***
Мидория дергается, слыша, как в кармане штанов начинает противно что-то пищать. «Если он рискнул использовать квирк, значит, происходит что-то серьезное», — догадывается Изуку, реагируя на звук устройства, связанного с ошейником Бакуго. После того, как в здании вновь появилось электричество, комнату залил неприятный белый свет. Раздается резкий стук, от чего Изуку дергается, оборачиваясь в сторону двери. — Мидория-кун, все в порядке? До Изуку доносится голос ранее провожавшего его Хитоши. Нервно сглотнув, Мидория не знает, как лучше поступить. Если он промолчит, то наведет на себя лишние подозрения. Отвечать? А что отвечать? После ответа Шинсо наверняка потребует открыть дверь. Тогда шансы на побег Мидории из комнаты станут равны нулю. А сбегать надо было, ибо Изуку всеми фибрами души чувствовал, что Бакуго угодил в опасность. Дернув за ручку окна, открывая то настежь, Изуку вновь слышит уже более резкий и громкий стук в дверь. — Мидория-кун, вы меня слышите? Испуганно бегая взглядом по комнате, Изуку поднимается на подоконник, высовывая голову на улицу, держась за оконную раму. Боясь даже посмотреть вниз, Мидория замечает, что при аккуратных действиях и отсутствии помех он сможет перелезть на этаж выше, а там добраться до Бакуго. Но этот Шинсо может помешать, ибо Изуку даже предположить не мог, какой у того квирк. Решив все же не отвечать на вопросы Хитоши, находящегося по ту сторону двери, Изуку ловко перелезает через окно, ногами упираясь в трубу, идущую вдоль стены. Вытянув руки вверх, цепляясь руками за верхнюю трубу, Изуку с превеликим трудом карабкается, упираясь ногами в кирпичную поверхность здания. «Если мне не хватит сил, я просто свалюсь в низ», — Изуку закрывает глаза, пытаясь оттолкнуть от себя гнетущие мысли. Кажется, стук в дверь прекратился, и Мидория с облегчением выдохнул. Одной помехой меньше. Рука предательски дрожит, Мидория из последних сил тянется на миллиметр вверх, дабы схватиться рукой за подоконник, с трудом тянет себя наверх, упираясь ногами в очередную трубу. Толкнув рукой окно, Изуку с разочарованием понимает, что то закрыто. Резкий порыв ветра заставляет Изуку вздрогнуть. Набравшись сил и духа, Изуку замахивается, со всей силы ударяя кулаком по стеклу. То с печальным звоном трескается, а после разбивается, впиваясь в руку Мидории колючими осколками. Раздраженно охнув, Изуку протягивает руку сквозь разбитое стекло, дабы достать до ручки и открыть окно. Наконец, Мидории удается попасть в комнату. Вытащив осколки из руки, шипя от неприятной нервирующей боли, Изуку оглядывается вокруг. Эта комната не была похожа на ту, в которой находился Изуку, пусть помещения и были расположены ровно друг над другом. В комнате пахло табачным дымом и гарью. Изуку смотрит под ноги, с удивлением замечая широкие лужи, растекающиеся по полу. Дверь была выбита. Подбежав к дверному косяку, Изуку, затаив дыхание, испуганно выглядывает, вслушивается. Замечая Катсуки и Тодороки, которые стояли друг напротив друга, Изуку испуганно прячется, тяжело дыша. «Если я сейчас высуну нос, это явно добром не кончится. Снять ошейник с Бакуго я не могу, помочь тоже», — Мидория, прислонившись спиной к стене, пытается собраться с мыслями, дабы придумать наилучший план действий.***
— Слушай, это все заходит слишком далеко, — нервно усмехается Бакуго, разводя руками. Тодороки с отвращением смотрит на непонимающего Катсуки. Явно не желая вести переговоры, Шото лишь скрещивает руки на груди, хмурясь. Заметив уверенную позу Шото, Катсуки цокает языком. — Я правда не хочу тебе вредить, Шото. Я не понимаю, что происходит, — Катсуки слегка прогибается в спине, пальцами проводя по взъерошенным волосами, — ты меня чертовски пугаешь. Радуешься нашей встрече, а потом пытаешься прикончить. Нервно рассмеявшись, Катсуки окидывает Шото взглядом. Тодороки лишь ухмыляется, правой рукой проводя по шее. — Ты не прав, Катсуки Бакуго, не прав, не прав, не прав, — повторяет Шото, устало вздыхая. Выдавив из себя лишь неуверенное и вопрошающее «а», Катсуки делает шаг назад, ощущая шестым чувством нечто явно опасное. — Это не жалкие попытки тебя прикончить, — Тодороки, будто подражая, цокает языком, передразнивая. Катсуки в очередной раз делает шаг назад. Увидев