Famous World

То было обычное утро. Мы сидели на очередном мрачном завтраке, не смея поднять взгляд от тарелки. – Кхм, – Бабушка прочищает горло, и явно собирается что-то сказать, – Дорогие, мы с Майклом едем в Канаду на несколько дней, и мы можем взять вас с собой. – Я, пожалуй, откажусь, – Вздыхает тётя, – Мне не очень симпатизирует Канада, ты же знаешь, мама. – Я ожидала от тебя подобного ответа, родная, – Она нежно улыбается, и складывает руки под подбородком, смотря на нас, – Ну а вы, мои хорошие? – Ну если только на несколько дней, – Кивает брат, взглядом спрашивая разрешения у тёти, – Мы не можем терять много времени на развлечения. Нам нужно тренироваться и учиться, поэтому только ненадолго. Уже ближе к вечеру мы покидаем родной дом. Нам предстоит сложная поездка в одном помещении с дедушкой. Набрав с собой побольше книг, я с удобством утраиваюсь в дорогой и не очень комфортабельной повозке. Во время чтения первой я засыпаю на плече у брата, и сплю почти всю дорогу. Оно и к лучшему. Как оказалось, Николас тоже долго не протерпел, и также быстро вырубился. А проснулись мы уже в Канаде. Оказалось, что у бабушки и дедушки здесь есть какая-то деловая встреча, поэтому во время неё мы сможем заняться тем, чем захотим, однако мы будем обязаны присутствовать на званом ужине. Здесь видимо и пригодятся наши умения в этикете. Почему-то бабушка даже не задумывалась насчёт того, где могут гулять её внуки с утра до вечера. И её, кажется, совсем не страшило то, что, быть может, случится с нами. На это скорее всего были свои причины. Она настолько доверялась местной полиции, это настолько тихий город, или она настолько была уверена в наших силах. – Ого, Николас, смотри ярмарка! – Кричу я, таща брата на буксире за собой. Впереди ждал гул голосов и музыки. В кармане у брата были деньги, а к куртке прикреплены ножи, поэтому страшно мне не было, – Цирк! Давай сходим в цирк! – Ох, ну идём, ладно, – Ники обречённо вздыхает, но послушно идёт за мной к кассе. Мы покупаем билеты и сладкую вату, – Ты не меняешься, Мир. – Э, нет, дорогой братец, это ты не меняешься, – Хихикнув бью ему щелчок по лбу, – Ты никогда не любил шумные праздники. – Ты, к слову, тоже, – Бурчит брат, скрываясь за сладкой ватой. Мы заходим в шатёр. Цирк явно не блещет богатствами, однако развлекательная программа очень интересная. Воздушные гимнасты под куполом, дрессированные животные, смешные клоуны и многое другое. – Тебе понравилось? – Качнувшись на носочках, спрашиваю я брата, тот выглядит плоховато. Бледное лицо, шальные глаза, да ещё и дорогая одежда, которая смотрится сейчас на нем нелепо, не добавляют ему нормальности, – По глазам вижу, что понравилось. – Ой, да иди ты, – Усмехается брат, взлохматив волосы, – Пошли присядем где-нибудь, а то боюсь меня вывернет раньше, чем мы покинем территорию цирка. Послушано киваю, и иду немного вперёд, взяв брата за руку. Мимоходом интересуюсь не нужно ли ему принести чего-либо. Тот посылает мне уничтожающий взгляд, но молчит, просто отрицательно покачав головой. Мы садимся на небольшую скамейку. Брат тут же сгибается пополам и тяжело дышит, пытаясь успокоится. Да уж, эта его боязнь клоунов. Мягко погладив его по голове, я тут же резко, что противоречит моим прошлым движениям, сжимаю его волосы и продолжаю удерживать голову брата между его колен, предотвратив паническую атаку, которые иногда накатывают на нас обоих. – А мне понравилось, – Тяну я, наклоняясь к брату, – Знаешь, я думала, что эта твоя фобия осталась в прошлой жизни, как моя боязнь высоты. – Ну, это на уровне инстинктов, – Он тихо смеётся, и выпрямляется, – Ого, кто это у нас? Иди сюда, малыш. – Ты, о чем это? – Удивлённо спрашиваю я, глядя на брата. Он молча кивает куда-то вперёд, и я вижу собачку. Простая такая дворняжка в цирковом ошейнике, похожим на ту гармошку, что носил клоун, и шляпке, – О, он кажется участвовал в представлении, верно? – Верно-верно, – Кивает брат, лаская песика за ушком, – Какой смелый. – Да к тебе все собаки липнут, – Замечаю я, усмехнувшись, – Так что он всего лишь очередная жертва твоего обаяния. Хм, интересно, а как его зовут? – Аллен, – Произносит грубый детский голос, и я не сразу соображаю, что это сказал не Николас, – Пса