escape

Первое письмо без обратного адреса доставили Крису в первых числах ноября. Почтальон постучался в дверь ранним-ранним утром, застав Криса с зубной щеткой в зубах и в старом потрепанном халате. Крис не смутился. Почтальон — тоже. Лишь подсунул под руку альфы планшет для росписи и только потом отдал конверт. Крис повертел его, уже когда закрыл ногой входную дверь и оказался на кухне, чтобы сплюнуть белую пену с мятной отдушкой и ополоснуть щетку. Та так и осталась валяться в раковине с грязными кружками. Крис заинтересовался конвертом без обратного адреса, без имени отправителя и даже без кода штата. Ему впервые приносили подобного рода письма. Он с утренним любопытством оторвал край и вынул наружу сложенный пополам листок. На нем было написано что-то короткое, выведенное в аккуратные округлые буквы всего в две строки: «Позволь поговорить с тобой. Пожалуйста». Крис смял письмо и швырнул в урну прежде, чем поймал себя на этом. — Твою мать, что это было вообще? — выругался он, осознав скорость своих реакций. Впрочем, короткое письмо от Исина так и осталось лежать в урне. Крису претило прикоснуться к нему вновь. Одна только мысль вновь быть вовлеченным во что-то, с ним связанное, ужасала и злила. На следующий день тот же почтальон принес другой конверт. Крис с подозрением прищурился, пока отыскивал в его классической униформе какие-то намеки на злую шутку, развод или костюмированный спектакль. Однако почтальон так на него посмотрел, как обычно реагировал на глупых необразованных детей. Крис пристыдился и бросил попытки найти подвох. — Вы не можете получить в руки письмо, не подтвердив получение, — напомнил почтальон, когда Крис попросил для начала взглянуть на имя отправителя. Он на таких письмах собаку съел; за много лет работы натаскался на повестках в налоговую, не иначе. Он безумно грамотно поставил Криса перед выбором: либо берете письмо, либо я с ним ухожу обратно в отделение. Крис неохотно принял второе письмо, которое тоже пришло от Исина. — Лучше б из компании, — поворчал он, усевшись в гостиной в отцовское кресло напротив камина. — Надоело ждать их ответа, я на собеседовании был две недели назад. Внутри конверта оказалась такая же небольшая бумажка с коротким текстом всего в пару предложений. Из-за тонкого стержня ручки было куда заметнее, что у Исина дрожала рука. Многие гласные плыли волнами, и кое-где волнилась бумага. — Слезы? — Крис непонимающе провел большим пальцем по округлым разводам и приблизил листок к лицу, словно старик с плохим зрением. «Я был не прав. Я мыслил в корне неверно, и моя глупость привела меня ко греху». У Криса встал ком в горле. Он и представить не мог, что всё случившееся с ними можно было свести до столь простых слов. Простых, но таких болезненных и объемных. За ними была такая история, которую ни за что не вместить в пару предложений. Крис вновь мазнул подушечками пальцев по разводам от слез, будто бы ощущая через них боль Исина, которая, наверное, ничуть не слабее той, что ранила его самого. — Будто хаос в колбу засунул. Мне б твой талант выражать эмоциональные бури в том, что могут ощутить другие, Чжан Исин. «Прости», — гласило третье письмо. «Прости», — гласили письма следующей недели. Еще с одного «Прости» начался декабрь, лишенный снега, но истинно морозный и пропитанный неудачами с поиском работы. Следующая записка пришла на китайском, и Крис с облегчением выдохнул, что это не очередное «прости». Признаться честно, он опасался, что вынужден будет читать это до конца своих дней — за Исином бы не заржавело на самом деле. Крис знал его достаточно хорошо:, омега раскаивался искренне и искупать ошибки мог бы десятками лет. Увы, Крис не умел читать иероглифы, поэтому не брался говорить наверняка, «прости» это или нет. В своё время его лишили полного знания китайского языка — он говорил, но не читал. В те годы, когда он рос, его родители были заняты выживанием, пытаясь встать на ноги в новой для себя стране. Они вовсе не от обиды на Китай лишили ребенка образования. Крис давно не стыдился того, что выглядел китайцем, но так себя совсем не вел и культуру родной страны не знал от слова совсем. Вот только Исин об этом не успел узнать. По той причине, наверное, и отправил письмо на китайском языке. Записка