this one's for you

– Итак, у нас есть компьютеры, функционирующие достаточно для того, с чем Монти и я должны работать. Система отопления убережёт нас от замерзания насмерть, по крайней мере в ближайшем будущем. Водоросли на ферме находятся на первой стадии роста, и мы мало что можем сделать для ускорения процесса. И фильтрация воды работает каждый раз, когда требуется, – перечисляет Рейвен трём из них. От Беллами не ускользает, как Мёрфи передёрнуло при упоминании системы фильтрации воды. – На данный момент у нас всё работает достаточно хорошо, чтобы мы оставались в живых, – добавляет Монти. – Это уже что-то. Беллами кивает, пытаясь мысленно проверить всё, что необходимо для их выживания здесь. – Это больше, чем что-то. Две недели, и мы всё ещё не умерли. Отличная работа. Рейвен закатила глаза. – Две недели, и у нас есть лишь буквально основное: мы не замёрзнем и не умрём от голода и обезвоживания. – У нас есть время для остального, – отвечает он ей, обращаясь на самом деле ко всем троим. – Может быть, тебе и Монти стоит сделать перерыв? Идите отдохните или помогите с осмотром медкабинета. Займитесь чем угодно, чтобы вы смогли отдохнуть несколько часов, – он останавливается на секунду, чтобы посмотреть на Монти и Рейвен. После того, как Рейвен упала в обморок несколько дней назад, он проверял их, удостоверивался, что они не перетруждаются. Это сводило их с ума. Но он не может помочь, а лишь может начать замечать, как под глазами у каждого появляются синяки, как трясутся руки у Монти, потому что он напрягает их, вместо того, чтобы дать им зажить. Они питаются по минимуму, и он надеется, что они протянут до тех пор, пока что-нибудь не произойдёт: пока водоросли не вырастут достаточно или они найдут чудесный тайник с едой. – Я никуда не пойду, – заявляет Рейвен. – Нам предстоит пройти ещё долгий путь, прежде чем я буду хотя бы отдалённо уверена в том, что могу позволить всему работать самостоятельно и мы можем заняться работой в направлении того, чтобы вернуться домой. Нужно уравновесить электросистему, чтобы её не закоротило; взломать базу данных оборудования Ковчега, чтобы узнать, есть ли ещё что-нибудь, что мы можем использовать; найти запасные части для воздухоочистителя прежде, чем мы узнаем, что он не работает, на себе. Беллами выдерживает паузу. – И починить радио, верно? Он знает, что эта проблема не на вершине списка приоритетов, слишком много того, что нужно сделать, чтобы продержаться здесь и вернуться на Землю. Но это важно. Если они могут связаться с бункером, они должны. Вместо того он наблюдает, как Рейвен и Монти смотрят друг на друга, будто молча споря, кто обрушит на него кое-какие новости. Он не осознавал, что тяжесть на душе постепенно начала отступать за прошедшую неделю или около того, пока она не вернулась снова. Монти, по всей видимости, проиграл мысленную битву. – Мы решили, что радио – это не то, что стоит чинить, – неуверенно объясняет Монти, пытаясь смягчить удар. Беллами может чувствовать, как Рейвен и Монти, даже Мерфи наблюдают за ним, оценивая его реакцию, прежде чем он осознаёт, что сказал Монти. И то, что он понимает, ему не нравится. – И когда же мы приняли это решение? – если даже он слышит вызов в своем голосе, то и они наверняка слышат. Рейвен делает глубокий вдох, тяжело вздыхая, и Беллами уже чувствует начало боя. – Мы приняли это решение, когда решили, что хотим вернуться на Землю через пять лет. Или ты передумал насчёт этого? – парирует она. К его чести, он не клюнул. Но и не отступил. Прошло меньше суток, как они приземлились, когда разразилась первая драка. Это удивительно, что в космосе им потребовалось почти две недели, прежде чем они начали спорить о чём-то незначительном. – Я понимаю, что это не самое главное, о чем мы должны беспокоиться в данный момент, но я не понимаю, почему мы не можем попробовать починить его со временем, – говорит он самым ровным голосом, на который сейчас способен. Он чувствует, что его гнев начинает возрастать, и знает, что он по большей части не обоснован. Прежде чем Рейвен начинает говорить, Монти прерывает её, явно пытаясь разрядить обстановку. – Нам понадобятся части от системы связи, чтобы построить то, в чём мы собираемся вернуться домой. Даже если бы у нас было работающее радио, мы бы в конце концов разобрали его. – И поэтому его не стоит чинить? Даже если бы мы связались с бункером на один день, чтобы узнать, что они живы? – спорит он, его голос повышается. – Что тогда? – протестует Рейвен. – Ты поговоришь с Октавией пять минут, как ты сделал в лаборатории, только для того, чтобы это снова отняли у тебя? Это стоит той боли, которую ты почувствуешь потом? – Или боли, которую ты почувствуешь, если оно у них работает, но никто не ответит, потому что они мертвы, – добавляет Мёрфи. – Я с ними, никакого радио. На мгновение у Беллами перед глазами всё становится красным. – Какая досада, что никто не спросил твоего мнения, Мёрфи, – рычит он, едва сдерживая себя, чтобы не впечатать Мёрфи в ближайшую стену. Октавия и остальные люди мёртвые под землёй – это не вариант. Мерфи всё-таки делает шаг назад, поднимая руки перед собой. – Эй, если ты не хочешь знать моё мнение, ты мог просто сказать мне идти в медкабинет. Как ты и сказал, мы должны оставаться сосредоточенными, и радио решает, останемся мы здесь или вернёмся назад. Я голосую за возвращение. – Никакого голосования, – говорит Рейвен с раздражением. – Монти и мне нужны детали для корабля, и мы не собираемся делать ничего, что подвергнет опасности чьё-либо желание вернуться на Землю, – она обращает своё внимание прямо на Беллами. Он смотрит в ответ, кровь всё ещё кипит, всё ещё ищет битвы. – Я права. Ты знаешь, что я права. Так что иди отдохни. Иди остынь, займись чем угодно, что заставит тебя успокоиться, – Беллами не упускает того, что его собственные слова используются теперь против него. Он смеривает их всех взглядом, которого они на самом деле не заслуживают, но делает то, что она просит, покидая комнату дымящейся.

