Люди должны брать ответственность за свои действия и, так или иначе, принимать обстоятельства.
Метка. Каин. Ад. Кевин. Смерть. Аббадон. Отец сел в машину, начиная читать лекции, мы поехали домой. Мне было страшно. Страшно от того, что творил этот Каин с меткой, но ведь теперь я тоже с этой меткой. Я боюсь стать монстром и убийцей. Знаю, что способна на такое, если не буду контролировать себя. Способна убивать каждого второго за любое неправильное слово или поступок. Всё это жутко. Духом я не сильна, поэтому контролировать метку будет сложно. От мыслей отвлёк голос отца: — Ты головой хоть подумала, что натворила? — Тебя это так волнует? — спрашиваю я, переодически всхлипывая. — Естественно, ты же моя дочь. Почему ты такая ревнивая? Я же не только с тобой разговаривать должен. — Как-то не видно, что я твоя дочь. И да, ты вообще со мной не общаешься. Только когда я начинаю психовать. Папочка, блин. — Так, не начинай. Ты можешь сама начать разговор. Почему я должен быть первым? — он пытался сказать это строго, но не получалось. Аргументов у меня не было, но очень хотелось, чтобы отец почувствовал себя виноватым, а не я. — А что я сразу? Всё я! — выпрямляюсь. — Останови машину! — Зачем? Хотя, ладно. — он остановился. Я решила осуществить свой план насчёт побега. Выходя из машины, быстро побежала в лес. Бежала, что есть сил. Не оглядываясь, не останавливаясь. Споткнувшись об небольшой камень, упала. Рядом никого не заметила. Либо отец отстал от меня, а может и вообще не бежал за мной, либо я заблудилась. Тогда оставался только один путь — искать выход из этого леса. Обходя одно и то же срубленное дерево и пень уже десятый раз подряд, я поняла, что бежать сюда было не лучшей затеей. Бродя по еле вытоптанным тропам, я с трудом пробиралась через высокую траву, которая была мне по пояс. Мда, супер… Солнце уже собиралось опускаться за горизонт, но всё же его лучи до сих пор виднелись сквозь листву деревьев. У меня уже начиналась паника, так как бродить по этому лесу в темноте не входило в мои планы и желания и пусть на руке метка, выбраться отсюда она мне вряд ли поможет. Сейчас, мой поступок показался мне глупым и необдуманным, ну вот зачем я так сделала? Заистерила, практически на ходу выбежала из машины, а почему именно в этот дебильный лес?! Солнце опускалось всё ниже как и температура, поэтому мне становилось холодно, а выход из этого длинной рощи я так и не нашла. На данный момент, моим единственным желанием было то, чтобы меня нашёл кто-нибудь, будь это папа или Кроули, да пусть даже Итан. Я продолжала свой путь, несколько раз споткнувшись об сучья и выругавшись, я присела на ближайший пень и осмотрела свою ногу, которая была вся поцарапана и виднелась рана, из которой вытекала кровь. Сорвав ближайший поддорожника, я наложила его на рану и отправилась дальше. Шла я уже медленнее, было холодно, нога болела, а сумерки настигали этот лес. Я решила немного согреться, но развести костёр оказалось непростой задачей для меня. Я просто села на поваленное дерево и, обхватив ноги руками, свернулась клубком и тихо заплакала, а что ещё было делать? Просидев так ещё какое-то время, встала с места и осмотрелась, услышала хруст веток. Вздрогнула, достала клинок из кармана. Руки дрожали, а в голове были самые различные мысли о том, какой расклад событий может произойти. Через несколько секунд всё затихло и стало ещё хуже. Постояв на одном месте, как столб, прошла в то место, где был тот хруст. Увидела отца, он тупо смотрел на меня и молчал. Я тоже молча стояла. — Что ты здесь делаешь? — единственное, что я могла выдавить из себя. — Я что тут делаю? Ты что тут делаешь? На кой-чёрт ты выпрыгнула из