Проснулась Гермиона поздно, ближе к вечеру. Ей выдалась довольно непростая ночь, а количество выпитого алкоголя ещё больше усилило её желание спать. Наверное, если бы не верный пёс, волшебница пролежала бы в кровати ещё дольше, но тяжесть мохнатого друга, усевшегося на груди, и липкий язык, вырисовывающий узоры на её лице, заставляли поднять тяжёлую голову с подушки. Макушка с торчащими в разные стороны волосами изрядно подводила: стучало в висках, гудел затылок, темя вовсе зудело, а в ушах звенело. Дотронувшись до места на самой верхушке своей головы, Грейнджер почувствовала боль сильнее: вероятно, это место ушиба, которое теперь приносило ещё больший дискомфорт. Всё это мешало пониманию того, что с постели встать она не может; точнее может, но всего лишь одной ногой — левая нога от пальцев и до колен была в гипсе. Так, сидя на кровати в одной пижаме с помятым и отекшим лицом, Гермиона пыталась вспомнить всё, что с ней вчера случилось.
Впрочем, это не составило ей труда: всё произошедшее она вспомнила без особых усилий. Самым тяжёлым её воспоминанием стал её давний знакомый и школьный «друг» Драко Люциус Малфой, которого было слишком много в мыслях о вчерашнем. Из-за
него появился страх лишиться жизни, что привело к употреблению алкоголя, из-за
него она упала с шеста и сломала ногу, и
он подкинул ей ещё один галлеон, который лежал сейчас на туалетном столике рядом с предыдущими монетами. Даже Майкл, пришедший навестить её и проявивший по отношению к ней заботу и внимание, ничуть не исправил ситуацию. Наверное, даже сделал хуже, ведь теперь он наверняка не захочет больше видеться с ней: выгнала из комнаты, так ещё и прикована к постели на ближайшее время.
Как бы то ни было, самое ужасное в этой ситуации то, что Малфой знает, что она жива и где сейчас находится. Страх умереть возрастал в душе с каждым днём, но всё же вчера этого не случилось. Почему он не убил её сразу и зачем ему эти игры с галлеонами? Волшебница не могла дать ответы на эти вопросы, не в этом состоянии точно.
Увидев на туалетном столике бутылочку воды и пару таблеток, Гермиона мысленно поблагодарила Софи. «И почему я раньше её не замечала?» Приподнявшись на одной ноге, она взяла то, что сейчас ей было так необходимо, и уничтожила всё за один раз. Голова продолжала предательски кружиться. Пытаясь это остановить, Грейнджер обхватила её ладонями, а локти поставила на колени. Ей было плохо: в горле сухо, голова тяжелая, словно из камня, ноги и руки в некоторых местах болят. В комнату спасительно ворвалась Джонсон.
— Что с тобой? Тебе плохо? — подруга сразу засуетилась вокруг, села на пол и взяла в руки её бледное лицо.
Единственное, что Гермиона смогла ответить на вопросы, был мучительный выдох, поэтому пришлось обходиться кивком головы. Но это оказалось не самой лучшей идеей: по затылку что-то ударило, желудок запротестовал против нарушения спокойствия. Она с тяжестью проглотила стоящий в горле ком. Моментально ей стало холодно, и уставшее тело задрожало.
— Ооо, подруга, пошли, пошли за мной, — блондинка помогла девушке подняться и опереться и довела до туалета для персонала.
И это оказалось как нельзя кстати: весь выпитый вчера алкоголь напросился обратно. От противного вкуса и от позорного положения ей становилось ещё хуже, и тошнота не проходила. Софи, как настоящая подруга, убрала волосы и приносила столько стаканов воды, сколько требовалось, ни разу не возразив. Замёрзшие руки Грейнджер тряслись, поэтому половина из того, что она пила, лилась мимо губ, и её любимое бежевое бельё промокало всё больше. Когда организм дал понять, что он абсолютно пуст, она прижалась спиной к кафельной стене уборной, которая оказалась настолько холодной, что по телу прошла дрожь и поползли мурашки, а сама она мигом выпрямилась и отстранилась. Однако в висках гудело до сих пор, поэтому пришлось ещё раз попытаться обо что-то упереться. На этот раз соприкосновение с плиткой происходило медленнее, чтобы кожа могла привыкнуть. Её голова была полна мыслей, тяжёлой, словно из камня. Для того чтобы отдохнуть от всего, о чём она думала, свою голову запрокинула назад, перенеся весь её вес на стену.
Всё, что Гермиона так долго копила в груди, подставило её. Эмоции заполняли грудь и мешали дышать, глаза предательски наполнялись слезами.
— Что случилось? Ты плачешь? — Софи серьёзно перепугалась. Она раньше не видела, чтобы подруга была так расстроена. Присев на колени, она с волнением в глазах посмотрела ей в лицо.
Грейнджер не могла справиться с собой: плечи тряслись, сердце билось быстрее. Губы сжались в линию, болезненно сдавливая друг друга и заглушая рыдания, к ним уже стеклось немало солёных капель. Глаза перестали жмуриться и брови вернулись в своё привычное положение, когда мокрую и продрогшую ладонь накрыла другая, тёплая и нежная.
— Тебе лучше? Идём в комнату, — раздался сочувствующий голос, и ещё мутный взгляд упал на протянутую руку. Джонсон помогла Гермионе встать и придерживала её, пока она умывалась, а затем довела в свою комнату.
— А почему мы пришли к тебе?
— У меня есть окно, хочу его немного приоткрыть, чтобы ты подышала свежим воздухом, — подруга отвечала, пока устраивала её удобнее в своей кровати. Софи положила одну подушку под спину, а вторую под сломанную ногу так, что девушка приняла положение полусидя, и потянулась открывать форточку, подперев её книгой, чтобы она не распахнулась.
