Пять стадий

      В легком хмелю примерно в одиннадцатом часу вечера я слонялась по лагерю в поисках места для ночлега. Когда шатры, камни и люди остались позади, я увидела небольшую группку деревьев и уверенной походкой зашагала в ту сторону, мурлыча под нос Эми Уайнхаус. Настроение было на высоте, и дурных мыслей и самочувствия как не бывало.       - He walks away,        The sun goes down,        He takes the day but I'm grown,        And in this grey, in this blue shade        My tears dry on their own.* Расстелив несчастный плед, достав еще один свитер и кинув рюкзак в «изголовье», я уже готова была лечь, как вдруг со стороны лагеря эльфов вышел Гэндальф злой, как 1000 чертей.       - Наша принцесса не желает внять гласу разума? Волшебник подошел к моей импровизированной «кровати» и присел на изогнутую почти вдоль земли ветку.       - Никогда прежде не видел, чтобы Трандуил позволял кому-то разговаривать с собой в таком тоне, - он снова прикурил «Старого Тоби».       - После одного сломанного носа и четырех дней голодовки он, очевидно, осознал, что со мной спорить - себе дороже. Я поудобнее положила под голову рюкзак и распласталась на земле, надеясь не отморозить почки этой ночью. Старец же после моих слов даже забыл выдохнуть дым, который теперь выходил через ноздри. Возникли болезненный ассоциации с драконом.       - Кто кому сломал нос, и кто кого морил голодом? Я, ухмыляясь реакции видавшего виды майа, поведала ему историю наших «отношений» с лихолеским владыкой, умолчав лишь о последней ночи во дворце: не вписывались эти сопли в рассказ «крутой девчонки». Правда, я потом все равно все испортила, спросив:       - А что случилось с его женой? Гэндальф опять так же прищурился, как и тогда, возле лошади. Он убрал трубку и внимательно заглянул в душу, да так, что холод побежал по ногам, хотя может это из-за мерзлой земли.       - Элисса, не делай этого, - я хотела спросить "чего?", но он заговорил дальше, - у него искалеченная душа, про сердце и думать страшно. Трандуил больше полутора тысяч лет «делит» Лихолесье с Сауроном, и ты сама видела, как изуродован лес. Я молча смотрела на звезды, потому что мне было стыдно. Образ крутой девчонки рухнул, не успев сложиться. То что я скрывала сама от себя, так резво разгадал Гэндальф в одночасье. Но делая вид, что его слова нисколько меня не касаются, я продолжила гнуть линию:       - Вы все равно не сказали, что с его женой. Волшебник вздохнул и поднялся с ветви. Я старалась не встречаться с ним взглядом, но он встал прямо надо мной, загораживая звездное небо.       - Эльфы любят лишь один раз, запомни это, - а затем развернулся и пошел прочь. Я вскочила с места и крикнула ему в след:       - Мне все равно на него! Слышите?! Но он даже не обернулся, а я тут же почувствовала вину за свою выходку. Какой смысл жить бесконечно долгую жизнь, если ты даже не имеешь права полюбить? Если ты обязан сгорать в холодном свете воспоминаний. Не мог такого замыслить их Эру. Снова повалившись на плед и закутавшись в еще один свитер, я уже по привычке уставилась на небо, которое было расчерчено черными острыми ветками голых деревьев. В детстве я тоже думала, что люди живут ровно сто лет и любят лишь единожды. А потом умер дядя в 25, и мой семилетний мозг с трудом мог смириться с таким фактом. И во вторые половинки я не верю и в великую и вечную вообще. Хотя вот признаться... даже пускай себе, что где-то глубоко внутри у меня поселилась мысль: вдруг я оказалась здесь для того, чтобы мне наконец повезло? Ну, не бывает людей, которым до такой степени не везет в делах сердечных, как мне. Даже одно время думала, что меня прокляли! Хотя абсолютно не верю в эту ерунду. А с другой стороны, может это и не была любовь, но тогда означает лишь, что ее попросту вообще не существует. Хоть убейте, как бы не силилась, но не видела я ее нигде, кроме книг и фильмов. В моем возрасте люди состоят в отношениях по множеству причин: они подходят друг другу, у них общие вкусы, от страха остаться в одиночестве, из-за секса или из экономической выгоды. Они называют это любовью, да, но не отдают себе отчет в искренности их мотивов. Когда я рассказывала о том, что чувствую, например, к тому же Лейтону (парень, который потом оказался с Кейт), все крутили пальцам у виска и называли это либо соплями, либо выдумкой, либо «Ли снова книжек начиталась». Да, пусть! Пусть бы и так! Но ведь любовь, если бы она и существовала в реальности, только такой и может быть! Без расчета, без выгоды, без