Дочь Тони Старка

      Я слышу, как она слегка подрагивает и странно смотрит на мою ладонь, сжимающую её пальцы.       А внутри всё обрывается. Как плотина, которая падает, падает и больше никогда не вернётся на своё прежнее место.       Что?       Она меня не помнит? Она не помнит ничего?       — Питер?.. — тихо произносит она, а потом откашливается. — Я тебя и не узнала. Ты так возмужал, и причёска изменилась... когда ты успел? — она внимательнее пригляделась ко мне.       Наступает облегчение. Я выдыхаю и сильнее сжимаю её ладонь, а она вновь посмотрела на мою руку, подняв брови. Я вновь подставляю её пальцы к губам и молча целую, а она напрягается ещё сильнее, задавая немой вопрос.       Я прекращаю и смотрю в её глаза. Что-то изменилось в её взгляде, но что?       — Боже, ты меня помнишь, Слава Богу, — выдыхаю я, когда, наконец, смог выдавить из себя слова. — Я так переживал за тебя, и ты очень сильно напугала меня. Прости, что тебе пришлось пережить это.       — Пережить что? — говорит она, а по моему телу вновь прошли мурашки.       — Что последнее ты помнишь? — говорю я, внимательно всматриваясь в её черты лица.       Она осмотрелась, а потом попыталась встать, но с лёгким напором моей руки на её плечо, этого не произошло, и она новь плюхнулась на свою мягкую кровать.       — Я помню, как мы вчера ходили с тобой вместе на концерт, когда нам мой отец подарил билеты на него. Тебя ещё дядя Бен ругал за то, что ты испортил обои плакатами с этой группой. И вообще, что за странные вопросы?! — и тут меня накрывает.       Из её памяти пропало почти два года. При произношении имени «Бен», меня дёрнуло. Джессика не помнит момента, когда поняла, что не ощущает меня больше своим другом. Она не помнит момента, когда полюбила меня. Она не помнит момента, когда поняла, что мы единое целое.       Она не помнит, что я Человек Паук. Что я спасал её жизни, а она спасла меня. Она не помнит, как она спасалась от Стервятника, как она ненавидела меня за то, что я не общаюсь с ней как раньше, она не помнит, как потеряла подругу.       Она не помнит.       Джессика понятия не имеет о смерти моего дяди. Она не помнит, как спасала меня от чёртовой депрессии. Она не помнит, как заставляла меня жить. Ничего.       Я молчу, переваривая всю информацию, тупо уставившись в ей лицо. Старк под моим взглядом немного поёжилась и нахмурилась, а потом попыталась убрать свою руку из моей ладони.       А внутри всё обрывается, и я хочу содрать с себя кожу, крикнуть ей в лицо, что это я. Я твой самый близкий человек. Вспомни же.       — Питер, что, чёрт возьми, происходит? — уже более твёрдым голосом говорит она, а я вздыхаю и понимаю, что мне нечего ответить.       — В твоей памяти нет целых двух лет... — тихо отвечаю я, а она передёргивается и ещё сильнее хмурится.       — Как это нет целых двух лет?! — кричит она, вновь пытаясь подняться. — Ты с ума сошёл, Паркер! Что с тобой произошло? Ты успел за один день сменить причёску и повзрослеть, а ещё съехать с катушек... — она вдруг умолкает и перестаёт дышать. — Ты повзрослел... — и тут до неё доходит, что я прав.       Я вижу по её глазам, которые бегают из стороны в сторону, что она напугана. Господи, Джессика напугана! Она хватает зеркало, стоящее рядом с её кроватью и смотрит на себя в отражение, а затем проводит пальцами по волосам.       — Они заметно короче... — шепчет она, а потом смотрит на меня широко распахнутыми глазами, буквально пожирая меня ими. — Я хочу знать, что со мной случилось.       У меня стоит ком в горле, я не могу произнести и слова.       А она смотрит на меня, выжидая ответа, которого я ей не дам. Я не знаю, что ей сказать, да и с чего начать?       Я — Питер Паркер. Я всё ещё тот самый мальчишка, который тащил тебе печеньки и смотрел с тобой фильмы, гулял, фотографировал тебя. Когда на меня наезжали в школе, ты, имея очень хорошую репутацию, всегда защищала меня. Я твой молодой человек, которому ты доверилась, которому ты отдала всё своё сердце. Которого ты ждала несколько месяцев. Которым ты жила.       Я — Человек Паук. Ты не знаешь, кто это, так что я объясню: я умею ползать по стенам, обладаю паучьим чутьём и ещё большей силой, что могу откинуть любого в сторону. Ну, кроме Халка, конечно. Это для меня проще простого. Ещё я пуляюсь паутиной и спасаю людей.       — Эй, Паркер! Тебе слюнявчик не нужен, случаем? — Флэш и его компания смеялись надо мной, а я чувствовал себя ужасно.       