forget-me-not

Минхёк завидует Хёнвону всей душой. Да, заболеть это плохо, но, черт возьми, это счастливое лицо, когда Хёну отправил его спать, забыть невозможно. «Это несправедливо, мы оба должны были заболеть» строчит блондин уже пятое сообщение в какаотоке. Утром они всё же успели обменяться телефонными номерами и профилями в социальных сетях. Всех оставшихся здоровых парней отправили сажать траву. И Минхёк стонет уже третий час о том, что это самое унылое занятие из всех. Даже бумаги копировать было веселее. Ситуацию усугубляет еще и внезапная жара на улице. Этому рад, пожалуй, только Хосок, не упустивший возможности лишний раз раздеться и похвастаться натренированным телом. Кихёну нравится конкретно копаться в земле. В итоге из всей компании работают только двое, потому что Джухон то пропадёт в курилке на двадцать минут, то залипнет в телефоне, то сажает один кустик целый час. - Я хочу сегодня напиться, - выдаёт Хосок, бросая тележку с землёй возле Кихёна, - я заебался и мне уже плевать с кем пить. - Ваше высочество снизошло до простых смертных? – фыркает Джухон, но по лицу видно, что он уже мысленно идёт в магазин за алкоголем. - Моё высочество просто хочет расслабиться вечером, а ты против? – ёрничает в ответ Хосок. - Да я за любой кипиш, кроме голодовки, - с той же писклявой интонацией отвечает Джухон. Минхёк уже строчит Хёнвону о планах на вечер, практически приказывая поправиться к тому времени. Ему, конечно, не отвечают – спят. А еще блондин замечает подавленность бывшего друга, и это неприятно скребёт где-то внутри. Хосок часто смотрит в телефон, будто ждёт сообщение от кого-то и всё время молчит, сосредоточенно думая о чем-то. И да, он отвратительный человек, высокомерный лицемер, но Минхёк не такой. И это старое чувство дружбы не даёт покоя. - Вы помогать мне будете, или нет, мать вашу? – Кихён не кричит, но смотрит так, что все трое подрываются, хватаясь за работу. День проходит душно, грязно, но весело. Минхёку тепло на душе от любой происходящей фигни, будь то беззлобная перепалка Хосока и Кихёна о том, как правильно копать землю, или слишком шумный рэп от Джухона. Последний еще умудряется вставить в свою импровизацию слова про классную задницу Кихёна, за что получает землёй по роже. Легко, свободно и успокаивающе. Минхёк хоть и хочет вернуться домой, в свою постель и свой душ, но и расставаться с этими людьми не хочется тоже. Неизвестно, что будет, когда они вернутся в город. Будут ли общаться в университете, сидеть вместе на потоковых лекциях. И соберутся ли еще хоть раз так, как планируют сегодня. К вечеру все уходят в деревню, в магазин, а Минхёк спешит к своему больному, но, он уверен, счастливому Хёнвону. - Выспался, да? – фыркает блондин, когда видит довольного Хёнвона, натягивающего футболку, сидя на кровати. - Я бы еще поспал, но ты бомбишь мой телефон последние тридцать минут, - парень улыбается и тянет Минхёка к себе, утыкаясь лицом в живот. - Как чувствуешь себя? Температура? - Нормально всё, утром тоже было нормально, я просто поспать хотел и не стал сопротивляться. Минхёк ставит не сильный щелбан и отстраняется, поворачиваясь к своему портфелю. - Я в душ, - он хватает полотенце и сменную одежду, уже намереваясь уйти. Но разворачивается к сонному, еще слабо соображающему Хёнвону. Наклоняется и целует, слегка прикусывая нижнюю губу. Затем хитро улыбается и вылетает за дверь. Пошлый Минхёк это здорово. Но одновременно с этим еще и дико стесняющийся Минхёк это сложно. С одной стороны ему хочется залезть на Хёнвона, целовать, лаская чужой язык своим, кусать за шею и шептать на ухо о том, как хочет его. Но с другой, было бы неплохо съебаться в лес, и сидеть там, успокаивая дрожащие руки и сердце. Прохладная вода делает очень хорошо. Охлаждает не только вспотевшее и горячее тело, но и душу. Минхёк стоит под струями воды, упираясь лбом в кафель душевой. Концентрация философских мыслей в голове на максимуме, ему бы еще музыкальный фон соответствующий. И парень так сильно погружается в рассуждения о смысле жизни, что не сразу слышит приглушенное постукивание по дверце кабины. А когда слышит, долго смотрит на неё, не понимая, что и кому от него надо. Он же тут, господи прости, голый стоит, моется. - Минхёк~и, ты же там, да? – слышит он знакомый голос