так и осталась лежать на кухонном островке. Крис в течение дня то и дело брал ее в руки, стоя то с кружкой воды, то с ножом наперевес, то с тарелкой рагу на ужин. Но иероглифы понятнее не стали. Даже приложения на смартфоне не сумели распознать рукописный шрифт и хоть как-то прояснить ситуацию. Вечер так и закончился — с ощущением, что чего-то не хватило. На следующее утро альфа и почтальон молча обменялись вещами, и почтальон отправился обратно к калитке по неубранным сухим листьям, которые намело из кучи близ забора. Они оба понимали, что он вернется завтра. Крис закрыл за собой дверь снаружи и присел в домашних штанах на студеную лавочку на краю крыльца. Ветер охотно забрался под тонкую ткань с рождественским орнаментом и облизнул бледную кожу до острых мурашек. Крис поежился. — Неужели не на что тратить деньги, кроме как на курьерскую доставку? Он распаковал записку быстрыми движениями и развернул сложенный вдвое листок, поначалу опешив от убористости почерка. Не было сомнений в том, что это писал Исин, однако не на шутку смутили расстояние между буквами и их вытянутая форма. «Я боюсь спать. Мне каждую ночь снится балисонг. Тот самый, который чуть было не забрал тебя у меня». У Криса зачастило сердце. Он неосознанно коснулся подрагивавшими пальцами шеи, где балисонг неглубоко прошелся по коже. Крис уже смутно помнил ощущения от пореза, всё-таки столько месяцев прошло. А вот собственные эмоции пока были свежи. Выждав немного времени и совладав с неприятными воспоминаниями, Крис продолжил. «Если бы я знал, что Тебя нет рядом. Такое чувство, что балисонг во мне, и ты его видишь. Он/я тебя отталкиваю. Я переживаю это во снах очень часто. Чаще, чем хотел бы. Поэтому я не сплю. Вечно режет что-то внутри. По-английски это называют обоюдоострым мечом вроде бы. А ты? Тебе какие снятся сны?». И только тогда Крис впервые задумался, есть ли в доме бумага с ручкой. Он добыл из закромов чек из волмарта и перевернул пустой стороной к себе, чтобы положить на бумагу тот маленький комочек мыслей, что искрился в голове. И только потом заметил, что конверт без адреса. — Обратной связи нет. Следующее письмо стало еще на строку длиннее. «Ты был добр и очень осторожен. С тобой... Ты... Это всегда было для меня больше, чем просто секс. Ты — не интрижка. Не чучело, за которым я прятался. Я знаю, что ты тоже это почувствовал во мне. Мои чувства к тебе. Что я люблю тебя. Я до сих пор в шоке: они оказались такими сильными, что даже альфа их заметил. Я старался не связывать нас ими, чтобы не ставить тебя под удар, потому ты и не услышал моего признания». На следующий день у Криса сложилось впечатление, что Исин раскаивался за написанное днем ранее. «Мне жаль, что я пошел у чувств на поводу и подверг тебя опасности». Продолжение Крис нашел на следующее утро на бумаге молочно-белого цвета с коричневыми вкраплениями. Ручка Исина спотыкалась о них, образовав странные точки именно в тех местах, где бы вышколенные девочки-чтецы ставили ударение. «Я не жалею о том, что люблю тебя. Я жалею, что я слабый и жадный человек, который не может оставить тебя в покое для твоего же блага. Я ежедневно прошу, чтобы кто-то другой (хороший и безобидный) вошел в твою жизнь, но любил как я. Это было бы замечательно. Извини, что тебе послали именно меня». И вот тут у Криса лопнуло терпение. Это было восемьдесят девятое письмо. Подумать только, восемьдесят девять дней он начинал утро со звонка в дверь, посвящал десять минут чтению коротких эмоциональных записок и потом одевался на работу. А на выходных даже не завтракал после встречи с почтальоном, чтобы подольше посидеть перед камином с новым письмом и своими мыслями. Восемьдесят девять дней откровений Чжан Исина. Когда на девяностый день письмо не пришло, Крис отворил дверь дома и тапком разворошил на крыльце снег, который ровным слоем лежал повсюду: на перилах, ступеньках крыльца, а еще полностью спрятал дорожку и прогнул собою ветки деревьев. Сам себе Крис не признался, но, чтобы заглушить горькие эмоции, он переобулся, прихватил лопату и взялся расчищать тропинку. Как и для любого фермера, физический труд был Крису отдушиной. Расчистить дорожку труда не составило. Крис уложился быстрее, чем от мороза покраснели руки. Уже под конец он