Это был всего лишь мой первый год в школе, а ребята уже относятся ко мне отвратительно.       Они заметили, что мой дядя проводил меня до самой раздевалки, помогая дотащить тяжёлый рюкзак и макулатуру, которую нужно сдавать.       — Эй, а ну, замолчите! — я услышал девчачий голос и обернулся.       Эту девочку звали Джессика. Джессика Старк. Она дочь того самого Тони Старка, известного всему миру. И, о Боже, как же я его обожаю! У неё были заплетены две длинные косички из тёмных волос, а также у неё были яркие карие глаза, которые вечно горели озорным огоньком.       Будто она играет с тобой.       Мальчишки послушались её и отвернулись.       — Спасибо, — сказал я, смотря на неё. — Я Питер. Питер Паркер.       — Впредь не бойся за себя ответить, они ничего не стоят, поверь. Я Джессика. Джессика Старк, — она протянула мне руку, улыбнувшись.       А я смело пожал её и улыбнулся в ответ широкой улыбкой.       — Я знаю.       Так мы и познакомились. С этого момента прошло много времени, но я буду помнить его всегда. Да, по канону я должен был спасти её от мальчишек, которые бы цепляли её за косички, но она не попадала в такие ситуации, потому что все уважали её. Но ведь это Джесс, и с ней всё не как у всех происходит.       Но любили не за то, какая она милая и добрая, а за то, чьей дочерью она является. Её это всегда обижало и расстраивало, поэтому она строила себя сама: всегда учила весь материал и достойно его предоставляла, всегда интересовалась чем-то и пыталась быть нужной кому-то.       Всегда пыталась быть хорошим человеком и помочь кому-либо в трудной ситуации. И она была таким человеком. И осталась.       Боже мой, ты ничего не помнишь.       Н и ч е г о.       — Ты скажешь мне, что творится или мне самой узнать, Паркер?! — шипит Джессика, выводя меня из погружения в себя.       Дверь открывается и входит Тони. Он глядит на свою дочь и вздыхает, а потом переводит свой взгляд на меня. В его глазах я вижу печаль.       — Питер, оставь нас на пару минут, пожалуйста, — говорит он, а мне не остается ничего, кроме как встать и выйти из комнаты.       Джессика провожает меня потерянным взглядом, совершенно не понимая, что происходит.       А я облокачиваюсь о стену в коридоре и медленно сползаю вниз, а затем запутываю пальцы в кудряшках, пытаясь понять, что же мне делать.       Что мне делать без тебя, Джессика?       Как мне всё вернуть? Скажи мне.       С к а ж и.       Но ты ничего не помнишь.       В голове проносится куча мыслей, от которых хочется спрятаться, убежать — сделать всё, что угодно.       Боже мой, что я натворил.       Я должен был остаться с ней, проследить за ней, чтобы она никуда не ушла. Чтобы она была в порядке. Тогда бы она не вышла из дома и не попалась Стервятнику. Он бы не ударил её, и всё было бы в порядке. Она бы не потеряла память. Всё было бы хорошо.       Она больше не чувствует ко мне ничего. Ни симпатии, ни любви. Одна дружба. Она не помнит ничего из наших отношений. И от этого больнее всего.       Она больше меня не любит.       Нет, любит, но не так, как я люблю её.       Для неё я друг, и всё на этом. Друг.       Дверь открывается, оказывается, прошло около двадцати минут, а я всё сижу на этом чёртовом полу.       Мистер Старк выходит из её комнаты, и вид у него печальный. Он смотрит на меня, а затем вздыхает.       — Что вы ей сказали? — произношу я, тут же поднимаясь с пола и смотря в упор на Тони.       — То, что один из моих врагов напал на неё и ударил по голове. Как оказалось, из её памяти пропали два года её жизни. Я ничего больше не сказал, мы просто говорили о том, как мы можем всё вернуть.       Внутри всё сжалось, а я резко подошёл ближе.       — Мы... можем всё вернуть? — тихо произнёс я, вглядываясь в глаза Тони.       — Врач предполагал, что будет провал в памяти, — он вздохнул. — Но это лёгкая амнезия, и воспоминания могут вернуться. Если этому поспособствовать, — его глаза всё ещё выражают печаль, но он быстро берёт себя в руки и пытается улыбнуться. — Что ж, сынок, — он кладёт свою руку мне на плечо, а я сначала перевожу взгляд на неё, а потом на лицо Старка. — Ты будешь ей нужен, ведь ты играешь важную роль в её жизни. Всегда играл. А пока, давай оставим её, пусть переварит всю информацию. Приходи завтра.       И я отпускаю её, прощаясь с её отцом и уходя прочь, с разбитым сердцем.