и расслабляется. А потом в голове что-то щёлкает. Два варианта – наброситься или убежать, но бежать тут некуда. Поэтому он очень быстро открывает дверь кабинки, хватает обладателя этого самого голоса и затаскивает к себе, тут же припечатывая к стенке душевой, впиваясь губами. Хёнвон дёргается, но только от воды, всё остальное в поведении Минхёка, видимо, не смущает и как-то даже ожидаемо. Он отвечает на поцелуй, обнимая парня одной рукой, второй тянется к дверце кабинки – закрыть-то надо. У Минхёка в голове сирены воют. Он понимает, что если сейчас что-нибудь не произойдёт, то сам лично трахнет своего парня. А еще понимает, что рано. Не здесь и не сейчас. Не в душевой кабинке, посреди нефтяной станции, где их могут запалить не столько друзья, сколько обычные рабочие. И не на следующие сутки после того, как они вообще начали отношения. Но он уже прижимается голый к чужому телу. Поздно взывать к благоразумию. Их отношения развиваются слишком быстро. Это понимает и Хёнвон. Но он уже прижат чужим голым телом под струями воды. Его рука уже опускается на бедро Минхёка, не сильно сжимая. И стоит у обоих тоже уже. Минхёк опускает руку на ширинку, медлит всего секунду, затем расстёгивает, запуская пальцы сразу под ткань нижнего белья. Он понятия не имеет есть ли у Хёнвона подобный опыт, да и какой либо вообще. Но у него самого есть, спасибо красивому и сильному старшекласснику со школы. Он проводит пальцами по члену Хёнвона, ловит губами тихий вздох и целует еще глубже, еще настойчивее. А потом млеет, когда его переворачивают спиной к стене и снова кусают за шею, как тогда на поляне. Он сжимает член в своей руке, начиная двигать ею. Подставляет шею под укусы и шепчет еле различимое: - А ты чего приходил-то? - Кихён звонил, спрашивал какое пиво тебе взять, - выдыхает Хёнвон у самого уха, обводя мочку языком. - С ними же Хосок, он зна.., - Минхёку договорить не дают сразу две вещи. Блядские охуенные губы Хёнвона и его же блядские охуенные длинные пальцы на члене. Хёнвон прижимается к нему пахом, соприкасаясь всем интимным, что есть между ними. Возбуждение проходит горячей волной по всему телу, концентрируясь внизу живота. Минхёк тихо стонет в чужие губы, рвано целуя. Мажет языком по нижней губе, засасывая, затем прикусывая. Цепляется пальцами свободной руки за плечи Хёнвона, сжимая насквозь мокрую футболку. Они дрочат друг другу в душевой кабине, стоя под струями воды. Минхёку плохо от осознания этого факта. И хорошо, и плохо, и вообще. Хёнвона хочется получить сразу всего и без остатка. Запихнуть поглубже внутрь себя, причем во всех смыслах, запереть на замок, и не выпускать. Хранить, как самое драгоценное, что есть в этом мире. И если когда-нибудь жизнь захочет отобрать подаренное счастье, вырвать из груди, вместе с сердцем Минхёка, то нужно наслаждаться этим по максимуму, пока есть время. Минхёк кончает первым, судорожно выдыхая на ухо Хёнвону и сжимая его член в собственной руке. Он проходится дорожкой поцелуев от подбородка к уху, и кусает. Слышит тихий стон и довольно улыбается, однако убирает свои пальцы с чужого члена. Толкает Хёнвона к противоположной стенке, пройдясь под струями воды, и опускается на колени. Теперь очередь Хёнвона желать съебаться в лес от происходящего. Только на пару секунд, конечно, чисто поорать, потом вернуться. Потому что губы Минхёка на его собственном члене это что-то из ряда вон выходящее. Он вообще не думал, что они дойдут до такого на второй же день. Но у Минхёка на это свои планы. И чёрт бы побрал эти его планы, потому что охуенно. Он ставит себе галочку на будущее – чаще заходить к Минхёку, когда тот в душе. И стонет, закрывая рот рукой, прикусывая палец. Вниз посмотреть страшно даже. Довести до конечной точки труда не составляет – Хёнвон и так был на грани. И он старается изо всех сил не кончить второй раз, когда блондин поднимается, вытирает губы, улыбается так по-блядски и целует, притягивая к себе. А у Минхёка крыша едет совсем. Все его желания приходят в действие раньше, чем он успевает их обдумать. Осознание догоняет спустя пару минут, которые они просто стоят под струями воды и целуются, как ненормальные. - Нас скоро будут искать, - отдышавшись, произносит Минхёк. - Ты-то в душе, а вот где был я? - А ты быстро идёшь домой и