Famous World

Жизнь, нехотя, но налаживалась. Здесь, в холодной, но уже ставшей родной, Гренландии мы провели ещё два года нашей жизни. Это несомненно отличное время, которое полетит в копилку счастливых моментов. Мы с Ником были предоставлены на воспитание бабушке, Жанне и Себастьяну, который, как выяснилось, тоже являлся экзорцистом. Ужасные отношения были лишь с дедушкой, но и это не сильно огорчало, научив нас держаться при нём холоднее, чем здешние ледники. Пока Николас во дворе махал ножами вместе с Себастьяном, я пыталась войти в гармонию со своей Чистой Силой, чтобы хоть как-то пробудить её. Но Сила молчала с упорством закаленного партизана, а я с каждым днём становилась всё мрачнее и мрачнее, видя, как брат делает успехи буквально во всем. Он быстрее меня выучил(переучил) алфавит и начал читать. Легче меня сходится с людьми. Лучше меня в арифметике. Николас был лучше меня во всем. Я понимала, что это была не зависть. Нет, я вряд ли буду завидовать собственному брату. Это была всего лишь какая-то детская обида на себя саму. Но всё же пока брат тренировался, и с каждым днём становился всё сильнее, я училась, занималась медитацией и физическими тренировками собственного тела и познавала манеры. – Что нового выучил на тренировке? – Спрашиваю я, облокотившись на бортик ванной. Николас, который до этого усердно намыливал мне голову, сидя рядом со мной в воде, остановился и замычал в своей манере, подбирая ответ. – Ну, по сути, ничего нового, – Он хмыкнул, продолжая своё несложное занятие, – Просто вспоминал многое, и пытался сопоставить эти движения с этим временем. Ещё до смерти Ник был военным, почетно занимая пост капитана элитного отряда. У него даже сейчас оружие выковано по подобию его прошлого. «Тёмные Сестры» - парные военные ножи, с резьбой на острие и красивой рукоятью. Действительно впечатляющая вещь, как по мне. – А твой день как прошёл? – Пф, как обычно, – Бубню я, расстроенная ещё одним провалом, – Всё так же глухо, как и всегда. Никаких изменений уже три года, эх. Такими темпами ты уйдёшь без меня в Чёрный Орден! – Ты бред-то не неси, хорошо? – Николас тянет меня за волосы назад, заставляя зашипеть и закинуть голову назад. Наши взгляды пересекаются, – Куда я без тебя денусь, а? Мы же команда, или ты забыла? Тем более, тебе нет причин волноваться, слышишь? Если бы изменений вообще не было, то эти крылья у тебя на спине не появились бы! Да, крылья действительно появлялись, и не раз, должна признать. Но это всегда происходило спонтанно, не по моей воле, да и контролировать это у меня не получалось. Ещё после первого такого появления на спине осталось что-то схожее с татуировкой в виде двух крыльев на всю спину. Брат говорит, что, когда большие крылья появляются, то эта татуировка пропадает, а потом возвращается. А, ещё есть какой-то странный крестик на правом запястье, и это скорее всего тоже Чистая Сила, однако она пока не давала о себе знать ни разу. – Это всё бесполезно! – Тихо всхлипываю я, чувствуя, как жгучие слёзы обиды текут по щекам, а шея из-за неудобного положения начала затекать, – Бесполезно! Бесполезно! Бесполезно! – Успокойся и глубоко вздохни, – Строго произносит брат, не отпуская моих волос. Но не успеваю я глотнуть воздуха, как он погружает меня в воду, чуть не стукнув черепушкой о дно ванны, но успев в последний момент остановится. Получилось так, что я глотнула вместо воздуха мыльной воды, так он ещё и держал меня под водой некоторое время, – Успокоилась? – Кхе-кхе! Ты что совсем дурак, Николас?! – Кричу я, стуча себе по груди, и периодически выплевывая воду, – Что на тебя нашло, черт возьми?! – Нет это на тебя что нашло, Миражанна, мать твою?! – Кричит брат, и я даже на секунду забываю о воде в лёгких, уставившись на него, – Какого черта ты так быстро сдаёшься, а? Что с тобой вообще такое творится? Почему ты сдаёшься, черт тебя дери!? – Да не сдаюсь я! – Ору я в ответ. – Нет, ты сдаёшься, – Грустно машет головой Николас, и больше ничего не говоря, вытирается и уходит в комнату. Проглотив ещё один ком слез, я тоже вылезаю из лохани и одеваюсь. В комнату не пойду, там Ник. Кивнув самой себе, спекаюсь вниз, беру пальто и ботинки, выходя на улицу. Я докажу всем, что я не сдалась! Я докажу это Нику! – Куда Вы, мисс