***

      Я стою у её двери и не решаюсь. Я не решаюсь взять ручку в ладонь, нажать слегка и открыть дверь.       Но я должен.       Я должен попытаться вернуть её.       И я верну.       Смелею и открываю дверь.       Она стоит ко мне спиной, рассматривая на полках фотографии. Их очень много, и на некоторых есть даже я.       Джессика протягивают руку к одной из фотографий, рамку которой разбила Лиз. Она вставила нашу с ней фотографию в совсем новую рамку, но сейчас она с интересом разглядывала её.       Её пальцы касались белой рамки, а глаза бегали по самим лицам на фото. Она рассматривала её внимательно, будто действительно старалась вспомнить.       Я громко кашлянул, вытаскивая её из своих мыслей. Джесс подняла голову и устремила свой взгляд на мне.       — Прости, что напугал, — сказал я, затем вздохнул и засунул руки в карманы джинс. — Как ты себя чувствуешь? — говорю я, осторожно поглядывая на неё.       Старк сначала молчит, смотря на меня, а потом садится на свою кровать и продолжает буравить меня взглядом. Мне даже становится не по себе.       — Нормально, — спокойно отвечает она, а потом хлопает по поверхности кровати рядом с собой. — Садись, — говорит она мне.       Я послушно подхожу к ней и присаживаюсь. Внутри мне всё ещё не по себе. Джесс смотрит на меня, а потом легко улыбается.       — Расскажешь мне, что было за эти два года, или как? — она усмехнулась.       — Это намного сложнее, чем ты думаешь, — говорю я, поглядывая на теперь уже подругу.       А ведь между нами было столько всего, что называть нас «просто друзьями» не очень здорово.       Раз ты так хочешь, ладно.       И тут я рассказываю ей всё. Про смерть дяди Бена, про то, как она поддерживала меня, про то, какие способности я получил, когда меня укусил радиоактивный паук, про то, как мы практически перестали общаться, про то, как я безнадёжно был влюблён в Лиз, а как она была влюблена в меня. Про наш первый поцелуй, про наши с ней отношения, про то, как она потеряла подругу, и что с ней сделал Стервятник.       Джессика впитывала всю информацию и пыталась оправиться от шока. Огромный поток информации поступал прямо от меня, и она не могла с ним справиться. Возможно, я поступаю неправильно, вываливая на неё всё это, но так, хотя бы, мы не запутаемся.       Она хотела правды — она её получила.       — Ч-что?.. — тихо произносит она, глядя на меня распахнутыми от удивления глазами. Джессика за одну секунду хмурится и глядит прямо на меня. — Я и ты? Пара? Серьёзно? Ничего бредовее не слышала, — она встала с кровати и стала ходить туда-сюда по комнате. — Между нами кроме дружбы и быть ничего не может! — Джесс вскидывает брови вверх.       — Но между нами была не дружба... — шепчу, глядя на неё щенячьими глазами.       Её слова приносят ужасную боль в районе груди. Мне хочется зажмуриться и забыть всё как страшный сон.       — Замолчи! — крикнула она на меня, продолжая ходить из стороны в сторону. — Я потеряла подругу! Из-за парня! Быть такого не может! Я же не свихнулась! — она была в явном бешенстве.       Господи, пожалуйста, пусть она замолчит уже. Её слова, будто кулаки тысячи людей — били меня, не давая пощады ни на минуту.       — Но ведь... мы любили друг друга, — вновь открыл рот я, а она посмотрела снова на меня.       Своими жгучими глазами, прожигая во мне огромную дыру.       — Не может быть любви в таком возрасте, — говорит она. — Любовь — очень высокое чувство... — я не даю ей закончить.       