Андертейл, ты ли это?

За дверью оказался лифт. Стоило нам войти и нажать кнопку вниз, как по ушам ударила заоравшая сигнализация, наверху замигал красный свет, пол задрожал, а из динамиков механический голос завопил о потере энергии. Флауи испуганно вскрикнул, вжимаясь мне в плечо. Я была готова к чему-то подобному, поэтому успокаивающе гладила растение по лепесткам, шепча, что всё будет хорошо. По всем ощущениям, лифт падал, — я рефлекторно прижалась к стене, борясь с желанием ухватиться за что-то. Всё прекратилось так же внезапно, как и началось. Лифт остановился, нехотя распахивая перед нами двери. Внутри нас встретил зеленоватый полумрак. В нос ударил запах пыли, перемешанный с ароматом гнили. Где-то там с характерным монотонным всплеском капала вода, а пустые коридоры разносили звук, скрывая место, откуда он раздавался на самом деле. Лаборатория выглядела и пахла так, словно сюда никто не заглядывал в последние лет сто. Непривычная тишина напрягала, а гулкие шаги по плитке, эхом разносящиеся по всему нижнему уровню, не облегчали ситуацию. Я невольно оборачивалась, борясь с ощущением, что за нами кто-то наблюдает. Старинные записи на стенах покрылись толстым слоем пыли, однако это не мешало им призывно зажигаться, стоило нам подойти к табличке. Факт того, что что-то или кто-то продолжало питать энергией это место отчего-то пугал ещё больше. Я старалась не вчитываться, однако записи про эксперименты над душами и решимостью невольно сами бросались в глаза. И как только Альфис работала в этой лаборатории? Или это была не она?.. На выходе из коридора нас ждала одиноко светящаяся звезда сохранения. Казалось, даже её свет потускнел в этом месте. Сохранившись, я подошла к огромной двери с четырьмя замками, горящими в полумраке разными цветами. Насколько я помнила, именно для них надо было найти четыре ключа, чтобы дверь активировалась, открывая путь дальше. Слева от двери находился старый потёртый автомат с чипсами. Он был заляпан, как и всё вокруг, слизью неизвестного происхождения, в разводах которой плавали слипшиеся куски пыли и чьих-то волос. С отвращением отвернувшись от этого зрелища, я двинулась дальше, не рискнув притронуться к автомату. Кеды попали во что-то липкое и склизкое. Я с омерзением вытянула ботинки, вытирая их о ближайшую стену, но та была не чище, так что это занятие оказалось бесполезным. Неожиданно откуда-то сзади послышался едва различимый шорох. Я испуганно обернулась, оглядывая всё тот же пустой полутёмный коридор. — Ты слышал? — после долгой тишины голос прозвучал слишком громко и тонко, или же жуткой атмосфере лаборатории действительно удалось меня напугать, что предательски выдали мои связки. — Ты о чём? — Флауи вопросительно глянул на меня, заметно напрягаясь. — Видимо, показалось. Поёжившись от пробежавших по коже мурашек, я двинулась дальше, невольно засматриваясь на красные и бордовые пятна на стенах. Кровь или нечто более страшное? Операционные кресла с толстыми ремнями, встречающиеся тут и там, на которых также виднелись тёмные пятна разнообразных оттенков, не внушали доверия. Шаги продолжали гулким эхом разноситься по коридорам, и до конца так и не было понятно, кому они принадлежат: мне или кому-то иному? А может это и вовсе не шаги? Вдобавок и Флауи отмалчивался, создавая ощущение, что я здесь совсем одна. Или, наоборот, с кем-то, с кем мне бы явно не хотелось встретиться. Я медленно сглотнула, чувствуя, как вязкая слюна отдала горечью, — наверное, желудок от стресса решил выдать мне немного желчи. Сердце судорожно билось, крича о том, что пора бежать: бежать со всех ног, подальше отсюда. Однако конечности, наоборот, будто парализовало от страха, так что они медленно двигались, как во сне, словно через слой ваты. Было… жутко. Я знала, что где-то тут бродят амальгаметы, наверняка те самые шорохи и тени были именно от них, однако сердце всё равно стремительно подскочило, а затем резко ухнуло вниз, стоило чему-то грязно-серому возникнуть перед нами. Силуэт менялся, перетекая из одной жуткой формы в другую, а метаморфозы сопровождал то неразборчивый шёпот, то гудение, то лязганье зубов. Белая склизкая масса нависала над нами, готовая вот-вот липким водопадом обрушиться вниз, поглощая нас целиком. — С-смурена? — предположила я, смутно узнавая в чудище тело той, с кем мы когда-то пели в Водопадье. Чудовище на миг замерло, будто прислушиваясь. — Смурена? — повторила я чуть громче