Миражанна? – У ворот меня встречают постовые, выглядящие обеспокоено, – Вам лучше вернутся домой, уже поздно… – Я немного прогуляюсь, – Натянув дежурную улыбку, пробегаю мимо солдат, направляясь к концу ледника. Если я хочу успеть, то мне лучше поторопится, иначе сюда прибегут и брат, и бабушка с дедушкой, и Жанна с Себастьяном. А этого мне не нужно. – Мира! – Слышу я брата, когда я почти добираюсь до конца ледника. Его звонкий голос, поддёрнутый страхом за меня, действует не хуже стаи голодных собак, поэтому я начинаю лезть ещё быстрее, – Стой, Мира! – Не мешай мне, Николас! – Кричу я ему в ответ, откидываясь назад, и смотря на него, – Я докажу, что я ещё не сдалась! Я вам всем докажу! Не дождавшись ответа с его стороны, я закрываю уши руками, и громко крича, бегу вперёд. Я даже не сразу замечаю, что опора под ногами пропала, а я лечу вниз. Даже морально не подготовилась, эх. – Докажу! Докажу! Докажу! – Шепчу я, сворачиваясь в клубок. А на верху к голосу брата добавилось ещё несколько. Однако разобрать чьи они, я не успеваю. Меня всё дальне уносит от них. Вода всё ближе, и если я ничего не сделаю, то просто-напросто разобьюсь о воду, – Я всем докажу! Я погружаюсь в воду, продолжая повторять эти слова, как мантру, уже мысленно. Холодная вода выбивает весь воздух из лёгких, и глаза от резкого перепада температур лезут на лоб. Тело будто бы пронзили тысячи игл. Вокруг меня сгущается темнота, а я понимаю, что прыгать с такой высоты в холодную воду, да ещё и ночью – явно не самый лучший план. В конце концов я пошла придумать что-то получше, и менее смертельное. – Не сдамся! – Я вылетаю из воды, как пробка из бутылки. За спиной пестрят два огромных белых крыла, и наконец-таки чувствую их, а не как раньше. Я могу управлять ими, они часть меня самой, – Получилось! Я приземляюсь рядом с родней, победно смотря на них. Зареванный Николас бросается ко мне, и стискивает в своих объятиях. Следом за ним на нас набрасываются бабушка и тётя, которая бурчит что-то явно нецензурное. Я замечаю фигурку Себастьяна, который тяжело дышит, присев на корточки. А позади всех стоит дедушка, который, постояв немного, двинулся к нам. Он схватил нас с Ником за запястья и потащил за собой буксиром в сторону дома. Однако мне сейчас было не до этого. Во мне бушевал адреналин, и этого ничего не изменит. Так я думала, вплоть до того момента, как рядом вскрикнул Ник, а затем закричала и я. Со свистом удары хлыста приземлялись поочерёдно то мне, то брату. Спустя пару минут я срываю голос окончательно, и почти что теряю сознание, как всё прекращается. Николаса отстегивают от столба, и он валится на землю. Вздрагивая от холода, боли и слез, я жду, когда же и меня снимут. Однако этого не происходит. На мою спину, руки, ноги и частично живот всё также продолжают сыпаться удары один за другим, не переставая. И я окончательно теряю сознание, но почему-то мне кажется, что я всё ещё тону в том ледяном океане. *** – Болеть – не круто! – Заходится в кашле Ник, утыкаясь в подушки. Да, кашлять, лёжа на животе очень неудобно. А ещё хуже, когда ты весь замотан-перемотан, как египетская мумия. – И не говори, – Соглашаюсь я, шипя, когда вонючий спирт касается ран. Наивно было полагать, что за то, что нас выпороли и мы ещё и заболели, нас будут жалеть. Нет, бабушка, словно монстр из норвежских сказок, втирала спирт глубже некуда. – Сами виноваты, – Бурчит бабушка, разматывая бинты на спине. Мне даже страшно представить, как там всё выглядит, – Нечего было дедушку злить. И тем более… ого, да вы только поглядите-ка, Мира, я уверена, что множество ударов пришлось на спину! Но нет ни одной раны на месте твоих крыльев… фантастика просто! – Бабушка, – Хныкаю я, – А шрамов же не останется, да? – Ну, на крыльях точно нет, – С уверенностью произносит она, – Но вот остальные… большинство сойдёт, конечно, а вот некоторые останутся. На шее точно будет, на правой икре, и с левой стороны бока, парочка на руках… но вот у Ника… – Да ладно, – Брат почти пожимает плечами, но потом болезненно морщится, – Зарастёт, так зарастет. Нет, так нет. В конце концов шрамы красят мужчин! – Мужчина, ага, довёл сестру, – Бурчит входящая в комнату тётя, и ставит с грохотом кучу книг, – Болезнь болезнью, а занятия никто не