Поднимаюсь с кровати, быстро подхожу к ней, хватая за хрупкие плечи и глядя прямо в эти шоколадные глаза, которые сводили меня с ума, каждый чёртов раз.       — Поверь мне, мы любили друг друга. Любили так сильно, как могут только любить подростки. Я до сих пор люблю тебя и буду любить, чёрт возьми! Не смей говорить, что это были детские глупости! Ты даже доверилась мне! Спустя несколько месяцев отношений... — её глаза вытаращились на меня ещё сильнее. — Да, ты сделала это! Ты любила меня, очень долгое время. Именно любила. И только потому, что ты ничего не помнишь, это не значит, что этого не было.       Я заметил, как она себя неловко чувствовала. Я подошёл слишком близко к ней и, видимо, очень сильно схватил за плечи. Я в ту же секунду отпустил её плечи, и выдохнул одно единственное слово:       — Прости, — я виновато поглядел на неё.       Джессика отстранилась от меня и отошла подальше, а потом запутала пальцы в своих волосах.       — Мне нужно время, Питер, очень нужно. Я не готова принять всё это... — прошептала она, и тут я понял, как ей на самом деле тяжело.       — Я понял, — коротко ответил я, уже направившись к двери. — Дай мне знать, когда будешь готова узнать всё в мельчайших подробностях.

***

      Я придерживал свою голову рукой, сидя на кухне и попивая горячий чай, который мне приготовила Мэй. Она всегда пыталась мне помочь, когда я нуждался в ней. Сейчас она просто гладила меня по голове, а затем поцеловала прямо в лоб.       — Не переживай, придёт время, и она свыкнется с этим всем, — она улыбнулась мне самой тёплой улыбкой на свете и села рядом со мной. — Я понимаю, как тебе тяжело, всё-таки, ты очень её любишь...       — Очень, — говорю я, смотря в её большие глаза.       — Я прекрасно понимаю тебя, Пит, — она кладёт свою руку мне на ладонь, слегка поглаживая. — Это очень тяжело, но иногда, в отношениях появляются паузы, проблемы, и это всегда бывает. Нужно просто привыкнуть к этому и уметь проходить через трудности вместе.       — Но... — я вздыхаю. — Она больше не любит меня.       — А разве раньше она любила тебя всегда? Ты думаешь, что с самого вашего знакомства началась любовь?       — Нет, конечно, нет, — я внимательно наблюдаю за лицом тёти.       Она, на удивление, совершенно спокойна. Она отпивает из кружки горячий чай и облизывает губы.       — Пойми же, ты остался прежним. Если ты напряжешься, будешь общаться с ней и часто проводить время, возможно, её чувства вернутся. К тому же, кто сказал, что она потеряла свою память навсегда? — она подняла вверх бровь, а затем улыбнулась и положила в рот шоколадную конфету, а потом поморщилась. — Она с лимоном, ненавижу лимонные конфеты, — она с явной неприязнью проглотила её и скорее запила это все дело чаем.       — Спасибо, Мэй, — я улыбнулся. — Я пойду, прогуляюсь до Неда, — я встал из-за стола, а она заметно закивала. Я тут же побежал в комнату, закрыл её на замок и начал снимать с себя одежду, а потом надевать костюм. Нажав на специальную кнопку, костюм идеально сел на меня, а я поправил волосы и надел маску. Поморгав немного и поняв, что с моим зрением в маске все в порядке, я стал открывать окно и скорее выходить из комнаты.       Выпрыгнув на улицу, я осмотрелся, нет ли кого рядом. Улицы были почти пустые, потому что был уже поздний вечер. Я запустил паутину вверх и стал с помощью неё перемещаться по городу.       Однако одно не выходило у меня из головы, точнее одна: Джессика. Одни мысли о ней убивали всё внутри меня, что хотелось спрятаться глубоко внутри себя и больше не ощущать боли никогда.       