***
Шла к себе в комнату Мирослава уже абсолютно отсутствуя в этой реальности. И вернул её к ней всё тот же старик, что взглядом прожигал в ней дыры едва ли не весь день. Он заговорщицки поманил девушку пальцем, исчезнув за тёмным углом коридора. Седая голова скрылась за неприметной дверью кладовки, в которой обитали швабры, тряпки и ведра. Обратила Мира на него внимание только благодаря вновь проснувшейся интуиции, слабо мерцающим огоньком маякнувшей на задворках сознания. Немного притормозив и прикинув, что терять уже точно нечего, девушка последовала за ним. — Слушайте меня внимательно, мисс, — пальцы длинные, костлявые, цепляются в кожу тонкую, оцарапывая её отросшими ногтями пожелтевшими. Локоть больно старец выворачивает, вынуждая едва ли не до земли склониться. Скрипучая дверь в тот же миг захлопывается, от чего внутри Мирославы что-то испуганным зверем сжимается. Сердце небьющееся вот-вот в пляс бросится, перекачивая по ожившему трупу кровь загустевшую. — Если я не ошибаюсь, вы желаете покинуть этот проклятый остров, так? Старик на человека почти не похож, он весь блёклый, худой, скелету сродни. Рыжей кажется, что сейчас он прахом рассыплется прямо перед ней. — Да, сэр, — Мирослава несмело кивая, почему-то едва сознание от страха не теряет. От старца веет знакомым чем-то из тех снов пустых, замогильных, криком её душераздирающим прерванных. У Миры колени дрожат, едва не подкашиваясь: от ужаса навеянного или любопытства неудержимого? Она и сама толком не знает. Она перестала понимать себя и людей еще два года назад. В особенности себя. — Вы любите деньги, мисс? — громко шепчет старик, смрадным дыханием приводя её в чувство. Он всё крепче сжимает локоть несчастной, что до этого времени была уверена: люди в годах не настолько сильны. Мира уверена, что он уже давно не человек. Мира не уверена, жив ли он. Внутри всё продолжает спазмами сжиматься о неясного чувства тревоги и запаха сладковато-тошнотного. Блондинка до этого уверена была, что не может чувствовать ни вкусов, ни запахов. А этим едким душком иссушенное годами тело старческое провонялось насквозь, как и она сама. Его не вывести, не выветрить, не заглушить маслами пахучими. Ведь как ты избавишься от запаха смерти? Мира смеётся измученно, практически бесшумно: кто в этом мире деньги не любит? — Деньги хороший слуга, но плохой хозяин,* сэр. Незнакомец лишь хрип издаёт, отдалённо похожий на хохот. Губы старостью сморщенные в гримасе тягучей искривляются, оголяя раны обветренные, в крови запёкшейся: — Если я дам вам то, что могло бы привести вас в весьма любопытное место, где находится не только золото, но и много старинных интересных безделушек? На пути вас ждут приключения, опасности! — вот только приключений Мире и не хватает. — Сэр, это больше похоже на пиратскую романтику. А я не пират. Я жертва обстоятельств. — Это пока, — рыжую до костей холодом пробирает, напоминая о потерянном осязании. — А зачем вам мне что-то давать? Мне то и взамен нечего вам предложить, — светская беседа, по мнению Миры, горелым попахивает. — Я не смогу покинуть это место, не избавившись от груза, что тяготит меня уже который год. Дрожащими сухорлявыми пальцами собеседник вытягивает из внутреннего кармана серой выцветшей робы, такой же серой, как и он сам, смятый сверток и нечто, сродни сувенирному шару с деревянной подставкой, на ребре которой серебром выгравирован пункт назначения — «Djerba»*. Внутри подрагивает красно-белая стрелка, прикреплённая к верхнему дну шара едва заметной тонкой иголочкой. Мире всё это кажется жутко неправильным, но очень знакомым, давно желанным. — Этот Этернал Пос приведет вас к острову Джерба. Вот карта, на которой я отметил расположение сокровищ. А теперь слушайте меня внимательно, мисс. Ни при каких обстоятельствах не ешьте предложенного вам угощения. Но и отказываться не стоит. Делайте вид, что подчиняетесь, что не намерены