nothing left to fear.

      Тик-так. Часы в коридоре отстукивают время, что она тратит на пребывание в состоянии овоща, вместо того, чтоб снова бегать по стенам, заливаясь смехом и танцуя вокруг Блэкхэта. Время, потраченное абсолютно впустую. «На глупости» - сказал бы обожаемый ею до дрожи в коленях Блэкхэт.              Именно. На глупости.              Тик-так. Они сбрили ей волосы. Причем, стрижкой будто занимался шизофреник. То тут, то там выдраны клочья неоново-зеленых волос, будто от лишая. Первые дни Дементия не могла нормально ходить, потому что баланс всего тела был нарушен.              Тик-так. Она глядит на пустые белые стены. Она ходит на бессмысленные процедуры. Она ложится на стол хирурга, ведь всем так, блять, интересно, что Флаг с ней сделал.              Тик-так. Тик-так. Она слышит шаги медсестер, шорох их мягких рабочих тапочек по линолеуму, трение одежды, тихие смешки и переговоры.              - Представляешь? Он ей предложение сделал. Господи, полный идиот. Она — настоящий дьявол. Тяжело же ему придется, хаха.              - Ну, стерпится-слюбится.              Тик-так. Смириться со своим нынешним положением у нее не выходит. Не стерпелось. Не слюбилось. Стены давят на мозг. Отчаянно хотелось сбросить рубашку и размяться, но возможности пока не представляется.              Дементия мечтает умереть. Сбежать не получается. Суицид тоже бегство. Может, клоком волос подавиться?..              - Дэвид, иди к ящерице сходи, проверь. Ее врач на больничном.              - А что случилось?              - Это ему ногу откусило. По колено.              Дементия ухмыляется. Да, недавно завравшийся доктор ей надоел сильнее обычного. Все ее развлечение теперь — слушать разговоры и устраивать маленькие революции.              Едва заслышав шаги на лестнице, Дементия встряхнулась, села в угол, прогремев цепью, протянутой между тяжелыми браслетами на лодыжках, и начала тихонько плакать. Сначала бесшумно, потом все громче, надрывнее. Истерически. Напоказ              - Слушай, может ей намордник соорудить? Она человеку ногу откусила!              - Ты это Боунсу скажи. У него контракт с полицией и мамашей этой истерички на «гуманное» лечение «бедной жертвы». Цепь-то на ногу с трудом разрешили.              Дементия упрямо рыдает громче, бьет скованными ногами по мягкому полу, бьется головой об мягкие стены, хрипит. Из старой палаты ее перевели давно, потому что все сломала, до чего дотянулась. Перегрызла ножки кровати, разорвала матрас и задушила пружиной санитара.              В этих стенах ничего нет. Уже проверила.              В замке толстой стальной двери звенит ключ. Дементия не поворачивается.              - Эй, Хлоя…              - Не зови меня так, - глухо шелестит Дементия, напрягаясь и выжидая момент для прыжка.              - Дэвид, не подходи…              - Я и не соби… - только раскрыл рот Дэвид, как был прерван прыжком безумицы, что проскользнула между ними, сорвала ключи с бедра и выбежала в коридор.              Тик-так, ребята. Время на счету, каждая секунда ее бесценного времени.              Тик-так. Она потратила миллион, наверное, часов, на выслушивание нытья маленькой хрупкой женщины, которая звала себя ее матерью. Кричала чужое имя, заглядывала в глаза и искала кого-то другого. Видела кого-то другого.              Она не Хлоя. Она — Де-мен-ти-я.              Всегда ею была. И всегда будет.              Выкусите, суки.              Дементия прыгает на стену и несется по ней ящерообразными движениями. Это в ее крови. Она несется вперед, зажав ключи в зубах. Прекрасно знает, что не сбежит.              Но ей. Так. Скучно.              Разорванная цепь звенит по стене, с браслетов стекают капли крови, но ей все равно. Это то, чего Дементии так не хватало. Погоня.              Она несется по коридору, вымещая на податливые стены всю свою ненависть, всю накопившуюся энергию, оставляя глубокие вмятины.              Спрыгивает на пол и бежит дальше, скинув остатки смирительной рубашки, летит мимо камер других больных, они тянут руки к ее неону и кричат что-то; Дементии плевать, что.              Она бежит, не думает о том, что ей навязывают старую жизнь, не ее жизнь, каких-то мифических друзей, которых никогда не было. Она не думает о корзинках с цветами. Не думает ни о чем новом, предательски новом.              Она вспоминает БлэкХэта. Огромный особняк. 5.0.5. Флага. Свободу. О да, в те дни она была свободна. И не была похожа на недобритого панка. Дементия ненавидела все, что могло испортить ее прическу. Воду. Ножницы. Теперь еще и врачей.              Она вспоминает настоящую семью. Образ женщины в соплях она просто выкинула из головы, будто и не видела вовсе.              Она все бежала.              Пока не врезалась в главврача.              Мужчину откинуло к стене, а Дементия осталась стоять на ногах, покрасневшая и со связкой ключей во рту.              - Чего?..ДЭВИД!              Доктор Боунс с ненавистью взглянул на нерадивую пациентку, что так некстати свалилась ему на голову, сначала фигурально, а теперь еще и, хах, буквально. Она портила статистику, собственность больницы и дорогое оборудование. Она ему мешала.              