе. Ведь может произойти всё, что угодно: камень может выпасть, не сработать, Пожиратели захотят проверить, жив ли он, и убьют во второй раз. Но всё же Герм была умной волшебницей и всё понимала. Ей пришлось отпустить своего друга, ставшего за всё это время ей братом, она будто оторвала кусок от своего сердца, своей души. Он ушёл. На это время Битва прекратилась, Пожиратели ушли и прекратили беспощадно убивать, хотя по их лицам было видно, что, если бы не приказ хозяина, они продолжали бы и дальше стирать с лица Земли сторонников Поттера. Те, напротив, быстро опустили палочки и засуетились над ранеными. Гермиона сидела в Большом Зале и ждала возвращения Гарри. Она ужасно нервничала и переживала, но Рона сейчас с ней не было, чтобы успокоить её. Ему приходилось гораздо хуже, и она понимала это. Но, видя его плачущее лицо над братом, то, как он обнимает уже бездыханное тело, ей становилось плохо. Гермиона тоже очень расстроилась из-за гибели Фреда, но Рону было тяжелее всех поверить в это. Он единственный всегда поддерживал брата, а тот в ответ никогда не обижался на его шутки. По крайней мере, так было глубоко в их душах, и об этом никто не знал, могли лишь угадывать. Гермиона догадывалась об этом, но не знала, что только Фреду Рон рассказал о симпатиях к подруге детства. Хоть они и были близнецами, но Фред всегда был ближе брату, чем Джордж. Гермиона вытирала рукавом нахлынувшие слёзы, когда люди стали сбегаться к выходу из замка. В сердцах она мысленно молила всех богов, чтобы Гарри был жив. Волан-де-Морт шёл к замку, а на руках держал его тело. И в груди что-то разом, всего за один миг опустело. Будто выключили свет, горевший до этого всю жизнь и поражавший всех своей яркостью, будто мир перевернулся с ног на голову, с «инь» на «ян». Из глаз тихо лились слёзы, а дыхание сбилось. Перед глазами всё расплылось, и девушка уже не видела, что происходило дальше, кто и что делал. Кажется, там был Невилл. Вокруг всё перемешалось, резко раздался вдалеке чей-то знакомый истерический хохот, вспыхнул свет, и снова начался ужасающий нескончаемый гул. Но Гарри всё-таки встал. Поднялся! Сердце замерло, обрадовалось и наслаждалось открывшейся картиной. Он убил Лорда. Убил! Девушка не совсем понимала происходящее, но факт оставался фактом: Волан-де-Морта больше нет. А через секунду не стало и Гарри. Как это произошло? Почему так быстро?! Напротив бездыханного тела стоял Малфой-старший. Душу переполняла не то злость, не то отчаянье. Мир остановился и рухнул. Грейнджер очнулась только тогда, когда перед глазами вспыхнул зелёный луч. Гермиона уже зажмурилась и была готова умереть, но на неё прыгнул Рон, приняв заклинание на себя и тем самым защитив свою девушку. Она быстро вскочила, достала палочку и оглушила своего противника, которым оказался Долохов. С опаской потерять ещё и парня, она быстро засуетилась над Уизли. — Рон! Рооон, ты меня слышишь? Очнись! — взяла в руки бледное лицо своего любимого. Глаза приоткрылись, и еле-еле слышным шёпотом, который, видимо, давался парню сложно и через боль, просил: — Беги, Гермиона. Быстрее! Кровь уже окрасила её руки и сформировала большую лужу на полу. Тело рухнуло на пол, не удержавшись в ладонях. На губы, которые всего раз успели поцеловать её совсем недавно, упала слеза. Это был их последний поцелуй. Заметив движение сзади, Грейнджер встала и рванула подальше от этого места. Почему-то в голову ей сразу пришли подземелья Слизерина, но шум, гул, Авады, пыль, обломки, летящие на неё, не давали трезво думать и оценивать ситуацию. Путь был коротким, но, хоть Гермиона и училась здесь шесть лет, она успела подзабыть коридоры, а уж факультета-врага и тем более, здесь она была довольно редко. Прибежав, видимо, к комнатам Снейпа, Гермиона быстро огляделась и забежала внутрь, запечатав дверь парочкой заклинаний. Внутри всё было под стать профессору, и в голове возникли кадры минувшего дня, когда Северус погибал на их глазах, и они даже не могли ему ничем помочь. Но благодаря силе воли и страху за свою жизнь Гермиона заставила уйти непрошеные мысли из своей