покидать Джербу в ближайшую вечность. И тогда сможете сохранить свою жизнь, — хрипит старик ей в самое ухо, едва на ногах находя силы держаться. — Благодарю, но разве вы не собираетесь покинуть Панк Хазард? Вам ведь тоже нужны будут эти деньги, — Мира удивлённо поднимает бровь, не до конца представляя конечную цель собеседника. — Спасите мою душу, мисс, — старик едва не плачет, цепляясь ей в плечо костлявыми остатками рук, что лишь для виду кожей обтянуты. Мирослава шумно сглатывает острыми шипами ком горло царапающий. Интуиция некстати молчит: на месте старика всё еще остаётся пустота, но она ощущает его присутствие физически. Словно зная, что Мирослава всеми силами старается понять происходящее, старик лукаво ухмыляется. Морщинистые пальцы задевают светлые русые волосы с заметно выгоревшей рыжиной, словно желая уцепиться хоть за что-то, что оставило бы его в мире живых на пару мгновений дольше. Сквозняк сквозь вентиляцию с приглушенным воем пробирается, заглушая едва слышные шаги. Мира прерывисто вздыхает: на месте старца остаётся лишь пустое место. Доказательствами беседы остались огрубевшая от воды морской, до горечи солёной, карта и Этернал Пос с дрожащей тонкой стрелой, что крепко сжимали девичьи пальцы.***
Я поспешно развернула карту, отбросив подушку в угол кровати. На колени тут же упало иссушенное соцветие: тонкий стебель с выцветшим желтым цветком. Три продолговатых листика и по краям усеяны мелкими шипами. Мне этот цветок казался знакомым, но отчаянное копание в собственных воспоминаниях не дал результатов. Нужно было слушать рассказы подруги, так как училась она на биолога. План местности был явно не новый: пожелтевшая бумага, засохшая соль, что гласило о частом ее попадании в морскую воду, но тем не менее рисунок оставался чётким, а буквы не расплылись от воздействия влаги. Хорошая краска, нужно бы и себе такую где-нибудь достать. По форме остров напоминал безголового пингвина, сидевшего на башмаке. Да, фантазия у меня была всегда больной. Карта была прорисована до мельчайших подробностей ландшафта. Как я поняла, в основном остров находится в зоне полупустынь — спасибо маме географу, которая просвещала меня в чтении карт и не редко помогала с этим предметом в школе. Ближе к центру находится возвышенность, никаких гор, яров и пещер — только маленький крестик в самой высокой точке и отмеченное на севере острова то самое поселение. Аккуратно завернув цветок в карту и спрятав их вместе с Этернал Посом за ветхий шкаф, я направилась в душ, перед этим, конечно же, не позабыв прислушаться к интуиции. На глаза попадаться особо любопытным представителям лаборантской фауны желания не возникало, хотя в это время уже большинство отдыхало в своих комнатах или подобии казарм. И только потом я поняла, что старик говорил не на здешнем аналоге английского, а на более привычном мне языке из моего мира, без проскальзывающих слов из языков азиатских стран.***
Все утро я не могла думать ни о чем другом, кроме как о загадочном старике, имя которого, черт возьми, забыла узнать. Это несколько невежливо с моей стороны. Челюсть ныла из-за постоянных зеваний, ибо кое-кто слишком долго не мог уснуть и всё время грезил о спрятанных за шкафом карте и Этернал Посе. И чего старику именно мне припекло их безвозмездно преподнести? Чем дольше я здесь находилась, тем менее реалистичной казалась идея побега. Лаборатория была практически замурована изнутри из-за ядовитых газов, которыми, по слухам, был наполнен воздух вокруг острова в радиусе ста километров. За привезённым из Дресс Розы провиантом, по словам Налы, выходили лишь несколько подготовленных человек в специальных костюмах. Грёбаный Новый Мир со своими причудами. — Эй, Мира? — Нала прервала моё беспардонное высматривание среди набивающих свои желудки обедом своего вчерашнего собеседника. Я резко повернулась в её сторону. Кажется, в шее что-то хрустнуло. — Кого