Пять стадий

      Нет, ну это наглость. А хотя... Да бросьте, вы что, с ума сошли, как такое вообще может быть? Он невыносимый садист и мизантроп, и мизагном, или как это там! Но вот... Вообще в упертости нам равных нет. Слова юной Анорсель не давали мне покоя до следующего дня, а точнее ночи. Моя ненависть к Трандуилу обрела несколько иные очертания и стала сложнее с вплетением мелкого жемчуга других чувств. И это меня пугало. Уж не стокгольмский ли синдром меня накрыл? Я боялась снова совершить ту же ошибку, что и с Радагастом: наклеив ярлык, упорно не замечать действительности. Должны же быть мотивы? Человек (ну или не человек, сейчас не значимо) может быть, конечно, мудаком, но у него всегда на это есть причины. Они его не оправдывают ни в коем разе, но ведь есть же! Каковы мотивы Трандуила? С гномами более-менее стало понятно, но с остальным... Что ему до меня? Ну подумаешь сломала нос, ну подумаешь какая-то татуировка у меня на шее появилась. Но будь я на его месте, как бы поступила?       - Ты чего грустишь, принцесса? - обратился ко мне Торин, впервые за сутки.       - Почему принцесса?       - Так к тебе вон как обращаются. И еду первой приносят, да какую! И в купальни сопровождают, - мой «друг по отсидке», очевидно, слегка завидовал.       - А я-то думаю, что ж ты молчал со вчерашнего дня! А оказывается обиделся.       - Гномы не обижаются! - гордо вскинулся гном.       - Ага, а что ж вы сидите в этих темницах? Скажи еще, что Трандуил вам как отец родной.       - Мы праведно гневаемся, а не обижаемся, - как-то по-детски звучал его голос.       - Уверен, что праведно? Я тут узнала подробности ваших распрей. Ты мне, друг, кое-что не рассказал, как выяснилось. - король-под-горой грозно посмотрел исподлобья. - И не строй мне глазки. Как насчет того, что в горе сидит гигантский дракон, а вы на самом деле не обращались за помощью к эльфам? Ха, я-то думала, вы просто домой идете, как ты мне и сообщил.       - Тебе не понять, - только и ответил гордяк.       - Куда уж там. Торин какое-то время дулся в своих «чертогах». Я же пыталась пальцами продрать запутавшиеся волосы.       - Проклятые колтуны! Я как мой кот, будь оно все неладно.       - Отрежь их, - просто молвил свет наш Торин.       - Жалко. И так красотой не блещу, а без них совсем страх будет. Психанув, я уныло положила голову на колени.       - Что у вас за помешанность на красоте? - вдруг выпалил сосед. - Что эльфы, что люди! Какая вообще разница как выглядит твое лицо? Или о чем еще вы там печетесь. Я с подозрением посмотрела на Дубощита.       - Ты мне еще скажи, что главное — богатый внутренний мир! - в ответ выпалила я. Нет, я, конечно, согласна по поводу фигуры, что не имеет значения, какая она, но ведь на красоте действительно помешаны все.       - И скажу! Вы же сами себя обрекаете на эти мысли. Сами создаете себе проблемы, а по итогу, никого ваш внешний вид не волнует, кроме вас.       - Не выдумывай, там, откуда я родом, если ты не имеешь притягательной внешности, то жизнь твоя будет сложнее, и огребешь ты в ней гораздо больше. То есть ты, конечно, добьешься чего-то, но при условии, что дико талантлив или умен. Обрати внимание, не просто талантлив, а ДИКО ТАЛАНТЛИВ. Красивым и улыбчивым проще, это факт.       - Я и говорю, сами создаете себе проблемы. Что мешает тебе иначе относиться к людям? Гномы никогда не оценивают внешность друг друга. Даже не думают об этом, - он замолчал ненадолго, а потом продолжил. - Если мешают волосы — отрежь. Если не хочешь носить шелковые одежды — не носи. Если не хочешь улыбаться — не улыбайся. Вот и вся правда. Есть много других вещей, которые стоит соблюдать, например, честь и достоинство, и верность друзьям, любимым и цели, а вы отвлекаетесь на внешний блеск. И знаете, он был прав. Какое имеет значение форма носа, глаз или губ или длина волос? Не все мои друзья были журнальными красавицами и красавцами, но я любила их больше жизни. Да, наверное, люди всегда будут цепляться за внешность при первом взгляде, но ведь каким бы распрекрасным ты ни был, рано или поздно придется открыть рот и что-то сказать. Пускай все те, кто обзывал меня в детстве, кто отвергал мои чувства только из-за внешности, остаются при своем мнении, но ведь я могла изменить все. Я могла не делать того же самого в ответ.       - Если для тебя это так важно, скажу, ты тоже по-своему красива, не даром я спутал тебя с эльфом при первой встрече, - было видно и слышно, как тяжело дались гному эти слова.       - Спасибо, Торин, но ты прав. К черту всю эту хрень! - я крикнула очень громко, так громко, что даже у шумного по природе гнома вызвала одобрительную улыбку. На мои вопли прибежала стража. Торин начал смеяться в голос. И, черт, я даже гордилась собой! У этой хмурой тучи почти невозможно вызвать улыбку, не то что смех, но мне это удалось.       - Что здесь происходит? - опасливо спросил один из неизвестных мне стражей, не понимая, над чем так яро потешаются Король-под-горой и странная девчонка, которая тут всех уже достала.       - Позовите Тауриэль, - эльфы нахмурились еще больше, - пожалуйста. Видимо, сочтя эту просьбу приемлемой и не представляющей угрозы, они удалились. Через десять минут предо мной предстала так полюбившаяся мне за эти недели рыжеволосая воительница.       - Что ты опять буянишь? - старясь быть серьезной, спросила она, но улыбка так и щекотала ей губы.       - У тебя есть нож или, там, кинжал? Торин внимательно следил за происходящим.       - Что ты удумала?       - Секунду, - я быстро заплела косу и повернулась к ней спиной, - отрежь по плечи. За спиной повисло гробовое молчание, я представила, как Тауриэль внимательно смотрит на просунутую между прутьев косу, а Торин мысленно забавляется над остолбеневшей эльфийкой. - Давай же!       - У тебя такие красивые волосы, я не могу этого сделать, - неуверенно начала эллет.       - Просто забей, - сообразив, что она наверное не знает этого слова, я добавила, - в смысле я все решила и правда не пожалею. Одно молниеносное движение, и моя коса стала в четыре раза короче. Волосы расплелись сами собой и неаккуратными волнами рассыпались, едва доставая до плеч, и моей голове стало так легко, я думала, что взлечу от счастья, да только лететь было некуда.       - Спасибо, - я все еще не оборачивалась. - Посмотри, как там тот рисунок. Ничего нового?       - Нет. Развернувшись, я увидела немного осоловевшую Тауриэль с моей косой в руках.       - Брось, ты убила стольких орков этим кинжалом, а сейчас так горюешь над моими волосами? - коснувшись руки, чтобы успокоить, я заглянула в ее глаза.       - Просто у нас есть поверье, что в волосах тоже есть сила, потому мы не отрезаем их, или доверяем это только кому-то особенному.       - У нас тоже есть такая история, но не думаю, что это действительно так, - я улыбнулась ей. - Моя сила все еще со мной, и я чувствую ее как никогда. А голове легко и свободно. И, во всяком случае, я бы не нашла лучшей кандидатуры на роль моего поверенного. Стражница грустно улыбнулась.       - Но позволь мне сохранить их. Я заверну косу и положу рядом с твоими вещами. Спорить было бессмысленно, поэтому я согласна кивнула, и Тауриэль удалилась.       - Вот так, - сказала я Торину, который лишь кивнул и ушел в тень своих «покоев» и, кажется, лег спать. *** Маясь от безделья, я, уже не знаю, в каком часу ночи, услышала как кто-то спускается по ступеням, что было странно, ведь никто не появлялся в подземельях в это время. Поднялась с лежака и подошла вплотную к решетке, надеясь что-то увидеть... и увидела. Прямо передо мной неожиданно появился никто иной, как местный владыка собственной персоной. От испуга отпрянула от двери темницы, чем вызвала самодовольную ухмылку «гостя». Мы долго сверлили друг друга взглядом, а я тем временем еще и радовалась крепкому гномьему сну, который и дракон не потревожит.       - Не спится? - с наигранным сочувствием поинтересовалась у эльфа.       - Анорсель доложила мне о вашей беседе, - холодный голос просочился сквозь металлические прутья моей тюрьмы.       - Есть ли в этом дворце хоть один эльф, который не докладывает тебе все подряд? - я снова сделала шаг навстречу, негоже демонстрировать свой страх.       - Есть. Все те, кому я не велел этого делать, - ох, как ему было обезоруживающе комфортно в своей власти. - Я пришел сообщить тебе причину, по которой ты все еще здесь. Мои брови поползли на лоб, а из груди вырвался сдавленный смешок.       - Чем же я заслужила такое? Он переложил жезл в другую руку. Вы только посмотрите, явился при полном королевском обмундировании. И это по среди ночи-то. Кому он пытается указать на место? Мне или себе?       - Я понял, что с тобой нет смысла бороться. Хочешь еды — получишь, хочешь в купальни — тебя отведут.       - А захочу я выбраться отсюда? Он поджал губы, а затем медленно проговорил:       - Тебя проводят к воротам. Сердце забилось истерично об ребра. Только сейчас я осознала, как высоко ценю свободу. Гораздо выше любых отношений, любых успехов. Сидя здесь почти месяц, я, что странно, совсем не думала о свободе. О прошлом, о настоящем, о будущем — да, но не о такой конкретной вещи, как свобода. А сейчас меня просто захлестнуло это чувство — чувство скорого достижения желаемого. Казалось, я больше ни секунды не могу находиться в этой опостылевшей камере. Трандуил между тем, в полной мере насладившись гаммой эмоций, промелькнувшей у меня на лице, продолжил:       - На тебе метка, как и на всех, обладающих какой-либо магической силой. Такая есть у Гэндальфа, Сарумана, Радагаста, леди Галадриэль и даже у меня. Но так же она имеется и у Саурона. Я хотел, чтобы ты показала мне, что можешь, чтобы решить, какого рода твоя сила, и несет ли она опасность. Я чувствовала как меня мелко трясет. Он только что поставил мою персону в один ряд с истари, хранительницей кольца и собой. Еще немного и у меня случится помутнение рассудка.       - Конечно, рисунок может быть разным, в зависимости от характера ее возникновения или того, на что распространяется. Очевидно, твоя связана с природой, но в рисунке не хватает одной важной детали, потому я даже не сразу признал его. На ветви должен быть лист в случае светлого начала или iaf qurth* — маленькая круглая ягода, несущая смерть — в противоположном случае.       - Мои способности появились недавно, - я уже стояла совсем близко к решетке, увлечено слушая все, что говорил Трандуил. Ведь впервые кто-то объяснял мне хоть что-то из того, что вообще здесь произошло или происходит.       - Я слышал из твоего разговора с начальницей моей стражи. Моим решением было оставить тебя здесь и понаблюдать, что будет, - просто сказал он, словно это было что-то само собой разумеющееся. Я встрепенулась.       - А не приходило ли в твою светлую голову, что я просто не выбирала ничьих сторон?       - В таком случаем я не смогу выпустить тебя никогда. С твоим вздорным нравом ты можешь обернуться для всех нас большой проблемой, - жестко закончил король.       - Очень приятно осознавать, что я превратилась из человека в проблему! - излишне громко крикнула и тут же сжалась от собственного голоса. Не стоит Торину знать о моем ночном посетителе. - Ты даже не видел того, что я делаю, а уже клеймишь демоном, - яростно зашептала я. - Каждому по вере его, Владыка. Он удивлено посмотрел на меня, то ли из-за того, что я назвала его Владыкой (наверное, во второй раз за все время), то ли еще из-за чего.       - И как я должен это понимать?       - Замечал ли ты, что если долго утверждать человеку или другому существу, что он — зло, что он не может сделать ничего, чтобы не причинить боль другим или что он слишком коварный стратег, то это существо действительно становится таковым? Я не намерена причинять тебе зло, и никому здесь, но твоя такая ярая вера в обратное может сыграть дурную шутку с нами обоими. Может стоит остановиться? Трандуил замер ко мне вполоборота, рассматривая что-то только ему известное, и молчал. Упорно молчал.       - Я могу показать тебе, что могу, в обмен на то, что ты отпустишь меня утром на все четыре стороны. Он повернул голову и с ухмылкой произнес:       - Хорошо, - затем, шелестя тканью длинной мантии, полностью повернулся ко входу в мой личный застенок, - если я сочту твою силу, не представляющей угрозы.       - Да как скажешь! - снова слишком громко сказала я. Подойдя вплотную к металлическим прутьям, вцепилась в них руками. Я знала, что свобода уже близко. Трандуил мог ждать чего угодно от моих способностей, но тот факт, что это всего лишь крошечные листочки, цветы и ягоды, явно огорчит владыку. Блаженно улыбаясь, я посмотрела ему в глаза и меня... парализовало. Словно вспышка света, словно какое-то озарение. Они были серые. И это все, что казалось важным. Я отпустила решетку и отшатнулась, видя как на ладонях выступают капельки крови от порезов: слишком крепком сжала, как оказалось, острый по краям металл. Все разорвалось, как бывает при взрыве, карточный домик сложился, но Торин продолжал мирно спать в соседней камере, и никто во дворце ничего не заметил. Лишь запоздало я поняла - конец света имел очень локальный характер. Только в моей голове. Дверь в мою обитель теперь приобрела иной колорит, точно кованая ограда в саду, она оказалась оплетена тонкими стеблями плюща и винограда. Кое-где виднелись голубые незабудки и синяя лобелия, а все вместе обвивалось белым и сиреневым вереском.       - Это все? - с бесстрастным лицом спросил Трандуил. Я кивнула. Мое душевное равновесие оставляло желать лучшего. Думалось, стоит открыть рот, как губа задрожит, и я расплачусь здесь как маленькая.       - Что-то более бессмысленное представить сложно, - резюмировал мой собеседник. - Я могу отпустить тебя хоть сейчас, но знай, стоит покинуть пределы дворца, и ты умрешь от оружия первого попавшегося орка. Я все еще не могла ничего ответить и трусливо пряталась в темном углу, борясь с рвущимся наружу всхлипом. Нет, не из-за того, что меня могут убить орки. Что произошло? Что только что произошло? Почему я так отреагировала? Это было ненормально. И еще было обидно, что он разговаривал теперь со мной ТАК. То есть словно потерял интерес. Трандуил несколько минут назад видел во мне кого-то равного, возможно, боялся, а теперь ему было... все равно. Худшее из зол — это не когда все плохо, а когда все равно. Когда никак. Когда из всего, что могло произойти, не происходит ничего.       - Я хочу уйти, - наконец подала голос.       - Будь по-твоему. И я осталась одна.