машины? Крыша поехала? — Я думала, что смогла сбежать от тебя… Он подошёл ко мне и взял меня за руку, ведя сквозь кусты и ветки, которые нередко попадали мне прямо в лицо. Подошли к машине. Оказывается, отец неплохо так ориентируется в таких местностях, в отличие от меня. Ну, конечно, он всё-таки охотник. Сев в машину, мы молчали и всю оставшуюся дорогу провели в тишине. Слов для этой ситуации не находилось. Смотрю в окно. В основном, темнота и пустота, но иногда попадались фонари и яркие вывески всяких забегаловок и ещё работающих магазинов. Пейзаж не очень. От этого я погружалась в царство Морфея. Немного приоткрылась глаза, почувствовав какие-то изменения. Поняла, что на улице, ведь шёл дождь. Оказалась я на руках отца, который нёс меня в мой номер. Чтобы не идти пешком, я притворилась спящей. Донеся меня, положил меня на кровать и накрыл одеялом. — Спокойной ночи, — тихо сказав, отец ушёл из номера. Утро. Я аккуратно встала с постели и споткнулась на ровном месте, в принципе, ничего необычного. Замоталась в одеяло и вышла из номера. На улице рассвет. Это безумно красиво. Небо было багровое, рядом с мотелем был лес, который смотрелся на фоне облаков очень красиво. А чёрная Импала придавала месту какой-то романтичный вид. Стоя так минут пятнадцать, я понимала, как жизнь может измениться за такой короткий промежуток времени. Смерть матери изменила меня, я стала смелее, самостоятельнее. Стала ценить всё, что у меня есть. Если я потеряю ещё и отца, то не прощу себе этого. Всё-таки, он делает всё возможное, чтобы я была не обделена. Может, я ему и не нравлюсь, надоела, но он старается не подавать виду. Как же я благодарна ему за это. Он вселяет маленькую надежду того, что я кому-то нужна. Все, кто мне дорог умирают. Чья-то рука гладит мои волосы. Дин. Мой папа. Слово папа ассоциируется у меня с теплотой, нежностью, любовью. Это слово такое ласковое и детское. Услышав, хочется улыбаться. Дин же хоть и бывает заботливым, но он всё равно более строгий. Поэтому я и называю его отцом. Сильный, мужественный и смелый отец. — Эмма, тебе не холодно? — спрашивает он. — Нет, — поворачиваюсь к нему. — Может, поговорим? Нам надо много чего обсудить. — предлагает он, протягивая мне большую кружку чая. — Да, поговорим, Облокотившись на капот машины, смотрю на отца, который пытается связать хоть одно адекватное предложение. У него никак не получалось. Поэтому разговор начать решила я. — Почему ты никогда со мной не говоришь насчёт моей жизни до появления тебя? — Тебе будет тяжело об этом вспоминать. Я знаю это, сам испытывал такое чувство. Моя мать умерла, когда мне было четыре года. А умерла она в огне. Сэму тогда исполнилось полгода. Твоя бабушка заключила сделку с демоном, чтобы твой дедушка воскрес. Она его любила, а он её. Взамен на жизнь Джона, Сэм до рождения был обречён. Из-за этого у нас было много проблем, но мы их решили. — вздыхает. — Наша жизнь — война. И если ты сдашься, то умрёшь. Поэтому, никогда не сдавайся. Мы и не в такую задницу попадали. Даже когда Сэм был без души, я не опускал руки. Пытался сделать всё, чтобы исправить ситуацию. Знаю, этими словами Шэрил я не верну. Но, у тебя есть я. Я безумно люблю тебя, не хочу тебя терять, как и всех остальных. Кровь Кевина на моих руках, я полюбил его, он стал мне и всем остальным семьёй. Итан только пришёл к нам, но он хороший малый. Смелый и неплохой охотник. Не думай, что он придурок и эгоист с глупыми шутками. Он потерял всю семью разом. Это очень тяжело пережить, но он не сдался. Я горжусь им. Тобой тоже. Бобби научил Итана всему, что знает. Я тоже научу тебя охоте. Тебе это пригодится. Всё-таки, от всего защитить я тебя не смогу. Будешь