Coup de Grace

В которой Леви наконец добивается от Эрвина хоть какой-то правды, и они приходят к чему-то вроде договорённости. Эрвин недовольно хмурился, перечитывая сообщение, которое ему вручил молодой мужчина в форме Военной Полиции. — Как далеко они от стен? — спросил он. — В четырёх днях пути, сэр. Будут здесь ещё через два. — То есть Нил… командир Доук ждал, пока вы преодолеете половину пути, прежде чем отправить тебя? Посыльный Нила был достаточно совестлив, чтобы покраснеть. Он уставился на свои ботинки и ответил: — Да, сэр. — Хм. Ладно. Похоже, у нас нет выбора. Сколько там людей? — Тридцать пять переселенцев и десять полицейских. Они останутся в Хохвальде до тех пор, пока все переселенцы не обустроятся в безопасном месте. — Ясно. Эрвин не удивился вмешательству Военной Полиции в процесс переселения. Корона ни за что не оставила бы мир за стенами без надзора, особенно пока оставались нерешёнными вопросы независимости новых поселений, их финансирования и налогообложения. На мгновение Эрвин задумался, существовал ли на самом деле титан, убитый Южным дивизионом. Угроза нападения титанов была бы очень полезным инструментом, чтобы предотвратить массовый выход людей за стены. Но это было бы уж слишком цинично. Эрвин решил дождаться отчёта от Южного дивизиона, прежде чем делать выводы. Армин поддерживал связь с капитаном Кирштейном на тот случай, если официальный отчёт подвергнется цензуре со стороны Военной Полиции. Эрвин отпустил посыльного и надел пальто. Его левая рука всё ещё иногда соскальзывала, когда он застёгивал пуговицы, но пальцы уже болели не так сильно, как поначалу, а автоматический импульс использовать давно несуществующую правую руку почти сошёл на нет. «Так значит, — подумал Эрвин, отправляясь к отдалённой группе деревьев, где была обустроена тренировочная площадка, — ты был прав, Леви». Он не до конца понимал, почему должен лично сообщить Леви новость о скором прибытии переселенцев, но знал, что это как-то связано с его чувством справедливости. Он хотел показать — что бы между ними ни произошло, он всегда будет с готовностью признавать сильные стороны Леви. Обычно именно Эрвин видел всю подноготную политических ситуаций, но в этот раз Леви сумел сделать выводы, о которых Эрвин не подумал. Было бы грубостью не дать Леви понять, что он ценит это качество своего капитана. На пути к тренировочному полигону лучи вечернего солнца грели его лицо, несмотря на уже удлинившиеся тени. Навстречу Эрвину шли четверо солдат, у двоих из них были красные лица, они всё ещё тяжело дышали. — …Никогда не был таким адски уставшим! — услышал Эрвин, когда те достаточно приблизились. — Он настоящий тиран! — Он замечательный! — ответил один из менее вымотанных солдат. — Если бы я мог повторить хотя бы половину его манёвров… — он замолчал, узнав Эрвина, остановился и бойко отсалютовал: — Командир, сэр! Остальные последовали его примеру, хотя парню, который жаловался, с трудом хватило сил, чтобы поднять кулак и прижать его к сердцу. — Идите, — сказал Эрвин, чувствуя невольное удовлетворение. Похоже, Леви по-прежнему оставался строгим наставником, каким и был всегда, когда дело касалось высоких стандартов, которых он требовал от своих солдат. Когда Эрвин дошёл до площадки, солнечный свет уже потускнел. Леви был один — летал высоко среди деревьев и отрабатывал на манекенах титанов сложные манёвры. Эрвин открыл рот, чтобы приказать Леви спуститься, но снова закрыл, когда тот крутанулся в воздухе и опасно спикировал к земле головой вперёд, отцепив тросы и свободно падая вниз. Эрвин охнул, решив, что он промахнулся, но в тот же момент услышал звук металла, врезающегося в дерево, и Леви снова взмыл вверх. — Леви! — позвал Эрвин, пытаясь не обращать внимания на собственное колотящееся сердце. — Спускайся! Раздалось жужжание тросов, и через несколько секунд Леви с нечитаемым выражением лица приземлился на землю рядом с ним. — Что? — Разве это разумно? Если твоё снаряжение вдруг заклинит… — То я, скорее всего, выживу, если сделаю перекат. Я не заставляю солдат выполнять этот манёвр. А ты, вроде, говорил, что мы все должны быть в форме. — В форме, да. И готовы сражаться. Ты… Я не хочу… Какая мне польза от тебя раненого? — Ты приказываешь мне перестать отрабатывать этот манёвр? — Нет. Просто будь