Она не помнит. Она ничего не помнит. Не помнит, как нам было здорово с друг другом. Не помнит, как мы дурачились, гуляли, танцевали, целовались. Она не помнит момента, когда наши тела слились воедино, и мы почувствовали, какого это, заниматься любовью и считать засосы на теле на следующий день, а ещё пытаться скрывать их от родителей.       Одно слово "любовь" раздражает Джессику так, что она взбесилась, когда услышала это из моих уст. Её всегда раздражало, как подростки преувеличивали, когда говорили насчёт своих чувств.       Но я точно знаю, что люблю её. И это никакая не симпатия, а реальные чувства. И уж точно не стоит недооценивать её собственное признание мне в любви. Она уж точно просто так это не сказала.       Однако теперь все иначе. Старк больше не чувствует ничего, не знает ничего, и это будет самое ужасное лето за всю мою жизнь. Я никогда не чувствовал себя настолько отвратительно, но сейчас именно то время, когда стоит расстраиваться.       Но кто сказал, что я сдамся и упущу шанс вернуть её воспоминания? Или хотя бы возобновить чувства.       Если она дорога мне, я сделаю все что угодно. А она мне очень дорога и просто так я её не отпущу, ну уж нет. Не зря же мы прошли через столько испытаний вместе. Не зря же она потеряла подругу.       Хотя она бы её в любом случае потеряла, если вспомнить о том, кто отец Лиз, а кто отец Джессики.       Меня так злило то, что я не мог совершенно контролировать ситуацию. Мне хотелось вернуть все, но на это потребуется время, терпение и силы. В любом случае, она должна переварить все то, что я сказал ей.       Придётся просто ждать, когда она примет все это как должное. А пока, я открываю окно Неда и медленно заползаю внутрь. Он сидит за компьютером, а на его ушах огромные наушники, поэтому он не только не заметил меня, но и не услышал. Я медленно подкрадываюсь к нему по потолку, затем опускаю руку и резко сдираю с него наушники.       Нед подскочил с места, схватив швабру, что стояла рядом с его столом, он начал махаться ею, задев меня.       — Ай! Черт, Нед, это я, Питер! — крикнул я и отобрал у него швабру.       — Господи, Питер! Что ты творишь, я же блин, не супергерой! Я не могу быть готов к таким ситуациям. Придурок, — сказал он и выдохнул, а я спрыгнул с потолка на пол и снял маску с лица.       — Ну что, как Джесс? — сказал он, а сам уже давно серьезными глазами глядел прямо на меня.       Я вздохнул и почесал свой затылок.       — Я рассказал ей все, и она просто накричала на меня, сказав, что быть такого не может.       — Это очевидно, ведь она вспыльчивая, и вообще, раньше она считала, что подростковой любви не существует, так что это предсказуемо, очень даже, — он пожал плечами, будто это совсем ничего не значит.       — Эй, Нед, это, вообще-то, очень важно! Если она не подпустит меня к себе, как я верну все обратно? Он вздохнул и пригласил меня сесть рядом с ним на его кровать, что я и сделал, а потом протёр глаза от усталости.       — Потерпи немного, ты же умный, что-нибудь придумаешь.       — Зря я рассказал ей все... надо было постепенно, чтобы все было в порядке. Я не подумал. Черт, теперь она даже знает, что мы... — и тут я умолк, понимая, что сболтнул лишнего своему другу.       Лидс тут же повернулся ко мне, его глаза стали намного шире и он открыл от изумления рот, понимая, что я хотел сказать.       — Да ладно, малыш Питер больше не девственник! Ура! — он засмеялся, а я ударил его локтем в бок.       — Эй, это не смешно. К тому же, какой от этого сейчас смысл. Она ненавидит себя и меня за это.       — Господи, Питер, ты, правда, невозможен.