Говоря попросту, Дементия выполняла заложенные в нее после перерождения функции.              - Ой, приветки! - прошепелявила она все еще с зажатыми в зубах ключами.              Позади послышался громкий топот и смачная ругань. В коридор влетел Дэвид и еще два санитара.              - Дэвид, я же сказал проверить. Про-ве-рить, - чеканил слова доктор, прижимаясь к стене, подсознательно пытаясь быть дальше от сумасбродной девки.              Дэвид побледнел, как прокисшее молоко. Санитары отошли подальше. А Дементия, стоявшая все это время между ними, захохотала, щуря свои глаза с вертикальным зрачком и широко открывая клыкастый рот.              - Транквилизаторы, - одними губами шепчет главврач, и Дэвид медленно кивает, опуская руку в карман.              Дэвида шатает. Он старается успокоиться, вызывая в голове картинки будущего дома, который тот планирует уже два года. Сад, качели, просторный зал…              Он медленно, словно боясь упасть, подходит к смеющемуся монстру и заносит руку вверх, чтобы всадить шприц ей в руку.              Но Дементия быстрее.              Она текучим движением за доли секунды пролетает под рукой санитара, цепляясь за его одежду и влезая на спину. Дементия выуживает из связки самый большой ключ и приставляет его к горлу Дэвида.              Тик-так, тик-так, парень.              По расписанию — смерть, не кормежка и не обход.              Дэвид, обескураженный и удивленный, с дрожащей нижней губой, приоткрывает рот в немом крике. Санитары, которые пришли на помощь ранее, малодушно убежали. Остался только тот, кто получит за все проебы пациента, за (вероятную) смерть еще одного сотрудника, и бедный, бедный Дэвид, который не надеется вернуться сегодня домой.              - Помогите, доктор Боунс, - скулит Дэвид, чувствуя сильное давление на шею и почти теряя от страха сознание.              Дементия злится. Ее раздражает этот доктор, который все обещает, обещает, и ничего не происходит. Никогда ничего не происходит. Тик-так, тик-так, блять. Время замерло на месте и она даже не может стрелки сдвинуть с места, хоть и пытается.              Она давно перестала считать дни — во-первых, они одинаковые, во-вторых, она умеет считать только до ста двадцати трех, а дальше начинает путаться.              - Доктор-врушка, - вкрадчиво мурлычет Дементия, еще сильнее давит ключом на горло дрожащего санитара под собой.              Думать о пчелах, о пчелах, что будут летать с цветка на цветок в его чудесном саду, у него будет красивая жена, красивые ребятишки, он наконец-то позвонит своему больному отцу, он простит мать, что бросила его во младенчестве, он отдаст кузену Бенни ту несчастную десятку, он…                     - Боунс…              - Хлоя, слезь с него, сейчас же. Ну чего ты еще хочешь?! - взмолился он.              - Вы обещали мне увидеться с моей семьей трижды. Где они?! Где!              - Хлоя, но ты же видишься с матерью, к тебе приходят сес…              Монстр снова перебивает его, щуря желтые-желтые, налившиеся кровью глаза, что похожи сейчас на угольки в пепле.              Скоро они разгорятся, доктор, и тогда вам конец, она обещает.              - Настоящая семья! ГДЕ Флаг, ГДЕ 5.0.5.?! ГДЕ они?! Вы обещали мне это сто дней назад! Когда наступит ваше «скоро»? На сто третий день? На двести пятидесятый? На триста пятьдесят третий?! Я не умею считать до таких чисел, доктор! Я заперта в этой блядской клетке уже много-много дней, я сбилась со счету, сколько я тут лет, доктор? Скажите же мне!                     - Всего три с половиной года, - заикается бледный главврач; веко на правом глазу у него дергается.              - Вы. Все. Время. Врете мне. И я НЕ Хлоя! Я - Дементия!              - Ты пока что не можешь увидеться с ними, прости, прости, может что-то другое?!              Дементия думает пару секунд, сползает с санитара, вертит в руках связку ключей. А потом, хмыкнув, выкидывает, будто за ненадобностью.              Дэвид вздыхает, отступая назад и приваливаясь к стене. Он продолжает думать о своем доме, он даже вспомнил, какую кушетку хотел поставить в прихожей...              - Кофеварка.              Боунс выдыхает и уже мечтает запереть ее в клетке, выбить из матери этой истеричной суки согласие на лоботомию, наконец-то зажить спокойно.              - Конечно, - он сладенько ей улыбается; он ей лжет.              - Опять врете, - цокает языком Дементия.              Она молниеносно приближается к замершему Дэвиду и одним движением перекусывает тому горло. Тик. Так. Часы бьют пять, пора пить чай. Дементия напилась вина.              Дементия облизывает кровь с десен и улыбается врачу, чей взгляд прикован лишь к трупу санитара, оседающего на пол.              - Врите поменьше, и тогда, может быть, я буду подчиняться. Пока-пока! - она кокетливо машет окровавленными пальчиками онемевшему доктору Боунсу и несется по стенам обратно в палату. На сегодня она программу выполнила, и даже перевыполнила. Завтра опять слушать визги глупой тетки, крики медсестер и сидеть взаперти. Нужно как следует отдохнуть.