осторожен. — Чтобы быть тебе полезным, — голос Леви был по обыкновению ровным, за исключением едва заметного акцента на слове «полезным». Эрвин подавил порыв возразить на это обвинение. Самым разумным было бы согласиться с Леви, восстановить те границы, которые тот пытался нарушить, оставшись в лагере вопреки пожеланиям Эрвина. Но он ничего не сказал. Молчание затянулось. Леви переступил с ноги на ногу. — Так… у твоего визита есть причина? Эрвин кашлянул. — Да. Похоже, ты был прав насчёт парламента. Я только что получил сообщение о том, что небольшая группа переселенцев направляется к нам — прибудут через два дня. — Ясно. — Их возглавляет Нил Доук. — В качестве охранника или в качестве переселенца? — Леви поднял брови. — Не знаю. В сообщении об этом не говорилось. Не думаю, что Нил относится к тому типу людей, которые готовы начать новую жизнь за стенами. — Люди не всегда делают то, чего… — начал Леви, но его глаза вдруг вспыхнули злостью, и он замолчал. — Продолжай, — попросил Эрвин. — Это неважно, — Леви едва заметно сощурился. — Так что я должен сделать? — Сделать? Ничего. Ты отлично справляешься с тренировкой солдат. — Тогда зачем ты здесь? — Подумал, что ты должен знать о переселенцах. — Ты мог сказать мне об этом на вечернем собрании. Но вместо этого пришёл сюда, зная, что тренировка как раз закончилась. — Я хотел прогуляться. Сегодня хороший вечер. — Допустим. Но ты сказал мне держаться от тебя подальше. Эрвин посмотрел на темнеющее небо, затем снова на Леви. — Я… слишком остро отреагировал. Твой приезд был… неожиданным. Но похоже, что ты нужен здесь. И я не вижу причин нам не работать вместе. — Сейчас, когда появилась угроза титанов, ты хотел сказать? — цинично уточнил Леви. — Я возвращаюсь в лагерь. Это был долгий день. — Не из-за угрозы титанов. Твой профессионализм… — А что с ним? — спросил Леви низким голосом. Сжатые челюсти выдавали то, как он пытался сдерживать гнев. — Он удивляет тебя? Неужели раньше я был настолько непрофессионален? — Нет, не был. Ты всегда был абсолютно профессионален. Но твоя настойчивость в том, чтобы приехать сюда, остаться тут… — Тебе не стоит беспокоиться, — сказал Леви, глядя Эрвину прямо в глаза. — Я не собираюсь снова смущать ни тебя, ни себя. Что бы я ни… Что бы я ни чувствовал, мне хватит дисциплинированности, чтобы держать это под контролем. — Хорошо. — Если это всё… Эрвин кивнул: — Я тоже возвращаюсь. Леви ничего не сказал, но направился в сторону лагеря. Эрвин нагнал его и пошёл рядом, подстраиваясь под его быстрый шаг. Леви старался не сжимать кулаки. Чёртов Эрвин, в какие игры он играет? Это что, новая стратегия с целью сделать их отношения настолько напряжёнными, чтобы Леви сдался и вернулся за стены? Не может же Эрвин действительно думать, что он уедет сейчас, когда появилась вполне реальная вероятность нападения титанов? Пока они молча возвращались в лагерь, Леви заставлял себя смотреть прямо вперёд. Эрвин время от времени поглядывал на него — Леви чувствовал его взгляд как нечто физически осязаемое, и это заставляло его нервничать и раздражаться. Раньше он бы обязательно сказал что-нибудь в такой ситуации — что-нибудь грубое вроде «чего уставился?» или почти ласковое «псих». А Эрвин бы понимающе улыбнулся, или приподнял бровь, или честно ответил: «Я уставился на тебя, Леви», — без какого-либо намёка в интонации, но подразумевая многое… Леви против воли вспомнил, как быстро страсть однажды вспыхнула между ними, и сейчас это некомфортное, давящее молчание заставляло его тосковать по былому взаимопониманию. Искушение рискнуть и сказать что-нибудь, как раньше, было очень сильным. Но Эрвин отметил его профессионализм, и Леви боялся, что если сделает это, то все их неуверенные шаги к примирению пойдут насмарку. Он ненавидел тот факт, что, несмотря на всё напряжение между ними, идти рядом с Эрвином ощущалось как нечто правильное — будто это было единственное место, которому он по-настоящему принадлежал. Дойдя до лагеря, оба одновременно остановились в давящем молчании. Леви наполовину повернулся к своей палатке. — Я… — начал Леви, глядя на Эрвина почти с отчаянием. — Ну… — сказал Эрвин в тот же момент, но быстро взял себя в руки. — Ну, спокойной ночи, Леви. Леви коротко кивнул, не доверяя голосу, и скрылся в убежище собственной палатки.