и уверенней. Флауи вцепился корнями мне в шею, кажется, явно противясь моим попыткам, но не осмелился произнести что-то вслух. Амальгамет затих, медленно-медленно склоняясь к нам. Я замерла, боясь пошевелиться и спугнуть хлипкое затишье. Я уже протянула руку, чтобы дотронуться до склонённый головы, но тут чудовище зарычало, резко наклоняясь и атакуя. Рука на миг целиком погрузилась в серую массу, а я с ужасом отдёрнула её, отступая прочь. Кожа покрылась волдырями и заболела так, будто на неё плеснули концентрированной кислоты. Раздался душераздирающий визг, и амальгамет бросился прямиком на нас. Пока я отскакивала, чудом уворачиваясь, мозг озарило внезапной догадкой: — Ты не Смурена! Ты её пропавшая сестра! — крикнула я, надеясь, что хоть в этот раз угадаю. Чудище на миг замерло, но затем снова продолжило атаковать. Однако теперь его движения замедлились, растекаясь расплавленным пластилином и временами отдёргиваясь назад, словно на записи заевшей пластинки, — казалось, теперь двигаться вперёд хотела лишь его часть. В амальгамете единственными выступами, похожими на конечности, являлись руки, в которых я с радостью узнала знакомые кубики мышц. Сглотнув накопившуюся слюну, я с трудом подавила дрожь в охладевших руках, принявшись изображать ими нечто, подобное напряжению мышц. Спустя бесконечные несколько секунд амальгамет, находившийся уже буквально в паре сантиметров от меня, замер на несколько мгновений, но за этот короткий срок я успела отскочить, избавляя нас с Флауи от опасных касаний. Словно зомби из старых фильмов, сгусток медленно подбирался к нам, рыча и завывая. Остался последний. Кто же этот несчастный, что затерялся в серой массе чужих конечностей и тел? «Мегажелл!» — шепнул мне на ухо Флауи, после чего мне захотелось дать себе звонкого леща. Ну конечно же! Кому ещё могут принадлежат эти склизкие звуки и железистое тело? Всей своей первоуровневой душой надеясь, что это поможет, я сделала широкий шаг назад, показательно отставляя назад руки. Монстр на миг высоко поднялся, рыкнув, но затем вновь опустился и окончательно замер. Мы с Флауи дружно выдохнули, глядя, как он уползает в темноту, оставляя после себя красный ключ. 16/20 ОЗ. Что ж, прошли мы практически без потерь, с учётом того, что Флауи уже спешил приложить к покрасневшей руке частичку своего лечебного листа. Дальше идти стало в какой-то степени легче, ведь мы уже знали, что встретит нас в темноте. Посторонние звуки и тени пугали теперь не так сильно, потому что всё это можно было с чистой душой спихнуть на амальгаметов. Правда мурашки отчего-то всё ещё пробегали по коже, стоило заметить, как нечто инородное мелькало в темноте. Постепенно мы справлялись с встречающимися на пути созданиями, бывшими когда-то давно простыми монстрами. Смерть настигла меня всего один раз. Эндогини, безусловно, был самым милым из амальгамет, вот только клыки у него оставались такими же острыми, а капающая с них жидкость, к сожалению, была гораздо более ядовитой, нежели обычная собачья слюна. Со снежным монстром справиться было легче всего, но в то же время никто из предыдущих созданий не навевал на нас такую тоску и безысходность, как это. Я сразу узнала в нём мать Сноудрейка, о пропаже которой ходили слухи в Снежнеграде. Её лицо целиком загородили налипшие на него конечности прочих неизвестных монстров, лапы тяжело ступали, тая на каждом шагу. Казалось, она сама вот-вот растает, подобно снегу, о котором без устали говорила, если, конечно, этот хриплый вой можно было назвать речью. Она оказалась практически не опасна, ведь основная часть её атак таяла в воздухе, и лишь крупицы медленно опускались у моих ног. Отчего-то более всего меня поразило то, что они не парили, подобно обычным хлопьям снега, а медленно, словно в замедленной съёмке, летели вниз, игнорируя всякие законы физики. Казалось, в этом месте само время остановило свой ход, заставляя несчастных созданий вновь и вновь проживать свои муки в одиночестве. Глядя на амальгамета, бывшего когда-то чьей-то матерью и женой, и с мокрыми глазами заставляя себя вновь и вновь выдавливать кривые каламбуры про снег, я твёрдо решила, что уговорю Альфис выпустить их во что бы то ни стало. Оставляя этих существ одних бродить по лаборатории наедине с собой и такими же несчастными жертвами неудавшегося эксперимента, она приносила им ещё большие страдания, с какими не сравнится ни одна пытка над физической оболочкой.