движения Бакуго, Шото махает рукой в левую сторону вверх. Не понимая подобных телодвижений со стороны Тодороки, Катсуки поднимает голову, дабы увидеть, что пытался сделать Шото. Огромная люстра, что висела на потолке, загорается, неуверенно качаясь на подвесе, вот-вот желая упасть на пол, пролететь между этажей и воспламенить все внизу находящееся. — Я не просто пытаюсь тебя убить. Если Бакуго так и будет копаться на месте, практически не двигаясь, то он, скорее всего, сгорит дотла. Тодороки уже другой рукой машет вперед, поднимая руку максимально медленно и манерно. Становится жарко, и Катсуки замечает, как деревянную дверь, что находится рядом с ним, начинает поглощать огонь. — Я очень сильно хочу твоей смерти. Точнее, я хочу вернуть душевное спокойствие. Потолок над головой Катсуки вспыхивает. Лампочки с громкий треском и едким запахом лопаются. — Неужели я многого хочу? Тодороки смотрит на загнанного в угол Катсуки, ухмыляясь. Захочет сигануть вниз и получит горящей люстрой по затылку. Захочет прыгнуть наверх — сгорит. В комнату — тоже. — Ты мешаешь нам, Катсуки, — как-то жалостливо протягивает Тодороки, — одно твое существование мешает. Окончательно теряя нить разговора, Катсуки желает действовать на инстинктах. Срываясь с места вперед, крича что-то невнятное и яростное, Бакуго налетает на безмятежно стоявшего перед ним Шото, сбивая того с ног. — Ублюдок, какого хера тебе от меня нужно? — орет Катсуки, беря Тодороки за грудки. Катсуки больше бесит и пугает даже не тот факт, что Тодороки пытается его убить. Скорее, Бакуго впадает в ярость из-за полного непонимания ситуации и четкого ощущения того, что лежащий сейчас под ним Шото, который истерично улыбается, вовсе не тот Шото, с которым Катсуки когда-то что-то связывало. Тодороки облизывает разбитую губу, скалясь. Кипя от злости, Катсуки бьет со всей силы Шото по лицу. — Что с тобой происходит? Почему ты ведешь себя так, будто это и не ты вовсе? — не в силах успокоиться, кричит Катсуки в лицо Тодороки, чувствуя, как внезапно подступившие слезы начинают драть глаза. Ничего не отвечая, Тодороки лишь криво улыбается, морщась от боли в щеке. Он не пытается оттолкнуть Катсуки, не пытается дать сдачи. И факт полной пассивности Шото заставляет Катсуки трястись от ярости и напряжения еще сильнее. — В чем я тебе мешаю? Что я опять сделал не так? — сморгнув слезы, чуть понизив тон, в никуда спрашивает Катсуки, — Почему я совершенно не понимаю, что вокруг меня происходит? Катсуки трясет обмякшего в его руках Тодороки, желая добиться хоть какого-то ответа. — Эти масонские заговоры у меня уже в печенках сидят, почему просто никто не хочет разъяснить мне, что тут, мать твою, вообще творится? Катсуки ощущает, как рука Тодороки ложится ему на затылок, слегка надавливая. Замирая, Бакуго смотрит на искривленное лицо Шото, которое одновременно умудрялось отражать и отвращение, и ненависть, и скорбь. — Я был рожден, чтобы избавить этот мир от захватившей его чумы. И ты тот самый, кто разносит этот губящий бич, — сквозь зубы давит из себя Шото. Все это время наблюдающий, но не смеющий вмешаться Изуку, шмыгает носом, ощущая резкий запах. Чувствуя, как по коже стекает липкая теплая кровь, пачкая губы, Мидория хмурится. «Только не сейчас», — с досадой проносится мысль в голове у Изуку перед тем, как тот отключается. Изуку смотрит перед собой, видя, как высокий парень с красно-белыми волосами стоит на месте, осматриваясь вокруг, оценивая обстановку. Не вмешиваясь, Мидория просто молчит, глядя на Тодороки, который с интересом оглядывал белые стены коридора. — Я вложу любые средства, лишь бы ты придумал, как его поймать, — задумчиво произносит Шото, убирая руки в карманы длинного пальто. — Неужели вы считаете, что я знаю Катсуки лучше вас? — недоверчиво спрашивает Мидория, поджимая нижнюю губу. Ничего не отвечая, Шото подходит к Мидории ближе, кладя тому руку на плечо. Дернувшись, Изуку недоверчиво глядит на подошедшего к нему Тодороки. От касания Шото веяло холодом и колкостью, да и, казалось, будто вся аура Тодороки была насквозь пропитана зимой. — Я верю, что ты был рожден для того, чтобы избавить мир от всех этих страданий, которые выпали на долю человечества, — Шото странно улыбается уголками