Х

— Нил, — поприветствовал старого друга Эрвин, энергично пожимая его руку. — Рад снова тебя видеть. Но, должен признаться, удивился, когда узнал, что ты возглавишь переселение. — Эрвин. И я рад тебя видеть. Вообще-то, я и сам до сих пор немного удивлён. Но когда нам выпал такой шанс, Мари сказала, что мы просто обязаны им воспользоваться, — Нил выглядел слегка смущённым, когда добавил: — Возможно, я провёл слишком много времени внутри стен. — Мы все выбираем то, что считаем лучшим в конкретный момент времени, — ответил Эрвин. — Как Мари? — Спроси у неё сам, — сказал Нил и повернулся, чтобы помочь жене. Та взялась за его руку, осторожно спускаясь с повозки, и улыбнулась Эрвину. Заправила за ухо выбившийся тёмный локон и с нежностью прижала руку к своему явно округлому животу. — Здравствуй, Эрвин. — Мари. Ты ни на день не постарела! — Уже флиртуешь с моей женой, Эрвин? — пошутил Нил. — Не пора ли тебе завести собственную? Сейчас ведь тебя ничто не останавливает. Эрвин не ответил и тоже повернулся к повозке, чтобы снять с неё двухлетнего Мику. Девочки — Яна и Лиза — выкарабкались самостоятельно. Сидя рядом с Зоэ Ханджи на бревне у костра, Леви наблюдал за тем, как Эрвин приветствует Нила и его семью. Вид Эрвина со смеющимся ребёнком на руках внезапно вызвал в нём какое-то неясное чувство. Леви не был уверен, что хочет знать, какое именно. — Она очень милая, да? — сказала Зоэ громким шёпотом. — Кто? — нахмурился Леви. — Мари. Жена Нила. Леви посмотрел на улыбчивую беременную женщину, стоящую рядом с Нилом. — Да, пожалуй. Интересно, что она в нём нашла. — Ага. Когда могла заполучить Эрвина. — Что? — резко спросил Леви. — О чём это ты болтаешь? Ханджи посмотрела на него удивлённо. — Ну, это же Мари. Та самая, на которой Эрвин хотел жениться, — она окинула лицо Леви скептическим взглядом. — Хочешь сказать, ты не знал? Ох… я думала, все… — издав один из своих лошадиных смешков, Зоэ воскликнула: — Упс! И вот я снова сую свой нос в эту историю. Майк рассказал мне об этом когда-то давно. Они с Эрвином и Нилом ходили вместе выпить в бар, когда ещё были кадетами, и так получилось, что Эрвин и Нил оба влюбились в Мари, но она выбрала Нила. Или Нил выбрал её. Не знаю. Я думала, Эрвин говорил тебе об этом, но, с другой стороны, он ведь никогда не рассказывает то, о чём можно не рассказывать, да? — Нет, — сказал Леви, сердито глядя на свои руки. — Не делай такое лицо! — рассмеялась Зоэ на этот раз мягче. — Леви, это было давным-давно. Ещё даже до того, как вы познакомились. Ты не можешь ревновать его… — Не неси чепухи, дурья башка! Я не… Это не… — Леви? — теперь Зоэ выглядела встревоженной. — А что тогда? Он посмотрел на неё. — Думаешь, этого он всегда хотел? — Леви не мог отрицать того отрезвляющего шока, который испытал от непреднамеренного откровения Зоэ. Эрвин всегда был скрытным ублюдком — Леви давно смирился с тем, что он никогда не делится информацией, если не считает это абсолютной необходимостью, — но такого он точно не ожидал. — Думаешь, он всегда хотел того, что есть у Нила? Жену, детей — всю эту семейную хренотень? Потому что для него ведь ещё не поздно, да? Леви внезапно осознал, почему Армин, сидящий рядом с Эрвином и так похожий на его сына, вызвал у него такое беспокойство. Это