Синергия и сингулярность

      Некоторое время спустя, Бакуго отвернулся от смотрящего на него в упор парня, сердито фыркая. Это ведь Деку, Катсуки был уверен на все сто процентов. Голос, внешность, рост, манеры. Все указывало на то, что данный парень являлся Деку. Тем самым отвратительным, мерзким и слабохарактерным Деку. Почему даже в абсолютно поганой ситуации вновь вырисовывается фигура этой бестолочи? Еще и внешний вид Деку заставлял Катсуки задумываться. Почему парень такой бледный? Почему он не стригся, судя по всему, года три? И что, черт побери, с его глазом? Странно, но перебирая эти вопросы в голове, Бакуго почувствовал, как сердце колет непонятное чувство, которое парень толком не мог понять. Беспокойство? Нет, ни в коем разе, станет он беспокоиться об этом ничтожестве. Просто вся эта ситуация, данная встреча казались настолько странными и неуместными, что у Бакуго в голове крутились тысячи мыслей и логических цепочек. Деку, наконец, перестав сверлить юношу взглядом, вновь отошел к панели управления, которая находилась у двери, пальцами ловко набрав комбинацию из цифр. После этого действия пол под ногами задрожал, отчего Катсуки недоверчиво посмотрел вниз, хмурясь. С тихим скрежетом двигательных механизмов, пол начал медленно спускаться вниз. Спустя несколько секунд, на стенах можно было увидеть подобие рельс, которые находились с левой и с правой стороны комнаты. «Видимо, изначально пол был закреплен на самом начале рельс, из-за чего я не видел их в комнате», — подумал Катсуки, внимательно наблюдая за отдаляющимся потолком и тускнеющим светом. Теперь комната была не похожа на замкнутую коробку, она превратилась в подобие шахты. Время от времени, с одинаковой периодичностью на стенах можно было замечать абсолютно идентичные двери той, на которой красовалась огромного размера надпись «01». Видимо, прошло достаточно времени, так как на двери, которую Бакуго видел сейчас, была надпись «06». «Неужели мы настолько глубоко спускаемся?», — удивленно подумал Катсуки, смотря на неподвижно стоящего Деку. Тот смотрел пустым взглядом куда-то перед собой, будто затаив дыхание. Катсуки вновь поднял голову вверх. Свет от ламп, висевших в начальной комнате, уже не достигал их. Шахту тускло-тускло освещали лишь небольшие лампочки, будто влитые в стены. Темнота резала глаза, отбрасывая на Деку настолько причудливую тень, что, казалось, будто половина тела юноши была полностью черной. Висевшая уже порядком десяти минут тишина создавала абсолютно неловкую атмосферу, которую Катсуки решил нарушить. — Эм, что с твоим глазом? — откашлявшись, спросил Бакуго, не отрывая взгляда от уже почти исчезнувшего из виду потолка.  — Его нет, — спокойно ответил парень, так же не поворачиваясь в сторону собеседника. — Отвечай нормально, Деку, — Катсуки абсолютно не устраивал такой размытый ответ, ибо, почему-то, ему чертовски была интересна причина, по которой Деку потерял глаз. — Почему ты называешь меня этим глупым именем?       Катсуки хотел ответить очередную колкость, но вдруг осекся, отрывая взгляд от потолка. Он посмотрел на стоящего рядом юношу, который повернулся в сторону блондина, озадаченно глядя на того. «Дурацким именем? Его же большую часть жизни так называли», — опешив, подумал про себя Катсуки, внимательно осматривая Деку. Неужели он ошибся, и парень, стоявший перед ним, не является Изуку Мидорией? Внимательно оглядев собеседника с ног до головы, Бакуго не заметил бейджика или еще чего-то подобного, что могло бы указывать имя юноши. Тогда Катсуки решил спросить напрямую: — Как тебя зовут? — насколько же глупо звучал этот вопрос, если учесть то, что Катсуки и Деку были знакомы больше десяти лет. — Изуку Мидория, — ответил юноша, не сводя глаз с задающего вопросы блондина, едва заметно хмурясь. — Так почему я не могу называть тебя Деку? — разозлившись, огрызнулся Катсуки, исподлобья пожирая взглядом недоумевающего Деку. — Потому что никто меня не называет и не называл Деку, — слегка повысив голос, ответил Изуку.       