Дочь Тони Старка

      Память — что же это на самом деле? Память собираются из воспоминаний, важных или не совсем. Для кого-то важные воспоминания — это первый поцелуй, первое свидание, самый долгожданный подарок или взгляд.       Для кого-то это первая зарплата, похвала родителей или же их смерть. Мы не в праве решать за кого-то, что для него должно быть важным.       Однако память — чудесный ли дар или чёртово проклятье? Мы не знаем ответа. Есть хорошие воспоминания, от которых всё внутри расцветает и хочется глупо улыбаться, а есть воспоминания, от которых хочется скрыться подальше и забыть.       И всё же, память — наша жизнь. По маленьким кусочкам, не важно, плохим или хорошим, но это наша жизнь.       Каково же человеку, который теряет всё это?       На данный момент мы не виделись с ней две недели. Две чёртовых недели. Меня это жутко коробило, и я не знал, куда мне просто деться из этого мира. Поэтому заглушать всю боль в сердце приходилось тем, что я целыми днями напролёт кружил по Нью-Йорку в поисках людей, которым нужна была моя помощь.       Пытался абстрагироваться от своих собственных мыслей, чтобы меньше думать о ней. Но кто сказал, что всё должно быть так легко? Чёрт возьми, пытаться не думать у меня получалось хуже всего. Даже общение с противоположным полом у меня получалось намного лучше, чем это.       Но что я могу поделать? Только ждать. Ждать момента, когда она сама захочет со мной поговорить. Когда она поймёт, что готова к подробностям. Готова ко всему тому, что я должен рассказать ей.       Это будет довольно проблематично, так как я не знаю, что было у неё в голове, когда мы не общались. Хотя, я не думаю, что кто-то вообще знает, что у неё в голове.       Это же Джессика. Она не любила делиться своими переживаниями даже с близкими людьми, для неё это было довольно странно. Делиться мыслями, чувствами, ощущениями. И только совсем недавно она научилась всё это делать со мной.       Рассказывать всё, что она думает по поводу того, что она потеряла лучшую подругу.       И всё рухнуло в один момент. Когда чёртов Стервятник ударил её. Я не знаю, что это было конкретно, но знаю точно, что если бы знал, с психу бы выдернул всё это в городе к чёртовой матери.       В голове проносились воспоминания. Как я спас в её первый раз, как спас во время Декатлона, видя её завороженные глаза во время этого, помню все наши разговоры на крыше. Как мы с ней обнялись в машине Тони Старка после того, как она чуть не погибла. Наш первый поцелуй, первое признание в любви, танец в лесу, наш первый раз.       А она ничего из этого не помнит.       Н и ч е г о.       И как теперь мне с этим жить, скажи мне?       Есть один малейший шанс, что я смогу вернуть её память. Для этого она должна постоянно посещать врача (что, собственно, она и делает), а ещё она должна быть в окружении близких ей людей, которые, возможно, смогут вызвать воспоминания.       Но даст ли она мне шанс?       Позволит ли она помочь ей? Или она так и будет продолжать избегать меня, сидя дома и разглядывая фотографии, читая переписки. Она так и будет тянуть со встречей?       Вытерплю ли я это?       Смогу ли я чувствовать себя нормально? Смогу ли я быть прежним Питером Паркером? На данный момент, я почти не появляюсь на улице без костюма. А зачем? У меня нет особо дел, а если они и появляются, я пытаюсь быстрее их закончить, дабы не думать уже о ней.       Поэтому я всё время пытаюсь помочь кому-нибудь в этом городе. Хоть какая-то от меня польза.       Но сейчас я решил, что я должен всё обдумать. Поэтому я просто гуляю по оживлённым улицам в Квинс, наблюдая людей: кто-то бежит скорее на работу, кто-то идёт с горой пакетов из магазина, а кто-то просто гуляет, как и я.       