был отголосок совершенно другого будущего, которое могло быть у Эрвина — будущего, в котором для Леви не было места. — Что ты имеешь в виду? — Зоэ удивлённо смотрела на него. — Что, если я ошибся? И наши… отношения были чем-то, что возможно только во время войны, пока у него не было времени на то, чего он действительно хочет? Он ведь отказался от Мари, чтобы сражаться с титанами? — Да, но это не значит… — Он всё ещё может найти кого-то. У него может быть эта жизнь. — Нет-нет, — Зоэ яростно потрясла головой. — Леви, я не знаю, почему он так себя ведёт с тобой, но точно уверена, что не из-за желания найти жену и осесть где-то. Не все хотят подобного. Забавно, я только вчера говорила Мо то же самое, и… — Ты говорила Моблиту о нас с Эрвином? — спросил Леви, хмурясь сильнее. Зоэ прижала большой палец к глубокой складке между его бровей и потёрла, подражая его хмурому выражению лица. — Если тебя кто-то напугает, останешься таким навсегда! — Леви отбросил её руку. Зоэ хохотнула. — Уф… вообще-то, нет, я говорила не о вас с Эрвином. Мир не крутится вокруг вас двоих! Я говорила Мо… Моблиту о том, что не вижу себя постоянно живущей в каком-то месте вроде Хохвальда. Я ещё столько всего должна увидеть! Даже на той ничтожно малой территории, которую мы уже исследовали, я собрала информации на полдюжины книг! — Я был эгоцентричным мудаком всё это время, да? — задумчиво спросил Леви. Ханджи широко улыбнулась, держа большой и указательный пальцы в сантиметре друг от друга. — Прости, — сказал Леви. — Так что, Моблит хочет осесть где-то? — Нет! — счастливо воскликнула Зоэ. — Это я так думала. Всё крутила в голове эту мысль и пыталась понять, как лучше сказать ему, что не хочу нигде останавливаться, а он всё это время тоже хотел продолжать исследования! Он остаётся в Разведкорпусе, со мной. Он будет рисовать иллюстрации к моим книгам. Мы будем исследовательской командой! — Это хорошо. Я… рад за тебя, — кивнул Леви. — Что-то не похоже, — снова засмеялась Зоэ. — Тц. Правда рад, — губы Леви растянулись в подобии улыбки. — Все будут называть вас Зо и Мо. — Не будут, потому что кроме Моблита только тебе позволено называть меня Зоэ. Ханджи и Мо, спасибо. А сейчас давай подумаем, как распутать эту дурацкую ситуацию с тобой и Эрвином. — Не знаю, — Леви снова помрачнел. — Но теперь, когда я узнал про Мари… Они обернулись назад, к череде повозок, где Эрвин продолжал обсуждать что-то с Нилом и Мари. — Она очень красивая, — сказал Леви. — Леви, это было чёрт знает когда! Её ребёнок будет уже четвёртым от Нила. Если бы Эрвин действительно мечтал о такой жизни, то нашёл бы кого-то ещё до выхода из-за стен. При дворе множество интересных женщин, ты наверняка видел, как они вились вокруг него на всех официальных мероприятиях, особенно когда он был одет по форме! Эрвин был вежлив с ними, но не более, — Зоэ вздохнула. — Я не знаю, что ещё сказать тебе, Леви. Если он не любит тебя, то вообще никого не любит. Я настолько уверена в этом, насколько могу. — Надеюсь, это так, — Леви покачал головой и поднялся. Зоэ посмотрела на него снизу вверх, её очки сверкнули оранжевым в свете костра. — Куда ты? — Прогуляюсь. — Будь осторожен, — крикнула она ему вслед. В ответ Леви только молча указал на лезвия, пристёгнутые к его бедрам.