***

Он вернулся позже, после того, как успокоился и принял тот факт, что погорячился. Там только Рейвен. Она несомненно замечает его, и она несомненно игнорирует его, предпочитая продолжать работу под мониторами. Но всё-таки, он прочищает горло, прежде чем начать говорить. – Знать, что ты права, чертовски проще, чем принять то, что ты права, – грубо говорит он ей. Он понимает, почему радио не нужно чинить. Если он не услышит голос своей сестры, он не уверен, что стал бы вообще заботиться о возвращении. Сердце, которое он пытается игнорировать, не пережило бы потерю кого-то ещё. Но он всё равно не рад этому. Она выскальзывает оттуда, где она находится и тянет руку вверх. Беллами хватает её за руку и поднимает. – Я не хочу извинений, – говорит она ему, когда стоит рядом. – Я хочу, чтобы ты верил, что я собираюсь сделать всё возможное, чтобы мы выжили и вернулись обратно на землю. Если я решу, что радио сможет помочь, я поработаю над ним. Мне нужно, чтобы ты доверял мне. Беллами кивает и пытается ухмыльнуться, что, вероятно, не очень получается. – Если есть что-то, в чём я никогда не усомнюсь - это твой мозг. Рейвен толкает его плечом, в её глазах веселье. Это длится всего секунду, её лицо быстро становится серьёзным. Она поворачивается, чтобы нажать несколько клавиш на одном из компьютеров, где на экране светятся яркие красные цифры. Тысяча восемьсот одиннадцать. – Не зацикливайся на радио, – она указывает на экран, – сосредоточься на этом. Тысяча восемьсот одиннадцать дней, до того как они смогут вернуться.