у меня, как ангел с дробовиком. Хотя, это не очень выражение. В общем, расскажи мне обо всём, что у тебя было в жизни. — Ты действительно хочешь это всё слушать? — отец кивнул головой. — Ну, мне не особо приятно об этом говорить, но надо. У меня была подруга. Её зовут Кармель. Я ей очень дорожила, делала всяческие подарки и никогда не давала её в обиду, но она просто стебалась надо мной за спиной. Уехала, сказав, что я не её типаж людей. Воткнула нож в спину. Я ненавижу Кармель всем сердцем. Но, при этом, безумно скучаю. Так хочу вернуть те времена, когда мы с ней смеялись, как ненормальные, сбегали с уроков, пели на всю улицу. Мне так тоскливо без неё. Я ненавижу её за то, что ей доверилась и за то, что она подарила мне одни из самых хороших воспоминаний в жизни. Она заставила меня верить в дружбу. Она уехала, бросила меня. Я была совершенно одна наедине со своими проблемами. — на моих глазах наворачиваются слезы. Дин кладёт свою руку на моё плечо и заглядывает мне в глаза, говоря: — Дружба существует. — Нет, я не верю в это. Разве кому-то не из родственников нужны твои проблемы? Правильно, не нужны. Каждый сам за себя. Я привыкла так. Только родственники могут помочь тебе в трудные времена, а остальным как-то фиолетово. Кевин был хоть и своеобразной семьёй мне, но это как-то неправдоподобно звучит. Скорее, очень хорошим человеком. Семья бывает только по крови. — Один мудрец сказал мне: «Семья не заканчивается кровью, но и не начинается тоже. Семья любит не за то, что ты можешь для нее сделать. Семья всегда рядом, что бы ни случилось, всегда. Она поддерживает тебя, даже когда это тяжело. Вот это семья». Это мудрец — Бобби. Тот, кто помогал нам с Сэмом. Когда Бобби умер, то моя жизнь перевернулась с ног до головы. Сэм и я лишились единственной поддержки. Но, даже будучи призраком он помог нам. Ты даже не представляешь, насколько прекрасным человеком он был. Если честно, мне не хватает его, я скучаю, — сейчас уже глаза отца наполняются слезами. Я прижимаюсь к отцу, немного гладя его по плечу. Мы похожи с отцом. Мы вдвоём теряли дорогих нам людей. Правда он в несколько раз больше, но всё же. Я даже не представляю, как он справляется. Через несколько минут, отец сдал ключи от номеров администратору, мы сели в машину и поехали куда глаза глядят.Парк.
Ветер был достаточно прохладный, отец снял с себя свою кожаную куртку и отдал мне. Она такая тёплая и пропитана отцовским одеколоном. Со временем я всё больше и больше привыкаю к своей новой жизни. Все эти «разборки с нечистым» меня увлекают, меня это затягивает… Видимо, у Винчестеров это семейное. — Эмма, я хотел для тебя другой жизни, прости. — начал отец. — Перестань, время вспять не повернуть. И вообще, я с тобой, а это главное. Меня больше волнует то, что Аббадон разгуливает во всю на свободе. Надеюсь, что Кроули не заставит себя долго ждать и не пропадёт. — Надейся, он тот ещё сукин сын. — печально усмехается Дин. — Слушай, — вздыхаю. — Почему ты ушёл от Сэма? Что он тебе сказал? Неужели, вы так просто сдаётесь? Вы же Винчестеры, мать твою, которые спасли мир от апокалипсиса! — Сэм сказал, что либо мы коллеги, либо братья. Эти слова меня безумно ранили, я ушёл. Если честно, хотелось заплакать и забиться в угол, но я не могу себе это позволить. Я не привык так решать проблемы. Мы столько с Сэмом прошли, я думал, что если бы Сэм оказался в такой же ситуации, что и я, то он поступил бы точно так же, но он сказал, что не стал бы такого делать. Он даже не искал меня после того, как я в этом грёбанном чистилище оказался! Такое ощущение, что он до сих пор без души. Просто раньше Сэм был совсем другим. — беру отца за руку и начинаю как-то