переодеваешься, возьми моё полотенце. Они снова сидят в доме Кихёна и Джухона. И снова играют в карты. Минхёк молится, чтобы никто не предложил играть на раздевание, потому что вся его шея в засосах и палить это честному народу не особо хочется. Тем более, не нужно быть гениями, чтобы догадаться, откуда они могли появиться за последнюю неделю. Потом он молится, чтобы никто не решил на пьяную голову поиграть в бутылочку. Однако замечает изменившиеся в необычную сторону отношения между Кихёном и Джухоном и понимает, что такого тут больше никто не предложит. Либо кому-то за такие идеи оторвут голову и умело закопают там же, где садил траву. Сам он сидит вообще в противоположном углу от Хёнвона, ибо неловко пиздец как. Даже посмотреть в его сторону означает покраснеть и начать давиться пивом. Минхёк решает отвлечься от воспоминаний случившегося час назад. Обращает своё внимание на унылого Хосока и не выдерживает: - Что-то случилось? Слава богу, этого никто не слышит – Джухон опять очень громко читает рэп. Так как если бы услышали, то замерли в ожидании дальнейшего развития разговора. А это, как известно, не способствует улучшению его качества. - Чего? Тебе какая разница? – фыркает в ответ Хосок, награждая полным презрения взглядом. - Ты весь день ходишь, как унылое говно, непривычно тебя таким видеть. Хосок ерошит свои светлые волосы, ухмыляясь. А затем просто вальяжно подталкивает свой телефон к Минхёку, мол, посмотри. Минхёк телефон принимает, хотя побаивается. Замечает на себе взволнованный взгляд Хёнвона и быстро смотрит в ответ, давая понять, что всё в порядке. На экране чужого телефона высвечивается переписка Хосока с одним из друзей. Минхёк его знает, конечно же, в одной компании были. «Твоя благоверная нажралась как свинья и переспала с Чживоном, на кой черт ты только добивался эту шалаву так долго. Прости, конечно, но я должен был сказать». И все слова подкреплены фото, на котором какая-то девушка сидит на коленях у того самого Чживона. Которого Минхёк тоже знает - друзья же бывшие, ну. - Оу.., - тянет блондин и поднимает обеспокоенный взгляд на Хосока, - долго вы были вместе? - Да пару месяцев всего, - отвечает тот и глушит стакан пива залпом, - к чёрту, другую найду. - Найдешь, я не сомневаюсь. - Курить есть? - Ты же бросил. - Похуй. Минхёк кивает и поднимается. Залечивать Хосоку про его увлечение спортом и пагубное влияние курения бесполезно. Тот итак всё знает. И если единственное, чем он может помочь бывшему другу - это дать сигарету, то почему нет. Хосок выходит из дома первым. Минхёк, в ответ на три пары удивлённых глаз, успевает показать жестом, что всё окей и попросить Джухона не присоединяться к ним хотя бы пять минут. - Почему ты такой, а? – спрашивает Хосок, закуривая. - Какой? – вздыхает Минхёк, ожидая очередную историю про шлюх и пидоров. - Приторно хороший. - Это что вообще значит? - Это значит, что ты бесишь. Ударил меня по роже и типа простил? Я ж с тобой как тварь, а ты мне сигарету даёшь, что с тобой не так? – Хосок нервно стряхивает пепел и затягивается с заметным наслаждением. Скучал по никотину. - Может потому что я не такая тварь, как ты? - Я не привык общаться с хорошими людьми, знаешь. - Значит я хороший? – Минхёк еле заметно улыбается и опирается спиной на стену дома. Он скучал по этому засранцу, хоть и ненавидел всеми фибрами души. Всё-таки приятные моменты в их дружбе были и в достаточном количестве. Они стали общаться первыми, еще с поступления в университет. Когда встретились на церемонии открытия и пошли вместе курить. Хосок ворчал про неудобный пиджак, а Минхёк про слишком узкие брюки. И всё случилось само собой. Постепенно в компании начали появляться другие парни. И Хосок прав – сложно хоть кого-то из них не назвать тварью. Самым более менее адекватным был как раз он, и поэтому удар ножом в спину был таким болезненным. Минхёк просто не мог понять за что. А сейчас уже и неважно, наверно. Тряпка он или нет, но в компанию не вернётся точно, а общаться хотя бы с бывшим другом никто не запрещал. Может и не всегда, но сегодня вечером точно можно. - Кто тебя знает, хороший ты или нет. Лучше Чживона во всяком случае, - отвечает Хосок и тушит окурок о стену дома, - пойдём, пока те трое дыру в стене не проковыряли, лишь бы узнать, о чём мы тут беседуем.