«Клайд! Случилось нечто непредвиденное, но Сондра никак не может объяснить, в чем тут дело. Затевается опасная игра. От вас потребуется только мужество. Приезд ваш откладывать нельзя: выезжайте хоть сегодня же. Войдите рано утром через чёрный ход, но остерегайтесь, чтобы вас не заметила прислуга. Поднимитесь ко мне в комнату (я уже показывала вам её, помните?). Постучитесь дважды, я открою вам. Всё, что требуется от моего мальчика, который, верно, очень напуган сейчас, — это захватить с собой деньги. Все сбережения, которые есть у вас. Не ненужны ни ракетки, ни клюшки для гольфа — ничего. Возьмите только два костюма: парадный и дорожный. Шлю поцелуи. Ваша встревоженная Сонда.
Клайд не мог спать, но и выезжать к Сондре в такое время было бессмысленно. Клайд был смертельно бледен и бесконечно утомлён переживаниями. Что затеяла Сондра? Почему не пожелала сообщить об этом сразу? Уж не шутка ли это? Господи, да если бы не её манера письма, к которой Клайд давно привык, он бы решил, что это кто-то другой послал письмо от её имени! «О Сондра, почему ты не даёшь узнать тебя, почему никогда не бываешь со мной со всем открыта и правдива? Почему я не могу читать в тебе, а вместе этого пытаюсь угадать?!» На следующее утро загородный дом Финчли ещё спал, когда Клайд крался через чёрный ход в комнату Сондры. Если его заметят слуги, Сондра будет скомпрометирована навсегда. Меньшего всего на свете нужны им сейчас грязные истории, которые рано или поздно проникнут в высшее общество. Клайд чувствовал себя вором. Однажды он уже проникал так в девичью комнату, пользуясь тишиной чужого дома. Нет, прочь эти мысли! Секретное послание Сондры жгло нагрудный карман жилета. Клайд замер у двери, прислушиваясь и оглядываясь. Ничего, кроме отрывистого дыхания Сондры по ту сторону преграды. — Клайд, это вы там? — осторожным шёпотом спросила она наконец. — Я ведь просила вас постучать! Наконец послышалась неосторожная возня с ключом, и Клайда почти втолкнули в большую, ослепительно светлую комнату. Предоставив ему осматриваться, Сондра снова запиралась изнутри. Клайд чувствовал себя в крайней степени неловко среди зеркал, картин, высокого платяного шкафа и… (он шумно сглотнул) кровати Сондры. Клайд окидывает новую обстановку ошарашенным взглядом. Как ни старался, он не мог привыкнуть к этой обстановке, и мысли его были совсем сумбурны. — Сондра, что происходит? — Тс-с! — она подбежала к Клайду и накрыла пальчиками его губы, затем прижалась к нему в подобии спешного объятия. — А если кто-нибудь зайдёт? — с ужасом отстранился Клайд. — Нет, — Сондра крепко прикусила губу и качнула головой. Она была возбуждена до крайности, но, очевидно, довольна воплощением своей задумки. — Все наши с пяти утра на охоте и вернутся только к полудню. Я притворилась больной и отослала горничную под предлогом того, что хочу спать. Родители вернутся лишь под вечер. Но… — она запнулась и, положив руки на плечи Клайду, прижалась губами к самому его уху, — но нас к тому времени здесь может уже не быть. — То есть как — не быть? Куда вы уезжаете? — запинаясь, выспрашивал Клайд. — Не я, а мы. — Глаза Сондры блестели лихорадочным влажным блеском, а щёки горели. Переносица и виски у нее сильно покраснели, и Клайду даже показалось, что она плакала. Нет, такой взбудораженной Клайд её никогда не видел. — Уйдём от окна, здесь нас могут услышать, — она схватила его за локоть и потащила вглубь комнаты. — Моя мама узнала про нас, Клайд. Я сама не понимаю, как так вышло, но, должно быть, она перехватила какое-то ваше письмо, которое я не успела спрятать в письменный ящик… Мама всё сказала отцу, и он пришёл в бешенство, назвал вас выскочкой, нищим наглецом, и ещё кучу нелестных слов о вас сказал! Они хотят устроить поездку в Европу на год, только чтобы разлучить меня с вами! Вы говорили о тайном венчании, помните? Так увезите меня теперь же, пока предоставляется удобный случай! Клайд совсем оторопел и теперь молча слушал её сбивчивый рассказ. Почти ничего из