Андертейл, ты ли это?

Темнота вокруг. Отдаленная боль в конечностях. И лишь чувство отчаяния и опустошенности. Будто бы я уже мертва. Откуда-то сверху слышится добрый заботливый голос. — Ох, кажется, ты упала… Как тебя зовут? Чара? Красивое имя. Мое имя… Я сонно и недовольно промычала. Отрывки странного сна все ещё мелькали в голове отдаленными воспоминаниями и размытыми силуэтами. Но в этот же миг забывались, словно кто-то ластиком стирал их из моего сознания. Я ещё пыталась ухватиться за образы и за тот голос, который казался мне каким-то знакомым. Кажется, он принадлежал ребенку. Вот только что он говорил? Как это часто бывает, сон бесследно пропал из памяти, оставив лишь рой мыслей о том, что это было что-то важное, да навязчивое желание его вспомнить… Оставив попытки, я стала уже окончательно просыпаться, открывая глаза. И только сейчас ногу резко начало щипать, мигом избавляя меня от всякой сонливости. Я распахнула глаза, все ещё толком не понимая, что происходит. Но увидев над собой вдалеке темный потолок пещеры, а неподалеку водопад, с падающим по нему мусором, я резко села, не обращая внимания на боль в ноге. Воспоминания стрелой ударили в голову, озаряя и сея панику. Я вспомнила как мы бежали от Андайн, как раз тогда одна стрела задела лодыжку, затем они упали и разрушили мост, и мы, вроде бы, спаслись на время, падая вниз. Но… Флауи… он… Я почувствовала, как слезы застилают глаза, перед которыми вновь замаячила эта ужасная картина — разорванная сердцевина цветка, летящие вместе с обломками моста обрывки лепестков, капля крови, и моя протянутая рука, что так и не дотянулась до него. Неужели Флауи всё-таки… Нет! Он не может умереть! Этого просто не может быть. Мне просто показалось. Он спасся, я знаю. Я просто уверена в этом. Ведь он — мой лучший друг. Флауи обещал мне всегда помогать и быть рядом. Я верю: он никогда бы не нарушил своего обещания. Да. Он жив. Просто поранился, но ничего, в этот раз я помогу ему, вылечу его. Как-нибудь мы справимся вместе, как справлялись прежде. Просто надо срочно его найти, он точно где-то рядом. Поднимаясь, я стала осматриваться по сторонам, выкрикивая его имя. Я упала на небольшой островок из цветов. Кругом была вода и мусор. Я все еще громко звала его, отгоняя все мысли, продолжая верить и отчаянно цепляясь за призрачную надежду. Прошарив вокруг всю воду, я двинулась дальше. Должно быть, он где-то также лежит в отключке, как и я до этого. Решив, что просто не заметила его, я вернулась обратно. Ни-че-го. Лишь этот дурацкий островок из золотых цветов. Чёртовы цветы, что одновременно были так похожи на него, но в корне отличались. Они неживые, они просто растения. А он — жив. Я знаю это. Все-таки мысли до конца запереть не удалось. Они, словно назойливые мухи, пробирались сквозь щелочку сознания и пытались разрушить мою надежду и бесполезную веру очевидными фактами и воспоминаниями. Флауи насквозь пронзила стрела, сердцевину разорвало пополам, у него просто не было ни единого шанса выжить. Эти проклятые золотые цветы словно издевались надо мной, постоянно маяча перед размытым взором. Стоило взгляду упасть на один из них, как тут же начинало казаться, что это он, Флауи, мой лучший друг, целый, живой и невредимый. И сейчас он повернется и приветливо улыбнется мне. Вот-вот прозвучит его высокий нежный и такой знакомый голосок, пытаясь меня успокоить. И снова он, ловко карабкаясь мне на плечо, привычно обовьет корнями. Казалось, вот-вот, и это случится, какой-нибудь из этих многочисленных цветков оживет. Но Флауи нет. А я осталась одна. — НЕТ! Я НЕ ВЕРЮ! ОН ЖИВ! — внезапно истошно закричала я, вновь вскакивая на ноги, усиленно растирая мокрые глаза руками и принимаясь вновь ходить по воде, осматривая каждый уголок. — Флауи! Ты ведь где-то здесь, я знаю! Отзовись! У стены стоял огромный пакет мусора, а за ним еще оставалась небольшая щелка. Я вспомнила, что еще не смотрела там, и хрупкая надежда вновь затеплилась в душе. Я рванула к нему. И глаз наткнулся на выглядывающий из-за мешка крошечный кончик желтого лепестка. Сердце радостно забилось в груди. Я знала! Я верила! — Флауи! Слава Богу, я так испугалась! Даже подумала, что ты… — я резко с радостной улыбкой отодвинула мешок мусора, приготовившись, наконец, увидеть цветок. И… да, я увидела… это был он… Улыбка тут же угасла, уже начавшие было высыхать глаза вновь наполнились слезами. Там лежал он, Флауи, а точнее то, что от него осталось. В красной от крови воде плавали две разорванные половинки сердцевины, золотые лепестки да зеленые кусочки листьев. Я упала на колени, оказавшись по пояс в воде и совершенно не обращая на это внимания. — НЕ-ЕТ! — словно