Х

Большинство разведчиков усмотрели в прибытии переселенцев отличный повод для праздника. Леви поднялся на вершину пологого холма к востоку от лагеря, где встретил несущего караул Кейджи. — Капитан Леви! — тот отсалютовал, когда Леви приблизился. — Вольно, лейтенант. — Что-то не так? — Всё в порядке. Просто разминаю мышцы после тренировки. Показывать одни и те же манёвры раз за разом очень утомительно. Там внизу что-то вроде вечеринки в честь прибытия переселенцев. Я тебя подменю, если хочешь присоединиться. — Да, сэр! — Кейджи не нужно было предлагать дважды. — Моя смена заканчивается в десять… Это точно нормально? — Да. Иди. — Спасибо, сэр! Лейтенант ответил с таким энтузиазмом и ушёл так быстро, что Леви задумался, не спешит ли тот к кому-то конкретному. Он осмотрелся в темноте. Небо было чистым, но из-за влажной погоды, державшейся весь день, звёзды светили немного тускло. Красно-золотая, почти полная луна только-только поднялась из-за горизонта. Леви был поражён красотой ночи за стенами — так же, как и во время его путешествия на северо-восток. Он поймал себя на том, что снова вспоминает тот первый раз, когда увидел небо, свободное от стен. Будет ли ребёнок Мари и Нила первым человеком, родившимся вне стен за более чем сто лет? Леви подумал, что для Эрвина, благодаря которому человечество победило, может быть немного странным наблюдать за рождением ребёнка, который при других обстоятельствах мог бы быть его собственным. В том случае, конечно, если выжившие титаны и правда окажутся всего лишь несколькими аномальными особями. Леви осмотрел залитый лунным светом ландшафт, раскинувшийся под его внимательным взглядом. Из лагеря позади доносились звуки смеха и даже пение, а впереди была только тихая ночь, и ничто не двигалось на фоне мягко светящегося неба. Эрвин всё ещё немного злился из-за решения парламента послать переселенцев в Хохвальд несмотря на возможную угрозу титанов, но удивился тому, как приятно было снова увидеть Нила и его семью. Невзирая на разницу во взглядах, особенно к окончанию войны, он по-прежнему считал Нила своим другом, и командир Военной Полиции, похоже, считал так же. Они вспоминали учёбу в кадетском корпусе и подняли по кружке пива в память о Майке. За первым тостом последовал ещё один, и ещё, поэтому, отказываясь от предложенного Ханджи вина, Эрвин уже чувствовал себя немного несобранным, хотя даже и близко не был пьян. — Мне достаточно, — сказал он ей. — Командир никогда на самом деле не оставляет своих обязанностей. — Уверена, что Армин тебя прикроет, — возразила Ханджи, но решила не настаивать и вместо него передала графин с вином Кейджи. — Или Леви. — Кстати, где он? — спросил Эрвин, внезапно осознав, что не видел капитана весь вечер. — Пошёл прогуляться, — сказала Ханджи. Она замялась, решая, говорить ли больше, но Кейджи проглотил вино, вытер губы тыльной стороной ладони и сказал: — О… Капитан Леви подменил меня в карауле. Но скоро уже должен освободиться. Он на восточном холме, если вы его ищете. Эрвин посмотрел на восток прежде, чем успел одёрнуть себя. Рядом с Ханджи появился Моблит с ещё одним графином вина. Он наполнил кружку Ханджи, затем Кейджи. — Командир? — Нет, спасибо. Я… Думаю, я пройдусь. Ханджи ничего не сказала, но когда Эрвин ушёл, с улыбкой повернулась к Моблиту. — Он пошёл на восток! — объявила она, будто произнося тост, и подняла свою кружку. — Так… — смущённо протянул Моблит, но свою кружку тоже поднял. — Выпьем за это? — Ну конечно! — рассмеялась Ханджи. — Я позже объясню. Леви обернулся на звук шагов. — Леви, — Эрвин