* * *

— Ты точно в порядке? Флауи лишь молча покачал головой, не проронив ни слова. Когда мы набрели на комнату с многочисленными золотыми цветами, он заметно напрягся. Хотя и впрямь глупо было спрашивать о порядке в месте, где его превратили в бездушное создание в буквальном смысле этого слова, разрушив всю прошлую жизнь. Золотые цветы с непривычно пустыми сердцевинами отнюдь не разряжали обстановку, напоминая многочисленные трупы Флауи, — я с содроганием вспомнила о его смерти, служившей началом ужасных событий. Решив больше не напрягать друга и не триггерить собственную память, я поспешила убраться оттуда, как только мы расправились со здешней амальгамой. В поисках ключей мы в итоге забрели в какую-то маленькую комнату, смутно напоминающую чулан. Здесь не было пятен крови (разве что только толстый слой пыли на всех поверхностях), никто не шуршал, не завывал, и никакие существа не пялились на тебя из-за углов, так что можно было передохнуть от давящей мрачной атмосферы этого места. Однако чем-то мне эта комната всё же не приглянулась, зарождая лишь нехорошее предчувствие. Дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, я наконец смогла разглядеть стоящий у стены тёмный ящик, в котором с трудом узнавался старый телевизор. Рядом были разбросаны кассеты. Взглянув на них, я наконец поняла, что это за место и откуда взялось дурное предчувствие. Быстро подойдя к телевизору, я сгребла все кассеты в рюкзак, спешно застёгивая его обратно. Незачем было Флауи смотреть это сейчас, и так воспоминаний по горло. — Потом глянем, что там, сейчас на всякие фильмы нет времени, — я нервно улыбнулась, понимая, до чего же нелепо это всё выглядит. Наверняка цветок уже понял, что что-то тут было нечисто. Однако его лицо не выражало ровном счётом ничего, и это пугало ещё больше.

* * *

Казалось, мы обошли уже буквально каждый закуток этого проклятого места, но последнего синего ключа нигде не было. Все амальгаметы, которые встретились нам на пути, уже были пощажены, а потому, что делать дальше, я была без понятия. Со вздохом плюхнувшись на кровать, я блаженно растянулась, расслабляя гудящие конечности. О том, кто и что могло лежать на этой самой простыни, на которой я сейчас валялась, я старалась не думать, да и, честно говоря, было уже плевать. Когда ты три часа прошатался по заброшенной лаборатории, слушая посторонние звуки, периодически сталкиваясь с вылезшими из произведений Кинга слившимися воедино монстрами, становится уже абсолютно насрать, на чьих останках ты лежишь и каким способом они были получены. — Ну и где может быть этот дурацкий ключ? — спросила я в пустоту, уже и не надеясь получить никакого ответа от Флауи. Ответа от цветка действительно не последовало, зато мой заторможенный мозг вяло выдал хоть что-то. Если вспоминать игру, то единственным действием, которое мы не проделали в этой лаборатории, было… Нехотя встав обратно, я оглянулась на остальные кровати. Все они оказались заправлены, кроме одной-единственной, находившейся у самого выхода. Подойдя к ней, я осторожно легла, не заправляя одеяла. Тихо шепнув Флауи не двигаться (хотя, кажется, он и без того не подавал никаких признаков жизни), я замерла в ожидании. Вскоре уставшие конечности начали затекать, и, конечно же, по закону подлости, вдруг зачесался нос, правая нога и все остальные части тела, требующие к себе срочного внимания. Помимо бунта моей физической оболочки, больше ничего не происходило, так что я уже начала сомневаться, правильную ли стратегию выбрала для поиска оставшегося ключа. Внезапно по спине пробежались мурашки от стойкого ощущения, что нечто стоит прямо сзади меня. В нос ударила вонь от чего-то тухлого с примесью запаха медицинского спирта. Сзади что-то живое медленно-медленно двигалось, наклоняясь ко мне. Я зажмурилась, до крови закусывая губу, чтобы не закричать, когда ноги обожгло чем-то