Пять стадий

      Я не взяла с собой палатку. Эта простая мысль посетила меня в первый же вечер моего «похода 2.0». С одной стороны ее тут, конечно, один черт ставить негде, а с другой — на улице середина октября, как-никак. Походив туда-сюда вокруг места предполагаемой стоянки, я просто устало уселась на рюкзак. Лес полнился шорохами и скрипами, чем темнее становилось, тем зловещее доносились звуки. Мне мерещилось, что вот-вот из-за соседнего толстоствольного дерева (я отчаялась определить породу хоть одного из них) на меня выскочит орк или даже несколько. Боже, ну почему я не взяла хотя бы нож.       - Дура! - в сердцах прошипела я. Хотя сомневаюсь, что смогла бы воткнуть этот нож во что-то живое, пускай даже в такое порождение тьмы, как орк. Слишком это претило моей... ну, пусть будет душе. Такие мы все принципиальные, пока реальность не врежет по лбу. Когда совсем стемнело, единственное, что я придумала, так это достать огромное теплое серо-зеленого цвета покрывало и, накрыв себя и свой рюкзак, уснуть в корнях дерева, в надежде, что, даже если кто-то будет блуждать здесь ночью, меня не заметят. Или по крайней мере не сразу. Мне снились странные сны. Сумбурные сны, в которых было не ясно, что из чего вытекает, и почему я оказываюсь в каких-то доселе неизвестных мне местах. Я словно путешествовала по всем возможным Вселенным. Как если бы мое существование разбилось на множество осколков, которые жили теперь своей жизнью. И я видела временами себя со стороны в других мирах счастливой или огорченной, воинственной или ранимой, влюбленной и ненавидящей. Такой разной.       Проснулась от того, что кто-то неуверенно толкал меня в бок. В панике стряхнув с себя покрывало, попыталась сфокусироваться на объекте, а объект в это время усердно фокусировался на мне.       - Олень? - мой хриплый ото сна и удивленный голос заставил моего недавнего знакомого смешно вздернуть мордочку. В рога у него все так же были вплетены цветы и ягоды, но даже без этого знака отличия я бы узнала его теплые, добрые и мудрые ореховые глаза.       - Ты меня охранял? - поинтересовалась с улыбкой, на что мой друг наклонил голову набок. Честное слово, он напоминал большую добрую рогатую собаку. Я не знала, как гладить оленей, потому просто протянула руку и дотронулась до изящной шеи животного. Спустя десять минут мы уже уплетали завтрак, приготовленный на дешевой горелке, купленной в магазине товаров для туристов на Северо-Восточной 13-ой авеню. Оленю, кажется, не очень пришлись по вкусу хлопья на сухом молоке, поэтому он, недовольно сморщившись, ушел в лес, откуда вернулся довольный и что-то жующий. Меня переполняло чувство глубокого счастья из-за того, что мне встретился такой чудесный друг. Тропы больше не казались такими неизведанными, а лес таким неприветливым. Сейчас мне чувствовалось, что Лихолесье приняло меня. И, боже, как это, должно быть, символично — найти свой дом в умирающем лесу. Теперь мы брели вместе, и я больше не вертелась от каждого хруста, что, возможно, было тактической ошибкой и рано или поздно выльется в неприятность или даже в неприятности. Но сейчас все было хорошо. Поначалу мне хотелось придумать оленю имя, но потом сообразила, что он наверняка его уже имеет, а так как я не в состоянии понимать, о чем он там мычит, то буду звать его просто Олень. Так мы шли два дня: двадцатипятилетняя девушка с длинными заплетенными светло-русыми волосами и гордый Олень.       Лес здорово изменился за эти дни. На расстоянии одного дня от Росгобеля деревья стали выглядеть еще хуже; к середине третьего - воздух стал неподъемно тяжелым, а гниль распространилась почти на всю растительность, что была под ногами. Видимо, сила, как я теперь окончательно осознала, могущественного майа защищали опушку, где стоял домик, и растения на несколько лиг вокруг. Если бы не иголки, которые дал мне Радагаст, и Олень, я бы впала в отчаяние еще 10-15 миль тому назад. Из еды оставалось совсем немного: часть сухих круп еще с «того света» и маленький пакетик с сухарями. Воды хватит максимум на дня три при экономном использовании. Но при всем этом я была еще счастливицей, потому что Оленю совсем нечего