сказанного Сондрой он не понял, но одна мысль мигала ярко-красным огоньком в его восралённом сознании. То, от чего Сондра так усердно бежала и отговаривалась, теперь само настигло её. И вот теперь она сама, недавно уговаривавшая его потерпеть до осени, просила о побеге. То, что было верхом мечтаний Клайда, теперь представлялось ему чем-то вроде заговора с заранее известным исходом. — Что вы медлите? Неужели вы, мой Клайд, передумали или попросту струсили? — Сондра обескураженно хмурила бровки, испытующе всматриваясь в его лицо. Всё пронеслось перед глазами Клайда после её слов. Дерзость романтического поступка, единение новыми узами, месяц счастья в маленьком постоялом дворе Грин-Спрингса, их имена заглавными буквами в строчках газет, шах и мат семейству Финчли, которое так презирает его! — Нет, я хочу этого, хочу! — забыв об осторожности, громко забормотал Клайд. Сондра знаками пыталась заставить его быть благоразумнее и понизить голос. — Но вы? Вы не разлюбите меня, Сондра, вы не пожалеете об этом безумии, на которое толкаете себя и меня? Сондра изменилась в лице. Она подняла руку и погладила Клайда по лицу. Он закрыл глаза от удовольствия, ища пересохшими от волнения губами её прохладную ладонь. Вот она привлекла его в свои объятия, долго и влажно поцеловав. Клайд ответил ей и тотчас потерял голову от внезапно осенившей его мысли: то, чего он ждал так долго, наконец сбывается. — Что же, что же вы… — зашептала она, почувствовав его внезапно настойчивые губы на своей шее, мокрые дрожащие ладони — на теле. — Вам ещё нужны доказательства, что я жажду только вас, что я ваша? Так пойдёмте! — она откинула голову назад, подставляясь под его неумелые восторженные ласки. И, совсем забыв конспирацию, она почти воскликнула: — Пойдёмте, смотрите сами! И она, отстранившись от поцелуев, повела его к своей постели. Они успокоились не скоро, отбросив спешку, и долго ещё в мучительной истоме ласкали друг друга. Клайд совсем опьянел от страсти, никогда прежде он ощущал такой полноты и бодрости духа. — Вот, вот, — в восхищении шептала ему Сондра. — Теперь я твоя жена, насовсем твоя, и тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Потом, когда стало невыносимо жарко, когда новый день вступил в свои владения, Сондра опомнилась и почти оттолкнула Клайда, потому что другого способа остановить неистовый поток этого нового блаженства не предвилось. — Вставай, ну же… Пора, пора спешить… В путь они собрались быстро. Сондра связывала в дорожный узел вещи, пересчитывала сбережения, свои и Клайда, металась, не зная, оставлять ей прощальную записку, или нет. — Ты выходи тем же ходом, которым вошёл, а свяжу простыни и выберусь через окно. Если мы уйдём по одному, никто и не заметит, что ты был у меня. Если ты улизнёшь быстрее, жди меня под окном этой спальни, только отступи за розовый куст, и тебя не заметят. А Клайд всё ещё тяжело дышал и потемневшими глазами смотрел на комнату, где только что всё совершилось. Он слушал Сордру и не успевал подумать о том, что ждало их уже сегодня вечером. А вечером они скакали бок о бок в на север, оставив позади Двенадцатое озеро. «Она этого так хотела, — говорил себе Клайд, стараясь не смотреть на Сондру. — А значит, и я тоже.»Глава 4.
21 июля 2017 г. в 20:15
За день до того, как Клайд должен был приехать к Сондре на Двенадцатое, от неё пришло письмо. Ожидать этого Клайд никак не мог, ведь они давно условились о встрече и поклялись друг другу, что ничего не помешает им провести вместе выходные. Странное предчувствие подступило комом к его горлу.
Руки у него дрожали, пока он вскрывал конверт, и ноготь никак не мог подцепить тонкую бумагу. Миллион догадок и опасений пронеслось в его голове: что, если Сондра заболела от долгого купания в холодной воде? или лошадь понесла её, как это часто случалось, и она упала? А если нет, то его приезд может быть невозможен по инойй причине?
Но в письме было совсем другое. Клайд ошеломлённо читал записочку, поспешно набросанную на обрывке бумаги: