Пять стадий

      С королем мне поговорить не дали. Даже не знаю радоваться или нет. Зато темница моя была целых четыре кв метра, что в общем-то больше, чем я рассчитывала. Но раздражать проклятущих эльфов я не перестала, завывая песенки вроде: Сижу за решеткой в темнице сырой. Вскормлённый в неволе орел молодой Пушкин на том свете (а теперь и во всех смыслах), наверное, перевернулся в гробу. Но что поделать, мои русские корни взыграли именно теперь. Обидно только, что выбесил меня всего-навсего один эльф, я видела, как Тауриэль (так звали ту самую прекрасную рыжую эльфийку) хотела меня отпустить, но этот Каэльдрим, или как его, открыл снова свой рот, и меня понесло. Эх, встретить бы сейчас свою подругу Эмму (которая школьная) и рассказать бы вот ей, что не все эльфы добрые и милые. Надо будет найти ее в фейсбуке, как вернусь домой. Если когда-нибудь вернусь.       - Эй, тебя вызывают на допрос, - судьба снова послала мне этого идиота. За что?       - Не прошло и трех дней, - недовольно пробурчала я, поднимаясь с пола и с горем пополам пытаясь размять закостеневшие кости. Я попробовала гордо пройти мимо стража, но он вцепился мне в плечо, тем самым дернув за волосы, которые от скуки распустила, и я зло шикнула.       - Не смей хамить Владыке, человеческая девчонка, - почти на ухо процедил мне эти слова надоедливый эльф. Человеческая девчонка напомнила мне "Человеческую многоножку", поэтому я брезгливо нахмурилась и, ничего не отвечая, поплелась туда, куда меня вели. Вообще плюс длинных распущенных волос в том, что можно спрятать лицо. Внешность моя всегда была не ахти, но вот на волосы все близкие и встречные наглядеться не могли, поэтому я их не отрезала лет с семи: думала, ну, пусть хоть это будет во мне красивым. Хотя такая длина жутко неудобна: денег на шампуни уходило куча, собирать «красиво» сил не было, и большую часть времени я ходила с косой, а когда распускала ее, то волосы лежали характерными волнами. Эмма даже называла меня "Галадриэль", что, конечно, я пропускала мимо ушей, но после того, как попался на глаза ее портрет в фолианте у Радагаста, то даже как-то загордилась. Переходы казались бесконечными и виляли из стороны в сторону, тщетно пыталась запомнить путь, на случай если захочу сбежать. Когда до главного тронного зала оставалось недалеко, мои надзиратели остановились и жестом руки приказали остановиться и мне. Я как идиотка таращилась на витиеватые колонны и размышляла о причинно-следственных связях. Вот Радагаст говорит: «Ни в коем случае не попадайся королю Лихолесья». А вот я стою, ожидая, когда же меня пригласят к нему на допрос. Серьезно, жизнь, дорогая, ты не очень жаловала меня в том мире, но почему и в этом ты продолжаешь надо мной потешаться? Снова слегка толкнули в плечо, и я меланхолично зашагала на «финишную прямую». Как только трон уже показался на горизонте, стражи оставили меня одну, приказывая идти вперед. Ну, конечно, тут почти хайвей, еще и обрывы по бокам, куда я денусь. Хоть бы парапет какой установили, так же и упасть недолго. На трон смотреть не хотелось. По-любому там сидит какой-нибудь престарелый эльф (такие бывают вообще?) и недовольно взирает на все вокруг. По крайней мере так мне рисовало его воображение после слов Радагаста. Я вышла на круглую площадку и все так же минорно подняла свой взор. О. Мой. Бог. В голове сейчас во всю глотку вопила Дженис из горячо любимого сериала "Друзья". Та-а-ак. Ладно. Он не старый. И не недовольный. Он жутко пафосный...       - Что же привело тебя в мой дворец, человеческое дитя? … мудак. Нет, ну он серьезно? Я что сюда сама что ли пришла? Стражи меня сюда твои привели, дебил! И какое я, нахрен, дитя?! Так. Спокойно, Элисса. Иначе опять наломаю дров.       - Я шла в Озерный город, - так, как там к нему обращаться надо? Может мне поклониться? - Э-э... Владыка. Решила не кланяться, и так сойдет.       - Мне об этом уже доложили, - флегматично проговорил он. Так что ж ты спрашиваешь, ирод?       - Какова цель твоего путешествия? - он впервые за время «беседы» посмотрел на меня, и внутри что-то неприятно сжалось.       - Я потеряла свою семью, -медленно начала я, пытаясь придумать на ходу убедительную легенду. - Мы жили..., - и тут меня понесло, - мы жили отдельно, точнее наше поселение было небольшое в отдалении от Гондора, Рохана и прочих мест, где живет множество людей, -фух, кажется, правильно вспомнила названия. - Потом на наше поселение напали орки из Дол Гулдура. Почти все погибли, а оставшиеся принялись бежать, но орки гнались за нами. Осталась одна я, меня нашел Радагаст Бурый, и какое-то время я жила с ним в Росгобеле, после чего он посоветовал пойти в Эсгарот. Самое удивительное - я же почти не врала! Трандуил сидел на своем троне и безотрывно разглядывал мою скромную персону, видимо, надеясь уличить во лжи. Но легенда и правда была блестящая, так что я мысленно дала себе звездочку за находчивость.       - А где было твое поселение? - уже менее вальяжно и более сосредоточено спросил товарищ на троне. Звездочка слегка отклеилась и вяло повисла на одном лучике. И вот тут я поняла, что влипла, ибо нигде, кроме Лихолесья, не была, а он, наверняка, знает Средиземье как облупленное. Усердно вспоминая карту, попыталась ответить. - На восточном берегу Андуина, южнее Лихолесья. Лицо Трандуила исказила ухмылка, что мне совсем не понравилось. Он слез со своего трона... ну ладно-ладно, величественно спустился, подошел ко мне (как я была сейчас рада, что такая высокая, кто бы знал), а потом принялся ходить кругами.       - Уж не рядом ли это с Эмин Муил? - его голос разливался по подземному дворцу, как река, что создавало обманчивое впечатление умиротворения. Я как-то глупо кивнула. Что происходит вообще?       - Уж не эти ли земли зовутся "Бурыми"? - он встал позади меня. Я снова кивнула, уже не отдавая отчет своим действиям. - Не те ли это земли, что были выжжены Сауроном перед битвой при Дагорладе? Звездочка окончательно отвалилась, медленно планирую в небытие. Боже, ну как можно было из всей карты выбрать именно то место, что так исторически значимо, именно то, о котором знают вообще, наверное, все в этом мире. Все, кроме меня. Говорить дальше было нечего, поэтому я молчала. Опустив от стыда голову. Трандуил же упорно продолжал стоять в стороне.       - Так кто же ты такая? И почему..., - он осекся. Через мгновение я затылком почувствовала, как он меня разглядывает, потом ощутила дыхание на волосах, а что-то непонятно коснулось шеи (здесь я вспомнила, что у него в руках был дубовый посох), сдвинув часть локонов, - Что это? Я так разволновалась из-за всего произошедшего, а теперь, буквально ощутив, как он проговорил эти слова в десяти сантиметрах от моей шей, дернулась и резко запрокинула голову с истерическим воплем:       - Где? Дальше все пошло вообще по какому-то идиотскому сценарию. Затылок пронзила боль от удара, Трандуил сдавлено выдохнул, сбежалась стража, меня разве что не повязали, но уже почти... и только краем глаза я заметила, как мой давешний визави, отвернувшись, запрокинул голову. И в который раз за вечер я скажу: и тут до меня дошло. Из груди вырвался нервный смешок. Ребята, я сломала нос Владыке Лесных Эльфов Лихолесья. ***       Сидя в темнице, проматывала в голове произошедшее. После приступа истерического хохота, я, конечно, готова была признать: смешного было мало. Как оказалось, даже при попытке вести адекватный диалог, я все равно могу исхитриться вляпаться по самые... ну вы поняли. Само собой, на освобождение можно было теперь даже не рассчитывать, ибо шли четвертые сутки с тех пор, а ко мне никто не приходил, кроме запуганной эльфийки, что приносила еду. Видимо, слухи по дворцу разлетались с космической скоростью, и меня тут уже считали чем-то навроде Саурона. Я всегда, абсолютно всегда попадала в такие дебильные ситуации. Более того, я в них не просто попадала, я их создавала. А если где-то все было и так не очень, то после моего прихода это "все" становилось совсем безнадежным. Бывают люди, к которым жизнь благосклонна, этакие баловни судьбы: все им удается, они всегда оказываются в нужное время и в нужном месте. Я же вечно получаю все шишки. Ситуация: стоит тридцать человек сдавать экзамен, все учили так себе, но вот каждый выходит и говорит «да все нормально, не валят, билеты легкие, и, вообще, можно в интернете подсмотреть». Я сразу облегчено вздыхаю и захожу следующая. И именно в этот момент у всех профессоров резко начинает портиться настроение, просыпается ненависть ко всему живому, и битый час они доказывают мне, какие студенты идиоты и ничего не понимают. Как следствие, я пугаюсь и забываю даже то, что знала. А позже оказывается, что у меня единственная оценка удовлетворительно из потока. На работе та же хрень. Кофемашина будет работать раз через раз, например, два месяца. И я все это время не пью кофе в офисе, а хожу в ближайший "кофе ту гоу". Но в один из дней будет дикий завал, и я решусь сделать кофе на месте. И что же? Конечно, именно на мне эта проклятая машина сломается. Про личную жизнь вообще вспоминать страшно. Если, например, нормальному человеку кто-то понравится, то так или иначе он начинает с ним общаться, а потом, с вероятностью в 90 процентов, общение переходит в романтические отношения. Возьмем меня. Первый раз я влюбилась в школе. В десятом классе. Естественно «первый парень на деревне»: спортсмен, красавчик еще и умный. Насмотревшись фильмов вроде "Амели", я решаюсь признаться ему в симпатии. Подложила в карман бейсбольной куртки записку с местом и временем встречи. И он даже пришел! Но, увидев меня (видимо, чувак, ожидал встретить Оливию Белл — это такая типовая пышногрудая Мисс Сиэтл), он, конечно, жутко огорчился. И все это огорчение вылилось потоком нелицеприятных слов и «комплиментов» моей внешности. После этого случая начала загоняться, что я страшная. Стала ходить с распущенными волосами, в мешковатой одежде, чтобы спрятаться, и это, разумеется, статуса мне не добавляло. В общем, основательно подпортил мне период становления этот юнец. Кое-как пережив школу, я отправилась в колледж. Новые друзья — новая компания. Решила, ладно, не буду больше такой дурнушкой. Накупила себе приличной одежды, косметики, журналов. Села на диету. Заболела анорексией. Это было до такой степени ужасно, что даже описать едва ли получится. У меня в голове словно поселился кто-то еще и вечно контролировал. Контроль был во всем, не только в еде. Я не ела, толком не спала, постоянно качала пресс, чтобы сжечь калории (боже, какие?! Я же ничего не ела!). И все из-за какого-то качка, который назвал меня жирной уродиной в брекетах. В период болезни, когда я еще отрицала ее факт, мне встретился парень. Мы даже начали общаться. Он был так добр, что я снова все перепутала. Позволила себе поверить: он влюблен в меня. Я решила похудеть для него еще больше. Точнее я решила, что не буду есть, пока он меня не полюбит. Согласна, бред, но тогда мне казалось это логичным. В итоге попала в больницу с истощением, а он пришел и сказал: «Зачем мне такая больная, как ты?». Ну, это не дословно, но смысл тот же. Врачи и друзья просто собирали меня по частям. И тогда подумала: «Да какого хрена? Почему я должна убивать себя, чтобы кому-то нравиться?». Все это чушь про то, что «ты делаешь это для себя». Ты смотришь фотографии в тамблере или в инстаграме всех этих тощих девиц и думаешь: «я жирная, безвольная корова». Ха, а тут еще и сваливается на тебя мужской пол, который то же самое говорит вслух. А тут еще твоя подруга — худая фея от природы, а ты такая каланча в метр восемьдесят и весом 67 кг. А тут еще вас взвешивают в колледже в общем потоке, вы встаете на весы по очереди, и все эти девушки ростом, дотягивающим тебе едва ли до груди, встают друг за другом, и медработник говорит «45», а потом «47», а потом «52». И кто-то из них: «Бооже я такая жирная, какой у меня огромный вес». Простите, а мне что делать с моими 65-67? Ну. И еще, конечно, никто тебя на руки никогда не возьмет и по двору на спине не покатает, как других, потому что бедный хипстер-дистрофик надорвется. Короче, просто скармливаешь себе эти «истины», а в мозгу в один момент что-то щелкает, и, хоп, ты уже ничего не ешь. В итоге, лежа в палате с весом около тех самых 45 кг, при котором остальные выглядели здоровыми, а ты отчего-то умираешь, вдруг осознаешь: я хочу полюбить себя. Тогда я узнала о том, что такое бодипозитив, начала переписываться с единомышленницами в интернете. Все это и помогло медленно встать с костлявых колен и набрать вес. Потому что не имеет смысла, сколько ты весишь, какой у тебя рост, и есть ли скобки на зубах. Мы все прекрасны всегда и изначально: без диет и нечеловеческих трат на косметические средства. А кто считает иначе, пусть катится ко всем чертям. И очень жаль, что осознание этой истины стоило мне здоровья. Я вспоминала обо всем этом в полудреме, сидя на полу, и обнимала руками согнутые колени, грязные волосы свисали по бокам, загораживая от мира. И в этот момент кто-то звякнул ключами об решетки. Я открыла глаза и без особого интереса посмотрела на «посетителя». Неожиданно это оказалась Тауриэль.       - Как Трандуил? - сразу задала, мучивший меня вопрос.       - Как всегда, - безынициативно ответила эльфийка, и я все еще не понимала, зачем она пришла. - Не думай, что твоя выходка стоила ему хоть чего-то.       - Я сломала ему нос?       - Да, но с помощью эльфийской медицины это все можно исправить за пару секунд, - она присела на ступеньки рядом с моей камерой и принялась ковырять ключом каменный пол. Я же неуверенно переместилась поближе к решетке.       - Хочу, чтобы ты знала: я не хотела этого. Даже не понимаю, что произошло, - Тауриэль смотрела на меня, не произнося ни слова. - Я просто испугалась... Что он увидел? Стражница вопросительно подняла бровь.       - Он что-то увидел у меня на шее. Можешь посмотреть? - не дожидаясь ответа, я развернулась спиной и убрала волосы. Время шло, а Тауриэль не двигалась с места. - Ну же, прошу тебя. Послышалось шевеление, я еще сильнее наклонила голову вперед.       - Там рисунок... словно какая-то ветка, - она на секунду задумалась. - Я помню! Я видела такой в какой-то книге. Это означает, что у тебя есть дар. В этот момент она замолчала, и я услышала, как эльфийка сделала несколько шагов назад.       - Не стоило мне приходить. Тут же развернувшись я вцепилась в прутья решетки:       - Я могу все тебе рассказать, только не думай обо мне плохо. Я ничего не сделала!       - Какое тебе дело до моего мнения?       - Ты мне нравишься здесь больше всех, и будет невыносимо, если ты так же станешь бояться, как и остальные. И я коротко поведала ей историю своих злоключений. Тауриэль с любопытством слушала, сама не замечая, как придвинулась ближе ко мне.       - Я правда не хотела доводить ситуацию до такого абсурда! - с жаром закончила, ударившись лбом об прутья. Недолго думая, собеседница зашептала:       - Ты должна рассказать это все Владыке, Элисса!       - Не думаю, что он захочет меня слушать. Мы еще какое-то время молча посидели, разглядывая пустые камеры напротив.       - Я слышала какой-то шум сегодня. На нижних ярусах, - вдруг вспомнилось мне.       - Это гномы, - Тауриэль усмехнулась.       - О, у меня появились соседи! - радостно зашептала я, и она тепло улыбнулась.       - Я пришла сюда сегодня, потому что с самого начала не видела в тебе опасности. И никак не могла понять, зачем тебе было нападать на Короля. Но теперь вижу, что ты - просто-напросто ходячее бедствие! Еще и с самой неполезной в наше время магической силой. Я искренне рассмеялась, чего не делала довольно давно, потому этот звук показался мне неестественным. Между делом отрешенно посмотрела на небольшой выступ в несколько метров выше того места, где были мы со стражницей, и, то ли померещилось, то ли правда, в темноте мелькнули чьи-то белые волосы и серебро камзола.       Утром у меня появился сосед. Одного из гномов зачем-то переселили на мой ярус в «каморку» напротив. Мы долго делали вид, что друг друга не замечаем, пока кто-то снизу не крикнул так, что, наверное, весь дворец слышал:       - Что ты сказал ему, Торин?       - Послал на Ish ka khe ai dor gnur! - гордо и с презрением выкрикнул сосед. Первое впечатление от гномов: они очень шумные.       - Мда, я вот не понимаю, кто из вас больший мудак: ты или он, - сказала я в пустоту перед собой, сидя боком к решетке, а соответственно и к предполагаемому собеседнику. Торин долго зло пыхтел, очевидно, силясь понять, что значит слово "мудак" и, решив, что оно оскорбительно, обратился ко мне:       - Не намерен выслушивать оскорбления от эльфийки. Я нервно дернулась и захохотала:       - Я - эльфийка? Милый, ты так никогда не ошибался! Я тебе уши могу показать, если ты такой спец. В общем, как все уже успели уяснить, общаться с животными и лесом мне удавалось лучше, чем с эльфами и гномами. До обеда мы оба сидели молчком и о чем-то тягуче размышляли. Торин, наверняка, о побеге, как я в первые дни здесь, а моя же голова была занята думами о местном короле. Я была уверена, что он вчера подслушивал наш разговор с Тауриэль. Предполагать, что она это подстроила, не хотелось. Предполагать, что он теперь мне совсем не доверяет, потому не вызывает на допрос лично, отчего-то тоже было неприятно. С другой стороны, радовало, ведь теперь не придется объяснять все еще раз. Если меня когда-нибудь вообще спросят. Скучно было так, что хоть вой, поэтому я решила обратиться к товарищу по отсидке:       - Что вы натворили? Торин вздернулся, а потом холодно бросил:       - Не твое дело. Ясно, разговор не заладился. Но, на удивление, тот снова обратился ко мне:       - Сначала скажи, почему ты здесь? Он мне начинал нравиться уже хотя бы тем, что не добавлял каждый раз обращение «человек».       - Попала за острый язык и несправедливость местной власти, - гном хмыкнул, и я как-то сразу поняла, что он меня понял. - Вообще, мне надо было попасть в Эсгарот, и я решила пройти через Лихолесье, что было ключевой ошибок в рассуждениях, конечно.       - Наши истории удивительно похожи, - послышался его голос. Гном, наверное, лег на... э-э-э, ну пускай будет кровать, потому что теперь я слышала его слова, словно отраженные эхом. Идиллию испортил пресловутый Каэльдрим.       - Тебя вызывают на допрос.       - Ой, дежавю, - саркастично пошутила я, но шутку эльф не оценил. А я и рада была наконец-то «прогуляться» впервые за пять дней. Хоть на допрос. Хоть на казнь. На этот раз к тронному залу меня вели какими-то другими путями. Вот хитрецы, все продумали лишь бы, не дай бог, не запомнить дорогу несчастному пленнику. Трандуил все так же величественно и вальяжно восседал на троне ни жестом, ни взглядом, ни позой не подавая вида. Словно и не было никаких поломанных носов и пяти дней немилости. Шишка у меня на затылке являлась единственным напоминанием о случившимся.       - Спасибо за соседа, а то я уже совсем от тоски помирала. Хоть бы книжки какие выдавали тем, кто арендует ваши хоромы, - вместо приветствия сказала я, поднимаясь на площадку и послушно вставая перед королем. Что странно: мне даже руки не повязали! Наверное, хочет доказать, что ему все равно.       - Пожалуйста, надеюсь он сведет тебя с ума прежде, чем закончится твой срок, - глядя на кубок с чем бы там ни было произнес Трандуил. В этот раз я не собиралась пытаться быть милой, так как мы уже уяснили, что все это ведет к еще более плачевным последствиям, поэтому говорила все, что приходило в голову. Да и он должен был слышать мою историю. Моей вины нет, и злого умысла я не имею. А сарказм — не преступление. Уж кому-кому, а Владыке Лихолесья это должно быть известно.       - Что ж, я даю тебе еще один шанс рассказать свою историю. На этот раз было бы лучше, если бы она оказалась правдивой, - он наконец поставил сосуд на небольшой выступ рядом с троном, окинул меня ничего не выражающим взглядом и развернулся анфас.       - Ты слышал мою историю. Не люблю повторять дважды. Владыка подался вперед, изумляясь наглости «человека», что посмел обратиться к нему на ты.       - Я удивлен, что ты заметила меня, - по голосу было понятно, что нет, не удивлен.       - Ты либо недооцениваешь людей, либо переоцениваешь себя. Стоять мне, конечно, было приятно после стольких дней сидения, но вот постоянно задирать голову, чтобы узреть, так сказать, лицо Его Величества, порядком надоело. Трандуил, в сою очередь, не спешил спускаться с «постамента». Ну чисто мраморная статуя в темно-красной мантии (и как он в них не путается?).       - Каковы проявления твоей силы? Он смотрел мне в глаза так, что хотелось сбежать, спрятаться и умереть в углу спокойной смертью. Вот что значит величие. Я сколько угодно могла обращаться к нему на ты, но это не делает нас равными. Только если я однажды выучусь этому взгляду.       - Я объяснила Тауриэль все, что знала. Не думай, что пытаюсь что-то скрыть.       - Но я так думаю, - он поднялся с трона и стал еще выше, - продемонстрируй мне. Да уж, с таких ракурсов его приказы точно не оспаривает, пожалуй, никто. Но я была бы не я.       - Я не придворный шут, чтобы вам фокусы показывать. С не сходящей ухмылкой он спустился на пару ступеней вниз.       - О да, ты права. Ты - не шут. Ты - пленница, - еще пару ступеней, - и твоя жизнь в моих руках. Я подошла чуть ближе, чтобы показать, как безразличны мне его угрозы.       - Жизнь? Возможно. Но не воля. Трандуил улыбнулся уголками губ. Он был первым, кому улыбка придавал устрашающий вид.       - Отведите ее обратно. Пусть наша строптивица еще подумает, - он уже было отвернулся, но в последний момент бросил. - И не кормите ее. Посмотрим, как сильна твоя воля.