— Спасибо, — немного успокоившись, ответила она тихим и хриплым голосом.
— Скажи мне, что у тебя случилось? — взгляд был настолько пронзительным и искренним, что западал в душу и заставлял признаться во всём. Казалось, что даже самый опасный убийца признался бы в своих грехах, если бы на него посмотрели так. Гермиона тяжело вздохнула.
— Только у меня одно условие.
— Что нужно сделать?
— Принеси мне, пожалуйста, ещё воды, — сказала она, и на лице появилась улыбка побеждённого человека.
***
Утро того же дня
Было раннее утро, когда он вышел из дома. Жгучее летнее солнце уже стояло высоко в небе, воздух ещё сохранял ночную прохладу, со всех сторон раздавалось щебетанье птиц.
Он не любил место, в котором живёт. Центр города был заставлен многоэтажками и магазинами, а природе был выделен лишь маленький участок в самом дальнем углу района. Здесь же о ней напоминали только парящие возле крыш бизнес-центров и отелей голуби и цветочные клумбы. Но, следует признаться, они были огромны и шикарны, пестрели цветами и наполняли улицы сладким ароматом.
Как только он сел в машину, сразу же почувствовал, какова сила солнца. Его лучи уже успели нагреть сиденья и кожаный руль автомобиля, но в салоне всё равно не было душно. Его любимая белая рубашка уже начала потихоньку впитывать влагу тела, поэтому Майкл решил не медлить с задуманным.
Путь он держал на край города, хоть это было совершенно не по пути к работе, а даже наоборот. Дорога была знакома: он часто бывал там, играл в покер, бильярд, посещал подпольные казино. Это было место развлечений, похоти и разврата. Но сейчас он далеко не за эти ехал туда.
Гермиона. Он ещё никогда не видел такой потрясающей девушки. Она умная, красивая, скромная и, чёрт побери, сексуальная. У него не укладывалось в голове, как такой идеал мог оказать в стриптиз-баре. Но даже это не было её минусом: она не получала от работы удовольствия, но через силу выполняла её ответственнее многих. Что поразило его больше всего этого, так то, что она не обратила внимания на его деньги. Он был богат, мог позволить себе всё, что только захотел бы, и это всегда привлекало к нему женщин. Но она единственная, кто пропустил это мимо ушей. Он был польщён тем, что смог понравиться Грейнджер благодаря душе, а не полному кошельку.
Недалеко от нужного места он купил букет ромашек в цветочной лавке, работающей круглосуточно. Он надеялся поднять ей настроение с утра небольшим подарком. Вчера она выглядела ужасно: произошло что-то страшное, из-за чего она сильно волновалась, ещё и ногу сломала. Он хотел поддержать её, оказав хотя бы такой знак внимания.
Бар не работал, но ему сказали, что он всегда открыт, потому что посетители часто возвращаются за забытыми вещами, а иногда даже и за людьми, которые уже были не в состоянии отправиться домой самостоятельно.
Людей в помещении почти не было, за исключением бармена (он был в простой повседневной одежде, и Майкл не понял бы, кто он, если бы тот не стоял за стойкой бара) и ещё одного какого-то мужчины. Однако они не были ему интересны: он искал девушек, скорее даже всего одну.
— Здравствуйте, — озираясь, спросил он, усаживаясь за стойку.
— Здравствуйте. Чай, кофе? — добродушным, но усталым голосом спросил сонный работник.
— Нет, спасибо, я… Хотя, пожалуй, чашечка кофе помогла бы мне проснуться, — попросил он в надежде, что дождётся Гермиону до того, пока выпьет последнюю каплю.
— Вы здесь что-то забыли? — задали ему вопрос, когда отдавали бодрящий напиток.
— Не совсем. Я пришёл к одному из ваших сотрудников. Точнее одной, — после этих слов он заметил, что парень, сидящий рядом, повернул голову, услышав, видимо, что-то интересное и ожидая продолжение.
— Наши девушки работают только тут и только в указанное на вывеске время, — «собеседник» стал очень строг, будто переживал за девушек и заботился о них.
— Извините, как вас?
— Виктор.
— Не волнуйся, Витя, — заговорил Майкл одновременно успокаивающим и настойчивым голосом. — Я ищу Гермиону. Я её знакомый… Даже можно сказать друг, — после этих слов у его соседа губы дрогнули в немой усмешке.
— Они спят, я не могу их будить. Приходил бы ты позже.
— Так, — начал он объяснять уже раздражённо. — Я не могу позже. Мне скоро на работу, а перед этим мне нужно подстричься. Я подожду её ещё недолго.
— Послушайте, я понимаю вас. Но я не могу вам доверять, я видел вас здесь всего пару раз. К тому же, если мы сейчас её разбудим, то уволят и меня, и её, потому что она не выспится до работы. Скажите мне, что вы хотели, я ей передам.
После тяжёлого вздоха разочарования, он передал Виктору букет, заплатил за кофе и направился к выходу.
— Эй, ты! — услышал он брошенную ему в спину фразу, которая принадлежала незнакомому голосу.
Тот, кто сидел до этого рядом с ним, тоже заплатил бармену и, не дождавшись сдачи, побежал за ним.
— Какие-то проблемы?
— Скорее, наоборот. Помочь тебе хочу.
— Да? Ну и как же? — он самонадеянно поднял вверх подбородок и засунул руки в карманы брюк.
— Тут недалеко есть место, я как раз там работаю. Можем быстренько поменять тебе причёску.
Майкл, посмотрев на часы, понял, что времени у него мало.
— Хорошо. Идём. Я Майкл.
— Драко. Драко Малфой.
Молодые люди пожали друг другу руки и вышли из бара.
