В горы

      И как объяснить то, что сейчас было? Мы общались, но по-прежнему в ссоре. Он обнимал меня довольно тепло, но так холодно… Я не знаю, как донести мысль «тепло, но холодно» до вас, но надеюсь, что вы и сами все поймёте. А впереди горы. Ждут меня. Хотя, кого я обманываю? Разве меня кто-то ждет? Нет. Никак нет. Это я жду горы. Горы, билет на которые мне подарил Потап.       А в голове все крутится фраза про любимого. Почему-то уверена в этих словах, и, я думаю, вы понимаете, в чей адрес они направлены. Но я не могу знать точно — любит или нет. Я уже не различаю наших отношений: дружба это или какая-то любовь. Безусловно, это любовь, но скрытая, и даже, возможно, не взаимная. Ведь вроде бы иногда словно оба забываемся и начинаем дурачиться как настоящие парочки. Но так часто слышим друг от друга: «Ты мой самый-самый друг…» И успокаивает лишь одно — «друг» и «любимый» друг другу не мешают. По сути, можно быть супругами, но врагами. А можно быть лишь парой, но такими друзьями, что многие позавидуют. Думаю, я объяснила свою точку зрения.       — Насть, идем, — Леша, похоже, уже в который раз зовет меня, едва касаясь пальцами плеча. Взяв за руку, он поднял меня и отпустил. Я уже успела понадеяться, что сейчас мы вдвоем пойдем за руки, и он меня уже не отпустит, но все получилось не так.       Выйдя, я коротко улыбнулась — дождь прекратился. Горы. Как же они великолепны, высоки… С подножия смотреть — словно на склон в небо. Разбежаться, взобраться и распустить бы крылья! Потапа взять за руку, утащить на небо, где не будет ссор, недопонимания, а только светлая любовь. Необычайно необъятные красоты гор… К слову, идем мы без гида; я планировала немножко пошалить, поиграть, пораззадоривать продюсера, но эта ссора все ломает. Мириться первой? Нет, не могу.       — Настюш, извини, конечно, что прерываю… Но, может, мы уже пойдем? — он развернул меня от гор к себе. — Ты уже минут десять так смотришь. Оказывается, я уже столько времени наслаждаюсь горами… А кажется, будто прошло всего полминуты. Я молча кивнула, двинулась вперед, прогулочным шагом идя по пологой стороне склона.       — Даже для блога ничего не снимешь? — удивленно спросил коллега, наблюдая за мной, спокойно взбирающейся на вершину. Я ничего не ответила, только чуть прибавила шагу. Поднялись на первый так называемый этаж горы. Для туристов здесь немного обустроили: небольшая платформа; перила, создающие барьер, чтобы случайно не упасть, совсем еще свежевыкрашенные; пара стульев, таких же белоснежных, но влажных после дождя. К слову, вид отсюда открывался не менее завораживающий: темнеющая вдали железная дорога, по которой мы и мчали; ее прикрывает густой, бесшумно качающийся лес, такой чистый, сочный… Я, опираясь на оградку, всматривалась в чащу леса, изредка стряхивая капли с ладоней. Потап неторопливо расхаживал около меня, иногда подходя, пытаясь так же зачарованно любоваться красотами.       — Ну, ты хоть рада? Вообще не понимаю, как ты не устаешь так просто стоять и смотреть, — снова попробовал он начать разговор. Я продолжала молчать. — Или опять… в мыслях? — он подошел, кладя руку мне на плечи. — И что интересного в этих горах, лесах? Еще и в ливень… Если не рада ты, то не рад я. И смысла в поездке нет вообще, — он повел руку на талию. Я все молчала, едва отводя взгляд, отворачиваясь. — Настя! Да что такое? Хватит молчать! — он резко развернул меня, наваливая на перила, прижимаясь ко мне, едва придерживая за спину.       — Счастье… любит тишину, — робко прошептала я, стараясь не смотреть в его глаза. Я не на шутку испугалась его дерзких действий. — И вообще-то мы в ссоре, пусти, — я попыталась вырваться, но Леша лишь крепче прижал меня к себе, не желая отпускать. Между нами было все, кроме драки. Да, да, да, секс тоже был. В гримерке после концерта Леша прижал меня к стене, примерно так же, как сейчас к бортику, ну, и сделал дело. Думаю, понимаете, что невозможно столько лет работать и не сделать этого. В прочем, должна признать, это был один из лучших актов… Зато теперь мое колено меж его ног — действительно опасная угроза. Применяю это, когда снова начинает лезть. Да, иногда жалко — сижу потом и думаю, а если я ему окончательно все отобью?       — Давно коленом по причиндалам не получал? — я приподняла ногу, все еще пытаясь оттолкнуть его.       — Ой, вот тут не надо, это как раз было совсем недавно…       — … Потап! — перебила его. — Я не намерена разговаривать с тобой, будучи в ссоре.       — Гордая… сучка… — ядовито прошипел, сильнее прижимаясь. — Не буду я ничего с тобой делать, че ты трясешься-то? Действительно, подсознательно испугавшись, меня колебало.       — Точно так же говорил еще тогда в гримерной. Колено наготове, — снова подняла ногу. Тот лишь едва улыбнулся, беря мои ладони в свои, оттащил от бортика.       — Насть, ты ничего не хочешь? — он ухмыльнулся, взглядом показывая то на бортик, то на скалу. Не понимаю, ему нравится зажимать и уже тогда брать?       — Да, ты знаешь… хочу, — я подошла к бортику, встав спиной к Леше. — Вот, смотри. Видишь, какой лес гостеприимный? Я хочу туда. Улететь. Отсюда. И не птичкой, а камешком.       — Бред какой городишь… — он снова оттянул меня, рукавом протер стул, усадил. — А вот теперь и поговорим. Я смолчала, недовольно выдохнув, уставилась на руки.       — Что случилось? Настя, что случилось? — он присел на корточки, разговаривая со мной. Я по-прежнему не отвечала ему. — Каменских, я с кем разговариваю?       — Без понятия, — с явным пофигизмом все-таки выдала, поднимая голову.       — Почему ты молчишь? Что случилось? Какого хера ты мне не отвечаешь? — заводится. А я молчу. — Алексеевна, я с кем, мать его, разговариваю?! — он сильно шлепнул меня. Настолько, насколько позволял стульчик. Это было так… больно и унизительно… Я не удержалась, пустила пару слезинок — остальное решила пока оставить при себе, дабы не выглядеть размазней.       — Если твое имя является моим отчеством, это не значит, что ты мой отец и имеешь право так разговаривать и обращаться со мной, — мне пришлось повысить голос. — Напомню, мы в ссоре. Я подскочила, буквально перешагнув через Потапа, ринулась вверх по скале, давая ход оставшимся слезам. Бежать с пеленой на глазах удавалось плохо, но отступать я явно не собиралась. Даже не оглядывалась… Идет Потапенко за мной? Или остался там?