forget-me-not

Скорлупа трескается под напором чужих пальцев. От этого не страшно, потому что, пожалуйста, разломай её всю уже до конца. И сохраниться, если можно, на этом вот моменте, когда красивые, как небо, глаза смотрят так близко и так ласково. Жизнь – сука та еще, и сюрпризы подкидывать любит. Так же любит помахать счастьем перед носом, а потом отобрать раз и навсегда. Добить Минхёка будет не трудно, но если так решит судьба, то он согласен. Если после такого, то согласен. Он отстраняется лишь потому, что их могут увидеть рабочие. Других причин нет, и не будет, пожалуй. Не надо быть гением, чтобы сложить два плюс два в поведении Хёнвона, и поверить, что это не игра. Не очередное издевательство, как тогда на вечеринке, подстроенное Хосоком заранее. У Минхёка не было печального опыта в отношениях и когда-нибудь он обязательно его получит. Но прямо сейчас говорит себе, что согласен, только если будут эти губы, эти руки и эти глаза. Хёнвон смотрит с опаской. В отличие от уже на всё согласного Минхёка боится. Два года – достаточно долгий срок, чтобы вот так быстро взять и поверить в реальность происходящего. В мыслях он сходит с ума еще с того момента, когда увидел кто стоит на остановке. А если совсем быть честным, то с первого курса и первой потоковой лекции, когда этот светлый и красивый принёсся в аудиторию, размахивая каким-то бумагами и что-то крича ржущему Хосоку. Шумный был очень, постоянно вис на ком-то, прогуливал лекции и строил умилительную мордашку перед профессорами, за что получал хорошие оценки. А на втором курсе с первой же потоковой лекции сидел в самом дальнем углу, накинув капюшон, и не разговаривал вообще ни с кем. Уходил с пар быстро, хлопая дверьми, психовал и срывался на других людей, огрызаясь по поводу и без. Нравиться меньше от этого не стал, но было страшно – вдруг всё, что говорят, окажется правдой. Но слухи растворились фингалами на лице Хосока. И приятно не от разбитого лица уже порядком подзаебавшего парня, а от того, что Минхёк смог. Что под оболочкой забитого и озлобленного социофоба всё ещё живёт тот весёлый и уверенный в себе блондин. И Хёнвон только что окончательно снял эту защитную плёнку. Страшно не прикоснуться к желанным губам. Страшно потом от них оторваться и встретиться лицом к лицу с отрицательными эмоциями. Но Минхёк хоть и дрожит, уже явно не от прохладного морского ветра, но смотрит уверенно, беззлобно. И понимает всё-всё, объяснять своё поведение не нужно. - Забор сам себя не покрасит, - произносит Минхёк чуть охрипшим голосом. Успокоиться тяжело. Даже не просто тяжело, а невозможно, и его точно будет метать из стороны в сторону ближайшие дней десять. Внутри сердце хочет вырваться наружу, а живот стягивает морским узлом. Хочется зарыться в песок или вообще пойти утопиться. Только теперь не от страха, а от желания. Поскорей бы пройти всю эту обязательную процедуру из неловкости и осознания, и сразу оказаться где-нибудь наедине, чтобы целоваться и говорить обо всём на свете. Они продолжают красить забор. Оба трясущимися руками. И это выглядит так умилительно, по мнению Минхёка, что не прокомментировать невозможно. - Это будет самый неудачный забор из всех, что мы красили. - Начнём с того, что тут половина всего, к чему мы прикасались, будет не самым удачным, - улыбается Хёнвон, - думаешь, Джухон там великий огородник и сажает траву как бог? Минхёк смеётся, соглашаясь. Украдкой смотрит на Хёнвона и быстро отворачивается обратно, потому что краснеет, как помидор. Прямо как в далёкие четырнадцать. С Хёнвоном легко, потому что ему очень нравятся шутки Минхёка. Ему вообще нравится всё, что связано с Минхёком. И последний начинает чувствовать себя увереннее, успокаивая танцующее сердце. Они красят забор несколько часов, иногда отвлекаясь на пятиминутный перерыв, уходя к морю. Минхёк узнаёт, что у Хёнвона фетиш на курящих, на то, как он держит сигарету и выпускает дым. А когда блондин улыбается хитрой кошкой и выпускает дым колечками, Хёнвон краснеет и залипает, не в силах оторвать взгляд. Минхёк признался бы в ответ, как подвисал на чужих пухлых губах, длинных пальцах и красивых глазах, но умалчивает, потому что неловко пиздец. Их увозят обратно в семь часов. Хёнвон наушниками не делится, потому что телефон разряжен, но так же укладывает голову на плечо Минхёка. А еще кладёт свою ладонь на колено в требовательном «клади свою сверху». Но ответа не получает, потому что у Минхёка желание выпрыгнуть из машины. Тогда Хёнвон сам берёт чужую ладонь, сжимая и поглаживая большим пальцем. И в этом всём так явно прослеживается «теперь ты мой», что сердечный приступ был бы очень к месту. Минхёк опять не двигается и даже дышит через раз. Ощущает тепло чужих пальцев не только собственной ладонью, но и каждой клеточкой тела. Особенно живот тянет так, что хоть волком вой. Там уже не просто бабочки, там стадо лосей. Минхёку всё-таки