Меня похороните: я очень люблю возрождаться, это так освежает!
Евгений Клюев / Между двух стульев
Последняя неделя ноября, и за окном идет дождь. Я все еще в Озерном городе. Все еще в Средиземье. Прошла всего одна ночь с отъезда Торина и еще нескольких гномов. Кили остался здесь, а с ним и его брат Фили, а также Бофур и Бифур. Юному гному-лучнику было совсем плохо, и мы не представляли, чем ему помочь. Неужели Торин смог его просто так оставить? Он же его племянник. Меня тяготили нехорошие мысли, и большую часть времени уходило на то только, чтобы не думать о произошедшем. Мы должны были снова благодарить Барда, ведь он принял нас, несмотря на все. Я не переставала удивляться благородству этого человека. - Нужно найти королевский лист, - склонившись над раной Кили, сказал Бифур. Я готова была уже броситься в дождь, но потом поняла, что не имею ни малейшего понятия, как он выглядит. Бофур, разбиравшийся больше моего, вылетел из дома так, что мы и заметить не успели. Следом ушел Бард со своим сыном, потом и Фили убежал на помощь Бофуру. Мы остались втроем, когда Бифур обратился ко мне, наверное, во второй раз за все время: - Пригляди за ним, пока я схожу за водой. Я кивнула, хотя было жутко страшно, что он сейчас умрет вот так, у меня на руках. - Я больше не могу, - вместе со стонами вырвалось у Кили, стоило последнему гному покинуть помещение. Наверное, он не хотел говорить это при своих друзьях и брате. - Я чувствую, как тьма разъедает все. - Держись, еще немного, - я кинулась к своему рюкзаку и, вытряхнув все на стол, отыскала цепочку с камнем, затем, повинуясь порыву, вложила ее в кулак лучника и сжала его руку. - Ты говорил, что это защищает от тьмы. Я буду рядом, слышишь! - пыталась перекричать его полные боли крики. - Подумай о чем-нибудь... о ком-нибудь, кто дорог тебе. Кого ты любишь? Он впился ногтями мне в руку, но я терпела, ведь что, в конце концов, значила эта боль по сравнению с той, что испытывал он. - Она... она так далеко отсюда, - сжав челюсть, чтобы не кричать проговорил гном, - у нее рыжие волосы и доброе сердце. Я как-то не очень, наверное, подобающе в такой ситуации улыбнулась. - Я тоже знаю одну рыжеволосую эльфийку с добрым сердцем. Он постарался сосредоточенно посмотреть на меня, и во взгляде на долю секунды промелькнуло удивление. - Она тоже из эльфов... - Тауриэль? - теперь уже совсем расплывшись в широкой улыбке, спросила я, уверенная в положительном ответе. Гном кивнул, а потом снова закричал от боли, которую пытался сдерживать. - Думай о ней! - испугавшись, завопила и я. - Думай о ней, и тебе станет легче, - он посмотрел на меня, и я спокойно и уверенно добавила, - обещаю. Бифур вернулся с полным ведром воды и принялся мочить ветошь, чтобы сбить жар Кили, но внезапно и вдруг снаружи послышался рык. Я только и успела перевести взгляд, как вбежал Фили, затем взвизгнула Сигрид, и в дом ворвались гоблины. Резким движением вырвала свою руку из цепкого захвата Кили и в ужасе стала вертеться по сторонам, чтобы найти топор или хотя бы нож, но, как назло, вокруг лежали только тряпки, перепачканные в крови, и разные травы. А тем временем гоблины напали на детей, а гномы пытались как-то отбиваться. Одна мерзкая тварь пошла прямо в нашу сторону, и я снова безнадежно взглянула на травы... Травы! Моя сила! Оставались секунды, чтобы придумать хоть что-то, и я просто перескочила через кровать, на которой лежал раненый, и впилась обеими руками в туловище гоблина. Он, сначала ничего не понявший, замер на месте с топором в руках, я тоже ничего не понимала, но знала, что так надо. Потом урод отмер и, оскалившись, попыталась занести свое оружие, но в один миг выражение его лица сменилось, а после он просто замертво повалился на пол. Никто, казалось, и не придал значения произошедшему, да и некогда было разбирать: твари лезли через открытую дверь и проламывали крышу. Неизвестно, что со всеми нами было бы, если бы вместо очередного гоблина в двери не появилась та, о которой мы не так давно вели беседу с совсем теряющим сейчас реальность гномом. Одним движением кинжала она вспорола живот одному, другим — отрезала голову