зовут Аллен. – О, вот как, – Я киваю, разворачиваясь в сторону говорившего. Каштаново-рыжие волосы собраны в неаккуратный хвост, одежда явно не по размеру и сильно поношена, местами даже порвана, глаза стального цвета смотря с дерзостью и вызовом. Я поднимаюсь с лавочки, отряхнув платье. И присаживаюсь перед Алленом, который пёс, а не который пока что Рэд, в легком правильно поставленном реверансе, – Очень приятно познакомится с Вами, сэр Аллен. Моё имя Миражанна Елена Ричардсон, будем же знакомы. Сейчас, да будет Вам известно, сэр Аллен, что за ушком Вас чешет мой старший брат-близнец Николас Майкл Ричардсон. И Вам, таинственный незнакомец, посмевший оскорбить сэра Аллена, назвав того «псом». – Э? – Кажется, я его немного удивила, и совсем чуть-чуть выбила из колеи, – Все зовут меня Рэд. – Очень приятно познакомится, мистер Рэд, – Я присела и перед ним, – Не хотите присесть с нами? Мальчик пожимает плечами, но всё же плюхается на скамейку рядом со мной. Аллен тут же начинает радостно лаять, крутясь у наших ног поочерёдно. – У вас необычный запах, мистер Рэд, – Подаёт голос до этого молчавший Николас, а я, замахнувшись, бью каблучком ему прямо по пальцам ноги, – И рука у вас странная. Никогда таких ещё не видел. – Николас! – Вскрикиваю я, стукнув в этот раз его уже по черепушке, – Нельзя так говорить! Это не культурно! Не слушайте его, мистер Рэд, у вас абсолютно нормальная рука, и запах тоже, если конечно запах крови и земли можно считать нормальным… – Вот и я о том же, – Показывает язык мне брат, и я даже тянусь, чтобы вырвать его с концами, как он уклоняется, и перегибаясь через меня, обращается к мальчику, – Я не хотел Вас обидеть, мистер Рэд. Просто мне стало интересно, за что Вас побили и не более. А Вашу руку я бы хотел рассмотреть поближе, с Вашего позволения, конечно же. Наше поведение сильно удивляет его, по лицу вижу. Настолько опешив, он бездумно протягивает левую руку брату, да так что я тоже могу всё хорошенько рассмотреть. Уставившись на крест на тыльной стороне его ладони, я и сама невольно протягиваю запястье со своим крестиком. О, похожи. Вот теперь он ещё больше удивлён. – Вау, – Выдавливаю я, – И у Вас такой есть, мистер Рэд. Удивительно! – Что ж, – Брат поднимается, и в последний раз почесав Аллена за ушком, идёт вперёд, – Нам уже пора. Идём, Мира! – Сейчас-сейчас! – Наши с ним руки всё ещё соприкасаются, поэтому мне в голову приходит странная, но вполне реальная идея, – Мистер Рэд, я бы хотела преподнести Вам подарок, как такому же, как и я. Я прикрываю глаза, представляя предмет, который мне нужен. Из запястья, того самого крестика, вырывается крупная капля крови, которая тут же начинает меняться, а после принимает вид клоунской маски. Подумав, вытягиваю из волос ленту, просовывая кулон через неё, и отдаю мальчику. Тот аж покраснел весь, да только челюсть, валявшаяся на полу, весь вид портила. – Ну, до скорых встреч, мистер Рэд! – Хихикнув, машу ему ладошкой на прощание, – Запомните моё имя, пожалуйста. *** Я широко зеваю, прикрыв рот ладошкой. Вечер, на котором мы обязаны были быть, был лишь скучной тусовкой старперов. Причём о том, что здесь собрались одни лишь старики нам поведала бабушка, которая так же, как и мы не вписывалась в подобную компанию. Зато дедушка здесь был, как рыба в воде! Оставаясь всё таким же холодным, он общался почти со всеми, и даже, кажется, шуточки пускал, иначе, как объяснить хохочущих усатых колобков? – Может свалим отсюда? – Прошептала я брату на ухо. Николас лениво откинулась назад, чтобы посмотреть на меня, а затем прокрутил пальцем у виска, – Что? – Тебе прошлого раза мало было? – Он повёл пальцем по своей шее, и я невольно схватилась за свою. Как бабушка и вещала, шрам остался. Пока что яркий и броский на всю шею. Как тётя сказала, когда дедушка бил меня, хлыст закрутился за шею и он чуть не оторвал мне голову, и, кажется, именно это привело его в себя. И теперь у меня такой вот «ошейник». Да и остальные шрамы многие остались. Лишь некоторые сошли. А у Ника и вовсе ни один не исчез, все как будто сегодня полученные. Единственное, что меня напрягало в этих шрамах, так это моя спина. Как бабушка и говорила шрамов и ран на татуировке не было, но выглядело это