губ, от чего у Изуку неприятно скручивает живот. Отстранившись, Шото вновь убирает руки в карманы. Изуку боязливо глядит на спину отвернувшегося от него собеседника. — Или хотя бы избавить мир от Катсуки Бакуго. Изуку вздрагивает, четко осознавая, насколько голос Шото изменился. Слова стали более резкими и уверенными. Оттянув ворот рубашки, Мидория не понимает, от чего его вдруг пробил пот. — Даже если мне придется спалить себя с тобой, я буду не против, — доносятся до Изуку остервенелый голос Тодороки. Очухавшись от транса, Изуку, хватаясь рукой за ноющую голову, срывается с места, выбегая из комнаты. Мидория видит, как ладонь Тодороки, лежащая на затылке Катсуки, покрывается огнем. Набрав полную грудь воздуха, Мидория выкрикивает: — Простите меня, Тодороки-кун! Катсуки поднимает голову, дрожа. Тодороки неподвижно лежит, будто боясь шелохнуться. — Я вспомнил о вашей просьбе только сейчас и мне очень жаль, что я не оправдал ваших ожиданий! Смахнув с глаз слезы, Изуку выкрикивает оправдания, точно не понимая, что им движет. Теперь Изуку был сбит с толку, до конца не понимая, на чьей стороне все это время он был. На стороне Катсуки или же Тодороки? Голова раскалывалась от количества внезапно полученной информации, из-за чего Изуку действовал исключительно благодаря чувствам и интуиции. Ему столько нужно проанализировать и сопоставить. Катсуки чувствует, как ранее исходящий от ладони Тодороки жар превращается в ласкающую прохладу. Отпустив Бакуго, Тодороки на дрожащих ногах встает с пола, будто разом теряя весь интерес к Катсуки. Опешив, Бакуго не находит в себе сил подняться, наблюдая за происходящим сидя на полу. — Мне так жаль, Тодороки-кун, я не помнил, мне правда жаль, — уже чуть ли не рыдая, хнычет Изуку, хватаясь за ткань собственной кофты в области груди, сминая. Тодороки подходит к плачущему Изуку, после чего обнимает. У Бакуго же, кажется, вот-вот разорвется голова от всего происходящего, ибо мозг отказывался принимать увиденное и услышанное. Положив голову на плечо Шото, Изуку тихо всхлипывает. Позади слышен резкий треск и горящая все это время люстра, наконец, с протяжным лязгом и режущим грохотом падает на пол, воспламеняя этаж. Изуку узнал секрет Тодороки, кажется, после их третей встречи. И то тайну рассказал не сам Шото, а Шигараки, которому то ли Тодороки чем-то насолил, то ли еще что-либо. Как оказалось, после пережитой травмы, Шото долгое время страдал какими-то психологическими проблемами, а после врачи диагностировали тому раздвоение личности. Удивительно было то, что Тодороки получил такую болезнь в уже достаточно взрослом возрасте, ибо чаще всего раздвоение личности начинает проявляться уже в детстве. До этого же никаких симптомов подобного заболевания у Шото не выявлялось. Наотрез отказавшись лечиться, отрицая существующую проблему, Тодороки продолжил жить, как ему казалось, обычной жизнью. Личность красиво распалась на огонь и лед, отражая безумную ярость и хладнокровие. Никакой золотой середины. Главной причиной пробуждения «огненной» личности был, как выяснилось, Катсуки Бакуго и все с ним связанное. Но помнил о ненависти Шото лишь в одной из своих личностей, в другой же он относился к Бакуго как к давно забытому приятелю, даже точно не помня, что их ранее связывало. Было любопытно, что теперь способность Шото так же раздвоилась, и Тодороки мог использовать огонь и лед по отдельности благодаря разбитой личности, и никогда не мог квирк совмещать, ибо каждая личность думала, что владеет либо конкретно льдом, либо огнем. Здание погрязло в огне, Катсуки молча сидел на полу, Тодороки невозмутимо обнимал плачущего Изуку, даже не обращая внимания на окружающий хаос. Мини-апокалипсис для каждого из троих. — Эй, Тодороки-кун, — слышится голос откуда-то сверху. Катсуки поднимает голову, замечая парня, стоявшего на балконе двумя этажами выше, смотрящего вниз. Последовав примеру Бакуго, Шото и Изуку так же поднимают головы вверх. Отведя взгляд, Катсуки чувствует сильное головокружение. Пытаясь остаться в сидячем положении, Бакуго упирается руками в пол, помутненным взглядом наблюдая за падающими на колени Тодороки и Изуку. «Эти двое явно сильные противники», — думает Катсуки, после чего падает в вязкую черноту.