бы чужой, крик боли и отчаяния, леденящий кровь, вырвался из груди, вызывая мурашки по всему телу. Дрожащими руками, практически ничего не видя за пеленой из слез, я нежно дотронулась до разорванной сердцевины, едва касаясь, аккуратно проводя пальцами по идущему от нее стеблю. Руку обдало непривычным холодом. Все ещё не веря до конца, я, словно обезумев и мелко подрагивая всем телом, принялась гладить и соединять вместе обрывки цветка, шепотом умоляя его очнуться. — Нет! Нет, прошу, не уходи, не бросай меня. Флауи, пожалуйста, умоляю, очнись. Ты ведь жив, ты не умер! Но лепестки все так же продолжали легонько трепыхаться от течения в окровавленной воде. И, глядя на них, я словно почувствовала, как мое сердце медленно и мучительно разрывает на куски, как и сердцевину пронзила стрела Андайн. Как оно трещит по швам, трескается и ломается, словно хрупкое стекло. Как при каждой трещинке стонет и всхлипывает душа. Да, как мне всегда казалась, черная душа, подобная своей хозяйке, сейчас обливается кровью, невольно окрашиваясь под цветовую гамму этого мира. И только сейчас я поняла, что такое настоящая боль. Душевная боль. Когда рушится твоя надежда, исчезают мечты. Раньше я боялась и скулила от физической боли — от смертей. Она и вправду казалась мне ужасной, нестерпимой. Порой я впадала в отчаяние, обессилев, боялась испытать её вновь. Но тогда мне на помощь всегда приходил Флауи. Этот, казалось бы, хрупкий цветок, сам переживший столько страданий, с самого начала моего путешествия помогал мне, оказывая поддержку, а ведь я совсем не была достойна её. — Вот бы повернуть время вспять и уберечь его от этой чертовой стрелы, — прошептала я. Стоп. Повернуть время вспять. Точно! Как я могла забыть! У меня всё ещё осталась эта сила: появляться после смерти на месте сохранения, поворачивая время вспять. Я утерла красные глаза, поднялась на ноги, глядя на останки цветка. — Я спасу тебя, Флауи, верну тебя назад, — решительно сказала я и отошла к середине реки. В моей голове тут же родилась идея. Пусть она была и не самая лучшая, но другого выхода не оставалось, а вернуть Флауи надо было любой. Я прошла дальше, разгребая грязную воду ногами, уровень которой постепенно поднимался. Достигнув максимума, я остановилась. Вода доходила мне до плеч. В нерешительности глядя на мутную гладь реки, я пыталась заставить себя сделать это. Да, это был единственный выход, да, я умирала уже чертову кучу раз, но прежде я погибала от чего-то или кого-то, а сделать это самой… от этих мыслей липкий страх окутывал всё мое существо, не давая сдвинуться с места. Глубоко вдохнув и зажмурив глаза, не давая себе времени передумать и струсить, я резко присела и окунулась в воду с головой. Не раскрывая глаз и не позволяя себе всплыть, я выдохнула весь воздух. Кислород покинул моё тело, и оно уже перестала всплывать. Через пару секунд мне сильно захотелось сделать глубокий вдох, но, я продолжала пребывать в воде, борясь с этим. В груди нестерпимо болело, будто на ней лежало что-то тяжелое. Отчаянно хотелось вдохнуть, а инстинкт самосохранения требовал немедленно всплыть на поверхность. Но я всеми силами боролась, заставляя себя оставаться под водой. Голова закружилась, в висках застучало. Всё мое существо срочно требовало кислорода, внутри поднималась паника, однако, силы покинули меня и, если бы я даже захотела, уже вряд ли бы могла всплыть. В голове осталась единственная мысль и желание — дышать. Сознание постепенно затухало, я почувствовала, что конец близок. Вскоре наступила долгожданная тьма. Я вновь оказалась в знакомом темном месте с двумя кнопками. Впервые задумалась на несколько мгновений, перед тем как нажать кнопку «продолжить», но всё же отмела все сомнения. Всё должно получиться. Я в последний раз сохранялась перед мостом, когда Флауи был жив. Уверенно нажала на кнопку и открыла глаза. Передо мной вновь оказался высокий потолок пещеры и водопад. Но… как?! Почему? Этого просто не может быть! Я тут же ринулась к тому мешку, за которым я обнаружила останки от Флауи. И, что и следовало ожидать, разорванный цветок покоился на своем прежнем месте. Видимо, после падения, сохранение сработало автоматически. Ну да, все верно, на этом месте, даже если и выключаешь игру, то при следующем заходе все равно оказываешься уже здесь. И значит Флауи все равно остается мертв… Что бы я ни делала, что бы ни предпринимала, этого не исправить. Больше никакой надежды не осталось, да и она бессмысленна. Верить больше не во что, его уже не вернуть. И я все равно буду вынуждена в одиночестве продолжать свое путешествие. Но… зачем? Тем более, что я не знаю, как справлюсь одна. В течение