ты ищешь? — Да есть тут один старик чудной... Хотела кое-что у него спросить. — Старик? — Нала и Ян переглянулись, затем оба вперили на меня напряжённые взгляды. — Джек Рэкхем*? Я лишь неопределённо пожала плечами. Ян отложил столовые приборы, положив руки на облезлый деревянный стол. Карие глаза смотрели на меня как никогда серьёзно, с долей беспокойства и некой... растерянностью? — В лаборатории был только один старый человек. Джек Рэкхем. Чудаковатый старик, всё рассказывал о каких-то проклятых сокровищах, — я несколько раз кивнула, подтверждая слова Дамаянти. Внутри всё похолодело: однозначно, это вчерашний старик, всучивший мне карту и стимул не подохнуть в этой дыре. Нала охнула, поражённо хлопая густыми ресницами. Мужчина глядел на меня, как на умалишённую: — Мира, он умер. Год назад. Его нашли повешенным в каморке для швабр.***
После окончания вечерней смены Мирославе хотелось только одного: спать. Волной нахлынувшая адская усталость заставляла ноги подкашиваться, а из рук всё валится. Девушка списала всё на эмоциональное выгорание и побочные эффекты существования практически без сбоев функционирующего мёртвого организма. Как всё это работало, ей знать не хотелось. Её вообще уже ничего не хотелось. Планы нарушил Дамаянти, который якобы нуждался в помощи в производственном отсеке одной из нижних лабораторий. Мира, едва перебирая ногами, послушно следовала за мужчиной куда-то в подвал, где находились электрощиты, множество труб с неизвестным для неё предназначением, проводов и прочей технической лабуды. — Не строй страдальческую мину. У меня к тебе есть разговор, — наконец-то заговорил Ян, копаясь в аппаратуре с уже порядком надоевшую девушке надписью "SAD". — Подай вон тот разводной ключ. К слову, сейчас можно было увидеть только ноги механика: стоя на последней из припаянных к стене ступеней-прутьев, он чинил что-то в газовом отсеке, который с виду похож на чердак в старой многоэтажке. И откуда Дамаянти знал, какое сейчас выражение лица у рыжей, осталось для неё загадкой. Мирослава достала из лежащей на полу сумки инструмент и, поднявшись по металлической лестнице, сунула ключ ему в руки. — Скажи мне, что ты собираешься делать дальше? Будешь играть роль подопытной крысы? — Ян закрутил какую-то гайку. — Цезарь тебя угробит меньше, чем через месяц. — И дальше буду примой погорелого театра, — Мирослава, устало вздохнула. — Мне некуда идти. Больше того: мне некак свалить. Я на грёбаном острове, без денег, связей и средства передвижения. Ян отложил ключ, поворачиваясь к девушке лицом: — Слушай меня внимательно, второй раз повторять не буду. Через два дня, вечером, прибудет корабль с провиантом. Мы с Налой собираемся пробраться внутрь и доплыть до Дресс Розы. Ты плывёшь с нами? Мирослава растерянно хлопала ресницами, пытаясь поверить в то, что ей начала улыбаться удача. Это… Великолепно? Она кивнула головой, подтверждая свое намерение покинуть Панк Хазард. Мужчина спустился вниз, и, сев прямо на пол, закурил. Блондинка присела напротив. Из-за того, что коридор был довольно узким, её вытянутые ноги почти упирались в стену. Девушка прислушалась — в техническом отсеке лаборатории не было ни души, и, видимо, Дамаянти специально выбрал это место, чтобы их план побега никто не подслушал. Ден Ден Муши видеонаблюдения, от которых в первое время Мира шарахалась, так же отсутствовали. — Отлично. Слушай дальше, — Ян струсил пепел с сигареты на пол, выдержав небольшую паузу. Грязнее от этого не стало, ибо подвал чистотой не сиял. — В восемь вечера выйдешь из своей комнаты и пойдёшь в сектор D. На складе заберёшь коробку с бельем, якобы для того, чтобы сменить во всех комнатах постельное. Я её отметил черным крестиком в правом верхнем углу. Там будут лежать два заряженных пистолета и еще по два магазина с патронами. Пойдёшь по комнатам старших лаборантов и станешь менять бельё, дабы не вызывать