второму. Через дыру в крыше ворвался в помещение еще один эльф, тот самый, что прыгал тогда по головам гномов. Я быстро бросила все деревяшки, которые успела пособирать на полу, чтобы в случае чего отмахиваться от уродов, и поспешила к умирающему. Кили кричал, но во всем этом гаме его голос тонул. Моя цепочка лежала на полу, около постели, я запрятала ее в карман и схватила за руку гнома. - Ты слышишь меня? - гном не реагировал, а только продолжал стонать. - Кили! На мои вопли откликнулся совсем не тот, который был нужен. Какой-то орк схватил Кили за ногу и потащил, попыталась врезать ему, но кожа у того была, как броня. Тогда я просто толкнула его со всей силы, тварь повалилась на спину. Приложив ладонь к его груди, пыталась сосредоточиться на мысли о терновнике. Гоблин сдавил мне запястье, пытаясь то ли сломать руку, то ли вдавить свои кривые пальцы, но я лишь с еще большим отчаянным криком вжала руку сильнее, а в следующий миг он сдох, давясь собственной черной кровью. Эльфы расправились почти со всеми, когда увидели то, что сделала я, несколько секунд глупых переглядок, а потом Кили упал на пол и сквозь стиснутые зубы застонал, из последних сил пытаясь прикончить того, что подобрался к нему. Тауриэль всадила в орка кинжал и бросилась к молодому лучнику. - Тауриэль, идем! - эльф устремился прочь из дома. Я видела, как стражница не может решить, она разрывалась между тем, кому хотела помочь и тем, кто... кем был ей эльф? - Тауриэль! - окликнула я эльфийку, пока она не приняла решение не в нашу пользу. Она взглянула на меня, потом резко направилась к двери, встала в проеме и долго не решалась сделать шаг. Но тут на пороге появился Бофур с непонятной травой, и она словно очнулась. - Ацелас... Я могу спасти его! Мы закрыли дверь и раступились по углам, чтобы не мешать эльфийской магии. Я, разумеется, ничегошеньки в этом не смыслила, но, судя по выражению лица Бифура, дело действительно того стоило. - Menno o nin na hon I eliad annen annin; hon leitho o-ngurth.* Я смотрела то на рану, то на эльфийку и ждала чуда, как никогда. В какой-то момент Кили перстал корчиться и стонать, и уж слишком благоговейно (как для того, который только что не умер) уставился на Тауриэль. Я очень громко выдохнула,а потом рвано вздохнула, понимая, что все наконец-то позади. Перешагивая через трупы гоблинов, подошла к приоткрытому окну и попыталась вобрать в себя как можно больше холодного, свежего воздуха. В крыше красовалась гигантская дыра, а в мыслях зияла чернеющая пустота. В какой-то момент почувствовала, будто что-то впечатывается в ладонь, оказалось, мои собственные ногти. Я сжала в кулаке кулон, даже не понимая, как он оказался в руке. Он переливался холодным голубовато-серым светом и цветом, и отблеском. Я видела такой цвет. Когда-то очень давно. Теперь уже, кажется, целую жизнь назад была та темница. - Очень красивое украшение. Я обернулась и увидела Тауриэль, словно опровергающую своим здесь присутствием мои мысли секундой ранее. - Спасибо тебе за него, - наконец, я могла поблагодарить адресанта. Девушка нахмурилась, а затем с некоторым смятением проговорила: - О чем ты? Теперь напряглась уже и я. - Ну, это же твой подарок? Я нашла его в рюкзаке, когда ушла из дворца. Вместе с едой и водой, и чистой одеждой. - Признаюсь, лембас и воду положила я, но вот, кто подарил тебе этот кулон, мне неизвестно, - мы обе заворожено уставились на маленький драгоценный камень. Теперь в его свете виделась какая-то насмешка. Лишь он один из всех обитателей дома знал, кто его даритель. - Надень его на шею и никогда не снимай. Он защитит тебя от тьмы и соблазнов. Это поистине королевский подарок. - Я боялась потерять, потому носила в сумке. - О, поверь, это ты просто так не потеряешь. Застегнув цепочку, я спрятала камень под кофту, и он приятным холодком коснулся грудной клетки. Но в голове так и засели слова девушки «королевский подарок». Тауриэль уже развернулась, чтобы уйти, когда я окликнула ее. - Что с Кили? Она замялась, потом улыбнулась и совершенно по-детски заправила прядь за острое ухо. - Теперь все хорошо. Он никогда не будет исцелен окончательно, и рана будет давать о себе знать, но он не умрет. Я изумленно наблюдала за ее жестами и неторопливой речью, а потом выпалила, совершенно не думая: - Так ты влюблена в него?! Она насупилась, а я звонко засмеялась, чем привлекла внимание гномов в другом конце дома. Кили не сводил глаз с рыжей, и мне так и хотелось обнять их обоих от счастья. - Dina!