Кап Кап Кап
Вздрогнув, поведя плечом, Тодороки хмурится еще сильнее, чувствуя напряжение где-то в области лба. Катсуки замечает, как по губе гипотетического оппонента скатывается капля крови, течет вниз, пачкает подбородок. Увидев это, Бакуго озадачено смотрит, не зная, как реагировать, и, будто автоматически, безынтересно произносит: — У тебя кровь течет.Кап Кап
Дождь льется колкими холодными иглами, разбиваясь об асфальт, превращаясь в стеклянные лужи, отражающие серую пустоту. У ног образуется зеркальная поверхность, на которую медленным ленивым ручейком стекает бордовая дорожка, смешиваясь с прозрачной водой, теряясь, растворяясь. Тодороки нервно сжимает кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони до боли. В радиусе пятидесяти метров от Шото дома складывались будто картонные домики, этаж за этажом, падая друг на друга в сопровождении тяжелых клубов пыли и грохота бетона. От шума дождя и окружающего всепоглощающего разрушения закладывает уши. Шото смотрит перед собой и видит, как здание, что раньше было высотой в восемь этажей, буквально за несколько секунд превратилось в бесполезную кучу бетонных серо-черных плит. Хруст и скрежет, звон и глухие удары. От происходящего кружится голова, кажется, будто дождь и вовсе льется наоборот. Как будто каждая капля не плавно соскальзывает по телу, а режет скальпелем, капая снизу вверх. У Тодороки едва хватает сил, чтобы устоять на ногах. Отчаявшись, не сводя глаз с разрушенного здания, Шото измотанно отклоняется спиной назад, упираясь в плотную, крупную, мертвую тушу, которую собственноручно сам же несколько минут назад уничтожил. То ли Тодороки померещилось, то ли все было взаправду, но тело дернулось будто от предсмертного спазма. Опустив глаза, Шото увидел, как лужи перекрасились в тускло-красный, а носки ботинок запятнались темными отметинами.Наверное, у того открылась глубокая рана, выплескивая все наружу.
Сказки из учебников по истории о бесстрашных войнах и постоянных противостояниях в реалиях выглядели не так эстетично и эпично, как смотрелись на картинах в музеях или книжных иллюстрациях. Едкий запах дыма и затхлый аромат крови били по носоглотке, буквально проедая ее, но Шото старался это игнорировать. Были ли сверхспособности даны людям как Божий дар или же как Божье наказание? Сейчас Тодороки больше склонялся ко второму варианту. Шото прекрасно помнил курс истории, помнил практически каждый репортаж по телевизору на данную тему, но почему-то никогда не придавал этой проблеме особого значения, отмахиваясь и отнекиваясь на подсознательном уровне. Мозг, заботясь о самосохранении, отгораживал сознание от ранящей истинности. Светящийся ребенок, третьи глаза, контроль потоков воздуха и все более сложные и невероятные вещи скрывались в детях последующих поколений. До этого астрономы и научные деятели трубили тревогу, крича на каждом углу, что Землю ждет конец, ибо «прямо по курсу» летит метеорит таких диаметров, что планета, если и выдержит удар, то с орбиты сместится точно. Изначально общество восприняло это как пустой звук, но в то утро, когда небо перекрасилось в буро-алый, кажется, каждый понял, что смерти не миновать. С замиранием сердца наблюдая за разрывающим атмосферу астероидом, люди, молясь кому только можно, просили жизни и прощения. И то ли это было банальное совпадение, то ли господь Бог и впрямь смиловался, но астероид, что некогда перекрывал своей тушей само Солнце, взорвался как мыльный пузырь, разлетевшись по небу триллионами мелких осколков и бесчисленным количеством золотых песчинок. Казалось, что на Землю упали все звезды разом. Свечение от взрыва было настолько яркое, что все вокруг обратилось в истинно-белый цвет. А после, будто ничего и не было, мир затих. До рождения злополучного светящегося ребенка. Вокруг этого малыша возник целый культ. Некоторые остерегались подобной мутации, другие же возводили ребенка в лик святых, искренне веря, что новорожденный — посланник Бога. Первые пять лет мутации распространялись с невероятной скоростью, ибо почти каждый третий ребенок рождался с особенностями и неподвластными