Голос легким эхом распространился по шахте, отчего Катсуки стало не по себе. Мурашки разбежались по коже, заставляя пальцы рук неметь. Хмурый Изуку прикусил губу, снизу вверх глядя на блондина. Бакуго же в свою очередь не мог понять, в какую крайность его кидает. Хотелось одновременно орать, бить Деку по лицу, заставляя того прекращать этот цирк. С другой же стороны, Катсуки не желал действовать резко, будто боялся спугнуть Мидорию, ибо, Бакуго казалось, что Деку напрочь отшибло память по какой-либо причине. — Хорошо, — Бакуго шумно втянул носом воздух, — тогда, кто я? — еще более глупый вопрос, от которого Катсуки хотел сам себя ударить по лицу, настолько нелепой казалось ему вся эта ситуация. — Ты, — Мидория неловким и торопливым движением полез в карман халата, доставая оттуда помятую бумажку, читая с нее, — Катсуки Бакуго.       Это был край. Не выдержав всего этого бреда, тупого лица Деку и нескончаемого спуска вниз, Бакуго резко повернулся к Деку, изо всех сил ударяя того скованными руками по лицу. Изуку охнул от неожиданности, склоняя голову вниз, хватаясь руками за скулу, которая начала неметь от удара. Спустя пару секунд, Мидория исподлобья посмотрел на Бакуго, щурясь. Взгляд Изуку был настолько глубоким и проникновенным, настолько переполненный яростью и отвращением, что Бакуго еле заметно передернуло. — Кончай этот цирк, — не замечая собственного дрожащего голоса, молвил Катсуки, не отрывая взгляда от склонившегося Деку, — ты прекрасно знаешь, кто я, ты прекрасно знаешь, почему тебя зовут Деку. Хватит этой хуйни! — Катсуки и сам не заметил, как перешел на крик.       Громкий голос блондина усилился за счет эха, из-за чего Мидория прищурился, хмурясь. Юноша, наконец, поднял голову, сердито наблюдая за блондином. Бакуго не знал, чего ожидать от Мидории теперь. Да и был ли это тот самый Изуку Мидория, которого он помнил? Сейчас Катсуки не мог ответить ни на один из этих вопросов. — Мне говорили, что ты агрессивный, но чтобы настолько, — фыркнув, ответил Изуку, отворачиваясь, запуская руки в карманы мятого халата, — приехали.       Катсуки увидел, как перед ними открылась дверь с надписью «0.13». Видимо, сейчас они находятся безумно глубоко под землей. В школе Бакуго как-то слышал на уроке истории о том, что после Первого удара в Японии и Китае были построены огромные комплексы, проходящие глубоко под землей, служащие убежищами. Правда, Второй удар произошел настолько неожиданно и был так мощен, что никакие убежища не смогли помочь. Катсуки следовал за идущим впереди Мидорией, оглядываясь вокруг. Они шли по достаточно широкому коридору, который заливал белый свет. Освещение было похоже на то, которое можно наблюдать в хирургическом кабинете. Коридор казался настолько стерильным и убранным, что подобный лоск вызывал отвращение. Грязный воротник халата Деку, бордовые пятна на халате совершенно не вписывались в окружающую чистоту. Деку явно был здесь лишний. С двух сторон коридора были небольшие металлические двери с множеством различных гравировок. У каждой двери висела панель управления, видимо, блокирующая доступ к входу в комнату или лабораторию, ибо Катсуки не мог точно сказать, что находилось по ту сторону стальных дверей. Единственное, что его очень напрягало, так это то, что и на каждой двери, и на каждой панели всегда была выгравирована одна и та же надпись, которую он уже видел, то самое непонятное короткое слово. Наверху, рядом с лампами, висела пара громкоговорителей, настолько неприметных, что Бакуго с трудом смог их заметить. Топот от шагов четко был слышен в коридоре, что, казалось, будто в здании нет никого, кроме Деку и Катсуки. Наконец, Мидория остановился у одной из многочисленных однотипных дверей. Парень вновь полез в карман, доставая оттуда пластиковую карточку, похожую на пропуск. Он приложил карту к маленькому монитору панели. Панель доброжелательно засветилась зеленым огоньком, открывая дверь. Изуку зашел в комнату, обернувшись, он взглядом приказал Бакуго пойти за ним. Катсуки раздраженно оскалился, но в комнату все же зашел.  — Здесь ты будешь находиться, пока я не завершу полный анализ твоего состояния, — угрюмо объяснил Изуку, почесывая левой рукой шею.       