Пять стадий

      Я обернулась и в ужасе застыла, видя в не таком отдалении не только знакомые уже мне искаженные формы жизни, но и огромных, скалоподобных троллей. Как можно воевать против этого? Казалось их шкуры не пробить, а мечи поломаются при попытке хотя бы ранить. Но тут эльфийские стрелы опровергли мои слова, обрушившись лавиной на тварей и даже прикончив парочку. Я вспомнила, как убила двоих гоблинов в доме Барда, вспомнила, как природа помогла спрятаться мне в лесу. Вспомнила, как Трандуил сказал, что я умру, едва выйду из дворца, но... Вот она я. Здесь, сейчас и все еще дышу. А еще подумала о Радагасте, к которому все относятся с иронией, а он тем не менее живет даже ближе всех к обители Саурона и отчаянно дает отпор ему каждый день.       Эльфы, люди и гномы падали один за другим от орочьих стрел и железных оружий, но также … также и множество орков оставались без голов. К тому же где-то рядом был Гэндальф, который гораздо сильнее любого воина здесь. Я не знала, что делать, но ясно было одно: орки все ближе ко мне, и время на раздумья таяло. Я присела на одно колено и приложила руки к земле, звуки битвы отражались в ней. Я слышала, как сражается каждый на ней, а еще, как появился новый отряд орков со стороны гор, и он двигался теперь к Дейлу. К Дейлу. Боже, там же остались все женщины и дети! Подняв голову, увидела, что один резвый гоблин, отделившись от остальных, бежит в мою сторону. Я выставила руки вперед, и, только он оказался рядом, вцепилась в мерзкую шею, представляя, как внутри него разрастается терновник. Гоблин почти моментально свалился замертво. Недалеко, по левую руку, с десятком орков сражался Трандуил. Я лишь краем глаза заметила, как одна особенно крупная тварь целится в него из арбалета, а в следующий момент на том месте, где она стояла из земли выросла, словно копье, ветвь, проткнувшая чудовище насквозь. Моя сила выросла за эти дни, пока я о ней не вспоминала и маялась от неуверенности, и чувствуя ее, мне переставало быть важным, кто там в меня не верит, сколько раз жизнь обходилась со мной якобы несправедливо. Мне было плевать, что никогда не делала того, что собиралась сделать сейчас. Если я могла это представить, значит я могла это совершить.       Время замедлилось. Я сосредоточилась на том месте, где орк, занесший копье, готов был воткнуть его в незащищенную доспехами руку до глубины души осточертевшего мне короля, и, закрыв глаза, представила, что я - это точка, я - маленькое семечко, от которого под землей идут корни, они переплетаются, становятся крепче, и чем дальше, тем ближе к поверхности, а затем... Корни расходятся, как растопыренная пятерня пианиста, и от этих побегов появляются новые. Оказавшись у самой границы между землей и воздухом, они вырываются и резко, стремительно растут вверх, образуя защитную стену и уничтожая каждого орка, каждого гоблин и каждого проклятого тролля. Я все еще с закрытыми глазами расставляю пальцы так, словно под ними черно-белые клавиши, и в этот момент мои терновые толстые ветви сгибаются, образуя прямой угол, и теперь они вьются вдоль земли, обходят светлых детей Илуватара и Аулэ, но не щадят порождения Моргота и Саурона. Я чувствую легкий дискомфорт в левом плече и резко отшатываюсь назад. Не сознавая, что произошло, я медленно открыла глаза. Сражение стихло в этой части и на пару десятков метров вперед, но дальше еще были слышны лязгающие звуки и крики. Под моими ногами лежало теперь два мертвых орка: один - тот, которого убила я, а второй... Краем глаза зацепила что-то назойливо мельтешащее, этим "что-то" оказалась стрела, торчащая из моего левого плеча. И только сейчас я ощутила жгучую боль в этом месте. Кто-то, должно быть, послал стрелу во второго, пытавшегося убить меня.   Все вокруг выглядело действительно так, как я и представила в своем воображении, только еще по острым вьющимся колючим веткам стекала черная орочья кровь. Я скользила взглядом по живой стене из толстых стволов, пока не наткнулась на знакомую фигуру: он ухмыльнулся, натянул поводья и направил Гладтириса прочь, в сторону Дейла.         А потом все снова ожило, завертелось, позади послышался боевой клич, и топот десятка пар ног устремился в направлении к продолжающейся битве. Это отряд Торина покинул Эребор. Возле меня остановился Кили и Бифур, остальные пронеслись мимо, лишь Торин бросил какой-то странный взгляд, то ли с благодарностью, то ли с непониманием.       - Сядь, - скомандовал Бифур, едва настигнув меня, и я рухнула на колени, окончательно приходя в себя: теперь боль не мелькала на краю сознания, она заполнила все мысли и отдавалась иголками не только в плече, но и в голове отчего-то.       - Стрела не отравлена, тебе повезло, - это сказал Кили, который не понаслышке знает о моргульском яде. Бифур резко выдернул стрелу, я со всей силы сдавила челюсть, но все равно вырвался мычащий звук.       - Просто... Просто замотайте это как-нибудь, и я пойду.       - Куда ты пойдешь? - пока тот, что постарше, вынув из карманов какие-то травы, втирал мне их в кожу, второй отрывал от рубахи ткань.       - Я видела, что множество тварей напали на Дей...ай! - Зашипела, когда из-за какой-то тягучей жидкости засаднило кожу.       - Без тебя разберутся, - Кили связывал вместе несколько тканевых полосок. Пришлось снять оба свитера, оставшись лишь в футболке, и ветер колол холодом, что вопреки всему было приятно, так как имело замораживающий эффект. Пока молодой лучник заматывал плечо, поучать меня принялся представитель старшего поколения:       - Ты очень помогла нам всем, Эли, осталось совсем немного, а тебе лучше отправиться в безопасное место. Я улыбнулась оттого, что он назвал меня как Радагаст.       - Мне гораздо легче, и я все равно отправлюсь в Дейл. Оба гнома вздохнули, понимая, что убеждать бесполезно.       - Встретимся после битвы, - лучисто улыбнулся Кили и быстро побежал в том направлении, где минутами ранее скрылись его друзья. Бифур кивнул то ли мне, то ли своим мыслям и тоже пошел прочь. Дрожа всем телом, я кое-как влезла в свитера и зашагала к городу. Несмотря на ноющую боль и раскалывающуюся голову, я была сильна как никогда. Все казалось простым и ясным, и легко выполнимым.  Но, как это часто бывает, счастье закончилось, едва успело начаться: пройдя мост и переступив остатки ворот, я замерла не в состоянии вдохнуть. На земле лежал тот, кто не должен был пострадать в этой битве ни при каких обстоятельствах. Гладтирис. Нет. Нет-нет-нет! Он абсолютно точно умирал, тяжело дыша, его глаза слезились, и я бы даже могла сказать, что лось плачет, если бы не знала того факта, что ни лоси, ни олени плакать не умеют. Меня разрывало от обиды, боли и злости.       - Почему никто не помогает тебе? Почему ОН не лечит тебя? - животное едва пошевелило мордочкой, чтобы коснуться моих согнутых коленей. Позади меня, на поле, слышались звуки сражения, впереди меня, в городе, тоже раздавались крики и звон металла. И я не знала, кто ведет в этой партии. Я знала только то, что у меня почти закончились силы (хотя я и ощущала некий подъем секунду назад, теперь единственным чувством была опустошенность), а умирающий у меня в ногах лось вызывал лишь одно желание — отомстить. Оба эти утверждения по своей природе были противоречивы, потому, в очередной раз переступив через свое «не могу», я потянулась за лежащей поблизости палкой, но руку прожгло адской болью. Надо же, а я и забыла про ранение. Я поцеловала Гладтириса в холку, последний раз дотронулась до его мягкой шерсти, испачканной в крови, и поднялась с колен.       Ветка, которую я подобрала, была совсем тонкой, но мне этого хватило, чтобы силой воображения сделать из нее посох. Но, как я ни пыталась представить себе острый наконечник, ничего не выходило, видимо, и здесь мое нежелание иметь что-либо общее с оружием сыграло не последнюю роль. Уверенно и гневно, шаг за шагом, я приближалась к месту сражения. Сердце набатом стучало в ушах, но руки крепко сжимали посох. Я знала, что любая попытка хотя бы отбросить кого-нибудь в сторону причинит мне невыносимую, мучительную боль в плече, но остановиться уже не могла. Но мой воинственный настрой сбили. Причем в прямом смысле: кто-то вылетел из-за угла, едва не снеся с ног, и, готовая уже обороняться, я наткнулась взглядом на серую грубую ткань.       - Гэндальф?       - Элисса? Что ты здесь делаешь? Трандуил сказал, ты ранена, и гномы отвели тебя в Эребор. Мы какое-то время с недоверием смотрели друг на друга, а потом волшебник подтолкнул меня в спину, и уже на бегу ответила:       - Трандуилу пора перестать придумывать то, чего нет. Мы поднимались по улочкам, забитым группами сражающихся. Я несколько раз смогла успешно отбиться от нападения, но в большинстве случаев действовать приходилось майа. Орков было не так много, по крайней мере живых. А вот трупы под ногами устилали дорогу ковром: и люди, и эльфы; гномов почти не было, так как они сдерживали войско на подходе к городу. Меня охватывал ужас от таких потерь, и то и дело боялась наступить на одного из них или, что еще хуже, наткнуться взглядом на тело Барда или его детей или... об этом даже думать не хотелось. Мы услышали звук эльфийского рога, Гэндальф резко развернулся на девяносто градусов в поисках его источника.       - Милорд! - волшебник (а затем и я) заметил эльфийского короля в компании своего нового начальника стражи и попытался привлечь внимание, - Отправьте отряд к Вороньей Высоте, иначе гномов просто сметут! Нужно предупредить Торина, - я неуверенно мотылялась позади Гэндальфа, стараясь быть незаметной, но мы же помним, что метр восемьдесят вообще как бы трудно не заметить, а теперь я еще и с посохом. Трандуил безразлично скользнул взглядом в мою сторону, а потом обратился к волшебнику:       - Я не против, предупреждай. А я пролил достаточно эльфийской крови, защищая эти проклятые земли, - он прошел вперед мимо меня. И в какой-то момент промелькнула шальная мысль, что он сейчас специально толкнет в раненое плечо, но эльф этого не сделал. - С меня хватит, - уже в двух метрах от нас, словно больше самому себе, сказал он.       - Тра...       - Эй, ты! - я перебила Гэндальфа и бросилась за королем, тот, надо сказать, останавливаться не желал. Я слышала позади голос откуда-то взявшегося Бильбо, но не вникала в суть разговора, все мое внимание занимал впереди шагающий. - Назови мне хоть одну адекватную причину, по которой ты не хочешь помогать гномам? Трандуил резко остановился, и в этот раз я справилась с координацией лучше, и моя физиономия не поздоровалась с его доспехами.       - С какой стати я должен заботиться о кучке заносчивых гномов? - в его глазах искрился гнев и что-то такое... отчаяние?       - Потому что сейчас вы должны объединиться против общего врага? Нет? Потому что сейчас не имеют значения ваши междоусобные войны? Потому что, - в этот момент сзади возник гоблин, и Трандуил, даже не глядя, одним взмахом меча отрубил тому голову.       - Ну, договаривай. За его спиной происходило сражение, стоять посреди огня и вести беседу было крайне глупо, я переводила взгляд от того, что позади него к его лицу и понимала, почему он так делает: почему уходит. Его народ не был столь многочислен, чтобы можно было бравировать на право и налево, он, как король, должен заботиться о своих подданных. Но для меня никогда не имела значения его корона.       - Потому что ты не из тех, кто бросает в беде невинных, - он скривился, но я не дала ему возразить. - Ты привел тогда целое войско на помощь Торину. Ты до последнего надеялся, что сможешь им помочь!       - Но я не сделал этого, - он хотел прикрыться злостью, но даже сквозь нее я услышала сожаление.       - У тебя есть второй шанс. Сражение за его спиной прекратилось. Я почти убедила его, но кто же знала, что именно в этот момент в нашу историю вернется Тауриэль с обвинениями и разозлит своего короля. Впервые в жизни я не была рада ее появлению.       - Все гномы погибнут там, - она стояла посреди пустой улицы с луком в руках и с вызовом во взгляде смотрела на Трандуила. Он медленно перевел взгляд от меня к ней и, уже развернувшись всем корпусом, плавно ступая, заговорил:       - Да, они умрут, - еще на шаг ближе к ней, еще на шаг дальше от меня. - Сегодня. Завтра. Год спустя или через сотню лет. Какая разница? Они смертны. Он почти был около нее, когда воительница молниеносным движением поймала его на прицел.       - Вы думаете жизнь эльфа ценнее их жизни, хотя живете без любви? Я не выдержала и сорвалась с места, чтобы остановить эльфийку, но ту понесло. Очевидно, это заразно.       - В вас нет, ни капли любви, - четко, слово за словом проговорила она.       - Тауриэль! - мой крик отвлек внимание стражницы, и Трандуил, воспользовавшись этим, разрубил ее лук на две части, - Не... Но меня перебили:       - Да что ты знаешь о любви?! Ничего! Я никогда не видела его в таком гневе, даже когда он наорал на меня посреди поля боя. Даже тогда он не был так взбешен. Ситуация требовала срочного вмешательства, потому я, не зная, что еще предпринять, встала перед Тауриэль, тем самым заслоняя ее от меча Владыки Лихолесья.       - Не совершай ошибок, - процедила я каждое слово сквозь зубы.       - Думаешь это любовь? - я не знала, кому он говорит это. Трандуил смотрел прямо мне в глаза, но зная, что позади находится его стражница... Кажется, я оказалась в глупом положении лишнего звена. - Ты готова умереть за нее?       - Да! - выпалила вдруг я, смутив тем самым всех присутствующих. Знаете, я уже давно перестала понимать, что вообще происходит, еще с самого утра все, мягко говоря, не задалось, а теперь, когда перед нами с рыжеволосой возник Леголас, что-то проговорил на эльфийском, введя своего отца в просто глубочайший ступор, я совсем потерялась в фактах. Юный эльф увел Тауриэль со словами: «я пойду с тобой», - а я осталась, как распоследняя идиотка, стоять перед взбешенным и ошарашенным Трандуилом. Так тут же еще и Гэндальф появился с увещеваниями о его погибшей жене... В общем, даже мне захотелось в этот момент дать всем по яйцам. Какого черта?! Они просто добивают эльфа без права на передышку! Ожидаемо, в край разгневанный король, взметнув полами мантии, ушел, а куда - это только ему известно. Я страдальчески застонала и разве что не швырнула камнем в Гэндальфа. В данный момент выбор стоял очевидный: пойти за Трандуилом (хотя за каким бы чертом я была ему нужна) или пойти за той, что стала мне другом, а заодно и к гномам на подмогу. В секунду сообразив, что дружба будет потяжелее на чаше весов, я кинулась к той самой Вороньей Высоте.