головы, и слёзы отступили. Сев в кресло, она начала думать, что же делать дальше. После некоторых раздумий стало ясно, что прийти в подземелья было и не такой уж плохой идеей (видимо, в опасных ситуациях мозг работает быстрее). Во-первых, в замке изначально были сторонники Поттера, так что Пожиратели только начинают заполнять пустоту здания своим присутствием. Во-вторых, в подземелья Слизерина наверняка ПСы не полезут, ведь здесь могут быть только ученики этого факультета, а их здесь нет, потому что они перешли на сторону к Тёмному Лорду. В-третьих, немного раньше они же успели взорвать темницу, так что есть выход на свободу. Но на побег времени всё-таки мало, ведь приспешники Волдеморта могут проверить всё здание на наличие врагов. Собравшись с силами, успокоившись и приведя себя в порядок, Гермиона выглянула из комнаты. Убедившись, что поблизости никого нет, она тихо и быстро двинулась в сторону школьной «тюрьмы». Прямо, прямо, влево, прямо, влево, прямо. Голова ужасно гудела, везде мерещились силуэты или звуки шагов. Сердце, которое, как думала Гермиона, перестало биться и «жить», снова застучало и теперь от испуга барабанило с ужасной силой по грудной клетке. Воздух. Прохладный ветер гладил горячее от бега тело, сочился в лёгкие и охлаждал весь организм. По лицу тёк пот, а может чья-то кровь, попавшая на Гермиону во время битвы, а может и слёзы. Сейчас она не могла этого понять, ведь впервые за последние часы она расслаблялась, прижавшись спиной к холодной каменной стене. Отсюда прекрасно было видно поле боя. На земле лежали трупы, в одном из которых узнавалось лицо Невилла. Наверное, слёг от руки Беллатрисы, так же мучившей несколько лет назад его родителей. И как легка на помине, вдалеке показалась Лестрейндж. — Грязнокровка! — разразил лес противный крик. Ловко увернувшись от заклинания, летевшего в неё, Гермиона со всех ног бросилась вглубь леса. Теперь ведьма будет мстить и во второй раз не упустит шанс убить молодую волшебницу. Сбоку то и дело раздавались глухие удары магических лучей о кору деревьев. Гермиона, обернувшись, успела выкрикнуть только оглушающее, но промазала. Ответный «выстрел» не заставил себя ждать, и ранил девушку в ногу. Грейнджер упала. Она совершенно не чувствовала нижнюю часть правой ноги, от ступни до колена. Дикий хохот снова ударил в уши. Преодолевая себя, всё-таки встала и на полуонемевшей ноге стала ковылять дальше. Боль резала, проходила по ноге тягучей, горячей нитью и ударяла в спину. До антиаппарационной черты оставалось всего пару метров, когда пожирательница подобралась к совсем близко. Но от летевшей Авады Грейнджер спас обыкновенный пенёк, об который она споткнулась. Она упала на землю на метр вперёд за какие-то миллисекунды до попадания заклинанием в цель. Преодолев последние сантиметры ползком, девушка аппарировала «в какое-либо место подальше от магов» и исчезла, как только под её ногами сверкнуло очередное заклятие.***
Очнулась девушка уже в какой-то подворотне, сидя на сыром асфальте. С неба лил дождь, а рядом пристроился маленький грязный щенок, видимо, искавший укрытия. Небо было тёмно-серым, застланным тучами. — Дождь пройдёт ещё не скоро, — зачем-то озвучила свои мысли Гермиона и положила щенка к себе на ноги. Две бездомные «твари» сидели под дождём в переулке и надеялись на лучшее. Ударил гром, от чего щенок вздрогнул и проснулся, посмотрев своими чёрными блестящими глазками в лицо девушке. — Я заберу тебя к себе домой, как только найду его, — успокоила она щенка. Видимо, и ему достался сложный день, ведь в следующее мгновение оба уже провалились в райский мир Морфея. Кто знает, может хотя бы во сне у них сейчас был уютный тёплый дом, полный спокойствия, и близкие, лишённые жизни пару часов назад.***