** - по привычке на эльфийском громко прошептала девушка, видимо, переводчик не успел сработать в голове. - Я должна идти. - Постой,- я поймала ее у выхода, - а кто тот, второй, что пришел с тобой? - Это Леголас - сын Трандуила. - У Трандуила есть сын?! - мой мозг схлопнулся. - Подожди... Это получается..., - я все еще не отпускала руку стражницы, - это получается, у него и жена есть? Тауриэль с подозрением посмотрела мне в глаза. - Нет, она давно погибла. Я отпустила руку, попутно извинившись, но все еще пытаясь переварить информацию. - Мне надо идти, Элисса, - она как-то уж слишком мягко заговорила со мной. Как с ненормальной. - Только не вздумай влюбляться в него. Я скривилась и посмотрела на эльфийку. - В кого? В Леголаса? - Ты знаешь, о ком я, - рыжеволосая смотрела на меня, не отводя зеленых глаз. А я стремительно менялась в лице и активно жестикулировала руками. Остановившись в итоге на сведенных бровях и приподнятых плечах, я бросила: - Пфф, я? В Трандуила? Да никогда! - Ну смотри, mellon. Namaarie!*** - Adiós****, - крикнула я ей вслед. Та лишь усмехнулась и, легко перепрыгивая с лодки на лодку, а затем по мостам и дорожкам, скрылась из виду. *** Кили уверенно шел на поправку. Гномы во всю собирались в дорогу, домой, к Эребору. А я как-то ночью просто вышла из дома Барда и не вернулась. С того момента, как начала свой путь вместе с гномами, я чувствовала, что все не так. Не здесь мое место. Не знаю как объяснить, словно что-то подгоняло меня. Поэтому первого декабря, в три часа ночи, пока весь дом крепко спал, а от храпа гномов вибрировали стены, я взяла собранный с вечера рюкзак и ушла. В Эсгароте в это пограничное время между ночью и утром было промозгло, из-за влажности стоял тонкий туман, делая все контуры нерезкими. Люди спали, я видела, как кое-где жители забыли погасить свет, и он рассеянно просачивался сквозь мглу. Под моими ногами скрипели старые доски, и этот звук удерживал меня в реальности, ведь мысли были далеко. Сейчас я находилась в том моменте, когда Торин стоял передо мной, а позади него покачивалась лодка. Я помнила каждое слово, что сказала ему, помнила... Потому что отчасти они касались и меня: пережив кое-как множество передряг, я так же, как и он, очерствела, перестала верить во все самое светлое и стала замкнутой. Точнее нет. Все гораздо сложнее. Ведь люди не могут быть просто веселыми, или просто угрюмыми, или просто добродушными. Все эти описания не годятся даже для домашнего животного. Все всегда перемешано и цепляется одно за другое, мы все очень сложные, и у каждого из нас есть история. Как и у меня, как и у Торина, Радагаста, Трандуила. Я могла быть веселой и легкой на подъем, но спустя день меня одолевала тоска, и я не могла даже глаза открыть не то, чтобы улыбнуться кому-то. В общем истории, истории, истории. Осознавая, что из города мне не выбраться никаким иным способом, как по воде, я замерла у одной из лодок, пытаясь оценить свои возможности в гребле. А потом услышала этот звук: резкий грохот и свист рассекаемого воздуха со стороны Одинокой горы. Забыв обо всем, чего я не умею, взбежала по лестнице приставленной к одному из домов на крышу. Расплывчатой тенью вдалеке, разрезая крыльями туман, летел огромный ящер. Я тут же поняла, что произошло. - Дракон! - заорала так сильно, как могла, все еще стоя на карнизе. Под крышей дома, на котором я была, раздался грохот и торопливые шаги. В соседних домах зажегся свет. - Дракон! - еще раз крикнула я. Затем, сбежав с лестницы, принялась как чокнутая долбиться во все двери. - Быстро все выметайтесь! Очертя голову, бежала обратно к дому Барда, но неожиданно наткнулась по дороге на него самого, оказалось, он тоже услышала звук и сразу разгадал, что это гномы накосячили. За ним бежал его сын с длинной, кованной