заметил автомобильные следы, ведшие мимо его дома в лес. — Странно, кому вдруг понадобилось в эти дебри ехать? Крис задумчиво расчистил лопатой последние метры дорожки и вернулся в дом. Лопату он оставил у простенка с крючками под верхнюю одежду, когда вдруг понял, что кроме лесничего домика в той глуши нечего искать. —Только не говорите мне, что школота туда катается, чтобы поглядеть на полицейские ленты и попугать омежек страшилками. Криса так это разозлило, что он в итоге поехал следом, чтобы положить конец этим играм. Собрался наспех, сел в непрогретую машину и поначалу поежился, но виды в лесу немного приглушили его злобу на бестолковую молодежь. Он удивился, что в лесу снега выпало больше, чем на фермах. Неожиданно долго полз на пикапе по глубоким сугробам, но это того стоило: рядом с лесничим домиком отца действительно был припаркован черный автомобиль. Крис припарковался за ним в линию и с чувством нажал на клаксон. Он рассчитывал увидеть свору старшеклассников, которые лишь недавно научились делиться на омег и альф и неловко носили на себе соответствующие роли. Стеснительных прыщавых подростков и, допустим, какого-нибудь спортсмена в куртке с лейблом команды, позаимствовавшего у отца машину. Крис был сыт такими по горло еще со школьной скамьи и снисходительно с ними беседовать не планировал. В конце концов, с альфой столько гадостей случилось близ этого домика, а кто-то ездил сюда понасмехаться или повеселиться. Из-за машины показался силуэт тонкого невысокого человека, который накануне сидел на капоте, уместив ноги в тяжелых зимних бутсах на бампере и уставившись на деревянную постройку в желтых лентах. Крис сжал руль пальцами, не готовый к встрече с Чжаном. Исин тоже не был готов вот так столкнуться с альфой. Он с легкой паникой застуканного вора поклонился Крису в знак приветствия, и шмыгнул на водительское сиденье. Потом посигналил фарами, правда, уехать так и не смог — Крис не выпустил. Альфа заглушил двигатель, вынув ключ зажигания из паза. До боли в пальцах рук сжал угловатый пластиковый брелок на связке, прежде чем вылез на улицу, чтобы постучаться Исину в стекло. — Что тебя сюда привело? — уточнил Крис прежде, чем стекло иномарки автоматически опустилось до нужной отметки. — Это частная собственность. Исин потупил взгляд, едва почуял позабытый запах альфы. У него по всему телу понеслись болезненные волны, бравшие начало от балисонга, воткнутого в сердце. — Я знаю. Извини за вторжение. Я уеду сразу, как выпустишь — ты меня заблокировал, — он звучал тише и не увереннее, чем лесной ветер, скользивший меж старых голых деревьев. — Сегодня без письма? — Крис положил локоть на крышу иномарки, случайно уронив с нее часть скопившегося снега. Исин покорно кивнул. У него были сильно искусаны губы и кое-где кровили. Он невольно цапнул нижнюю губу вновь и тотчас болезненно застонал. — Мне не хватило смелости его отправить, — он слизал с ран свежие капли крови, поморщившись от их вкуса. — А сюда приехать смелости хватило? — Это не то… — Исин примолк, когда Крис наклонился ниже, чтобы видеть его лицо. — Я здесь, чтобы напомнить себе кое о чем. Если бы это не сделал, то письмо оказалось бы на твоем пороге. А ему нельзя. Крис решил не реагировать на догадку, которая скользнула в голову первой. Он не стал решать, похожа она на правду или нет, не дал ей оценку и не позволил себе четко представить, как будет реагировать на нее. Но сердце его не спросило. Желания и предположения все равно заполнили легкие и тихонько потянулись к кончикам пальцев, как одна большая клякса. Однажды Крис видел в мультике, как замороженный в леднике герой освободился из холодных оков от вспышки света, которая началась в нем. Почему-то эта ассоциация сама пришла на ум. — Это то самое письмо, которое я мог бы получить? Оно лежало на пассажирском сиденье. Как и его предшественники, этот конверт был без имени отправителя и без обратного адреса. Крис прикипел к нему взглядом, так и застыв с рукой на крыше автомобиля. — Я догадываюсь, что может быть в нем. — Если догадываешься, то дай мне уехать, Крис, — взмолился Исин. — Я очень стараюсь освободить нас всех. — Поговорим? — ни с того ни с сего предложил Крис самым спокойным голосом. — Открой мне пассажирскую дверь, я сяду.