Миллионы чувств

Она не выдержала, она сломалась       Казалось бы, сильная, а сломалась так просто. Даже обидно. А ведь он не говорил ей, что будет любить её, что будет рядом, так почему так больно?       Почему, вспоминая её улыбку, он опускает голову как можно ниже?       Почему, видя на улице похожую макушку, он бежит к ней, прекрасно понимая, что это другой, совершенно чужой и незнакомый человек?       Почему он вновь хочет взглянуть в её глаза? В её большие, честные глаза, что так радостно светились при каждой их встрече. В глаза той, у которой боялся на щеках увидеть слезы.       Почему тогда он злился и не находил себе места, когда она ходила гулять с подругами?       Почему ему так не нравились на ней чужие руки? Хотелось спрятать её и никому не отдавать.       Почему ему до безумия нравились её волосы? Такие мягкие, словно шелк, а их запах расслаблял и успокаивал Ханамию.       Почему он не может перестать думать о ней, а от воспоминаний на глаза накатываются слезы?       Почему? Зачем он её отпустил?! Казалось бы: «Подумаешь, уехала, ну и уехала, что с того?» — так думал Макото первые дни, пока не понял, насколько ему был дорог этот Ангел.       А ведь он сам в этом виноват. Сам! Никто не просил его говорить ей те слова, никто не просил смеяться над ней, никто не просил его отворачиваться от её любви, никто! Он сам всё прекрасно испортил.       А ведь Ханамия понимал, что она сломается. Она ведь такая хрупкая, чересчур наивная, добрая ко всем, за мир во всём мире. Такими легко воспользоваться, что и сделал Макото. Он просто пользовался ей, когда ему было удобно, ведь знал, она не откажет.       А она поверила, полюбила. Понапридумывала себе и теперь страдает.       Думала, что всегда будет с ним.       Думала, что и он её любит так же, как и она его.       Думала, что он подарит ей тепло, а что в итоге?       А в итоге его смех.       Мерзкий, неестественный, чужой смех. И осознание того, что она — всего лишь игрушка. Только не простая, а сломанная.       Он — гениальный стратег. И теперь она это прекрасно понимает. Ведь так ловко дурить ей голову уже как два года, может только он.       Два года она мечтала о совместной жизни с ним, два года боялась, что он не придёт домой, два года...       А теперь, узнав правду, она уехала. Далеко-далеко, где её не найдут. Где она закутается в одеяло и, заревев, будет корить себя и свою наивность. А он останется в Японии и продолжит играть в баскетбол, так и не сказав, что любит её. По настоящему любит.       Они больше не встретятся. Она постепенно забудет его, а он всегда будет помнить её очертания. Её шелковистые волосы и детские, наивные глаза. Её мягкие и нежные руки. Её заразительный и звонкий смех, ослепительную улыбку. И десять таинственных золотых ключей, которые она никому не давала и везде носила с собой.