стрелой в руках. - Беги в дом, помоги девочкам, - быстро тараторил мужчина, вцепившись мне в плечи. - Слышишь? Постарайся обезопасить их! И он помчался вперед. Это точно та самая стрела, что была и у Гириона, и я знала, что собирается сделать безумец. Не теряя больше ни минуты, продолжила проталкиваться теперь уже через толпу людей. Тильда, Сигрид и гномы, как оказалось, уже «эвакуировались» из дома и забрасывали вещи в лодку. И именно теперь дракон решил пролететь очень низко, исторгая пламя, отчего деревянные домики вспыхнули как спички. У меня даже не было времени испугаться. После первого «удара» люди засуетились еще активнее, некоторые падали в воду, в панике пытались забраться в лодки и переворачивали их, и во всем этом безумии, криках и, буквально, материальном страхе я выцепила в толпе взглядом рыжие волосы. - Тауриэль! - мой крик едва ли был слышен дальше пары метров, да и тот тонул в общем гуле, но эльфийский слух уловил вибрацию, и она обернулась, тут же меняя траекторию. Смауг продолжал уничтожать поселение, и никакое обилие воды вокруг не могло спасти от адского пламени. Я видела, как люди вспыхивали, будто бумажные фигурки, в своих домах и выбрасывались в окна. - Почему вы не ушли? - я вцепилась в эльфийку, как только она оказалась рядом с нами. - Я решила остаться и убедиться, что все будет в порядке. Дети забрались в лодку первыми, следом я впихнула туда сопротивляющегося Кили. Остальные уже запрыгивали как получится. Где-то набатом звенел колокол, а дракон в очередной раз проехался чешуей по домам, и черепица вместе с горящими поленьями повалилась в воду. - Где папа? - кричала чуть ли не плача малышка Тильда. Я обняла ее и стала гладить по волосам. А гномы тем временем гребли прочь. - Я видела Барда, он хочет убить дракона. - Но это невозможно, его чешуя очень прочна! На соседнем полуразрушенном мосту мы увидели Баина, который озирался по сторонам то ли в поисках отца, то ли нас. Сигрид позвала брата, но тот вдруг побежала в совершенно противоположную сторону. На звук колокола. - Что он делает?!- взволновано закричала она, теперь уже обращаясь к нам, - куда он бежит? Я оттолкнулась рукой от помоста, в который мы чуть не вписались, чем в очередной раз содрала себе ладонь. Мы же все равно ударились обо что-то, и я повернула голову, чтобы заметить большое судно (гораздо большее, чем наше), доверху заполненное золотом, а на нем тех самых отвратительных жалких людей: бургомистра и его мальчика на побегушках. - Да как вы смеете! - зашипела я, готовая уже перепрыгнуть на их лодку, как вдруг Тауриэль дернула меня за рукав и призвала тем самым притормозить. Они отплыли метров на десять, бургомистр самодовольно и брезгливо смотрел на нас, а в следующий миг драконье пламя настигло и его, а вот слуга успел спрыгнуть в воду прежде. Девочки в ужасе наблюдали за горящей впереди лодкой, гномы пытались маневрировать и протиснуться так, чтобы не поджечь и нашу. Жар и холод ощущались в этот момент каким-то единым чувством, которому сложно подобрать название. Тауриэль внимательно следила за обстановкой, я успокаивала Тильду, люди бежали кто-куда и плыли тоже в непонятных направлениях. Один из них, в панике ли, нарочно ли схватил за руку младшую дочь Барда и чуть не утянул вместе с собой в воду. Я даже не сразу успела понять, что к чему, лишь додумалась перехватить его кисть и отцепить от тоненькой ручки. В следующее мгновение я оказалась в воде. Тот мужчина, что повалил меня, теперь судорожно пытался выплыть, продолжая цепляться за мою одежду и волосы: он положил ладонь мне на голову, отталкиваясь, а я, меж тем, наоборот уходила глубже под воду. Нервно вдохнув, почувствовала, как холодная вода обожгла глотку, и беспорядочно стала грести хоть в какую-то сторону, хватаясь за деревяшки, сваи и мертвые тела. Вдруг толща стала чуть прозрачней, а спустя секунду я вынырнула, глотая холодный воздух. Должно быть я отплыла прилично назад, что удивительно, ведь не умела плавать вообще до этой секунды. Ни кустистых макушек гномов, ни рыжей шевелюры Тауриэль я не видела. Попыталась подплыть (точнее, не знаю, как назвать то истеричное