странно. Будто у меня до этого были шрамы, а в какой-то день у меня появилась татуировка, которую будто приклеили сверху, прикрыв шрамы в некоторых местах. Многие полоски выглядывали из-под крыльев, давая о себе знать и не давая о себе забыть. – Да, пожалуй, ты прав, – Рвения к приключениям как-то сразу поубавилось, – Ну, тогда давай хоть на балкон выйдем? – А вот это уже можно, – Легко улыбается брат, беря меня за руку. Мы с трудом протискиваемся через толпу людей. Мое лицо перекашивает, и это замечает бабушка с другого конца зала. Смотрится она здесь, словно императрица, которая временно сняла свою корону, чтобы отдохнуть и побыть простой леди. Держится прямо, взгляд направлен на меня, но при этом она ещё и успевает раздаривать дежурные улыбочки направо и налево. – Пройдём на балкон? – Она останавливается напротив нас, и стоя спиной к залу, дарит нам широкую искреннюю улыбку, но через неё всё-таки проскальзывает усталость, – Здесь ужасно скучно, верно? – Вы чертовски правы, бабушка! – Произносим мы с братом в голос, когда Ник помогает мне усесться на перила. Он поднимает меня совсем легко, словно принцессу. – Что ж, если мы сможем вынести здесь ещё несколько часов, то думаю после нас отправят домой: вас, потому что вы ещё маленькие, а меня за вами смотреть, хвала богам, – Она поводит плечами, и разворачивается спиной к перилам, упираясь в них локтями, – К слову, весь вечер я только и слышу, как все гости нахваливают ваши манеры! – А дедушка что же? – Чисто из вежливости спрашиваю я, и так зная ответ, – Он ведь тоже весь вечер с Вами рядом. – Ох, как же Майкл вами гордится! – Она взмахивает руками, и показывает рукой в сторону створок, – Весь вечер сияет, как начищенный пятак! – Э, бабушка, а мы сейчас об одном и том же человеке говорим? – Глаза Ника широко раскрыты, а на лице полное неверие, – Что-то в это слабо верится, если честно. – Ну конечно же, мои хорошие! На самом деле, скажу вам по секрету, он вас безумно любит и гордится вами! Просто… как бы сказать, хм…, – Она замолкает, вглядываясь в тёмное небо, – У Майкла был очень строгий отец, и сейчас весь его характер — это результат воспитания этого ужасного человека! При взгляде на вашего дедушку можно задаться вопросом, что куда уж хуже-то? Вот он тиран во плоти! Но нет, мои хорошие. Сейчас немного не время и не место, чтобы рассказывать вам всё о прошлом вашего дедушки, но я с уверенностью вам говорю, что он вас очень любит. Его эти странные нападки, в первый день знакомства. День, когда он вас выпорол, Боже, как же он тогда метался! Вы оба были без сознания несколько дней, поэтому не знаете, что его личный кабинет пришлось восстанавливать буквально по кусочкам! Он же чуть с ума не сошёл, когда понял, что сотворил! И даже то, что он никогда не хвалит вас – это своеобразная похвала. Знали бы вы, как он был удивлён в первый день знакомства с вами! А ещё… – Миссис Елена! – На балконе появляется тучная тётенька, от которой пасёт духами так, что аж здесь дышать стало нечем, – Идёмте танцевать, миссис Елена! – Я позже вам всё расскажу, – Шепнула нам бабушка, прежде чем скрыться за стеклянными створками. – Видишь, как бывает, – Усмехается брат, уткнувшись лбом в перила. Это сложно. Сложно вот так просто принять всё, как должное. Невозможно. Всё это время мы были уверены, что этот человек нас ненавидит, а у него просто такая своеобразная забота, оказывается. Я тяжело сглатываю, вновь схватившись за шрам на шее. Отчего-то он болит сильнее обычного, о чем я и сообщаю брату. Николас недолго смотрит на меня. Брат быстро ориентируется в таких ситуациях. Он аккуратно спускает меня с перил, и перехватив поперёк живота, тащит в сторону зала. – Нужно найти бабушку и предупредить её, – Мы оглядываемся в чётных попытках найти бабушкину макушку с красивой причёской, но это оказывается невозможным. Вокруг слишком много ярких красок, и люди смешались в одно движущиеся пятно, – Тогда скажем дедушке. – Николас, – Я останавливаю его, и сиплю, потому что по-другому с такой ужасной болью говорить невозможно, – Не стоит тревожить дедушку. Давай лучше поищем бабушку, или вообще втихаря уйдём, лучше уж потом получить, чем дедушку сейчас трогать. Брат задумывается, однако ненадолго. Он