— Эй, эй, девушка! — послышался чей-то голос. Гермиона с трудом открыла свои глаза. На улице уже светило солнце; дождь прошёл, но оставил после себя лужи и приятную влажность в воздухе. Ноги до сих пор грел мокрый комочек счастья. — С вами всё в порядке? — продолжал голос. Она обернулась и увидела перед собой какого-то старика. Сам он был низким и сгорбленным, лет шестидесяти пяти на первый взгляд, одет в какие-то поношенные, грязные и порванные вещи. Похож был на самого обыкновенного бездомного. Вообще-то Герм не презирала их; она толерантно относилась ко всем людям и старалась помочь, чем могла, но общаться с глазу на глаз не торопилась, поэтому рефлекторно отодвинулась ближе к стене. — С…спасибо, всё хорошо, — тихо ответила ему. От движения щеночек проснулся и стал возиться на коленях. На улице было достаточно рано, чтобы люди шли на работу, поэтому она не хотела, чтобы кто-то увидел, как они с бездомным разговаривают, и переживала, не похожа ли сама на него из-за вчерашних происшествий. — Отстань ты от девочки, что же ты пристаёшь ко всем?! Не видишь, она боится тебя, — прозвучало где-то со стороны. Оглянувшись, Гермиона увидела мужчину, лет тридцати пяти, подтянутого, в костюме, с портфелем. Стоило признать, что он — довольно симпатичный брюнет с карими глазами, на щеках которого проглядывает щетина. Человек, видно, солидный, но не разбалованный богач. Она прикрыла глаза и вздохнула с облегчением, мысленно поблагодарив незнакомца. — Ну, простите, что я просто хотел помочь! — воскликнул старичок и ушёл куда-то за угол. — Ты не бойся, он не злой, но ко всем таким, как ты, лезет с допросом. Я уже двоих так спас, ты третья, — улыбнулся мужчина и протянул Гермионе руку. Та после секунды раздумий приняла её и с болью встала, придерживая щенка и стараясь не выдавать рану на ноге. — Твой щенок? — Нет. — А сама-то ты откуда? Тоже из дома сбежала? Как-то странно вас всех тянет на этот переулок, — смеясь, спросил мужчина. — Да… То есть, нет… Я хотела сказать, — Гермиона шла опустив взгляд вниз. Её спаситель был достаточно общителен, чего она не ожидала и немного смутилась. — Я сбежала, да, но не из дома, а из города. В нашей части страны идёт война, не думаю, что там безопасно, — объясняла Грейнджер. Это даже и не совсем ложь, просто магию из рассказа убрала и всё. — Как же ты добралась сюда одна? — глаза от удивления округлились, а брови полезли на лоб. Со стороны ей сейчас и вправду не дашь семнадцать лет. Сначала умыть бы и переодеть. — Я не помню… Я спала, — отвела глаза, чтобы собеседник не заметил, что она лжёт. Почему-то она доверилась этому человеку. Помог один раз, второй же не бросит, верно? — Тогда у тебя наверняка нет денег и дома, я правильно понимаю? — с прищуром взглянул молодой человек. Гермиона просто кивнула в ответ. Может у неё и были с собой галлеоны, но здесь они не имели никакого значения, да и наверняка они остались в бисерной сумочке, которую она благополучно забыла в Большом Зале, насколько помнит. — Я мог бы предложить тебе работу. Я точно так же помог таким же двоим слишком самоуверенным подросткам, сейчас они живут уже почти самостоятельно и не жалуются. Только тебе должно быть семнадцать, но я могу договориться, если тебе хотя бы шестнадцать уже есть. — Мне уже есть семнадцать. — Отлично! Тем более мы уже пришли, — приоткрыл стеклянную дверь с красивой вывеской, на которой переливались всеми цветами радуги две розы, которые, видимо, светились ночью.Бар «Неоновые розы» Время работы: 19:00 — 5:00 Понедельник: 19:00 — 3:00 Без выходных
Ступеньки вели вниз и где-то на нулевом этаже прекратились. Открыв вторую, более дорогую дверь, Гермиона увидела огромную комнату. Сейчас в ней было светло от настенных ламп, но раз это бар, то вечером свет должен отключаться. Мысли подтвердились, когда в правом дальнем углу девушка увидела небольшую полукруглую сцену с колонками и другим музыкальным оборудованием, которая не доходила немного до середины комнаты. Барная стойка стояла так, что занимала остальную половину дальней стены и, изгибаясь углом, половину левой стены. У конца барной стойки и напротив, на правой стене, находилось ещё по двери. Остальная часть зала была оборудована под танцпол, а у свободных стен стояли столики с креслами. Между сценой и барной стойкой был проход, куда и направились Грейнджер со спутником. Коридор был немного узковат, не как в Хогвартсе. Свободно