бултыхание руками по воде) ближе к сваям, на которых стояли дома. И все почему-то затихло. Никто больше не кричал, никто никуда не бежал, дракон больше не чиркал своим пузом по конькам кровель, колокол затих. Единсвтенный звук, который был слышен - монотонный свист и гудение, а потом тень накрыла то место, где я ютилась в воде под входом в один из домов, вцепившись в опору. Гигантская туша огнедышащего ящера с оглушительным хлопком рухнула в озеро, увлекая водоворотом и меня. Все вокруг завертелось, вода наполнилась пузырьками воздуха и закручивалась вслед за уходящим вниз драконом, я пыталась отталкиваться и плыть вверх, но меня с еще большей силой затягивало на дно. Какова глубина этого озера? Я ушла из белой пены и пузырьков, что означало — поверхность теперь гораздо дальше, чем когда-либо. Легкие сократились, требуя кислорода, и я неосознанно вдохнула, знакомое жжение, а потом - темнота. *** - Она точно жива? - послышался голос, но откуда-то издалека. Боже, как все болит, и что... что-то... Меня вырвало водой, которая, кажется, была везде: в ушах, в ноздрях, в горле. Попыталась открыть глаза, но все закружилось, и меня вырвало еще раз. В висках стреляло так, что хотелось сдавить их прессом. Звуки резко ворвались в мой мир, и я услышала возню, шаги, много голосов. - Как ты себя чувствуешь? - мужской голос гораздо ближе всех остальных. - Как утопленник, - прокряхтела я и наконец открыла глаза по-человечески. Предо мной предстало четыре взволнованных лица: Кили, Фили, Тауриэль и Бард. - Где остальные? - вставать все еще не хотелось. - Все живы. Дети греются у костра, Бифур и Бофур стерегут лодку, - отрапортовал Фили, с которым мы, по правде говоря, не очень много общались, но было приятно, что ему не все равно. Я попыталась встать, придерживая голову, будто боялась, что она разлетится на кусочки. Ну, натуральный Шалтай-Болтай! -Что вообще произошло? - спросила у своих коленок, потому что смотреть на светлое небо было выше моих сил. - Бард убил дракона, дракон упал в воду, ты упала вместе с драконом, - коротко пересказал Кили, улыбаясь. - Поганый дракон, - пробубнила я, пытаясь теперь проделать трюк под кодовым название «встань и иди». - А кто меня вытащил? - теперь уже стояла относительно ровно с полузакрытыми глазами и постепенно привыкала к яркому свету. - А это самое интересное, - я буквально чувствовала, как все пытаются проделать во мне четыре дыры. Ну, по одной на каждую пару глаз, - похоже, что ты сама себя вытащила. Я посмотрела на Кили сверху вниз и сдвинула брови. - Я же не этот... не Барон Мюнхгаузен, - непонимание снова окружило меня. О, бренный мир. - В общем, как такое может быть? Я четко помню, как отключилась, и все. - Ты еще нам не рассказала про то, как убила тех двух орков, - вступила Тауриэль, и Кили согласно закивал. Я, сославшись на недавнюю почти смерть, умело увильнула от разговора и отошла немного в сторону, давая одному юному гному и одной прекрасной стражнице поговорить о своих чувствах. Фили последовал моему примеру незамедлительно, а Бард с присущей ему строгостью и решительностью подошел ко мне: - Спасибо тебе, - сказал герой, а у меня глаза на лоб полезли от этих слов. - За что? Ты должен благодарить Тауриэль, Кили, Фили, Бофура и Бифура, а моей роли в этой истории нет никакой,- я с недоумением глядела на мужчину, он же с абсолютно таким же недоумением всматривался в меня. - Ты ошибаешься. Именно ты своими воплями перебудила полгорода, именно благодаря тебе, они успели собрать вещи и начать действовать. И ты спасла мою дочь, от того, кто схватил ее за руку. Я пораженная столь пламенной речью глупо хлопала ртом, не зная, что ответить. - Не обязательно убивать дракона, чтобы быть героем, - с легкой улыбкой на губах сказал лучник, а затем на нас кто-то налетел. Это оказался тот самый парнишка в черном и с сальным взглядом, он оттолкнула меня и принялся чествовать Барда, на что тот едва не прикончил беднягу взглядом, как Василиск. А я на этой ноте пошла искать свой рюкзак, так и не рассказав Барду-лучнику, что этой ночью собиралась уйти из города, и что все остальное - просто большая случайность.