отрицательно качает головой, и продолжает двигаться по направлению к большой мужской компании. Меня бросает в жар, как только я вижу высокую и жилистую фигуру дедушки с тем неизменным длинным светлым хвостом. Я понимаю, что упираться и убегать поздно, когда брат вежливо окликает родственника. – Дедушка, – У Николаса не сразу получается перекричать хохочущих мужчин, – Извините, что прерываю, но Миражанне стало плохо, можем ли мы удалиться? – Аха-ха! – Прямо перед дедушкой появляется мужчина, словно черт из табакерки, и наклоняемся ко мне, разглядывая меня. Я не успеваю рассмотреть его прежде, чем он снова выправляется и хлопает дедушку по плечу, – Ну у тебя и внуки, Майкл! Дедушка кривится, но при этом выглядит донельзя удивленным, как если бы он увидел старого врага, неожиданно предлагавшего перемирие. Кривясь от боли, я поднимаю голову, и пытаюсь рассмотреть мужчину. Незнакомец был примерно одного роста с дедушкой, но выглядел при этом достаточно молодо и странно. Приличные, бальные дорогие одежды смотрелись на нём нелепо. Кинув взгляд на неопрятно застегнутую рубашку, которую, видимо, даже и не пытались заправлять в брюки, мне подумалось, что ему бы гораздо более пошла какая-нибудь простая одежда. – Не стой, как истукан, Майкл! – Шутливо воскликнул мужчина, снова хлопая дедушку по плечу, – Твоей любимой внучке плохо, а ты всё ещё здесь? Дедушка думает столь же быстро, как и брат минутами ранее. Он безмолвно кивает, и наклонившись над мной, берет меня на руки. Из-за неудобного платья и смущения я начинаю ёрзать, но быстро прекращаю это дело, вспомнив кто взял меня на руки. Что-то бросив мужчинам на прощанье, дедушка широкими и размашистыми шагами направился к выходу из зала. Брат и таинственный незнакомец послушано последовали за нами. Скосив взгляд на брата, я замечаю, как тот подозрительно сверлит мужчину взглядом. Незнакомец выглядит действительно подозрительно. Постоянно улыбается, и хмыкает чему-то своему. Да и смотрится он здесь странно в отличие от бабушки с дедушкой, которые здесь, как рыбы в воде, а он словно… словно… хм, с корабля на бал, так ведь говорится? Миновав пару тройку коридоров, мы оказываемся в крыле особняка, где нам выделили комнаты. Бальная суета осталась несколькими поворотами ранее, и шум перестал быть слышен. Дедушка с особой и непривычной осторожностью кладёт меня на кровать, и отходит почти что в самый дальний угол комнаты, наполовину скрываясь в тени. Передо мной вновь появляется странный мужчина, который сейчас усаживается на стул, совсем не по-джентльменски устраивая резную спинку стула между ногами. Он кладёт сложённые руки на спинку, а потом с удобством кладёт на них подбородок, сверля меня взглядом. – Итак, как давно зажили раны? – Тембр его голоса не изменился ни на грамм, всё также оставаясь таким же ехидно-веселым, – Ммм? – Три месяца назад, сэр, – Пробормотала я в ответ. Мужчина кивнул, на секунду становясь серьёзнее, но потом снова возвращаясь к тому же выражению ехидного интереса на лице. Что-то пробормотав, мужчина начинает наклоняться ко мне, а я невольно сжимаюсь, пытаясь рассмотреть глаза, сокрытые за отросшей чёлкой, – Н-не т-трогайте меня… не… надо! – Извините, сэр, – Будто из ниоткуда появился брат, пряча меня за своей спиной, – Но я не позволю Вам трогать мою сестру! Мужчина усмехается и откидывается на стул, хихикая на чем-то своим. Неожиданно в комнате загорается свет, и, чуть не снеся дверь, поваляется. Однако сейчас меня мало волнует шумные родственница – сейчас мое внимание было приковано к мужчине, так похожему на нашу покойную матушку. В том, что он приходился ей родственником, сомнений не было. Но он точно не был ей близнецом, он хоть и молодой, как оказалось, но всё же младше её. У него было приятное, мужественное лицо, и я могла с уверенностью сказать, что он пользуется популярностью у женщин. На его лице было немного щетины. Глаза горели ехидным цветом спелой черешни, а длинные красно-рыжие немного кудрявые волосы были собраны в низкий хвост. – Кто Вы? – Сипя, спрашиваю я, не в силах найти ответ в собственном мозгу, – Кто Вы такой, сэр? – А я разве не представился? – Его рыжие брови удивлённо взлетают вверх, – Мое имя – Мартин Кросс, детишки. И я ваш дядька, хах.