ледяным, а откинутое одеяло медленно поползло вверх. Я почувствовала, как тело начинает колотить мелкой дрожью, и изо всех сил постаралась унять её. Чёрт его знает, что сделает это существо, если я двинусь. Наконец одеяло достигло плеч, а голову обожгло ледяным прикосновением. В глазах замельтешили белые мушки от слишком сильно сжатых век, пока я сдерживала рвотные позывы, дожидаясь, когда эта жуткая пародия на поглаживание закончится. Когда у меня уже начала кружиться голова то ли от слишком сильной вони, то ли от ужаса, всё резко прекратилось, оставляя на коже головы лишь фантомный отголосок холода. Что-то тихо звякнуло. Я медленно открывала глаза, боясь увидеть перед собой нечто, из-за чего в итоге умру от разрыва сердца. Однако передо мной оказался лишь тот же мрачный пейзаж лаборатории без кого-либо постороннего. А на подушке — о чудо — лежал тот самый недостающий синий ключ. Я облегчённо выдохнула, убирая его в карман рюкзака, и повернулась взглянуть на Флауи. Сердцевина цветка была неестественно бледна, однако сам он продолжал упорно отмалчиваться. Вздохнув, я встала, отправляясь к первому залу, в котором находилась та запертая дверь. Что ж, может, хотя бы когда мы покинем это проклятое место, вернётся прежний Флауи? Я на это сильно надеялась. За дверью оказался сломанный лифт со сквозным проходом, а дальше всё тот же коридор, окончившийся тупиком. Стоило нам пройти его до конца, как сзади послышался знакомый скрежет с завыванием. Я смутно догадывалась, что сейчас будет. И действительно, обернувшись, я увидела приближающихся к нам амальгамет. Они медленно то ли ползли, то ли перетекали, шепча что-то неразборчивое. Ну конечно же, хоть мы и не брали чипсы в автомате, у нас всё ещё оставалась с собой еда, купленная в магазинах и прихваченная из домов скелетов. Насколько я помню, сейчас к нам должна выбежать Альфис и остановить их. Сейчас, ещё парочка их шагов, и… Но никто не пришёл. Чувствуя, как вместе с подступающими амальгаметами к горлу подступает и паника, я лихорадочно пыталась придумать, что же сделать. Флауи до боли вцепился мне шею, кажется, выдёргивая клок волос. Амальгаметам оставалось буквально полметра, прежде чем мы умрём, в муках заживо растворяясь от их смертельной жижи. Ну же, Рейчел, думай, думай… — Вы ведь хотите есть, так? — я будто со стороны услышала свой перепуганный голос с проскальзывающими истеричными нотками. — Так держите же, жрите на здоровье! Я достала из рюкзака свёрток гламбургера, закидывая его в толпу амальгамет. Те радостно завизжали, бросаясь к нему и вмиг разрывая на мелкие кусочки. Гламбургер смог отвлечь их буквально на пару секунд, после которых пал смертью храбрых, отправившись к ним в желудки, а амальгаметы тем временем вновь продолжили наступать на нас. Я кидала им всё съестное, что попадалось под руку в недрах рюкзака, однако уже через пару минут еда закончилась, а мы с Флауи оказались вжатыми в стену наедине с толпой по-прежнему голодных амальгамет. — Альфис! Наконец-то, Дьявол, где тебя носило? — и вот, когда я уже приготовилась почувствовать на себе мерзкое прикосновение липкий жижи, явилась рептилия. — Ещё чуть-чуть, и мы бы тут сдохли, добавляя ещё парочку трупов на твою совесть! Опасность миновала, так что я наконец облегчённо разжала руки, перенося страх в напускное раздражение. Однако Альфис отчего-то всё ещё ничего не делала с наступающими на нас амальгамами, так что в нос уже ударил знакомый трупный запах. — Альфис? Может, ты уже что-нибудь им скажешь? Например, позовёшь поесть, или… Да сделай уже что-нибудь! — я перешла на крик, испуганно отскакивая от упавшей в сантиметре от моей ноги капли. — Н-не сопротивляйтесь… — Чего?! — я не верила своим ушам, чувствуя, как к горлу тошнотворным комом подступает паника. — Не сопротивляйтесь, иначе будет больнее, — я только сейчас заметила, что рептилия была необычайно бледна и более