подозрений. Зайдёшь к Нале — её комната четвёртая со стороны медпункта, и под матрасом оставишь пистолет и патроны. Остальные заберёшь себе. Надеюсь, стрелять ты умеешь. Как закончишь, через кухню иди к сектору R. Там постарайся в еду подсыпать вот эти таблетки. Ян пошарил по карманам комбинезона и протянул собеседнице две бумажные пластинки, напоминающие упаковку из-под аспирина или активированного угля. Мирослава недоверчиво покосилась на временного союзника: если он собрался свалить на неё травлю всех местных, то пусть гуляет. Она не сможет убить такое количество людей даже ради своего спасения. — Не смотри на меня так, это всего лишь снотворное. Очень сильное, двух пачек хватит на всех желающих набить свои желудки, — Дамаянти усмехнулся. — Их вырубит на двое суток. Побочным эффектом является паралич, тошнота, возможно даже диарея, так что плюс еще один день форы. К тому времени мы уже успеем с Дресс Розы свалить. Затем пойдёшь по коридору сектора В. На всё это у тебя тридцать минут. Там мы подождём троих лаборантов, которые должны будут отправиться на этом же корабле к Дресс Розе с докладом Джокеру о продвижении исследований и ещё с кое-какими бумагами. Отчету Цезаря по Ден Ден Муши Джокер не доверяет. Их нужно вырубить, забрать их одежду, документы и отправиться вместо них. Налу мы подождём в секторе R и переберёмся на корабль. В это время как раз должно стемнеть, поэтому корабельные рассматривать наши лица не будут. К утру, часам двум-трем доберёмся. Вопросы есть? — Полно, — Ян кивнул, показывая, что готов выслушать претензии и предложения. — Как мы доберёмся до сектора R? Там охраны слишком много, да и на склад меня без пропуска не пустят. — Это оставь мне. С охраной я разберусь очень быстро. А на счет пропуска, вот, — мужчина протянул девушке карточку, по виду напоминающую банковскую. — это пропуск Налы. Скажешь, что она сама тебе его дала на время. Хотя никто даже не поверит, что ты смогла у нее что-нибудь стащить. — А Ден Ден Муши Видеонаблюдения? Мордобой заметят. — У меня есть доступ к комнате наблюдения, поэтому их я тоже беру на себя, — Дамаянти выпустил сигаретный дым изо рта и покрутил в руке затушенный в пол окурок. — А как же газ? Я слышала, что на Панк Хазард ядовитый газ вместо кислорода. — Форма лаборантов включает в себя противогаз, поэтому на этот счёт не беспокойся. Но я сомневаюсь, что он еще не выветрился. Цезарь просто вешает всем лапшу на уши. Однажды он отравил так одного из местных выскочек с помощью своих способностей, подстроив всё как несчастный случай. Вопросов на счёт "правдивости" его слов не возникло. Мирослава хмурила брови всё сильнее. Её не покидало чувство подвоха. А может, это просто её паранойя. Во всяком случае, не ей сейчас перебирать, как и с кем бежать с Панк Хазард. Тем более, Мира почему-то была уверена, что Дамаянти знает о её... изменениях. И, по сути, она была права. — Меня кое-что беспокоит. — И что же? — А что если Цезарь продолжит опыты, дабы создать подобных мне? Сам посуди, такой человек, как он, точно захочет нахимичить воинов, которые будут намного выносливее и сильнее обычных, которые нихрена не чувствуют в физическом плане. И я этому причина. Посмотри на меня: это ненормально вот так вот просто получить увеличенную физическую силу, внезапно улучшенное зрение и слух, при этом будучи... трупом. Цезарь захочет достигнуть большего. Он не упустит такой возможности. Блондинка помрачнела, как и её союзник. Ян понимал весомость нового открытия Клауна, и если этот сумасшедший учёный захочет вывести новую «породу» человечества (а он захочет), то последствия могут быть необратимыми. А Драгон послал его на это задание для того, чтобы собрать побольше информации о создании нового оружия и его главного финансиста. Или хотя бы замедлить этот процесс. — Хорошо, я скажу об этом Нале. Может она что-то сможет сделать, ибо в лабораторию доступа я не имею.