ранее людьми умениями. Человечество поистине вышло на новую ступень эволюции, прогнозируя себе активное развитие и возвышение. Порой способности у людей возникали настолько сильные и невероятные, что это даже пугало. Неравенство стало особенно обостренной проблемой, ибо теперь твоя жизнь на добрых восемьдесят процентов зависела от слепой фортуны. Разбитый астероид обозвали «первой материей», полагая, что его структура и состояние является тем самым началом жизни. Огромные деньги вливались в исследовательские научные организации с целью раскрыть сущность и тайну упавшего метеорита, желая докопаться до истины. Но эксперименты не давали никаких особых результатов, из-за чего настоящая природа астероида была изложена лишь в гипотезах или сказках фанатичных верующих. Но, видимо, Богу наскучило наблюдать за тем, как люди играются со своими новыми возможностями, и тогда началось странное и необъяснимое. Люди, что обладали крайне сильными квирками, стали массово обращаться к врачам с жалобами на недомогания. Многие признавались, что регулярно слышат непонятный голос, который зовет их «вернуться куда-то назад». Психологи ссылались на стресс и адаптацию организма под изменившиеся условия жизни, но ситуация выходила из-под контроля. Те самые больные поочередно подверглись сильной мутации организма, причем в один момент: их скелет увеличился в три, если не более раза, нижняя челюсть сильно вытянулась вперед, глаза сузились до сверкающих голубым огнем щелок, конечности больше стали походить на когтистые лапы хищных животных, позвоночник сильно выпирал из-под потемневшей тонкой кожи. Такие «звери» без разбору нападали на обычных людей, сжирая тех заживо, пережевывая и кости, и жилы. Мутанты чувствовали друг друга, из-за чего, сплотившись в стаи, вели безжалостную охоту. Интересен был факт того, что жертвами мутирующих являлись лишь люди со способностями, убитых среди «пустых» не было и вовсе. Было рассказано множество случаев, когда рёку (так называли безвозвратно обратившихся людей) в упор подходили к «пустому», лишь обнюхивая его и рыча, не смея ранить, а уж тем более съесть. Все рёку были уничтожены ценой бесчисленного количества жертв. После войны напрашивался лишь один вывод: способности не несут в себе ничего положительного, как предполагалось ранее. И если рёку есть высшая форма человека, то она не стоила таких жертв и усилий. Оправившись после войны, которую СМИ пафосно нарекли «Массовым ударом», детям начали с малых лет колоть вакцину, что специально сдерживала способности, не позволяя использовать квирки на все сто процентов их потенциальной мощности. Все мутирующие были обладателями сильных способностей, и, кто знает, что будет, родись ребенок с еще более мощным квирком, чем было известно ранее. Из-за этого детей с самого рождения "держали в узде". Ученые твердили, что, скорее всего, вспышки таких истерик и мутаций будут возобновляться, из-за чего в своих научных работах произошедшее называлось «Первым ударом». Второй ждать себя не заставил. Шото никогда не задавался вопросом о том, что за странный шрам был под лопаткой у него и у всех остальных детей. «Обычная прививка от простуды», — отвечал отец, угрюмо смотря в сторону маленького Тодороки. И Шото смирился с этой мыслью. Но слыша фразу «ты можешь больше» во время тренировок, подсознательно Тодороки понимал, что действительно способен на большее, но что-то невидимое сдерживало его. От этих способностей лишь разрушения и смерти. Люди, даже не обращенные в рёку, убивали теперь друг друга ради собственной выгоды с еще большей жестокостью, ограничиваясь лишь воображением и эрудицией, ибо способов убийства после появления квирков возникло бесчисленное множество. Тодороки поднимает обгоревшую ладонь, которая пострадала от собственного огня. По телу раскатывался противный холод, сковывая движения. Шото ненавидел огонь так же сильно, как ненавидел лед. Как ненавидел любой другой квирк.Отец бил меня, когда я не мог управиться с пламенем.
Дети прыгали с крыш, узнав, что у них нет квирков, боясь быть непринятыми обществом.
Я хочу навсегда от этого избавиться.