отменял! – Тиран! – Недовольно вздыхаем мы, – Помилуй нас, тётя! – Нет уж, – Фыркает она в ответ, и ставит на подушку передо мной книгу. Я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть название. Какая-то книга сказок на разных языках, – Ты, Мира, тренируйся в языках, а ты, Ники, в истории. – Эй, у неё интереснее! – Недовольно вскрикивает он, – Так нечестно! У неё даже картинки есть! – У тебя тоже картинки есть, вообще-то, – Замечаю я, глядя на всадника на коне, – У меня тоже картинки военные есть. Женщины уходят, оставив нас вдвоём. Я тут же подскакиваю, ухватившись за брата. – Давай полетаем?! – Мои глаза горят решимостью, я вижу это в зеркале. Николас поражено смотрит на меня, выгнув бровь, – Ну давай же! – Но тебя же сильнее приложили, – Как-то странно тянет он, склонив голову набок. А повторяю это движения за ним, усмехаясь, – Или не болит уже? – Болит, конечно, – Фыркаю я, но начинаю расправлять крылья. Хорошо, что комната достаточно просторная для этого. За моей спиной раскидываются два белоснежно-белых крыла. Такие я видела лишь на картинках и рисунках с ангелами, – Но у меня просто крылья чешутся полетать! Давай же! Я понесу тебя! – Не сможешь, – Скептически тянет брат, складывая руки на груди, – Я тяжелее тебя буду. – Я, быть может, тебя и не унесу, – Легко соглашаюсь я, – Но у меня паразитический тип, а значит я сильнее нормального человека буду. Позже может буду. А сейчас нас обоих удержат крылья. Ну давай же! Брат нехотя кивает, вставая. Мы одинаково быстро влезаем в ботинки. И я уже готова бы идти, но потом Николас вспоминает, что всё-таки болеем, на заматывает и меня, и себя вязанными шарфами. Кивнув, брат встаёт на подоконник, а я залажу ему на спину, цепляясь ногами и руками. Я отталкиваюсь от оконной рамы, и мы летим вниз с пятого этажа. Ощущения, конечно, те ещё, но это не полет с ледника в Атлантический океан. Я расправляю крылья почти возле самой земли, видя ошарашенные взгляды слуг дедушки. Ну вот, нас заметили! – Надо рвать когти! – Заливистое смеюсь я в ухо брату, тот хихикает мне в унисон. Я расправляю крылья ещё больше, делая огромный взмах. По двору проходит волна ветра. Добрая полноватая кухарка вскрикивает, пытаясь удержать подол юбки, и кричит что-то про лишения булочек на весь следующий месяц. Однако мы уже далеко от семейного поместья. – Как быстро! – Восхищённо присвистывает Ник, раскинув руки, – Ты как будто всю жизнь этим занималась! – Это на уровне инстинктов! – Пытаюсь перекричать ветер, свистящий в ушах, я, – Как, скажем, ходьба или бег! Они же часть меня, Ники! Как вторые руки, черт возьми! А теперь смертельный номер! Я выделываю большую петлю в воздухе, пролетев почти в нескольких сантиметрах над землёй. Ник заливисто то ли визжит, то ли смеётся. Закончив петлю, лечу к тому самому обрыву, с которого падала пару дней назад. Также не останавливаясь резко пикирую вниз, пролетая почти вплотную к льду, и продолжаю столь близко лететь уже к воде. Развернувшись боком, мы пролетаем сквозь ледники, опасно обрушивая парочку глыб. Возвращаемся обратно мы жутко уставшие, но довольные. Складываю крылья уже возле окна, и мы вваливаемся в комнату, зацепив конечностями подоконник и острый угол тумбочки. Прямо по дороге до кровати мы скидываем ботинки и шарф, запрыгивая под одеяло. – Какие здесь большие голуби, да? – В комнату заходит Себастьян, неся поднос с вкусно пахнущими булочками и ароматным чаем, – Миссис Марта ещё кричала им что-то про булочки, которые она не будет им отдавать. – Ну и правильно сделает, – Хихикаю я, беря одну булочку в руки, – Нечего этим птицам-мутантам давать наши вкусности! – Себастьян, попей с нами чаю, пожалуйста, – Просит его брат, наливая тому чашечку, а я лишь согласно киваю, запихивая в себя уже вторую булочку. – Да я же не могу! – Вскрикивает он, когда я тяну его на кровать, – Я же всего лишь слуга, не более… мне не положено! – Не неси глупости, Себастьян, – В комнату плавно вплывает тётя, – Ты тоже часть нашей семьи, кем бы ты не был. Под её твёрдым взглядом он всё же принимает чашку, и булочку. – Кушай-кушай, – Улыбаясь, произносит Жанна, – Чтобы голубям-переросткам ничего не досталось. Мы с братом смеёмся, да так громко, что Ник аж булочкой подавился, а у меня чай носом пошёл.