остановился рядом с ним. — Я в карауле. Подменил Кейджи. Ты следующий? Не слышал звонка об окончании смены. — Не хочешь присоединиться к празднику? — спросил Эрвин, не отвечая на его вопрос. — Я уверен, что Кейджи сможет насладиться этим вечером больше, чем я, — Леви смотрел прямо вперёд. — Видел Хейке Меркель и её друзей около костра. Думаю, они будут рады, если ты составишь им компанию. — Ага… визит непосредственного начальника — это то, о чём любой зелёный новобранец мечтает во время вечеринки. — Было здорово снова увидеть Нила. — И Мари? — сказал Леви чересчур резко. Эрвин так же резко повернулся к нему. — Ты никогда о ней не рассказывал. — Ханджи сказала, я полагаю? — спросил Эрвин. Когда Леви не ответил, он улыбнулся. — Это было очень давно. Я тогда не был даже зелёным новобранцем. — Зелёным кадетом, значит, — сказал Леви. Эрвин фыркнул, и Леви посмотрел на него тяжёлым взглядом. — Ты что, пьян? — Нет. Выпил одну-две кружки пива, но нет. Леви знал, что лучше промолчать, но должен был задать вопрос, беспокоивший его с того момента, как Ханджи рассказала о Мари. — Это то, чего ты хотел? — спросил он, вглядываясь в ночь, чтобы не смотреть на Эрвина. — Всё то время, что мы были… всё то время, что мы трахались… ты мечтал о жизни, в которой у тебя будет жена и выводок сопляков, как у грёбаного Нила Доука? Весь этот бред о том, чтобы дать мне свободу — ты просто хотел разорвать соглашение, заключённое во время войны? Но я одного не могу понять: Ханджи говорит, женщины при дворе вились вокруг тебя, как мухи. Так какого чёрта ты забыл здесь, если всё время хотел именно этого? Эрвин замялся и тут же отругал себя за это. Леви предоставил ему прекрасную возможность всё уладить, объяснить свою позицию. Одна удобная ложь… Но пускай он часто хранил в секрете свои планы, знания и подозрения насчёт титанов даже от Леви, Эрвин никогда не лгал ему кроме того раза, когда прогнал. Это не должно быть так сложно, не после того, что он уже сделал. «Просто скажи это, — уговаривал Эрвин сам себя. — Одна ложь, и он сможет двигаться дальше. Просто скажи — да, я хочу такую жизнь, как у Нила. Всегда хотел…» — Нет, — сказал Эрвин. — Нет, это не то, чего я хочу. И не думаю, что когда-либо действительно хотел, хотя одно время считал именно так. — Чего же ты хочешь? — Леви повернулся и посмотрел на него. — Если ты так уверен в своём желании избавиться от меня, то хотя бы скажи мне, чего ты хочешь! — Я… ничего не хочу. Работать. Быть полезным. Это всё. — Но ты был влюблён в Мари? — Да, наверное. — И никогда — в меня? — Я… не знаю. Я не могу… — Эрвин изо всех сил старался быть честным и выглядел так, будто говорит правду вопреки собственным намерениям. — Я ничего не чувствую, — признался он. — Ничего серьёзного. Я не… Я думаю о смерти Майка и знаю, что должен что-то чувствовать, но ничего нет. С тобой то же самое. Я знаю, что должен бы, но — ничего. — А раньше? — спросил Леви низким голосом. — Неужели ты никогда ничего ко мне не чувствовал? — Не знаю. Я хотел тебя — физически. Но это не… Леви сделал шаг к Эрвину, но застыл, когда раздался звонок, сигнализирующий о смене караула. Они стояли молча, пока молодая женщина взбиралась на холм. Самодельные, плохо подходящие лезвия позвякивали в ножнах от каждого её движения. — Я пришла принять у Вас пост, лейтенант… О! — её глаза расширились, когда она узнала обе фигуры на вершине. — Капитан! Командир! — Спасибо. Пост сдал, — автоматически ответил Леви, повернулся и стал спускаться с холма. Эрвин догнал его, но не смог придумать, что сказать. Уже у подножия, скрытого в