Сегодня я без костюма. Сегодня я Питер Паркер, у которого есть проблемы и он должен о них, наконец, подумать.       Сегодня я не Человек Паук, а обычный парень.       У которого огромная дыра в сердце, а ещё шея болит.       Я слышу, как звонит мой телефон. Аккуратно достаю его из кармана джинс.       «Ты мне нужен, пожалуйста, приходи» — я вижу буквы на своём экране, и всё буквально взрывается в один миг.       Я кладу в карман телефон и несусь на всех порах к ней. Бегу на красный свет светофора, слыша ругань водителей. Бегу в ближайшее метро как можно скорее, вываливая последние деньги ради того, чтобы приехать к ней.       Джесс позвала меня.       Она готова поговорить со мной.       Последние две недели я не чувствовал себя так хорошо.       Так воодушевлённо.       Я жив, чёрт побери, жив!       И вновь мою судьбу решает всего лишь пару её слов.       Во мне будто проснулось что-то, что заснуло на эти грёбанные две недели. Проснулось, расцвело и готово к жизни. К полноценной жизни.       Я буквально лечу ей навстречу: так быстро я не бежал никуда, даже в штаб Мстителей. Хотя, нет, бежал, когда ей угрожала опасность. Однако тогда на мне был костюм, а сейчас я снова обычный человек — Питер Паркер, который несётся сломя голову к своей девушке (не совсем). Будто во мне проснулось второе дыхание.       Будто я снова ожил.       Вдохнул полной грудью воздух, и побежал, прямо к своей мечте.       Поезд доезжает до нужной остановки и я, толкая людей и тут же извиняясь перед ними, бегу к ней. Будто она билет в мою жизнь. Будто она — вся моя жизнь.       Но так и есть.       Поэтому, не давая себе отдышаться, я несусь по чертовому району, в котором каждый первый дом — огромный, состоящий из красивых стен, потрясающих садов и ужасно дорогих тачек рядом. Такая среда обитания у семьи Старков.       Она чужда мне. Я никогда не знал, что значит по-настоящему выражение "деньги не ветер", хотя я вижу, что Джессика явно умеет располагать большим бюджетом, который ей предоставляют родители. Однако я все равно не знаю, что значит переедать и покупать одну из самых дорогих рубашек.       Но сейчас это не важно. Важно то, что я почти у цели — я уже вижу издалека дом Джессики, вижу! Автобусы здесь не ходят, так как машин тут предостаточно и люди сами могут доехать до своего дома в комфортной и просторней машине, напичканной всякими крутыми штуками.       Прошло ещё пару минут и вот, я уже у её дома. Прохожу мимо охраны, они лишь взглянули на меня и молча кивнули, давая соглашение. Подхожу скорее к большой двери и... снова медлю.       Я не зря бежал.       Она меня позвала.       Ты меня ждёшь, я знаю.       Мое сердце разрывает от всего этого, однако я решаюсь и нажимаю на звонок, выжидая её и переминаясь с ноги на ногу.       Я не зря шёл.       Пожалуйста, просто открой скорее.       Я не выдержу и задохнусь без тебя.       Я и так умираю каждую секунду, когда вижу твои глаза, не влюблённые в меня ни капли. Пожалуйста, просто будь рядом.       Просто прими меня.       Пожалуйста.       Дверь открывается, и я вижу её: на ней серый джемпер, чёрные джинсы с завышенной талией и босые ножки. Джесс смотрит на меня, сама ещё не совсем, уверена в том, стоило ли меня звать.       Но дело сделано, и я уже тут.       Я бежал так быстро, как никогда, ты и поверить не можешь, дорогая, как же я бежал. За тобой. К тебе.       Чтобы вновь увидеть твои глаза, которые бы заворожённо слушали мой рассказ. Слушали бы все, что я скажу по этому поводу.       Просто скажи, что ждала меня.       Джессика изучает глазами меня, а потом неуверенно улыбается: получается слегка нервно.       — Быстро же ты, — говорит Джесс, а потом запускает пальцы в свои распущенные волосы, слегка запутывая их.       Я улыбнулся ей, однако получилось тоже нервно. Она отходит в сторону, пропуская меня внутрь. Я смело вхожу в её дом, а потом слышу, как Старк закрывает дверь. Ведёт меня на кухню, предлагая поесть с ней и выпить горячего чаю.       Я соглашаюсь, садясь обычно на то место, где я и сижу: я привык к её дому и довольно часто тут провожу время. Проводил.       Она заваривает чай, а потом кладёт мне ровно столько сахара, сколько я люблю. Неужели помнит?       Ставит передо мной чашку, я улыбаюсь ей, а она молчит. Молча кладёт мне горячего мяса в тарелку, которое пахнет так, будто только что его приготовили в самом крутом ресторане. Затем добавляет немного салата, ставит передо мной. Я благодарю её, говоря, что не стоило, а она отмахивается рукой и берет свою порцию.       Садится рядом со мной и молча ест.       — Приятного аппетита, — единственные слова, которые слетают с её губ, а потом она жуёт свой салат и смотрит куда-то сквозь стену.       — И тебе, — отвечаю я.       Я ощупываю глазами её лицо, замечая каждое её движение, улыбаясь, каждый раз, когда она делает глоток чая. Джессика чувствует мой взгляд, и мы встречаемся глазами. Сначала было ощущение, будто она хочет прожечь глазами стену, а теперь меня.       — Питер, хватит пялиться на меня, — говорит она, со всей серьёзностью произнеся эти слова. — Это не прилично.       — Да-да, прости, я просто задумался, — отвечаю ей я, кладя в свой рот кусочек мяса. — Это потрясающе, — произношу я с набитым ртом.       И тут она смеётся. Смеётся так искренне, что я вновь улыбаюсь.       Как у неё так быстро меняется настроение? Буквально минуту назад она сидела вся нахмуренная, будто её заставили здесь сидеть. А сейчас смеётся так беззаботно.       Будто всё в порядке.       — Питер, ты невозможен, — она берёт салфетку и вытирает мои губы.       Кажется, соус испачкал мой рот. Старк выкидывает салфетку и продолжает спокойно поглощать пищу, смотря пустыми глазами в стену.       Снова перемена в настроении. Это вообще нормально?       А я?       Я просто не отнимаю взгляда от Джессики.       Снова.       Как только мы доедаем, она убирает всё в посудомойку.       Молча садится обратно и пьёт чай, не произнеся и слова.       Но тут она резко нарушает тишину.       — Я тебя пригласила не для того, чтобы есть. А для того, чтобы поговорить. Господи, Питер, это очевидно! — Джессика нервно сжимает кружку в ладони. — Расскажи мне все. Детальнее. Я должна знать. По крайней мере, возможно, моя память вернётся.       Я молча смотрю на неё, а потом встаю, беру её за руку и тяну наверх — прямо в её комнату.       Мы поднялись по лестнице, а затем зашли к ней в комнату. Я встал у окна.       — Здесь, — я подошёл ближе к раме. — Я пришёл к тебе домой, делать с тобой уроки. Мы доделывали твой проект по литературе, а ты помогала мне разобраться с некоторыми предметами, так как я пропустил многое из-за важных дел. Потом я уснул на твоей кровати, а ты вместе со мной. Это вышло случайно. А утром твой отец застал нас и отчитал меня по полной. Так неловко я себя никогда ещё не чувствовал. А потом, когда я пришёл к тебе снова, залезая в это окно, — я указал пальцем на него. — Я пришёл весь побитый, в крови. Ты помогла мне, оставила спать в своей кровати, а я тебя остановил: это была наша вторая ночь вместе.       Я взглянул в её лицо. Джессика стояла и впитывала ту информацию, которую я ей предоставлял. Я видел, как она замирала, когда слушала меня.       Я видел, что что-то в её глазах блеснуло.       Видел, черт возьми!       — Ты помогала мне, всегда. Когда... умер дядя Бен, — мне было тяжело это говорить, однако пришлось.       Я заметил, как она поднесла ладонь ко рту, а её глаза ужаснулись.       — Дядя Бен?.. Он?.. — я кивнул ей, проглатывая ком в горле.       А у неё заметно потухли глаза и больше я не видел того огонька. Да, ей он тоже был дорог.       Я понимаю, каково ей, поэтому подхожу, и тут же схватываю её в объятия. Она утыкается носом мне в плечо, а я пытаюсь заглушить ту боль внутри меня. Да, мне до сих пор больно.       А на неё это вылилось, как холодная вода. Резко и очень неожиданно.       — Ты поддерживала меня, когда я потерял его. Ты была рядом. Мы не были в отношениях и, ты даже не испытывала ко мне ничего. Но это было важно. Ты вытащила меня, — уже шепотом говорю я, чувствуя, как все её тело дрожит.       Она плачет.       Джессика Старк плачет в моих объятиях от того, что узнала, что мой дядя умер. А ещё, я точно знаю, она плачет, потому что ей страшно.       Поняв, что достаточно, она отстраняется, но всё ещё дрожит.       — Прости... тебе и так тяжело, так ещё и я со своими истериками.       — Ничего страшного, — говорю я, а потом отворачиваюсь, беру в руки фотографию, на которой мы стоим и обнимаемся. Показываю ей её. — Это мы ходили на аттракционы. Я тогда испачкал тебя мороженым. И именно эту фотографию, точнее рамку, разбила Лиз, — она сложила руки на груди, и от её былого вида остались только покрасневшие глаза и щеки. — Ты тогда очень расстроилась, не из-за фотографии. А из-за её агрессии. Тогда ты и начала быть со мной более открытой, и мне не приходилось вытаскивать из тебя слова о том, что ты чувствуешь по поводу подруги. Хотя, психолог был бы эффективнее.       Джессика смотрит на меня внимательно, ожидая очередных моих слов.       — Может, будет лучше, если ты начнёшь с самого начала? Если ты будешь говорить обрывками, я ничего не пойму и запутаюсь.       Я кивнул, понимая, что она совершенно права, и почему я сразу не додумался?       Мы сидели в её комнате, а потом я начал рассказывать все то, что я знаю о её жизни. Начиная с того момента, как она забыла все. Её лицо не выражало ничего кроме удивления. А когда я начал говорить о том, как пытался её спасти, я замолчал.       Потому что я не могу больше. Да, мне больно. Чёрт, чувствую себя девчонкой. Мне хочется спрятаться в углу, заплакать, сказать, что я ужасно себя чувствую и не хочу никого видеть.       Никого.       Потому что я потерял любимую девушку. И вроде, вот она, сидит рядом.       Но совершенно без эмоций.       Её не трогают мои рассказы.       Ей чисто интересно, что происходило с ней. И я, черт возьми, уверен на все сто процентов, что Джесс нет никакого дела до того, что я чувствую по поводу наших отношений. Она ведь не понимает. Она не помнит, каково это любить парня, и чувствовать боль от этой любви.       Ненавижу это чувство.       Хочется выблевать все свои лёгкие наружу, чтобы больше не дышать.       Чтобы больше не чувствовать себя брошенным.       Ненужным.       Нелюбимым.       Однако я ничего не могу сделать. Если, конечно, не случится чудо.       Но чудес не бывает. Если бы они были, мой дядя был бы жив, Джесс была бы в здравой памяти, и... мои родители бы остались живы.       Чёртова работа!       Они погибли из-за своей работы.       Видимо, меня ждёт та же учесть.       Либо я просто поскользнусь, упаду и разобьюсь.       Кто знает?       — Питер, — Джессика подаёт голос. — Долго ты будешь молчать? Я твои мысли, вообще-то, не читаю.       Удивительно, как Джесс может так быстро переключаться с истерики вместе со слезами, на саркастичный тон и колкие фразы.       У неё явно талант.       А я вздыхаю, надеясь задохнуться.