зажата, чем обычно. Её глаза нервно бегали по всему помещению, так и не удосужившись хоть раз подняться к моему лицу. — М-моё решение было ошибкой. Никто не должен знать. — Альфис, что ты несёшь? Просто прикажи им остановиться, и мы с тобой всё обсудим! — леденящий страх грозился вот-вот вылезти в настоящую истерику, когда амальгамы практически загнали меня в угол, перекрывая все пути отступления. Альфис замотала головой, медленно отступая назад к лифту. Широкая капля упала на руку, шипя и пенясь. Кожу обдало резкой болью, а уже другая амальгама тем временем протягивала ко мне свою конечность, опутывая ногу. — Альфис, пожалуйста, не уходи, ты не сможешь скрывать их здесь вечно! — рептилия замерла, с ужасом смотря расширенными глазами куда-то поверх моего плеча. — Семьи скучают по ним… — я в панике всхлипывала, надеясь любыми способами достучаться до учёной. — Т-ты не представляешь, что сделают со мной их близкие, если узнают. Они убьют меня, убьют… уничтожат… казнят… заслуженно казнят, — Альфис будто в бреду то переходила на шёпот, то срывалась на крик, в то время как все мои руки и ноги уже медленно поглощались амальгамами. — Пожалуйста, мы справимся с этим вместе! Мы сможем переубедить их, вот увидишь… — боль больше не чувствовалась, сменяясь постепенно немеющими конечностями. — Рано или поздно они всё равно обо всём узнают. Альфис резко замотала головой, разворачиваясь и быстрым шагом уходя от нас, оставляя амальгамам сжирать нас заживо. Я уже билась в истерике, без умолку выкрикивая её имя. Но всё было бесполезно. — Исправь всё, пока не стало слишком поздно. Не совершай ту же ошибку во второй раз, — это был голос Флауи, непривычно твёрдый и уверенный. — Ты ещё сможешь всё изменить. Альфис остановилась. Я с надеждой взглянула на напряжённую спину, чувствуя, как волосы склеивает липкая жижа. — Я… Уже поздно что-то исправлять, — Альфис так и не обернулась на нас, продолжая стоять, согнувшись. — Никогда не поздно исправить свои ошибки. Помоги тем, кому ты ещё в силах помочь, — учёная всё ещё безжизненно молчала, когда мой взор начала застилать серая масса, капающая со лба. — Пойдёмте, я покормлю вас. Оставьте их, здесь для вас еды нет. Я обессиленно рухнула на пол, когда амальгаметы отступили, следуя за тихим зовом учёной. Наконец пытки закончились.

***

— Не лезла бы куда не просят, и не пришлось бы сейчас тут сидеть, — ворчала Альфис, обрабатывая места ожогов. — Но я подумала, что ты… — я попыталась оправдаться, однако учёная оборвала меня на полу слове. — Надо же, у неё нашлось чем думать! — она раздражённо прилепила очередной ватный диск, бросая амальгамам ещё одну горстку какого-то корма. Те весело хрустели им в углу, забрызгивая слюной стены и звеня мисками. — Где же твоя думалка раньше была, когда вы так самоотверженно решили свалиться мне на голову двумя лишними свидетелями? — Ладно, прости, мы будем молчать о твоей лаборатории, — я склонила голову, ощущая себя провинившейся школьницей. Чувство вины бесило, тем более когда мне оно всё ещё казалось незаслуженным, однако спорить об этом сейчас точно не следовало. Альфис тяжело вздохнула, прилепляя мне на колено ещё один пластырь. — На самом деле вы правы. Давно пора было всё рассказать и вернуть их к семьям. А там уж им самим решать, как относиться к новым формам их потерянных родственников и виновнику их состояний. В конце концов, Азгор тоже в этом замешан и мне должен, так что ему придётся как-то разруливать ситуацию. А уж против короля наш народ не попрёт, каким бы борзым он не хотел казаться, — учёная отрезала бинт, закрепляя ватный диск на самой повреждённой зоне, и довольно оглядела свою работу. — А теперь пойдёмте, я провожу вас к выходу, чтобы вы больше ни во что не вляпались. Я тихо усмехнулась на каламбур и резво последовала за Альфис, спеша убраться из этого жуткого места. Флауи с тех пор не произнёс ни слова.