***
Уже полседьмого Гермиона одетая, причёсанная и накрашенная, стояла у зеркала и собиралась выходить. Она была совершенно непохожа на себя старую: волосы распущены, лишь собраны невидимками у ушей для удобства, идеально причёсаны, что кажутся прямыми; чёрный короткий кожаный топ, открывающий вид на грудь и подтянутый живот; посередине топа была молния, удобно расстёгивающаяся, благодаря которой его с лёгкостью можно было снять; под топом чёрный бюстгальтер, без излишеств, но очень сексуально смотрящийся на этом стройном теле; низ был из такого же материала шорт, так же легко снимающихся; под ними стринги из комплекта; на ногах того же цвета туфли на огромной шпильке (для Гермионы было удивлением, что на них, оказывается, удобно танцевать); глаза были дерзко накрашены тёмно-серыми блестящими тенями, а губы, наоборот, едва заметно бледно-розовым блеском. Забрав монету, Грейнджер вышла из комнаты.***
Софи стояла у своего шеста и проверяла, всё ли готово к началу работы. У неё был такой же комплект, только красный и с блёстками, то же относилось и к макияжу. Она вообще очень красивая девушкая, но, к сожалению, с довольно грустной историей жизни. После смерти отца её мама начала пить ещё больше, чем прежде. Хотя в школе она и училась хорошо, чтобы поступить в престижный университет в семье не хватало денег. Тогда, собрав рюкзачок, и сбежала, а потом её нашёл Антонин. Он ей очень помог, ведь девушка уже почти накопила нужную сумму и уверена, что будет учиться там, где так давно хотела. С работой проблем не возникло: она всегда была популярна среди посетителей, что не было удивительным. Природа одарила её необыкновенной и восхищающей внешностью: почти белоснежные волосы прекрасно сочетаются с большими глазами разного цвета (один глаз голубой, а другой зелёный), с тоненьким вздёрнутым носиком, на котором едва виднеются маленькие веснушки (она всегда с радостью вспоминала, что такие же были у отца), а её розовые пухлые губы любили улыбаться каждый день. Но иногда Гермиона слышала, как подруга плачет. Она проходила утром в туалет мимо её комнаты и слышала рыдания. Она никогда не вмешивалась, боялась сделать ещё хуже, но всегда знала, что Софи держит в руках в это время фотографию отца. Она не любила мать, хоть и поняла, что та родила её и воспитала, но не могла простить ей то, что потом она взялась за бутылку и иногда позволяла себе бить дочь. Папа не знал об этом, но всегда спрашивал откуда синяки. «Упала», — отвечали ему. Он видел состояние жены, но считал, что ребёнок без матери вырастет совсем другим человеком. Мистер Джонсон — так его звали — любил дочурку: покупал ей подарки, платья, ходил с ней гулять. Но умер в автокатастрофе вечером Рождества, когда его наследнице шёл семнадцатый год. После смерти отца она плакала каждый день, приходила на могилу каждый праздник и приводила её в порядок — мать приходила сюда редко, только на его день рождения. Доучившись в школе, Софи оставила миссис Джонсон письмо и ушла. Она присылала ей немного денег каждый месяц, но была уверена, что та пропивает их. Они никогда больше не виделись. А единственное, что осталось от отца, это серебряный гребень, подаренный на двенадцатилетие дочери, который она хранила до сих пор и которым довольно часто закрепляла прическу. Однажды блондинка забыла его в ванной; тогда Гермиона и прочитала гравировку на гладком металле: «Любимой принцессе от самого лучшего в мире папочки». В тот день она и узнала историю подруги. Было заметно, что Софи тяжело вспоминать всё это; она пыталась сдержать слёзы, но, не смотря на все её усилия, ей не удалось это сделать. Однако это был единственный раз, когда она не смогла удержать эмоции в разговоре с подругой. Она была сильной женщиной, и именно за это она и понравилась Грейнджер. — Извини, Софи, можно спросить? — подойдя поближе, спросила у коллеги. — Да, конечно же! — Ты не знаешь, никто не терял это? Видимо, какой-то гость отдал мне по ошибке… — Хм, нет, не знаю. А что это? — Софи взяла из рук галлеон и стала осматривать со всех сторон. — Похоже на какую-то монету… Спроси у Вити, они за барной стойкой оставляют забытые вещи, может, кто-то обращался. — Хорошо, спасибо.***
— Вить, здравствуй. — Ого, кто это заговорил со мной, сама великолепная Герм! Или тебе опять бодрящего кофе? — с доброй ухмылкой спросил бармен. Он был весёлым парнем, и иногда они могли перекинуться парой словечек, но не более. В отличие от Софи, с которой бармен довольно часто болтает. Девушки абсолютно разные: она за всё время пребывания тут уже успела подружиться со всеми, Гермиона же с половиной даже не знакома. — Нет, спасибо. Я хотела спросить, никто не спрашивал из гостей это? — Нет, вчера и сегодня никто ничего не спрашивал. А что это? — Я не знаю. Ладно, мне пора. — Пока!***
Смена длилась уже десять минут, в зале было от силы три человека, но девочки всё равно исправно выполняли свою работу. Наверняка скоро наберётся полный зал, а пока у шеста Гермионы никого не было. Это было хорошо, ведь у девушки есть время подумать. Монету ей положили впервые. Забрать её никто не пришёл. Скорее всего этот человек раньше не посещал бар, иначе бы он понял, что заведение маггловское и этот кусок золота здесь ничего не стоит. Или же просто решил обмануть её, чтобы не отдавать фунты. Но это немного глупо, хотя и не все волшебники умные. Но ей не давал покоя тот факт, что галлеон попался ей, волшебнице. Но кто мог знать, что она на самом деле не маггл? Наверняка, только тот, кто сам им не является. Тогда откуда знают её на другом конце страны? Кто-то из знакомых? Все её друзья уже давно мертвы. Живы остались разве что… Пожиратели смерти. К этому выводу Гермиона приходила уже не первый раз, и с каждым разом становилось всё страшнее, что же может случиться вечером. Теперь она вглядывалась в лицо каждому посетителю в поиске знакомых черт или тех, кто может быть волшебниками — в такой момент нельзя забывать о зельях и заклинаниях, меняющих внешность.***
Прошло 10 часов работы. Гермиона без сил рухнулась на свой диванчик. Она уже сходила в ванну и переоделась в тёплую пижаму: сиреневые шортики и зелёная маечка с каким-то девчачьим рисунком. За смену она не увидела никого из пожирателей и кого-то, кто подавал бы признаки волшебника. Но уже в следующую минуту её спокойствие испарилось, как только она увидела в своём костюме, который она сложила на стуле у туалетного столика, что-то блестящее. Встав и на всякий случай осмотревшись, она подошла и достала из шорт… Галлеон. Силы мигом покинули ноги, и она упала обратно. Упустила. Зато она осталась жива… Волшебница провела пальцами по монете и увидела гравировку на ребре. «Ну, здравствуй, Грейнджер. Не ожидал увидеть тебя здесь». Сердце пропустило удар.