планов. Сиюминутная. Моментальная. Даже осмелюсь предположить, что любовь, настоящая любовь, существует лишь к образу. Мы все влюблены в симулякры**. А Трандуил... Я знаю, я абсолютно точно знаю, что все это не имеет смысла и невозможно. И я уже сотню раз думала эту мысль! Я каждый раз предстаю перед ним нечесаная, в балахонах и запах, наверное, ото всех этих походов и беготни тот еще. Но что я могу сделать? Лучше держаться мысли, что я совершенно ничего к нему не чувствую, кроме желания поспорить. И к тому же, какие-то добрые эмоции он вызывает у меня только на расстоянии, но когда я его вижу, хочется сломать нос еще раз. Причем и ему, и себе. ***       Когда мои внутренности промерзли до такой степени, что еще немного и можно было бы сохранять тело на долгую память, я перестала сопротивляться и проснулась. Не знаю, сколько было градусов, но пар изо рта шел впечатляющий. А еще дико хотелось в туалет. Спрятавшись за ближайшим деревом побольше (хотя необходимости в этом не было, все равно я тут одна ночевала), быстро стянула штаны и блаженно уставилась на кору перед собой. Но стоило покинуть укрытие, как обнаружилась занимательная вещь: из лагеря эльфов ко мне, величественно покачивая гигантскими рогами, приближался лось. Он был раза в два, а то и в три, больше моего Оленя, а рога поражали воображение. Мы встретились около того места, где был расстелен плед.       - Какой ты красавец, - дрожащим голосом прошептала я, - откуда ты дружок? Лось покачала головой, и я завороженно потянулась к его рогам. Он был гордым и держался отстранено, но каким-то образом все это сочеталась с ласковостью. И это притягивало, хотелось обнять его за могучую шею.       - У меня был Олень, - поделилась я с животным, - ну, или я была у него. Лось внимательно посмотрел на меня, а потом опустился на сухую траву прямо перед местом моего ночлега. Он был очень теплый и, гладя его, я хотя бы смогла согреть руки.       - Откуда ты такой красивый? Он аккуратно, чтобы не задеть меня, слегка повернул голову в ту сторону, откуда пришел. Что, в общем-то, было очевидно.       - Кто-то из эльфов твой хозяин? Он закрыл глаза и фыркнул. Я радостно потрепала его по шерсти. Все-таки животные поразительно умные существа, и вести разговор с ними мне почему-то проще, чем с себе подобными. Он вытянул шею и положил голову мне на ногу, занимая рогами почти все пространство от одного дерева до другого. Как только ощутила тепло, меня тут же опять начало клонить в сон, время-то еще совсем ранее. Был, конечно, нефиговый такой шанс получить рогами в глаз, но кто не рискует, тот не... спит. На этот раз спалось гораздо приятнее, и меня не терзали кошмары о том, как я снова и снова тону в Долгом озере, в его холодных водах. Мне снился мой мир. Со знакомыми домами и привычными людьми, магазинами, барами, офисами, театрами. Только теперь он был ярче, я радовалась, глядя на неоновые искрящиеся вывески, не злилась на людей, задевающих меня плечом на шумной улице. Я словно плыла, почти не касаясь ногами асфальта, и ощущала единение со всем, что происходит вокруг. Пробуждение тоже было медленным, будто я проснулась в своей постели, сквозь закрытые веки я чувствовала свет солнца, и, пускай оно не грело, но мне было тепло. Я подтянулась и открыла глаза... Не дай бог кому-нибудь так проснуться. Надо мной стоял, прямо олицетворяя выражение "стоять над душой", как вы думаете кто? Правильный ответ: Трандуил.       - Я что умерла и оказалась в аду? Только сейчас я ощутила тяжесть на ноге, и, посмотрев вниз, обнаружила лося, который грел меня все это утро. Он уже не спал а просто спокойно взирал на мир вокруг.       - Почему Гладтирис*** находится здесь? Вот и не лень же было тащиться самому, секунду... так это его животное что ли?       - Ты серьезно так назвал лося? - все еще глядя на него с земли и в наглую трепля за ухом нового друга, спросила я.       - Это олень, - Трандуил тоже продолжал прикидываться статуей.       - Сам ты олень, - это должно было быть восклицание, но лень, - ты на рога его посмотри.       - Я видел его рога, а вот ты, кажется, не видела, как растут его уши и как выглядит его морда, - эльф поджал губы и наконец отошел, перестав гипнотизировать меня взглядом. Мы с оленем-лосем кое-как разобрались с тем, куда повернуть его голову, чтобы не воткнуть рога мне ни в какую часть тела, затем я встала и, сложив руки на груди, уставилась на спину "о, великого".       - Он сам ко мне пришел рано утром. Я вообще не знала, что это твое животное. Трандуил встал вполоборота и, вздернув подбородок, молча смотрел на Гладтириса, который не сказать, что особенно думал подниматься. А я в это время смотрела на его профиль и думала, как вообще этому лицу может быть 6500 тысяч лет? Хотя глаза... Теперь, кажется, стало ясно, что меня привлекло в ту ночь, ведь в них читалось все: и боль, и мудрость, и ум, и даже остатки былой веселости, но совсем немного и слишком глубоко. Тогда была молния, а вот теперь ударил гром. Как всегда с опозданием. Лось все же поднялся и гордо прошествовал вперед, как если бы все это время Трандуил взглядом разговаривал с ним. И вот и сам эльфийский король уже собирался уйти, но вдруг сосредоточено сдвинул брови, словно уловив что-то краем глаза, а потом посмотрел на меня. Точнее на мою шею. Я инстинктивно закрыла то место ладонью, ощутив под ней холодный камень. Должно быть пока спала, он вылез из-под свитера. Трандуил ухмыльнулся каким-то своим мыслям и пошел прочь. Но кто б его там отпускал.       - Стой! - я побежала по желтой траве, покрытой инеем и похрустывающей. - Что это было сейчас? Все мои подозрения сошлись на одном решении и оправдались, но мне нужен был прямой ответ.       - Это ты положил его к моим вещам? - эльф не останавливался, и мне пришлось забежать вперед, чтобы увидеть его прищуренные глаза и слегка приподнятые уголки губ. - Ой, как ми-и-и-ло,- я остановилась и опять сложила руки на груди, но он в два шага обошел меня и, не меняя траектории, продолжил путь. - Владыка заботится обо мне! - я снова шла за ним. - Ну, надо же, пойду объявление повешу! Тут ему, видимо, надоел хвост в виде меня, и он резко остановился. Я ожидаемо впечаталась в королевскую спину.       - Это не было заботой. Те иголки, не сложно догадаться, ежа Радагаста совершенно никуда не годились. Я обошла эту "стену" и хитро уставилась на эльфа.       - Ну, я и говорю: за-бо-та! Ты печешься обо мне, - и ткнула в него пальцем.       - Мне лишь было интересно, как долго ты проживешь без учета такого отвлекающего фактора, как тьма.       - И что ты передо мной оправдываешься тогда? - я так торжествовала внутри себя, что снаружи словно стала выше.       - Валар точно послали тебя сюда в наказание мне за грехи, - и он, уже не оборачиваясь, направился в лагерь, а я лишь крикнула вслед:       - Слишком много думаешь о себе! Тоже мне нашелся к... э-э-э, - хотела крикнуть "король", но потом сообразила, что неудачный случай, и уже тише добавила, - да ну тебя. Пока я шла к своему рюкзаку, внутри меня все ликовало: ему не все равно. Может быть Гэндальф ошибается? В городе мне очень вовремя встретилась Анна, которая предложила вообще больше не мерзнуть на улице, а остаться у нее. Пускай без дверей и с выбитыми стеклами, но все же крыша над головой и можно развести костер. Мы позавтракали, я закинула вещи и побежала искать Барда, который нашелся почти сразу (надо же мне прям везет сегодня) на главной площади, где он тренировал людей, готовя к сражению.       - Доброе утро! - я помахала ему, привлекая внимание. - Когда вы думаете выступать? Мужчина подошел ко мне, вложив меч в ножны.       - Доброе, Элисса. Завтра утром. Женщины и дети...       - Не надо мне вот этого, - перебила я лучника и похлопала по-дружески по плечу, чтобы смягчить сказанные слова. - Я думаю сейчас съездить к гномам.       - Элисса..., - он посмотрел на меня как на наивную дурочку, - не стоит даже пытаться. Я только улыбнулась и пошла в сторону конюшен. Ездить все еще не умела, но вот договариваться с животными, как оказалось, выходило не дурно, на то и был расчет. Найдя лошадку Гэндальфа и решив, что тот не обидится, если я ее на часок одолжу, отвязала от стойла.       - Привет, - потрепала по гриве непарнокопытное, - ты поможешь мне доехать до Эребора? Опустим момент с моим позорным взбираем на лошадь (как она интересно не скинула меня?), а перейдем сразу к главному. Вот я скачу через город, старясь не обращать внимания на людей, которые явно не понимают, куда меня несет, а уж про удивленное лицо Гэндальфа, когда он засек своего скакуна и вихляющуюся меня сверху, я вообще молчу. Лошадь донесла меня до главных ворот всего минут за двадцать, что было невероятно приятной новостью, ведь копчик до сих пор ныл после предыдущей поездки. Может быть, я еще и не разобралась до конца со всеми задачками, что подкидывало Средиземье, но Торину мне определенно было, что сказать. Спустившись с лошади, я огляделась: вход был забаррикадирован, а гора - явно неприступной. Оставалось только кричать.       - Торин! - ни единого шевеления, ни звука. - Торин! Выходи, смерть твоя пришла! Сверху в частоколе камней показалась косматая борода Балина.       - Элисса? Что ты здесь делаешь? Так и хотелось крикнуть: «А Торин выйдет во двор?», - но, поулыбавшись про себя, сказала я другое:       - Я пришла как друг, и мне нужно поговорить с вашим главным! Седой гном исчез из виду, а я подумала, как же все-таки странно будет вести беседу с другом через толстую стену, словно мы какие-то заклятые враги. Со слов Бильбо, знала, что Торин помешался, и его сводит с ума золото этой горы, и что он теперь совершенно не тот гном, каким запомнился мне. Но все же теплилась надежда, ведь нельзя стать кем-то другим в одночасье.       - Зачем ты пришла? - знакомый суровый голос отражался от холодных каменных стен.       - Разве так принято встречать старых знакомых, Торин?       - Если ты на стороне эльфов, то мне вовсе не о чем разговаривать с тобой. Со своей позиции я могла видеть немного, но те меха, что он надел на свои плечи и горящая золотом корона, вовсе не делали его королем.       - Я все сказала тебе еще в Эсгароте, наивно надеялась, что ты хотя бы обдумаешь мои слова, но, очевидно, для тебя они ничего не значат. Подул резкий ветер, холод пробрался даже сквозь два теплых свитера, мне было сложно говорить, так как зубы стучали друг о друга, но изо всех сил старалась не подавать виду. А Торин меж тем упрямо молчал.       - Я много думала о всех, кто встречался на пути, и буквально недавно осознала, кого мне напоминаешь ты, - я перевела дыхание и прочистила горло. - Ты в этой сказке, Торин - трусливый лев, которому не достает храбрости, чтобы стать истинным королем своего народа!       - Не смей называть меня трусом! - он навалился на камни, и теперь я могла лучше разглядеть его, пусть и на такой высоте.       - А кто ты? ТЫ спрятался в этой горе, не желая отдавать то, что обещано! Неужели люди не вправе обладать тем, что ты им так красочно описал? Неужели Трандуил не вправе обладать тем, что ПО ПРАВУ принадлежит ему?       - Трандуил? - в его голосе слышалась злая насмешка. - Так ты теперь спелась с ним? Хотелось ударить себя по лбу. Вот как некоторые личности умудряются слышать только то, что им надо? Даже если этого не было в заявленной речи.       - Я ни с кем не спелась, - с показным спокойствие ответила «королю-под-горой». - Теперь я даже в своих мыслях не могу назвать тебя королем! А ведь раньше ты был единственный, к кому я так обращалась! - мелкий снег стремительно падал, кружась в порывах ветра, и я чувствовала, что немеют пальцы на ногах. - Надеюсь ты найдешь в себе храбрость и в нужный час примешь верное решение! Охрипшая, замерзшая, в снегу я брела обратно, ведя за собой лошадь. Оседлать ее не было никакой возможности, потому что порывы ветра сдували все мои попытки. Обратная дорога заняла в два раза больше времени. Но снег и холод не страшили меня так, как завтрашняя битва, мне хотелось сделать все возможное, чтобы предотвратить ее. Я не желала зла ни людям, ни гномам, ни эльфам и искренне не понимала, как свободные народы Арды могут воевать между собой, когда есть очевидное зло, против которого надо объединиться.       - Элисса! - где-то сквозь метель слышался голос Гэндальфа, словно усиленный с помощью магии. Но я не могла ответить, потому просто шла в том направлении, откуда был слышен звук. Я думала о Тауриэль, интересно, где она? Вот с кем можно было бы обсудить все на свете и не бояться, что тебя осудят.       - Элисса! - снова раздался голос уже совсем близко, и только теперь я крикнула в ответ. Волшебник резво подбежал ко мне и, перехватывая лошадь, быстрым шагам пошел к воротам Дэйла.       - Бард сказал, ты ездила к гномам? У меня, кажется, начиналась температура, и разговаривать не хотелось совершенно, но все же ответила:       - Да. Торин все так же непреклонен. Мощенные улицы города были пусты: все попрятались в свои полуразрушенные новые дома. Мы почти бегом добрались до конюшен и, только избавившись от белой пелены перед глазами, я ощутила, как мокрая одежда неприятно трется о кожу, а все тело обжигает холод. Голова раскалывалась так же, как и вчера.       - Вы нашли ее? - забежал Бард, отряхивая снег с воротника и волос, а потом все же заметил меня, хотя, по правде говоря, я слабо осознавала происходящее. Очень хотелось лечь в теплую кровать и заснуть. - Все в порядке?       - Я в порядке, - ответила на автопилоте и благополучно провалилась в знакомую, такую притягательную тьму.