***

      Ну вот, она знает почти все.       Джессика уловила в деталях все наши встречи с ней, все наше развитие отношений. Я уверен, и родители ей многое рассказывают, и даже показывают. Но этого недостаточно.       У Старк нет даже намёка на то, что память хоть частично вернулась.       У неё нет картинок в голове, ощущений, чувств. Ничего. Пустота длиною в два года.       А я снова бесполезен.       Я снова ничего не могу сделать. Просто сидеть, сложа руки?       Тогда какой от меня прок?       Поэтому я несусь по городу.       Несусь, что есть мочи.       Чтобы просто вновь попробовать забыть все то, что есть у меня внутри.       И, мы вернулись к началу.       Так вот, что чувствовала Джесс на протяжении всего времени, когда я грезил её подругой.       Пустоту. Боль. Лёгкую тошноту.       Нет, я серьёзно.       А что я сейчас делаю? Слежу за ней. Вот она идёт по парку, наблюдает красивый фонтан. Вот она садится на скамейку и наблюдает за людьми, слушая музыку в наушниках.       Её лицо не выражает ничего. Джесс лишь единственный раз улыбается, когда мимо неё проходит ребёнок.       Она любит детей.       И тут, прямо к ней садится рядом Дэниел.       Я нахмуриваюсь, а потом прыгаю с одного здания на другое, что чуть ниже.       — Карен, я должен слышать, о чем они говорят.       — Всенепременно, — отвечает она.       — ...слухи очень быстро распространяются, — говорит Дэниел, а я ещё сильнее хмурюсь. — Да и, я уже вижу, что ты меня не помнишь. Я совсем недавно в вашей школе, каких-то пару месяцев. Меня Дэниел зовут. Я с твоей подругой, Лиз, на танцы ходил.       — С какой стати мне тебе верить? — говорит Джессика, а я улыбаюсь. Моя девочка.       Он роется в кармане и достаёт телефон, а я, с помощью костюма (господи, спасибо мистер Старк за такой шедевр) приближаю картинку и вижу фотографию. С выпускного. Я уже показывал ей её, видимо, она не особо запомнила парня рядом с Лиз.       Я помню эту фотографию.       Мы сделали её в тот день, на танцах. Там есть я и Джессика. И остальные.       Я вижу, как Старк поднимает брови вверх.       — Ладно, допустим, — протягивает она, а потом резко выпрямляется. — И чего ты хочешь?       — Просто хотел предложить сходить куда-нибудь. Ты сидишь здесь одна, без Питера. Так почему нет?       — Жизнь не заключается в любовных отношениях, — Джесс резко встаёт. — И ты ведь знаешь, что я была с Питером. Так какого черта? — буквально шипит она, прищуриваясь.       Боже, я люблю тебя.       Да, это моя девочка!       — Но ты ведь не помнишь ничего. Соответственно, ты свободна, — спокойно говорит он.       — Я не собираюсь ходить на свидания с парнями, у которых такое в голове, — Джесс уже собралась уходить, как он хватает её за руку, останавливая.       — Ладно, хорошо, прости. Я больше не буду. Давай просто поговорим, — Дэниел неотрывно смотрел в глаза Джессики, а она пару секунд сомневалась.       А потом послала все к чёрту и села с ним.       — Нет, нет, нет! — шепчу я, сжимая кулаки и стискивая зубы.       Только не это, боже мой.       — Питер, для вас входящий звонок от тёти Мэй.       Вдох.       Выдох.       Я спокоен.       — Отвечай, Карен.       — Питер! Почему так поздно уже, а ты мне ничего не сказал? К тебе Нед пришёл. Беги домой скорее.       — Конечно, Мэй, — отвечаю я, а потом последний раз смотрю на них.       Я не хочу уходить.       Я не хочу оставлять её.       С ним.       Но мне приходится.       И я ухожу.       Ухожу, больно кусая себя за внутреннюю сторону щеки.       Внутри полыхает всё, и горит ревность.       Чёртовы чувства!       На меня тут же накатывает осознание того, что чувствовала Джессика. Буквально каждый день, видя меня в школе.       Разъедающее чувство внутри тебя.       Оно убивает тебя медленно и очень кровожадно, не оставляя и малейшего шанса на спасение. Хочешь чувствовать себя хорошо? Отключи эмоции, которые невозможно отключить. Или отвлекись, и сделай так, чтобы повода ревновать не было вовсе.       Но как мне это сделать?       Чёртов Стервятник. Чёртова Лиз. Чёртов Дэниел!       Всё навалилось на меня огромным комом, из которого я не могу выйти. Я всё ещё могу слышать, о чём они говорят, с помощью костюма Тони Старка, однако я не делаю этого. Лучше я не буду это слышать. Да, так мне будет проще.       Нет, не будет.       Я хочу знать, о чём они говорят, видеть, что они делают там. Я должен знать.       Но одновременно и не хочу.       Чёртовы чувства.       Как мне избавится от ноющей боли в груди?       Поможет лишь смирение.