удаётся задремать, и осознаёт он это, когда машина останавливается, а Хёнвон будит, аккуратно дёргая за рукав. На улице всё розовое от заката и теплее гораздо, чем утром. Ровно, как и на душе Минхёка. Парни выбираются из машины, благодарят рабочего, что возил их, и идут к столовой ужинать. Из своего домика выходит очень озадаченный Джухон. Несколько секунд стоит на пороге, смотрит в одну точку, пока не замечает друзей. - Hey, guys! Вы жрать? Я с вами. Минхёк кивает ему, слегка улыбаясь. Только сейчас блондин осознаёт, что устал. Кисти рук болят от работы с краской, а ноги от долгого стояния. Да и в моральном плане отдых не помешал бы. - А Кихён где? – спрашивает Минхёк, когда они усаживаются за стол. - Дома, спит, наверно, - Джухон мнётся, перебирая вилкой горошек на тарелке, - по-моему, он на меня за что-то обижен, но я не уверен. - А должен? - Мне кажется, на меня постоянно можно за что-нибудь обижаться, - нервно смеётся парень, - но сейчас как-то даже стрёмно, не люблю, когда он молчит и смотрит таким лицом… - Каким? - Таким… - Джухон думает и это не только видно, но еще и ощущается в воздухе. Минхёк и Хёнвон смотрят на него, ожидая получить подробности их то ли ссоры, то ли вообще неизвестно чего. Но Джухон подрывается, залпом глушит зелёный чай, купленный в столовой, и вылетает из здания. - Что сейчас было? – произносит Хёнвон, успевший только моргнуть за это время. - Осознание, - лаконично заключает Минхёк. - Между ними что-то есть, да? - Есть, но знает об этом только один из них. Домой идти не хочется, там Хосок, чем бы он ни занимался, пусть лучше сидит тихо дома. В гости тоже, потому что кому-то надо выяснить отношения. И Хёнвон тащит Минхёка в лес, хоть последний и сопротивляется. - Грёбаные незабудки, - ухмыляется Минхёк, когда они доходят до заветной поляны. - Тебе нравятся цветы? - Нет, я вообще с природой не в ладах, - блондин смеётся, опускаясь на еще давно примятую траву, посреди поляны, - это Кихён явно не на тот факультет пошёл. - Кихён просто геолог, - улыбается Хёнвон и опускается рядом. Минхёк поднимает голову наверх. Чистое небо, без единого облака. Ветер стих и в целом на улице хорошо, приятно. Лето начинается вот прямо сейчас. Он хотел бы поговорить с Хёнвоном об отношениях. Узнать, как долго тот скрывает свои чувства, или вообще только сейчас осознал. Рассказать про свои загоны и тараканы. А еще про то, что Минхёк очень ревнивый и с этим придётся мириться. Спросить про прошлые отношения, были ли, сколько длились и какого пола был человек. Узнать когда день рождения, обменяться номерами телефонов. В голове столько вопросов, но задать их мешают чужие губы. Хёнвон целует настойчиво, от чего у Минхёка пальцы на ногах поджимаются. Он цепляется за ткань чужой толстовки, отвечает, касаясь языком пухлых губ, и валит Хёнвона на траву, нависая сверху. Чужие длинные (блядские) пальцы зарываются в белые волосы, слегка сжимают, притягивая еще ближе. Минхёка тащит с этого. Он откровенно балдеет, улыбаясь сквозь поцелуй, слегка прикусывает нижнюю губу Хёнвона и тут же углубляет, проникая языком в чужой рот. Одна нога укладывается на Хёнвона и Минхёк почти стонет, когда чувствует руку на своём бедре. Ему не просто хорошо, ему охуенно. Минхёк забирается пальцами под чужую толстовку и слегка царапает кожу. Хёнвона, кажется, это заводит слишком сильно. Он переворачивает парня на спину, уже сам нависая сверху, и впивается губами в кожу на шее, оставляя засос. Минхёк выгибается, слегка запрокидывая голову назад. Дышит рвано, часто, покрывается мурашками от каждого укуса-поцелуя. Хёнвон поднимается чуть выше, прикусывает мочку уха, проходясь языком по серёжкам. Минхёк понимает, что еще немного, и он просто кончит. Открывает глаза, сразу падая в почти черный взгляд напротив. Снова притягивает к себе, целует, обнимая за шею. И отпускает, давая обоим хоть какие-то секунды, чтобы успокоиться. Хёнвон понимает его и соглашается, отстраняясь. Принимает сидячее положение, тянет Минхёка на себя, заставляя сесть, и обнимает. - Я покурю… - на выдохе произносит блондин и трясущимися руками лезет в карман джинс, вытаскивая мятую пачку сигарет. - Мечтал об этом два года, - честно признаётся Хёнвон. Минхёк поднимает на него поражённый взгляд, шепча очень тихое «серьёзно?», а потом обречённо стонет, утыкаясь лбом в чужое плечо. Да если бы он тогда знал… Они сидят так еще немного, на улице успевает стемнеть окончательно. Хёнвон не выпускает парня из рук, молча наблюдая за процессом курения. Минхёку неловко, он краснеет, но тянется к этим блядским пухлым губам, целует, слегка лизнув. - Я очень ревнивый, ты должен знать, - шепчет блондин, утыкаясь носом в щеку Хёнвона. - А я ни с кем не общаюсь и шестьдесят процентов своей жизни предпочитаю спать, остальные сорок буду тратить на тебя, я думаю, мы поладим. Минхёк улыбается и поднимается, потянув за собой парня. Своего парня.