Бакуго ничего не ответил, внимательно осматривая комнату. Она уже не давила той противной чистотой, да и не отблескивала белым светом. Комната была более серой, чем коридор, свет здесь был не такой яркий, но, тем не менее, освещение было сильное. В углу стояла односпальная, на вид не самая удобная кровать, рядом находилась прикроватная тумбочка цвета мрамора. Параллельно кровати, прямо у входа в комнату, на стене было узкое, но длинное стекло, сквозь которое можно было отчетливо видеть все то, что происходит в коридоре. Катсуки вдруг понял, что когда они проходили мимо других комнат, он вглядывался в эти самые окошечки, но никого в комнатах не заметил. Неужели он тут один? В дальнем углу комнаты была дверь, видимо, ведущая в уборную. Рядом с этой дверью в стене была квадратная дверца, размером пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Катсуки устало перевел взгляд на Изуку, скептически наблюдая за тем. — Мне здесь тебя неделю ждать? — раздраженно задал вопрос блондин, уходя вглубь комнаты, осматривая ту самую дверцу. — Периодически к тебе будет заглядывать девушка, ее назначили следить за тобой, — протянул Изуку, убирая пропуск в карман. — Та розововолосая, — фыркнув, уточнил блондин, заметив, как Деку удовлетворительно кивнул,- как она сможет за мной следить, если даже с самого начала совладать со мной не смогла? — надменно улыбнувшись, спросил Катсуки. — Это уже ее дело, с персоналом здесь сильные проблемы, тебя скинуть больше не на кого, — пожав плечами, ответил Мидория, — я занимаюсь более важными вещами. Мэй упрашивала меня, чтобы я отвел тебя вниз, не знаю, с чего она взяла, что ты меня послушаешься, — устало закончил Изуку, смахивая упавшую на лоб челку. Бакуго и сам не знал, почему он пошел навстречу Изуку. В тот момент сердце будто утонуло в тягучем облегчении и надежде. Катсуки никогда бы не подумал, что сможет однажды испытать такие чувства по отношению к Деку. — Я должен идти, скоро сюда подойдет Мэй, — направившись к выходу, уведомил Изуку, — не будь с ней груб, — нахмурившись, остановившись у двери, предупредил парень. — Не указывай мне, чертов Деку, — рыкнув, ответил Катсуки, усевшись на кровать, закинув ногу на ногу. — Я правда не хочу применять силу. И не называй меня так, — наконец, Изуку вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.       Катсуки устало повалился на кровать, закидывая ноги, не снимая стоптанных красных кроссовок. Парень закрыл глаза, все обдумывая. «Ну и дерьмище же!», — воскликнул он про себя спустя буквально несколько минут, поворачиваясь на бок, внимательно наблюдая за пустым коридором из окошка. Поведение Деку было безумно странным. Казалось, будто Мидории отшибло память или же он просто издевается над Катсуки. А, возможно, так как Деку работает на полицию и правительство, он вынужден скрывать свою личность. Предположений было достаточно много, но все казались Катсуки какими-то нелепыми и надуманными. Когда там, наверху, он подошел к Деку, Катсуки в глубине души надеялся на то, что Изуку восторженно воскликнет и бросится ему на шею. Конечно, после всего этого Бакуго бы отмутозил его, показывая, что собачьи нежности Деку здесь неуместны. Странно, но больше всего этого Бакуго и хотел. Соскучился ли он по Деку? Возможно. На самом деле, Катсуки был слишком озадачен сложившейся ситуацией. С одной стороны, присутствие Деку давало ему отличный шанс на побег, нужно лишь разболтать парня, втереться к нему в доверие, а приятное чувство ностальгии сделает все грязные дела само. Но вся сложность состояла в том, что Деку упорно не хотел признавать Катсуки. Да и вообще, что в этой подземной хирургии делает Деку? Все это место казалось Катсуки настолько странным и неправильным. Слишком уж странное у этой лаборатории, если ее можно так назвать, расположение и внешний вид. Плюс ко всему, лаборатория была снабжена весьма качественными и высокими технологиями, что указывало на то, что денег в это место вложили огромное количество. Но что это за место? Почему Бакуго раньше о нем не слышал? Да и еще этот идиотский проект по очищению квирков. Давно ли такое допущено? Сейчас лишить человека квирка то же самое, что отрезать человеку руку или ногу. Считай, он уже инвалид. «Нихрена не гуманно», — фыркнул вслух Катсуки, пытаясь размять затекшие руки. Судя по словам Деку, «жить» Бакуго будет еще неделю. Было необходимо быстрее разработать план побега, но, в первую очередь, найти ответы на все вопросы, которыми задавался Катсуки. Было бы неплохо, если бы в этой пустоши нашелся вдруг человек, готовый все ему рассказать. Тут Катсуки встрепенулся, заметив идущую по коридору ту самую девушку. Сорвавшись с кровати, Бакуго подбежал к окошку, во весь голос заорав: — Эй, розововолосая, — Катсуки с силой ударил по стеклу, заставив проходившую мимо девушку вздрогнуть и обернуться, — иди сюда.       