Именно сейчас Тодороки Шото осознал, насколько он хочет вернуть мир в его изначальное состояние. В состояние, когда все были обычными людьми. Когда в них не было той частички всеразрушающей вселенной, что находилась в телах сейчас. Тодороки помнил, как в ничем непримечательный день по городу прокатил пронзительный звук тревоги, а всех учеников Юэй немедленно сформировали в отряды, убеждая в том, что сейчас тот самый момент, когда можно помочь человечеству и почувствовать себя настоящим героем в действительно опасных условиях. Всех учеников от страха бил холодный пот, ибо каждый понимал, к чему клонят учителя. Осознать происходящее было тяжело, возможные ужасные перспективы пугали и заставляли паниковать, ибо детей чуть ли не с рождения пугали страшными сказками о зубастых огромных волках. «Будешь злоупотреблять квирком, тебя скушает страшный зверь». Кажется, все знали эту историю наизусть, но никто и представить себе не мог, насколько сказка может оказаться кровожадной, если встретиться с ней лицом к лицу. — Операция крайне серьезная, я буду работать с про-героями, а вы отрядом держитесь поблизости, — низким голосом объясняет Айзава, оглядывая учеников беглым взглядом, сидя на автобусном сидении лицом к студентам, спиной к лобовому стеклу. Ученики, вжавшись в автобусные сидения, боязливо переглядывались между собой, боясь что-либо сказать. — И да, слушайтесь Тодороки. Он скоординирует вас в случае чего, приказы в вашем отряде в мое отсутствие будет отдавать он, — уточняет Айзава, бросая взгляд на серьезного Шото. Тодороки слышит, как позади него нервно фыркнул Катсуки. Когда автобусы с учениками Юэй прибыли на главную площадь города, ситуация уже была запущена. Не успел транспорт въехать в «зараженную зону», как на лобовое стекло одного из автобусов прыгнуло черно-синее костлявое существо, разбивая собственным черепом стеклянную перегородку, вгрызаясь в шею опешившего водителя. Не смея поддаваться панике, ученики сдерживали внутри себя рвущиеся наружу крики, не зная, как поступать. Кто-то истошно завопил: «Айзава-сэнсэй, он позади вас!». Крик подхватило истошное верещанье, а после передняя часть автобуса окрасилась в синий цвет, а в нос ударил запах гари и тухлятины. Айзава озадачено повернув голову в сторону видит, как Катсуки, преодолев расстояние в считанные секунды за счет собственной способности, вынимает руку из пробитого взрывом брюха рёку, махая руками в сторону, разбрызгивая синюю кровь. Шото хмуро смотрит на обернувшегося в сторону Бакуго, который самодовольно ухмыляется, всем своим видом показывая собственное превосходство. Битва была долгой, изматывающей и кровопролитной. Казалось, что рёку не будет конца. Они сбегались со всех сторон, желая насладиться истинным десертом — Всемогущим. Еще бы, в этом человеке находилась просто невероятная концентрация мощи, силы и энергии. А мутирующие уроды слепо бежали на такое, чувствуя сочный квирк за версту, желая вкусить чужого мяса. Масса обычных, не причастных к битве граждан пала невинными жертвами и изуродованными телами. Масштаб катастрофы уже превышал всевозможные показатели. Катсуки прекрасно осознавал, что не будь здесь Всемогущего, то не было бы и стольких рёку, а, значит, и такого числа жертв. Но и без помощи Всемогущего разобраться с уймой оппонентов бы не удалось. Это была палка в двух концах. Ловушка, в которую люди загнали сами себя. — Оставайся здесь, а я пойду и помогу остальным в здании, — рявкнул Катсуки, ломая хребет очередной твари, глядя на ошалевшего Шото. — Это слишком опасно, останься на линии обороны. У них достаточно сил, — произносит Тодороки, видя, как в разбитые окна многоэтажного здания пробираются черно-синие твари. Здание то было ранее центральным музеем, и, так получилось, что в пятницу посетителей было крайне много, из-за чего Юэй, про-герои и прочие причастные к операции всеми силами пытались обезопасить гражданских, помогая выбраться из помещения. Всемогущий, Шото и Катсуки отбивали атаки снаружи, не позволяя массе рёку прорваться в здание, удерживая. Но проворные твари буквально перепрыгивали через линию обороны, чувствуя невидимое излучение квирка Всемогущего, что находился в здании. — Всемогущему нельзя оставаться там, он лишь влечет в здание новых рёку, — истошно вопит Катсуки, пытаясь перекричать окружающие грохот и вопли. — Тогда я пойду, а ты оставайся с учениками здесь на оборонительной позиции. Я выведу Всемогущего и объясню ему, что к чему, — решает Шото, наклоняясь вперед, касаясь рукой земли, заставляя ту покрыться толстым слоем льда, сковывая костлявые лапы бегущего навстречу мутанта. — Черта с два, ты там бесполезен со своим квирком и реакцией, — Катсуки отплевывается, уверенно поворачиваясь в сторону здания. — Я тут говорю, кому и что делать, и я приказываю тебе оставаться здесь, — повысив голос, в приказном тоне указывает Шото, резко отворачиваясь, желая остановить уходящего Катсуки. Бакуго на секунду останавливается, стоя к Тодороки спиной, после чего, повернув голову в сторону, сипло отвечает: — Не тебе мне указывать. Шото так и не узнал, что действительно случилось внутри здания. Но, кажется, тот взрыв, что снес окружающие строения будто ветер карточные домики, был катастрофически похож по силе на разрыв некогда падающего метеорита. Наблюдая за падающими домами, не смея считать тела пострадавших и умерших вокруг, Тодороки понимает, что несколько минут назад совершил роковую ошибку, позволил Бакуго действовать по собственной инициативе, впустив того в здание.Ты не виноват.