стольких лет притворялась такой сильной, гордой и хладнокровной, а на деле ничего не могу. Слабачка. И стекающие сейчас с моего лица слезы доказывают это. Тряпка! «А раньше ты была совсем другой…» — промелькнуло в моей голове. В первый миг показалось, будто кто-то чужой разговаривает внутри меня. Чушь, это были всего лишь мои мысли. «Посмотри на себя, в кого ты превратилась!» — и вновь ощущение, словно это не я рассуждаю. «Вспомни, какой ты была раньше. Хладнокровной, бесстрашной, циничной и сильной. А кем ты стала теперь? Всё верно, мягкотелой жалостливой слабачкой!» А ведь я действительно сильно изменилась. И, должно быть, в худшую сторону. «Как же ты не понимаешь, что в этом мире на твое добро отвечают злом. Милосердием ты ничего не добьешься. Здесь царит лишь один закон — убей или будешь убит. Здесь выживают сильнейшие», — неужели это и вправду мои мысли? Если это так, быть можетьза все это время я впервые рассуждаю здраво? «Добро и милосердие лишь делают тебя слабее. Вспомни, когда ты была сильна: когда в твоей душе царило хладнокровие. Ведь Флауи убила Андайн, она виновата в его смерти, как и во многочисленных твоих смертях. Его убийце ты собиралась протянуть руку помощи и преподнести свою пощаду. Разве это не будет предательством по отношению к твоему покойному другу?» — внутренний голос притих, словно давая мне время на размышления после этого риторического вопроса. Действительно, ведь именно Андайн убила его. Именно её стрела, пущенная её рукой, пронзила его сердцевину. А когда Флауи умирал, на её лице не было ни тени скорби и сожаления, лишь злобная насмешка. Отчаяние и боль постепенно уходили на второй план, освобождая место в сердце для зарождающегося гнева. «Ну что, понимаешь, кого ты хотела спасти? Андайн заслуживает лишь твоей мести. Жестокой мести. Они все. Эти монстры не понимают и не принимают добра, они привыкли лишь к злобе. Их больше не изменить, не переучить. Так зачем пытаться? Взгляни, к чему привели твои слабые попытки. И зачем стараться изменить себя? Только такой, какой ты была прежде, ты выживешь здесь. Только холодный расчет и циничность помогут тебе выиграть. Ты не можешь победить монстра, если сама не превратишься в него». Ярость и жажда мести с каждым словом разливались по телу всё больше. Лишь сейчас я поняла, насколько слабой делали меня доброта и милосердие. Не знаю, были ли это мои мысли, или даже чей-то чужой голос в моей голове, но он оказался чертовски прав. «Я чувствую, ты поняла. Я ощущаю, как кровь вскипает в твоих венах в жажде мести, как мышцы напрягаются в ожидании боя, как в душе вновь поднимается боевой дух, как твое сердце наполняет решимость. Давай же, Рейчел, отомсти им! Отомсти им за все страдания и за смерть твоего друга. Покажи им всю силу и жестокость, которую они заслуживают». Я поднялась на ноги. Больше никаких слез. Больше никакой слабости. Больше никакой доброты. Карие глаза запылали решительным огнем ярости. А где-то в глубине сознания чувствовалось ликование того чужого голоса. «Да, всё верно. Молодчина, Рейчел. А теперь закрой на пару секунд глаза». Я, беспрекословно слушая приказы голоса, крепко зажмурила их. Затем, досчитав до пяти, распахнула очи. Я оказалась в знакомом тёмном месте, освещаемым лишь двумя кнопками. Однако теперь прямо передо мной стояла девочка. Она была одета в темный свитер и штаны, но цвета трудно было разглядеть при таком освещении. Зато было прекрасно видно широко открытые глаза, что сияли ярким красным цветом, да широкую улыбку на устах, отдающую лёгким безумием. — Кто ты? — спросила я холодным, непривычным голосом, впрочем, не особо волнуясь по поводу своего же вопроса. — Я та, кем ты когда-то восхищалась. Я та, что пробудила в тебе силу. Я та, которая поможет тебе отомстить, — ответила незнакомка тем же голосом, что прежде звучал у меня в сознании. — Я — Чара. Отчего-то меня это совершенно не удивило. В голове вообще не всплывало никаких вопросов, лишь сохранялись желание мести, боевой дух, да решимость, словно бы подпитываемые кем-то. Никаких мыслей не было, кроме слепой ярости и злобы, да необъяснимого доверия к Чаре. — Ты ведь знаешь, что надо делать? Какой единственный способ вернуть его и отомстить? — спросила она притворно сладким голосом, отступая в сторону от кнопок. В голове резко всплыла мысль, словно бы приказ, который надо немедленно выполнить: «сброс». Я сделала шаг вперед и протянула руку к нужной кнопке. — Правильно Рейчел, ты молодец. Давай отомстим им вместе. — Ее глаза засияли ярче, а губы растянулись в неестественно широкой улыбке. «Прости меня, Флауи, но я должна это сделать», — это была последняя мысль. Я нажала клавишу сброса.