***
Дэрил вздрогнул, просыпаясь, на мгновение запаниковав, когда не увидел никого из своих людей. Он потянулся за своим арбалетом и уже держал его в руках, пока его мозг не догнал тело, и он не понял, где находится. Он лежал на диване в гостиной дома Рика. Он был в Александрии. Рик, Карл и Джудит были наверху, остальные члены его группы также спали в своих кроватях. Они были в безопасности. Он был в безопасности. Дэрил раздражённо плюхнулся обратно на диван, опуская арбалет на пол. Чёрт возьми, он ведь даже не заряжен. Дэрил чувствовал себя глупо, цепляясь за него, не имея даже стрел, но без него он ощущал себя всё равно, что голым. Хвататься за арбалет давно уже стало привычкой, и иногда было достаточно даже просто его веса в руках, чтобы чувствовать себя в безопасности. Было ещё рано, первые рассветные лучи только начинали пробиваться сквозь окна. Пока он лежал, все воспоминания о вчерашнем разом нахлынули на него. Ловля Пуговки, предложение Аарона, его разговоры с Риком и Кэрол. Дэрил провёл рукой по своим спутанным волосам. Кэрол. Он не был точно уверен, что делать после их разговора прошлой ночью. Он знал, что и Рик, и Кэрол, были как натянутый лук, мельчайшего намёка на движение могло хватить, чтобы спустить тетиву. Но в отличие от его арбалета, они оба были заряжены. Дэрил вздохнул. Он не хотел сейчас думать о Рике и Кэрол, и к тому же он беспокоился о Пуговке. Натянув ботинки и закинув арбалет на плечо, он вышел из дома и направился к ведру с зерном, которое они оставили для Пуговки. Подойдя к нему, он вздохнул — зерно выглядело совершенно нетронутым. Похоже, конь опасался их даже больше, чем он думал. Оглядевшись, Дэрил увидел дорожку свежевыщипанной травы. Двигаясь по этим следам, он добрался до открытой области посреди города, обнаружив наконец Пуговку, пасущегося под деревьями. Дэрил успел дойти до края поля перед пологим холмом, прежде чем Пуговка замер и уставился на него. — Окей, — поднял руки Дэрил, — ближе не подойду. Ты просто оставайся там. А я останусь здесь. Пуговка передёрнул ушами, видимо думая о побеге. Но увидев, что Дэрил не подходит ближе, лошадь нерешительно вернулась к поеданию травы. Дэрил присел на корточки, вспоминая тот год из далёкого прошлого, когда он был ещё ребёнком и проводил время на ферме своего дяди Билла, наблюдая, как тот обхаживает лошадей. Он мог просто стоять там часами, разговаривая, пока кобыле не становилось комфортно рядом с ним. Дэрил никогда не был хорош в разговорах, но он понял, что лошади были чертовски хорошими слушателями. — Здесь ты в безопасности. Знаю, ты боишься. Но я не обижу тебя. Никто тебя больше не тронет. Есть хорошие люди, которые не допустят, чтобы что-нибудь случилось с этим местом. Его голос был лишь слегка громче шёпота, но он знал, что лошадь слышит его, так как видел, что её уши повёрнуты к нему. — Вот так. Ты в полном порядке, да? Знаю, тебе тут не нравится. Мне тоже не особо. Но ты в безопасности. Позади него послышался звук, и Дэрил резко развернулся, положив руку на рукоять своего ножа, прежде чем увидел, что это был Карл. Он расслабился, хмуро глядя на мальчика. — Чем это ты занимаешься, чего тут шастаешь? — прошипел Дэрил. — Я шёл за тобой, — сказал Карл, пожимая плечами. — Хотел сам увидеть Пуговку. Вчера он убежал раньше, чем я смог посмотреть на него. — Хорошо, ты увидел его, — Дэрил отвернулся, надеясь, что Карл поймёт намёк и уйдёт. Обычно он не возражал против компании мальчишки, но со всем, что сейчас приходило ему в голову, он предпочёл бы остаться один. — Что делаешь? — спросил Карл, и Дэрил вздохнул, глядя на него через плечо. — Ты не собираешься уходить? — Дэрил медленно присел на холм, внимательно наблюдая за Пуговкой, чтобы убедиться, что лошадь не испугалась. — Нет, — сказал Карл, плюхаясь рядом с ним. — Разговаривал с ним. Чтобы он снова привыкал к людям. — Но ты не должен разговаривать именно с ним, ведь так? — В каком смысле? — искоса посмотрел на него Дэрил. — Я имею в виду, ты ведь можешь поговорить с кем угодно, правда? Ты просто хочешь, чтобы он слышал твой голос. — Да, — неуверенно хмыкнул Дэрил. — Тогда можно мне остаться? Ты можешь поговорить со мной. — Наверное, — проворчал Дэрил. Пацан был крайне упёртым. Но, может быть, говорить с ним было всё же лучше, чем разговаривать с лошадью. — Ты много знаешь о лошадях. Я помню, на ферме ты ездил на одной. — И свалился с неё, — проворчал Дэрил, вспоминая о Нервной Нелли. Та стрела, прошедшая через его живот, была одним из самых болезненных моментов в его жизни. Это о чём-то говорило. — Да, но ты знаешь, как заставить Пуговку доверять тебе, — заметил Карл. — Я много что знаю, — хмыкнул Дэрил. — У моего дяди была ферма, когда я был маленьким. Он обучал молодых лошадей. Успокаивал их, учил их доверять людям. Кое-чему научил и меня. — Он обучил тебя верховой езде? — спросил Карл с любопытством. — Да, — пробормотал Дэрил. — Я не так уж много времени был с ним, но он научил меня основам. Мой дядя был хорошим человеком. Сейчас он, наверное, уже помер, — задумчиво проговорил он. — Ты скучаешь по нему? — тихо спросил Карл. — Не особо-то я его и помню, если честно. Это был брат моей мамы. Отец не особо любил его. После того, как она умерла, он бросил меня там на всё лето. Я не очень хотел ехать туда, но и оставаться тоже не хотел. После того, как мама умерла, а Мерл ушёл, папаша не мог даже видеть меня, — Дэрил прочистил горло и отвернулся от сочувственного взгляда Карла. — Это было хорошее лето, — продолжил Дэрил, вспоминая жару, которая была в Джорджии тем летом, много лет назад. — Дядя Билл заставлял меня работать, убираться в конюшнях, заготавливать сено, чинить заборы, но ещё он учил меня ездить на своей старой кобыле, после того, как мы заканчивали всю дневную работу. За одно лето он научил меня большему, чем мой папаша за всю мою жизнь. На самом деле я хотел туда вернуться, мне нравилось с ним. Но когда мой отец забирал меня, думаю, дядя Билл сказал ему что-то, что ему не понравилось. И я больше никогда не видел его. — Мне жаль, — сказал Карл, и Дэрил неловко пошевелился. Он не собирался всё это рассказывать. Он давно не вспоминал об этом лете. Его прошлое не было чем-то, о чём ему нравилось думать. Даже о хороших воспоминаниях, которых было действительно мало. — Как твой дядя усмирял лошадей? — спросил Карл через некоторое время, меняя тему. — Он учил, что нельзя торопиться. Когда кто-то настолько напуган, нужно действовать медленно. — Это то, как мы должны вести себя с моим отцом? Действовать медленно? — тихо спросил Карл. — Ты думаешь, что твой папа боится? — спросил Дэрил, глядя на парня краем глаза. — Я это знаю. Он боится этого места. Я вижу это в его глазах, когда он смотрит на всех этих людей здесь. Он их не понимает, поэтому боится. Он ведёт себя так, как будто это не так, но я знаю, что он напуган, — Карл посмотрел на Дэрила с любопытством. — А тебе страшно? — Все чёртово время, — тихо признался Дэрил. — Но я не боюсь этого места. Больше нет. — Я тоже. Но не мой отец. Он так боится, что здесь есть угроза, что собирается сам создать её. Дэрил посмотрел на Карла. Пацан был умным. — Твой отец — хороший человек. Он напуган, потому что у него есть за кого бояться. Он хочет, чтобы ты и твоя сестра были в безопасности. Он любит тебя, — Дэрил покачал головой. — Никогда не думал, что отец может быть таким, как твой. Мой был говном. Но не твой — он хороший. Всё что он делает, он делает для тебя. — Для всех нас, — Карл выглядел задумчивым. — Я знаю, что у вас, ребята, есть какой-то резервный план, он всегда у вас есть. Мой отец не доверяет этому месту, но мы должны попробовать. Он помолчал минуту. — Мы больше никогда не будем слабыми, — продолжил парень, решительно глядя на Дэрила. — Мы больше не сможем быть такими. Неважно, как надолго мы останемся здесь, я знаю, что всегда буду настороже, просто на всякий случай. Мы все можем постоять за себя. Теперь можем. Мы не забудем, как защищаться, только потому, что у нас теперь есть эти стены. Поэтому нам нужно постараться. Я сказал это папе. Он не услышал меня, но, возможно, если ты скажешь ему, он прислушается. Он доверяет тебе больше, чем кому-либо. Дэрил отвернулся, неспособный смотреть мальчишке в глаза после его слов. — Я скажу ему, — сказал, наконец, Дэрил. Он сомневался, что Рик прислушается к нему, но он не хотел беспокоить Карла. Парню и так есть о чём волноваться. — Спасибо, Дэрил, — Карл встал. — Я должен вернуться, прежде чем папа проснётся и задастся вопросом, где я. — Карл, — хрипло сказал Дэрил, заставляя парня повернуться и посмотреть на него. — Мы будем в порядке. Мы все. Я позабочусь об этом. Карл улыбнулся: — Я знаю. Ты тоже хороший человек, Дэрил.***
Дэрил просидел с Пуговкой всё утро, наблюдая за восходом солнца. После того, как он убедился, что Карл действительно ушёл, он снова начал разговаривать с конём. Сначала он чувствовал себя глупо, просто сидя и разговаривая с животным, которое не могло его понять. Но со временем слова шли всё легче и легче. Дэрил рассказывал о своей жизни до всего этого. Он говорил о Мерле и о том, как скучает по нему, несмотря на то, какой задницей он был. О том, что совершенно не скучает по отцу. Рассказывал о том, что до всего этого он просто шёл в никуда. И если бы ничего этого не случилось, он, наверное, всё ещё проводил бы свои дни, вытаскивая задницу Мерла из тюрьмы и продолжая смывать его наркоту в унитаз. Потому что Мерл был единственной семьёй, которая у него была. И это всё, что он мог для неё сделать… Дэрил говорил о группе, которая теперь была его новой семьёй. О том, что готов на всё ради них. Он говорил обо всех тех людях, которых они потеряли, обо всех решениях, которые им приходилось принимать. Он говорил о том, насколько повзрослели Карл и малышка Джудит, насколько сильными они были. Пока Дэрил сидел там и говорил, он думал о том, насколько он сам вырос. О том, кем был до всего этого, перед лагерем у карьера, перед крышей в Атланте. Он думал об этом, смотря на своё отражение в глазах лошади. Он видел так много себя в этом пугливом мерине, по крайней мере того себя, каким он был. Каким он был до Рика. Ещё он говорил о Рике. Много говорил о Рике. О том, каким хорошим лидером он был, насколько далеко они смогли зайти, ведомые им, о том, как он удерживал их вместе. Каким он был хорошим отцом, строгим, но справедливым с Карлом и нежным с Джудит. Каким он был хорошим другом, спасая его задницу больше раз, чем Дэрил мог сосчитать, выслушивая его абсолютно всегда. У него не всегда были ответы, но он всегда старался изо всех сил, чтобы найти их, и, при необходимости, как-то компенсировал их отсутствие. Дэрил говорил о том, что доверяет Рику больше, чем он доверял кому-либо раньше. Как иногда он доверяет ему даже больше, чем себе. Для чего он не смог найти слов, так это для того, что он почувствовал, когда Рик в первый раз обратился к нему за советом, или когда он сказал Дэрилу, что он нужен ему. О том, что он ощутил, когда Рик хлопнул рукой по его плечу или когда обнял после долгой разлуки. О том, что почувствовал, поняв, что сможет найти Рика с завязанными глазами, просто по отголоску его прикосновения, звуку дыхания, ритму ходьбы. Чёрт, даже грёбаной лошади он не мог озвучить все свои противоречивые чувства к Рику. Дэрил даже не был уверен, что сам толком понимает, что чувствует к Рику в глубине души. Он знал, что до чёртиков уважает этого человека, у него не было никого ближе, за исключением, возможно, Кэрол. Он считал его своим лидером, своим братом во всём, пусть и не по крови. Он чувствовал это всем своим существом. И не было ничего, что Рик мог бы сделать или сказать ему, чтобы изменить эти чувства, они были высечены у него на сердце. Но то, что он чувствовал, когда Рик изредка улыбался ему, было совершенно непонятным. Дэрил чувствовал себя почти физически плохо. Так же, как когда он сломал себе рёбра и не мог нормально дышать. Как при головокружении, которое он чувствовал после долгого голодания. Как после ночной попойки, когда его желудок выворачивался наизнанку. Но в то же время он чувствовал себя ослепительно хорошо. Так же, как когда он в первый раз попал оленю между глаз из своего арбалета. Как при тёплом жжении виски в горле. Как при пьянящих ощущениях, которые он чувствовал при первой затяжке новой сигареты. Это было самое близкое, с чем он мог сравнить то, что чувствовал, когда смотрел на Рика. Проблема была в том, что он понятия не имел, что всё это означает.