было есть с тех самых пор, как мы покинули «зеленую зону». Вечером я вместе с ним обходила территорию вокруг привала, помогая найти более-менее здоровые деревья, чтобы насобирать ему веток или каштанов. Но сегодня нам повезло. Я так и не поняла из-за чего мои способности проявляются в тот или иной момент, да и вообще чувствовала себя крайне неловко, когда такое происходило. Мой взгляд наверняка сразу становился затравленным и растерянным. Словно я просила прощение за это, будто ЭТО было что-то совсем неприличное. Но Олень подбадривал меня. Знаю-знаю, звучит смешно. Но он так славно утыкался мордочкой в руки, и сразу становилось легче. Сегодня я опять почувствовала покалывание в руке, тогда я сорвала ветку и, закрыв глаза, попыталась представить себе бруснику, ежевику, иргу и прочие съедобные ягоды. Даже не рассчитывала, что у меня получится, но ради интереса ведь можно было попробовать? И в это трудно поверить, но, черт возьми, получилось! Получилось сотворить это маленькое чудо... которое, правда, тут же принялся поедать Олень. Зато он был доволен и сыт. Мы расслабились, забыв об окружающей опасности, и разместились под деревом: он растянулся на боку, а я легка перпендикулярно, положив голову ему на туловище.       Звезд в этих краях не было видно. Могучие стволы деревьев крепко впивались корнями в землю, а ветви уходили ввысь, так что и конца им не было. Крона закрывала небосвод, потому воздух сюда почти не проникал. Не было слышно птиц. Зверей я тоже не встречала уже несколько миль подряд. Тьма сгущалась и казалось, что мы здесь одни во всем Средиземье. Одни против всей тьмы. Но все это лишь пафосные мысли на ночь глядя, как часто бывает. Я перевернулась на бок, Олень недовольно фыркнул, но не проснулся. В мыслях всплывали лица знакомых и друзей из прошлой жизни: коллеги по работе, ненавистный начальник, веселые друзья, безумцы-встречные на бесконечных концертах. Маму не вспоминала. Мы не виделись лет семь, и она уже, должно быть, выглядела совсем не так, какой я ее помню. Да, я плохая дочь. Но проще наврать в трубку, стоя по среди шумного Портленда, что у меня все прекрасно, и я счастлива, чем приехать в Йелм и предстать во всей своей «красе». Можно бесконечно отрицать тот факт, что меня не ранило предвзятое отношение жизни ко мне, но все это такая неумелая ложь. Даже я в нее слабо верила, чего уж там про других говорить. Хотя вот мои друзья никогда особенно не вдавались в подробности, они хотели веселиться — я давала им эту возможность. Могу быть смешливой, душой компании и дерзкой рокершей, да кем угодно! Но собой быть не могу. Так запуталась в своей лжи, что уже и не помню, кто я есть.       По счастливой случайности я долго ворочались этой ночью и не могла уснуть, и, наверняка, мешала отдыхать Оленю, в общем, едва мы заслышали треск ломающихся веток вдалеке, тут же подскочили оба. Перед глазами в момент промелькнули все возможные варианты того, кто это может быть, и один кошмар был хуже другого. Шорох стал слышаться более отчетливо, а значит кто бы он ни был, ОН приближался, или, что еще хуже, это могли быть ОНИ. Не долго думая, я переглянулась с рогатым другом, и мы как-то негласно решили разделиться. Точнее это он тихо потрусил куда-то, оставив меня одну. - Предатель, - прошипела я в след. В этот же миг послышался гул приближающихся шагов и голосов, а затем из него отделился один противный, громкий, скрежещущий голос в метрах тридцати:       - Эй, вы, заткнитесь! Здесь кто-то есть.       - Хорошо бы кто-нибудь съедобный. Одни тухлые грибы кругом и никакого мяса, - ответил ему второй менее громкий, но более мерзкий голос. Орки или гоблины, хотя насколько мне было известно это одна и та же зловредная хрень, замерли так же, как и я, прислушиваясь, затем один из них снова сделал шаг (я поняла это по хрусту сухих листьев и веток под его ногой) и сказал:       - Нет там никого, какая-нибудь поганая белка. Небольшой отряд снова стал приближаться, судя по всему, а я в панике принялась разглядывать окружающий пейзаж. Никаких валунов, чтобы за них спрятаться, или неожиданных ям обнаружено не было. Оставалось лезть наверх. Вот я никогда не лазала по деревьям, но