Хатсумэ замялась, но все же подошла к окну, встав на безопасном расстоянии. — Ты ведь знаешь, что я сломаю тебе лицо сразу же, как ты захочешь вывести меня, да? — оскалившись, произнес Бакуго, прислоняясь лбом к стеклу, наблюдая за смущенной девушкой.       Мэй неуверенно кивнула, доставая руки из карманов халата, не отрывая взгляда от неуравновешенного заключенного. — Давай сделаем так, — Бакуго откашлялся, идти на уступки было крайне тяжело, но желание узнать больше о Деку душило с невероятной силой, — ты мне рассказываешь все об Изуку Мидории, а я особо не сопротивляюсь. Идет? — Катсуки попытался добродушно улыбнуться, но Мэй увидела в этом подобие улыбки лишь звериный оскал.       Бакуго осознавал, что он — ценный объект, и так быстро умереть ему здесь не позволят (по крайней мере в течение недели), ибо если бы это было необходимо, то прикончили уже на месте преступления. А сейчас же своим положением можно было воспользоваться, надавив на нервы окружающих. — Я не должна идти на поводу у заключенных, — нервно сглотнув, отчеканила Хатсумэ.       Бакуго закатил глаза. Впервые он решил играть по чужим правилам (разумеется, все еще только ради своих интересов), и тут ему смеют отказывать и перечить. — Не пойдешь на поводу, я превращу неделю своего обитания здесь в ад для тебя, — Катсуки зло улыбнулся, отдаляясь от стекла, видя, как Мэй нервно дрожит.       Девушка ушла из поля зрения Катсуки, после чего послышался скрежет, и дверь отварилась. В дверном проеме настороженно стояла Хатсумэ, видимо, боясь войти внутрь. «Может, попытаться все же грохнуть ее сейчас и убежать?», — оценив ситуацию, подумал блондин. «Нет, я просто так не смогу выбрать наверх, это бесполезно». Бакуго вновь отошел в сторону кровати, садясь на ту, всем видом пытаясь показать Мэй, что ей бояться нечего. Внушать страх оказалось гораздо легче, чем добиться элементарного доверия. Розововолосая вошла в комнату, но дверь закрывать за собой не стала, видимо, оставив ее открытой на тот случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Встав напротив сидящего Бакуго, девушка скрестила руки на груди. Она внимательно глядела на парня сверху вниз, фокусируя взгляд. — Эй, хватит настраивать зум в своих глазах, — заметив причудливые зрачки девушки, процедил Бакуго, — это раздражает. — Что ты хотел узнать об Изуку? — игнорируя колкость, спросила Хатсумэ. — Почему он меня не помнит? — задал вопрос Катсуки, но, заметив на себе непонимающий взгляд Хатсумэ, дополнил, — мы учились с ним в одной школе. Даже не так. Он знает меня с детства. Но когда я назвал его детским прозвищем, он отреагировал так, будто никто и никогда его так не называл.       Хатсумэ насторожилась, съежившись. Она нервно подрагивала, наблюдая за сидящим перед ней парнем, не зная, как ответить тому на поставленный вопрос. — Ты назвал его, — Мэй закрыла глаза, глубоко вдыхая, — Деку? — Да, — слегка обрадовавшись, ответил Бакуго, — погоди, откуда ты…       Катсуки не успел договорить, ибо Мэй вдруг сорвалась с места, со всей силы ударив парня по лицу. Непонимающе и озлобленно посмотрев на нее, Катсуки был уже готов ударить девушку в ответ, но та вновь резко ударила того в нос, отчего Бакуго громко выругался, резким движением вставая с кровати, стараясь игнорировать боль и стекающую по подбородку и губам кровь. Схватив истерично машущую руками девушку за волосы, резко дернув, заставив успокоиться, Катсуки заорал: — Какого черта ты творишь, ебанутая? — он смотрел в заплаканные глаза Мэй.       Девушка в панике дергалась, пытаясь дать отпор, шмыгая носом и что-то хрипя себе под нос о Мидории и каком-то прошлом. Вновь резко тряхнув Хатсумэ за волосы, Катсуки заставил девушку посмотреть на него. Во рту возник противный вкус крови, голова заныла от удара, нервы вновь начали сдавать. — Это ты, — захлебываясь собственными слезами и яростью, хрипела Хатсумэ, — это из-за тебя Изуку стал таким, — девушка еще несколько секунд оказывала сопротивление, после чего поникла в сильной хватке Катсуки, утирая слезы.