могли пройти лишь два человека рядом, как сейчас, а ещё здесь было темно, потому что лампы горели синем светом. Они уже прошли две комнаты, которые также были напротив друг друга. По табличкам Герми различила мужской и женский туалет. В конце коридора располагалась дверь, закончившая их путь. «Директор: Юсев Лор». Кабинет был небольшой, но просторный. У двух параллельных стен стояли стеллажи с книгами, папками и наградами. У третьей — два кресла с кофейным столиком, а напротив двери сидел сам Юсев на кожаном кресле за столом из дорогого красного дерева, на котором стояла лампа — единственное, что могло давать свет в комнате. — Здравствуйте, мистер Лор, — поприветствовал его спутник волшебницы и подтолкнул ту локтем в бок. — З…здравствуйте, — еле выдавила Гермиона. Она чувствовала себя ученицей в кабинете директора рядом с учителем, и ей стало одновременно страшно и стыдно. — Здравствуй, Элен. Кого ты привёл на этот раз? — Господин, это… — и тут оба почувствовали неловкость, ведь вдруг поняли, что даже не знают имён друг друга. — А, опять подрабатывать бездомную? — Да, сэр, — виновато опустил голову вниз помощник, как предположила уже Гермиона. Он выглядел в этот момент школьником, оправдывающимся перед мамой за двойку. — И как ты такой добродушный не помер-то ещё? Ладно, чёрт с тобой. Условия такие же, как у тех двух. Все остальные заботы на тебе. — Спасибо, сэр. После разговора они поспешно удалились из кабинета и направились к двери у сцены. Там оказался маленький зал с пятью шестами и диванами, расставленными вокруг них. Элен провёл её в одну из трёх дверей слева, где оказалась маленькая, но довольно уютная комнатка. Здесь, в отличие от других комнат, был нормальный свет, диванчик, над ним полка, у стены туалетный столик с большим зеркалом, а напротив маленький шкаф. — Жить пока будешь здесь, за это будешь работать в нашем баре. Платить тебе тоже будут, документы я сделаю. Сейчас иди, помойся, душевая есть в туалете, туалет ты видела. Одежда некоторая в шкафу, со временем купишь другую, если захочешь. Всё нужное найдёшь ещё на полке или в ящиках туалетного столика. Вечером придётся уже выйти, собирайся, тебе всё объяснят девочки. Надеюсь, ты хорошо танцуешь, — с этими словами он уже собирался уйти, но обернулся уже с улыбкой, — Я Антонин Элен. Ты?.. — Гермиона. Гермиона Грейнджер, — и дверь после ответа закрылась. Как оказалось, работать она будет стриптизёршей, за полчаса до открытия ей объяснила это Софи, такая же девочка, как и она, которую забрали с улицы. Таким же оказался мальчик, Дон, но с ним она ещё не общалась. Гермиона вообще пока ни с кем не сдружилась, иногда болтала со своей «соратницей». Ногу Гермиона быстренько вылечила парой заклинаний, чтобы никто не заметил и не стал спрашивать. Шрамик маленький остался, боль иногда появлялась, но люди этого не замечали. Первый день работы был адски трудным. Было стыдно и неприятно, трудно, но Грейнджер пыталась. Она не хотела, чтобы на неё жаловались, ведь второго вылета на улицу она бы не пережила. Щенка она оставила себе, и теперь с ней живёт красивый золотистый Гаррон. Имя в память о друзьях; их смерть она долго ещё переживала заново в своих кошмарах по ночам. Но потом привыкла и за годы почти перестала плакать днём. За это время она перетерпела многие события в клубе: и мальчишники, и свадьбы, и корпоративы. И надежда на светлое будущее, построенная временем, разрушилась всего одной монетой. Девушка сидела сейчас на своём диванчике, укутавшись в плед. Уже довольно взрослый щенок прыгнул к ней на колени, свернувшись клубочком. Одной рукой она погладила его по голове, второй провела по зажившей ране на ноге, а затем по руке, где осталось это ненавистное слово «грязнокровка». Ей хотелось плакать, но годы скорби ужасно вымотали её. Она выключила свет и легла на подушку, думая, что ей делать теперь дальше. Жизнь нужно было менять, с каждой секундой волнение в душе нарастало. Гермиона за три года почти ни с кем не разговаривала, не общалась, у неё не было помощи и поддержки. Теперь придётся меняться, чтобы спасти жизнь.