успокаивать его, но получается не очень. Ну, плохой из меня психолог, да. Идя в тишине, послышался хруст за нашими спинами. Дин приготовил пистолет, вытащив его из кармана куртки, которая была на мне. Я просто сжала руки в кулаки. Спустя мгновение, что-то тяжёлое заехало мне по голове. Руки связаны. Открываю глаза, вижу только темноту и в конце этой комнаты небольшой блеск, который приближается. Приглядевшись, поняла, что это нож. Передо-мной стоял какой-то мужик, а справа от меня сидел привязанный к стулу Дин, который ещё не очнулся. — Привет, Эммочка. Не забыла про меня? Чёрт! Да это же тот рыжий чувак, которого я видела, когда искала мотель поблизости от больницы. Так, вряд ли он человек. — Зачем мы тебе нужны? — спрашиваю я. Самый разумный вопрос. — Мне нужна только ты, потому что у тебя есть это, — показывает мне мою же руку с меткой. — Зачем же она тебе нужна, дорогуша? — проводит ножом по метке. — Чтобы набить твою самодовольную рыжую морду! — с каких пор я такая смелая? Удар по лицу. Я начинаю топать, так как на большее не способна. Хочется взять и убить этого психопата недоделанного. В комнату заходит она. Аббадон. Уже более красиво одетая, с шикарной причёской. Я аж приоткрыла рот удивления. — Давно не виделись, зеленоглазка. Я соскучилась! — подходит ко мне довольно близко и ногтем царапает мне ключицу, я вздрагиваю. — А я вот не совсем соскучилась по тебе, рыжая курва! — зачем я это сказала? Получила удар по губе, та разбилась и потекла кровь. — Эх, а твой папаша вообще ещё спит. Ну, в принципе, нам он и не нужен. — смотрит прямо в душу, нагло улыбаясь. — Блять… — Не сквернословь, Эмма. Тебе это не поможет. — говорит рыжий. — Тревор, не мешай! — вскрикнула Аббадон. «Так вот как зовут этого долбаёба» — подумала я. — Ладно, Эмма, — начала Аббадон. — Не обращай внимание на Тревора, он тот ещё придурок. Но, как видишь, довольно хороший сыщик. — Тревор довольно улыбается. — Что уж о нашем рыжем красавце, давай о тебе. Я вижу, что на руке у тебя меточка появилась, да? А ты знаешь для чего она предназначена? Или кем с ней становятся? — Знаю, — отвечаю я. — Тогда какого чёрта эта хрень у тебя на руке?! — Тревор заебал уже. — Да заткнись ты! — кричим одновременно с Рыцарем Ада. — Я знаю почти всё об этой метке, и безумно рада, что именно я её обладательница. — Поверь мне, лучше бы ты этого не делала. Убить ты меня не сможешь — слишком юная и трусливая. Вижу это по твоим ещё совсем невинным глазкам. Ты преподносишь себя, как храбрую, отважную девушку с тяжёлой судьбой, которая готова спасать мир и тому подобное. Ах, как же это глупо. Ты же маленькая, наивная, неумелая девчонка, которая видела настолько малое количество смертей, что ещё до сих пор привыкнуть не можешь к трупам. Не стоит выставлять себя тем, кем не являешься. Эти слова безумно ранили меня. Хоть я и всем сердцем ненавижу Аббадон, но она права. Я ещё и не видела жизнь. Я слабая трусиха, которая не сделала ничего дельного в этой жизни. — Ты права. Но, ещё не поздно показать себя. Я молода, а значит успею сделать так, чтобы ты лежала мёртвая и без своей рыжей бошки. Я уже представляю, как буду тебя убивать, а ты кричать, потом ты упадёшь на пол и не будешь издавать звуков, так как мертва. Будет много крови. Я буду смеяться и пинать твою голову, буду счастлива, как никогда. Поверь мне, я смогу сделать такое, что у тебя волосы дыбом встанут. — вот это я перегнула палку. — Ты сама в это веришь? — Нет. Я начала развязываться, так как очень хотелось набить рожу Аббадон. Пока она отвернулась, я быстро развязалась и бросилась на рыцаря ада. Она была в шоке, как я и Тревор. Папа уже очнулся. Аббадон оттолкнула меня и я