страх загнал меня туда, как трусливую кошку, с поистине космической скоростью. Крепко держась за широкую ветвь и запрокинув ноги на соседние ветки поменьше, я пыталась балансировать, что называется, на грани жизни и смерти. Чуть левее от того дерева, на котором сидела, прошло нечто... просто не поддающееся описанию. Я никогда не встречала ничего близко похожего на такую изуродованную форму жизни. Пауки хотя бы выглядели как пауки, ну подумаешь, больше. В общем, если бы встретилась вот с этим вот лицом к лицу, то точно бы не смогла ни оружие поднять, ни силу свою применить (даже если бы в ней был смысл). Единственное, что можно сделать в такой ситуации - заорать от страха и бежать. Но сейчас я сидела на дереве, в четырех метрах над поверхностью, и пыталась даже не дышать, молча ужасаясь тому, что вижу. А Оленя я при встрече придушу. Они что-то говорили на неизвестном языке, и он даже близко не был похож на квенья, на котором Радагаст читал заклинания, или мелодичный синдарин, который я даже попыталась учить, прости господи. Не знаю, каким образом мне так повезло, что они не учуяли запах, может, это из-за оленя? Ведь мы лежали рядом. Теперь они, должно быть, чувствовали только запах животного, но не человека. Когда чудовища отошли на приличное расстояние, я все равно не слезла с дерева. За эту ночь так и не удалось сомкнуть глаз, а к рассвету (в этом лесу рассвет читался только по тому, что мошек становилось чуть меньше, а мрак приобретал оттенки серого, темно-коричневого и болотного цвета вместо непроглядной тьмы) из-за деревьев вышел, угадайте кто? Олень!       - И ты, Брут! Но потом я поняла: он, вообще-то, по-умному поступил, что скрылся в лесу, потому что затащить его на дерево мне бы точно не удалось. Опасливо оглядываясь, я спустилась вниз и, позевывая, похлопала прощенного по спине.       - Ты вообще знаешь, долго нам еще? Рогатый посмотрел на меня так, как в последний раз на меня смотрел профессор по философии в колледже, что-то близкое к «вы вообще понимаете, какую чушь спрашиваете?». Хотя я тогда, между прочим, просто хотела узнать, считаются ли плохие поступки плохими, если принять тот факт, что в мире не существует понятия добра и зла. Но Олень, в отличие от мистера Стоуна, хотя бы дал ответ, повернувшись ко мне задницей и зашагав в каком-то только ему известном направлении. ***       - Saying "I love you"        Is not the words I want to hear from you        It's not that I want you        Not to say, but if you only knew* Напевая эту чудесную песню, я продиралась сквозь совсем заросший лес вслед за моим провожатым, которого ничуть не смущали мои завывания. Странно, но после встречи с орками я стала наоборот чувствовать себя увереннее. Этот мир становился все яснее и яснее в моем сознании, расширяясь за пределы домика Радагаста. Орки казались гораздо страшнее, пока я слушала о них рассказы или видела картинки в книжках, что валялись повсюду у «повелителя ежиков и деревьев», а встретив вживую, мне лишь было противно от их вида. То есть не то чтобы вдруг стала Мисс Храброе сердце, но неизвестность ведь всегда пугает больше, чем прямая угроза. К тому же я всем нутром чувствовала: мы вступаем во владения лихолеского Владыки и надеялась, что сюда эти твари не суются. Хотя вид природы вокруг угнетал.       - Совсем он за вами не следит что ли? - тихо проговорила, касаясь одного особенно больного дерева. Не знаю почему, но как-то сразу мое отношение к этому Трандуилу не заладилось. Наверное, оттого, что Радагаст прямым текстом поведал мне о будущем, окажись я в его руках. Всегда ненавидела ксенофобов, расистов, сексистов и гомофобов. И два пункта (как минимум два) присутствовали у этого правителя. Не понятно, чего там все кипятком с... ну, вы поняли, после выхода фильмов. Я, если честно, даже фильмы не видела, не специально, чтобы доказать свою нев... необычность, а просто времени сначала не было сходить в кинотеатр, а потом как-то вообще забылось. Внезапно заросли закончились, и я слишком резко ступила на каменную тропинку, едва не потеряв равновесие из-за смены "покрытия", что перестало быть таким мягким и мшистым.       - Эльфийская тропа? - спросила у Оленя, так как он теперь заменял мне и карту, и компас, и собеседника. Олень был горд собой донельзя. Ну, конечно, он же вывел нас из Чащи Всего.       - Ты пойдешь со мной дальше? Он кивнул и побрел по дорожке, разве что не выложенной желтым кирпичом.       - Постой! Ты хоть знаешь, куда мне надо? - я нагнала своего друга, и пришлось уворачиваться от его рогов, когда он развернул голову, чтобы посмотреть с видом «ты таки сомневаешься в моих способностях?». Я успокоилась, вверив свою жизнь в руки...э-э-э лапы... копыта! Копыта вожака нашей маленькой стаи.       Воздух здесь был совсем мертвый, и, даже перебирая в кармане широких брюк цвета хаки ежиные иголки, я чувствовала, как тьма давит на меня. Теперь мы проходили в день гораздо меньше, чем раньше, так как совсем потеряли ориентацию в смене суток, дышать было почти нечем, словно мы были в горах на высоте минимум 6000 метров. Оленю тоже было худо, но он держался лучше меня и подталкивали сзади в спину, когда ноги не хотели нести. На какой-то день (а может на тот же самый) мы окончательно выбились из сил и просто брели по тропе уже без единой мысли в голове. Больше не хотелось петь, думать о прошлой жизни или о том, что ждет впереди. Я просто шла, переставляя ноги. Шаг за шагом. Отсчитывая в голове каждый. Пятьсот. Пятьсот один. Пятьсот два. Пятьсот три. Пятьсот четыре. Пятьсот пять. Пятьсот шесть. Пятьсот семь. Пятьсот восемь. Пятьсот девять. Пятьсот десять. Пятьсот...       - Что? Олень слегка боднул меня рогами в плечо, и я остановилась. Над нами висела обрывками тлеющая паутина. Возникло сразу две мысли: 1) пауки; 2) кто-то сжег их логово. Будь мой мозг сейчас в нормальном режиме, я еще смогла бы подумать и о том, кто мог ее сжечь, но думать не хотелось совсем. Чертовски невыносимо, просто мертвецки хотелось спать. Кажется, мы спали уже раза два или три, а значит, мы идем третий или четвертый день. Не знаю. Но на этот раз Олень не дал мне возможности устроиться на ночлег и снова принялся толкать в спину.       - Я... Я больше, - слова давались с трудом, - больше... не могу. Но сквозь стволы тысячелетних деревьев повеяло... Боже! В это невозможно поверить! Сквозняк!       - Ветер! - в момент проснувшись, завопила я (ну, точнее в моем исполнении вопль звучал как едва слышная речь). Мы из последних сил побежали вперед и вышли на небольшую поляну, а сразу за ней начиналась та часть леса, что не была поражена недугом. Я медленно поднимала свой взгляд от зеленых травинок к корням впереди растущих ЖИВЫХ деревьев, потом к их кроне, и над всем этим буквально в милях 7-8 отсюда виднелся огромный холм или маленькая пологая гора, в котором, наверное, и был тот самый дворец, куда мне соваться не стоило. Предположительно, перед дворцом протекала река Лесная, устьем которой было Долгое озеро, на нем и располагалось то поселение людей, к которому следовало двигаться. Но идти к Лесной я не собиралась, ибо это слишком опасно, а вот пройти вдоль реки Келдуин было бы вполне приемлемо. Свежий воздух придавал сил как никогда, и мысли снова стали появляться в моей голове. Я дышала, дышала, дышала и не могла надышаться. Олень тоже счастливо скакал по поляне. Повалившись в траву и клевер, я растворилась в аромате хрусткой свежести. Как оказалось, солнце уже клонилось к закату, и хотя я так и не могла с уверенностью сказать, сколько дней мы шли к этому месту, но все равно было приятно ощущать течение времени. Я достала мешок с припасами и принялась догрызать последний несчастный сухарь, когда заметила, как Олень замер в метрах тридцати, глядя в лес. Он не выглядел испуганным, что успокаивало, но в то же время я абсолютно точно знала: он что-то увидел. Кода животное подбежало ко мне, я даже готова была поклясться, что он... рад? Напряженно переведя взгляд в сторону остатков Eryn Galen, я заметила людей, входящих на поляну один за другим. Их было немного, около пяти человек... человек... Тут пронеслась пугающая мысль: это не люди. До Эсгарота слишком далеко, а это земли Трандуила, соответственно... Бежать! Глупо было рассчитывать, что всевидящие эльфы не заметят меня на открытой местности, тем не менее я быстро стала запихивать свои пожитки обратно в рюкзак, но стоило подскочить с места, как я буквально наткнулась грудью на стрелу, она неприятно проехалась по рубашке, но не ранила.       - Кто ты и что ты здесь делаешь? - твердо спросил темноволосый эльф.       - Я не собираюсь отвечать на вопросы под прицелом, - сквозь зубы ответила я, понимая, что надо бы быть более милой, глядишь отпустят, но что уж тут поделать, милой я быть не умела. В поисках Оленя быстро оглядела поляну перед собой, но тот просто испарился. Сдал своим друзьям, предатель. Ладно, согласна, считать, что у оленей могут быть коварные далеко идущие планы - совсем уже паранойя. Но факты-то, факты вопиют!       - Либо отвечай так, либо окажешься на допросе во дворце. Выбирай, человек, - с полупрезрением ко мне снова обратился ушастый. Кто вообще добавляет обращение «человек»? Они тут все что ли чертовы расисты? Есть у меня неприятная черта, когда кто-то ведет себя со мной грубо, я начинаю хамить в ответ.       - Давай сделаем вид, что друг друга не видели, ЭЛЬФ? Темноволосый нахмурился и, не отводя стрелы (у него руки еще не затекли?), крикнул своим:       - Tua amin!** Удивительно, но я даже поняла, что он сказал, все-таки не даром мучилась с синдарином. Правда, думаю, эта фраза - максимум моих познаний. Тем временем концентрация эльфов на квадратный метр стремительно увеличивалась.       - Mani marte, Caeldrim? Ya naa ta?*** - на этот раз голос был женским, и я ничего не поняла.       -Вообще-то я все еще здесь, и yo no comprendo****. Будут шушукаться за спиной на эльфийском, я буду говорить на всех других языках, какие вспомню!       - Кто вы? - очевидно повторился вопрос от той, что только подошла.       - Пусть он уберет лук, - выдвинула встречное предложение.       - Опусти лук, Каэльдрим, - приказала эльфийка ,и этот испытывающий мое терпение эльф повиновался. Значит мы выяснили, кто тут главный. Это хорошо... наверное.       - Я иду из Росгобеля в Озерный город.       - Зачем?       - Потому что там люди, а я, как удачно заметил ваш напарник, человек. Вот чувствовалось прям, как я себе яму копаю, но что поделать, такие нынче времена. Может они решат, что я невменяемая и отпустят?       - Что ты хотела сделать с оленем? - снова заговорила лучница.       - Я? С оленем? Чего? Нормально вообще, этот... олень, меня кинул, а виноватой я осталась.       - Олени — священные животные для нашего народа. Покушение на его жизнь равняется нескольким малоприятным годам в темнице. Ну класс, может они мне еще весь уголовный кодекс тут зачитают.       - Не собиралась я его убивать!       - Lle tela?***** Отведем ее к королю и дело с концом! - не выдержал нахальный брюнет. Он начинал меня раздражать.       - Слушайте, давайте я просто беспрепятственно пройду через ваш лес, а? Не создавая проблем - с надеждой спросила я, глядя на более вменяемую рыжую эльфийку.       - Uuner uma, n'dela no'ta****** — бросил осточертевший мне эльф.       - Me tienes malditamente enferma totalmente*******, - ответила я ему. Остальные эльфы смотрели на нас как на умалишенных. В особенности на меня, что понятно, сомневаюсь, что у них тут кто-то знает испанский. На то, собственно, и был расчет, друзья!       - Мы ведем ее к королю! - громко объявила девушка и вокруг меня выстроился конвой.       - Нет! Прошу вас, отпустите меня. Я не представляю угрозы! - да-да я почти опустилась до того, чтобы начать умолять. Но мое такое поведение, кажется, только внушило им еще больше подозрений.       - Очень интересно, - начал ненавистный брюнет, - ты говоришь на неизвестном наречии и боишься нашего короля, - он ухмыльнулся и зашагал вперед.       - Не боюсь я вашего ксенофоба! Да, язык мой — враг мой. Парень снова подошел ко мне и тыкнул в плечо пальцем, правда тут же убрал его, потирая с отвращением.       - Оскорбление короля? Считай, ты сгниешь в его темницах. И теперь этот урод удалился окончательно, а кто-то сзади меня подтолкнул в спину, и началось шествие нашей печальной процессии Готова поспорить, он даже не знает слова «ксенофоб»! Чертов олень! Чертовы эльфы! С их чертовыми луками, в их чертовом лесу! Вот и началась вторая стадия — гнев.