Это все твоя вина, Тодороки Шото.
Это просто случайность.
Из-за тебя пострадало бесчисленное количество людей.
Ты доволен?
Шото чувствует, как по лицу скатываются уже не колючие капли дождя, а собственные слезы, перемешиваясь с кровью, что шла из крупной царапины на лбу. Плачет. Но почему? От страха, скорби или собственной беспомощности? Вдали виднеется покачивающаяся фигура, тащащая на плече чье-то тело. Остановившись в паре метрах от Тодороки, осматриваясь, человек вновь, явно с трудом, продолжает шагать вперед. Шото поднимает голову, утирая заплаканные глаза, видя перед собой стоящего Катсуки. У Бакуго разбиты нос и губа, под глазом огромный синяк, свободная рука неестественно вывернута, а глаза горят диким красным огнем. Через плечо Катсуки перекинут, кажется, бездыханный Киришима. Катсуки цокает языком, глядя на стоящего перед ним Тодороки, после чего будто автоматически, безынтересно произносит: — У тебя кровь течет.Кап Кап Кап
Катсуки слышит звуки капающей воды позади себя, с удивлением замечая, что ледяная стена начинает таять. Переводя взгляд на стоящего впереди Шото, Катсуки открывает рот, чтобы что-то произнести, но не осмеливается. Тодороки, тяжело дышащий от ярости, нервно сжимает руки в кулаках. Бакуго чувствует, как комнату наполняет жаркий, душащий воздух. Тодороки резким движением поднимает голову, и Катсуки видит, как разного цвета глаза Шото ярко блестят, а губы дрожат в непонятной ухмылке. Волосы Тодороки развиваются из-за потоков теплого воздуха. Неосознанно пятясь назад, Катсуки упирается спиной в ледяную стену. — Это ты во всем виноват, Катсуки Бакуго, — резко и истошно кричит Тодороки, от чего Бакуго ошарашено смотрит на преобразившегося буквально за несколько секунд Шото. Шото, сорвавшись с места, толкает Катсуки в плечо, сжимая то чуть ли не до хруста костей. Не успев понять происходящего, Катсуки чувствует сильный ожог в области плеча, чувствует, как его толкают прямо в эту чертову тающую стену, заставляя разломать ту собственной спиной. Тараня и лед, и дверь своим телом, Катсуки взвыл от боли, слыша звон стекла позади себя. Чувствуя отсутствие опоры, Бакуго видит летящие рядом с ним стеклянные осколки от некогда стоявшей на этаже загородки-перил. Протягивая руку вперед перед собой, желая ухватиться хоть за что-нибудь, Катсуки видит перед собой удаляющееся искаженное огнем и яростью лицо Шото. Лететь восемь этажей? Семь? Кто вообще додумался не отгораживать этажи четвертой стеной, а поставить лишь стеклянные загородки? Стекло, летящее рядом, искрит от белого искусственного света, который совсем недавно был выключен, а теперь вновь зажегся. Бакуго не понимает, что происходит. Катсуки не осознает, что произошло с Тодороки. В последний раз беспомощно хватаясь пальцами за воздух, Катсуки одними губами шепчет: — Шото.