влетела в стену, сильно ударившись головой. Отец развязал верёвки и Аббадон, ударив Дина по лицу, сказала: — Твоя дочка такая же сука, как и ты, Винчестер. — Аббадон вышла из комнаты. — Тре-е-евор! Через некоторое время мы остались с отцом вдвоём в комнате. Дин подошёл ко мне и спросив в порядке ли я, поднял меня на ноги и мы стали находить выход. На улице был сильный дождь и гроза. Отец даже в Богом забытом месте найдёт свою «детку». Мы быстро сели в машину и поехали по прямой. Неподалёку мы увидели мотель. Отец не хотел там останавливаться, но я вынесла мозг ему, поэтому папа всё-таки заказал два номера на ночь. — Спокойной ночи, Эмма. — Спокойной, пап. Какой-то Дин неразговорчивый. Меня это насторожило. Уснуть ночью я не смогла. Думала о словах, сказанные Аббадон. Она точно права. Кто она, а кто я? Она — Рыцарь Ада, убившая всех просвещённых, претендует на трон ада. Я — замызганная девочка, дочка Винчестера, без матери, трусиха. Победа очевидно за кем. Если честно, то мне хотелось к Касу, Сэму, Кроули, Итану. В бункере тихо и даже уютно, а вот в мотелях не совсем. Да и в этот раз попался какой-то уж совсем убогий мотель. Стены все ободранные, одно окно вообще разбитое. В общем, обстановочка не очень. Воткнув в уши наушники, я включила музыку и начала подпевать.Trust I seek and I find in you В тебе я ищу и нахожу доверие. Every day for us something new Каждый день приносит нам что-то новое. Open mind for a different view Наш разум открыт для нового взгляда, And nothing else matters А остальное не важно. Never cared for what they do Мне всё равно, что делают другие, Never cared for what they know Мне не интересно, что они знают, But I know Но я знаю So close no matter how far Мы близко друг к другу независимо от расстояния. Couldn't be much more from the heart Эти слова не могли бы быть более искренними. Forever trusting who we are Наше доверие друг другу вечно, And nothing else matters А остальное неважно. Never cared for what they do Мне всё равно, что делают другие, Never cared for what they know Мне не интересно, что они знают, But I know Но я знаю.
Ещё немного подумав обо всём, я наконец-то смогла уснуть. Сон. Чёрная комната. В углу этой комнаты есть белый стул на котором сидит Кармель. Она была неотразима. Шикарные локоны, нюдовый макияж, длинное белое платье. На руке нежно-голубая фенечка, которую я сплела ей, когда мы поклялись, что будем дружить вечно. В комнату вошла... Я? Это точно была я. Но какая-то другая. Я была в белом платье до колен, с бантом сзади. Это платье было в крови, поэтому оно теряло белый цвет и приобретало бардовый. Я подошла к Кармель, в моей руке первый клинок. — Эмма? — удивлённо и испуганно спросила Кармель. — Да, это я, Кармель. Соскучилась? — в моих глазах был недобрый блеск. — Знаешь, а ты ведь разбила мне сердце. Я считала тебя моей семьёй, опорой, поддержкой. Но, ты лишь жалкая пародия на хорошую подругу. Потому что ты сука. А суки должны умирать. — на глазах Кармель наворачиваются слёзы. А на моём лице широкая улыбка. Вдруг, я делаю так, что Кармель уже видит клинок, она закричала. Но, я молчала минуты три, а потом ножом отрубила голову Кармель, выкрикнув, улыбнулась: — Карма, блять! Я, увидев то, что сделала какая-то версия меня, спустилась на пол и заплакала. Хоть я и говорила, что желаю смерти Кармель, но не от моих же рук. Затем, я увидела, что у меня были чёрные глаза, а на руке метка Каина. — Эмма, просыпайся! — Дин трёс меня. — Что? — Быстро в машину! — он был сам не свой. — Зачем? — Быстро в машину, я сказал тебе! Я добежала до Импалы и открыла дверцу машину. Сев на переднее сиденье, спряталась. Стала ждать. Отца не было где-то час.Пап?