тени от вершины холма, и вне зоны слышимости солдата Леви резко остановился и повернулся к Эрвину. — Ты всё ещё хочешь меня? — он издал тихий, насмешливый звук. — Физически, я имею в виду. — Я… Леви мгновение боролся с собой, напоминая, что прошло всего два дня с того момента, как он решил вести себя с идеальным профессионализмом, но, похоже, признание Ханджи о Мари всё изменило. Он потянулся вверх и наклонил голову Эрвина к себе, вовлекая его в поцелуй — неуклюжий и слишком яростный, с зубами, влажным теплом и без какой-либо нежности. Затем отстранился, тяжело дыша, и положил ладонь на затвердевший член Эрвина. — Да, ты хочешь меня. — Да, — согласился Эрвин. — Да, хочу. Но это не относится к… Леви, мы можем пойти в мою палатку и заняться сексом прямо сейчас, но это ничего не изменит. Ты это понимаешь? — Мы можем остаться тут и заняться сексом прямо сейчас, — зубы Леви впились в челюсть Эрвина. — И это ничего не изменит! — выдохнул тот, дёрнув головой назад. — Ничего не поменяется. Я никогда не отрицал, что хочу тебя. В этом нет ничего нового. Даже если мы сделаем это, я не почувствую того, чего ты от меня хочешь. Я не могу. Этой части меня больше нет. Как и моей руки. Она не вырастет заново. — Ладно, — Леви сильнее прижал основание ладони к его члену. Эрвин не сумел сдержать мягкого стона, настолько же вызванного пониманием того, что это рука Леви, насколько просто физическим давлением. В темноте он видел бледное лицо Леви и его невесёлую улыбку. — Ладно, — повторил тот жёстким тоном. — Я понял. Ты меня не любишь. Ты никогда меня не любил. Тогда чем сейчас отличается от любого другого времени? Ты меня хочешь и ты, блять, точно знаешь, что я хочу тебя, так что… — Хватит! — Эрвин оттолкнул руку Леви и отшатнулся. — Вот почему… Это не то, чего каждый из нас… — Это лучше, чем ничего, — безэмоционально сказал Леви. — Блять, Эрвин, это лучше, чем ничего. — Прости. Леви, если бы я мог любить кого-нибудь… Но я уже сказал, эта часть меня просто больше не работает. Вокруг столько других людей — хороших, не изувеченных. Но ты никого не найдёшь, если будешь тратить свою жизнь, ожидая, что я почувствую то, что чувствовать не могу. Я был неправ, когда прогнал тебя. Думал, это будет чистый разрез, но нужно было сказать тебе правду. Я не понимал, как сильно… — Как сильно я тебя люблю? — Да. — Ты до сих пор не понимаешь. Даже понятия, блять, не имеешь. Иначе не стоял бы тут и не нёс эту хуйню про других людей. Думаешь, я найду свою Мари, заведу пятерых спиногрызов и буду жить долго и счастливо? — Я надеялся на что-то подобное, да. — О. Ты правда думал… О, боже. И что, был у тебя кто-то на примете для меня, или это всё только гипотетически? — Никого конкретного. Но я думал, что кто-то вроде Хейке Меркель или… — Эта девчонка? Вот дерьмо… Ты действительно думал об этом, да? Блять, Эрвин, Хейке Меркель?! Нет. Ты, тупой ты ублюдок. Это всегда был только ты. Почему, думаешь, я вернулся? Почему остался? Эрвин не нашёлся, что на это ответить. Леви вздохнул: — Ты не можешь любить меня, ты не хочешь спать со мной — с этим всё ясно. Но мы хорошо работаем вместе, Эрвин. Мы можем быть полезны тут. Если это всё, что ты можешь мне предложить, я не против. Просто… не пытайся снова прогнать меня. И, бога ради, оставь в покое новобранцев! Последнее, в чём нуждается девчонка вроде Хейке Меркель, так это чтобы кто-то пытался женить её на конченом идиоте вроде меня. Дерьмо! Мне нужно напиться. Надеюсь, Кейджи оставил хоть немного приличного вина. Леви повернулся и направился к лагерю, оставив Эрвина стоять в темноте.